Ты заболел? – услышали сестру.
– О нет, не беспокойся обо мне.
«Я сам не знаю, что я, кто я, где»-
Подумал он и сделал стойкий вид.
Он знал, что это их хотя бы вразумит.
«Ведь это сон? Иль я сошёл с ума?»-
Крутилось в голове до вечера с утра.
Он осмотрел хоромы, вышел в сад.
«Я умер, может? И попал ли в ад?»
Да, думы тяжки, нет тебе покоя.
Но что-то я не вижу, что ты плачешь с горя.
Уж пару дней прошло, а он привык.
Вино подай, сыры, балык.
И нет ни нотки грусти в голосе его:
« Сам Бог велел меня сюда и одного…»
Шли дни, недели, радость в нем жила.
Он стал известен, запестрила им молва.
Он улыбаться стал с обложек и картин,
Его слова краснели на устах витрин.
Богатство сделало его кумиром для себя,
Теперь не мог он больше говорить любя.
Всё под рукой, а нет- так принесут.
Но вдруг ему наскучило быть тут.
Решил он прогуляться городской тропой,
Но захотел остаться незамеченным толпой.
Надел пальто и шляпу, трость схватил,
И в зеркале себе он стал лишь больше мил.
Ступил на тропку, вдруг хватил его озноб.
И с каждым шагом он все больше изнемог.
И резко так вонзилось в сердце остриё,
Он вдруг в окне увидел силуэт её.
И все вернулось в душу беглеца,
Он сел, заплакал прямо у ее крыльца.
Но дверь открылась, из неё бегом
Вприпрыжку выскочил другой с его лицом.
Он крикнул: «Я сейчас приду!»,
И ,улыбнувшись, он поймал губами : «Жду!»
А из угла уже выглядывал букет,
Который сотворён был из хвостов комет.
Ему казалось так с крыльца и из-за слез,
Но он поверил в это и совсем всерьёз.
Другой с его лицом заходит в дом,
Не замечая пришлого, глотающего ком.
К столу садятся и воркуют голубки.
В глазах бродяги ненависти огоньки: