Тени Лордэна

Спустя полминуты, магический механизм прекратил движение и открыл тайник с секретами, что прежде скрывало его выпуклое туловище. Там лежало много важных документов: чертежи оборонительных сооружений, карта городской канализации, карта секретных проходов, ведших за пределы города для поставки провизии во время осады, и ещё целая тьма секретной информации. Тут же лежали и несколько туго набитых мешков золота, – резервный бюджет городской стражи на чёрный день, может быть на пару недель урезанного жалования, но не более того. Возможно, будь на месте Хромоса кто-нибудь другой, то он непременно бы запустил лапу в тайник и оставил себе хотя бы один червонец, но этот капитан стражи был не из их числа. Не обращая никакого внимания на ценности, он пристроил ларец на одну из полок и вынул стержень. Раздался пронзительный скрип и сверкающие лезвия в едином порыве устремились к центру. Они двигались молниеносно, и, не успел капитан моргнуть, как каждая пластина заняла прежнее место, а места их стыков стали совершенно гладкими, как если бы их и вовсе не было. Если бы Хромос забыл вытащить из хранилища руку, то зубастая гильотина с лёгкостью откусила бы ему руку, и никакие латы не смогли бы его защитить.

Когда главная цель сегодняшнего дня была наконец-то выполнена, Хромос, потирая затёкшую шею, подошёл к окну и посмотрел во двор. На тренировочной площадке, в окружении непоседливых новобранцев стоял Хейндир. В руках он держал затупленный меч и что-то громко объяснял юнцам. Капитан не мог его слышать, но он точно знал, что говорил господин Командующий. Каждый раз, когда в Крепость приходило новое пополнение, Хейндир, если он не был чем-то чрезвычайно занят, лично приветствовал их, давал первые наставления по службе, а после проводил небольшой обряд, который все стражи за глаза называли «Волк и Ягнята». Суть этого занятного мероприятия была довольно проста – любой желающий мог бросить командиру вызов на дуэль и помериться с ним в искусстве владения мечом. Каждый раз находилась пара самоуверенных юнцов, которые думали, что с лёгкостью смогут одолеть заметно состарившегося бойца, но их ожидал крайне болезненный сюрприз. Хейндир хоть уже и не был тем, что в молодости, но до сих пор сохранял отличную физическую форму, а его многолетний опыт делал его поистине грозным противником. Даже в свои почтенные пятьдесят четыре года он вполне мог соревноваться с молодыми чемпионами соседних королевств и мастерами фехтования, но по каким-то неведомым причинам предпочитал не отвечать на то и дело приходившие вызовы и не участвовать в турнирах, не желая себе большо́й известности, хотя члены Сената, подгоняемые тщеславием, постоянно упрашивали его явить мощь перед заносчивыми соседями.

И вот один светловолосый юноша решил, что пара уроков владения мечом, полученных от его подпитого дяди, и сила молодости позволят ему одолеть старика. Оба бойца встали напротив друг друга, поклонились и приняли боевые стойки. Раздался протяжной рёв горна. Бой начался.

Парень решил не медлить и тут же ринулся в атаку. Он подскочил к спокойному, недвижимому и грозному точно одинокая скала в море Хейндиру и широко взмахнул мечом. В следующий миг его лицо уже летело навстречу земле. Он упал, больно ударившись носом, перекувырнулся через себя и повалился на спину, подняв в воздух облако пыли.

– Ну, кто хочет попробовать следующим? – заигрывающее спросил Хейндир, с оскалом голодного хищника. Он одержал мгновенную победу без единого взмаха меча, просто использовав рвение и тело противника против него самого. Впрочем, к его глубочайшему сожалению, никто из опешивших новобранцев более не хотел испытать старого волка.

– «Снова он всех перепугал», – Хромос потянулся и почувствовал, как защёлкали позвонки в его спине. – «Раз ну у кого более настроения для драки нет, то видимо пришёл мой черёд…»

Крепость заметно оживилась. Все, кто был не занят или мог ненадолго или же тайком оставить работу, спешили выбраться во внутренний двор и занять места получше. Тут были и солдаты, и лекари, и несколько писарей, и даже поварята, улизнувшие с кухни, чтобы посмотреть на предстоящий бой. В центре площадки для поединков стоял Хромос и ловко вращал меч, разогревая суставы и связки. На нём больше не было красивого, но дурацкого и неудобного плаща, а тупая кромка тренировочного меча с басистым гулом разрезала воздух, пока острие выводило круги и восьмёрки. Тем временем Хейндир обходил периметр площадки, отдавая последние распоряжения.

– Запомните, никто не должен переступать за эту линию. Тот, кто это всё-таки сделает, непременно получит рану или же вовсе распрощается с жизнью. Вам ясно?!

– Так точно, господин Командующий! – задорным хором ответила толпа.

– Рад это слышать. Ну, а вы будьте наготове, – сказал он стражникам, у чьих ног стояли большие вёдра, полные холодной воды.

Приготовления подходили к концу, и Хейндир встал в шести шагах от Хромоса и, приняв боевую стойку, тоже выполнил пару финтов с мечом, разминаясь и потешая голодную до зрелищ публику. Между оппонентами чувствовалось нарастающее напряжение. Они смотрели в друг другу глаза, улавливая каждое их движение и пытаясь предугадать первый шаг противника. Со всех сторон слышались подбадривающие выкрики, адресованные то одному, то другому бойцу. Толпа всё более закипала от предвкушения и нетерпения, и вот прозвучал хриплый зов горна.

В едином порыве Хейндир и Хромос сорвались с мест и устремились навстречу друг другу. Под радостные крики толпы они скрестили мечи, и громкий лязг эхом отразился от крепостных стен. Не медля ни секунды, они начали наносить друг другу сокрушительные удары, двигаясь при этом плавно, но решительно, не совершая ни одного лишнего движения. Это был бой между двумя лучшими мечниками среди Городской Стражи.

Хромос наносил серии быстрых ударов, отдавая предпочтение колющим, направленным в самые уязвимые места брони, в то время как Хейндир был более сдержан в атаке, но был способен нанести удар из любого, порой даже немыслимого положения тела, что делало его атаки крайне неожиданными и сложными для парирования.

Сделав короткий финт и уйдя от удара меча, Хейндир перенёс вес на левую ногу, и отправил сжатый кулак в стремительной контратаке по правому виску оппонента. Капитан заметил это и успел уклониться от удара, но тут же чуть не напоролся на меч, столь неожиданно появившийся у самого его бока. Отвлекающий манёвр сработал как часы, и Хромосу пришлось срочно отскочить в сторону и перекатиться по земле, чтобы не дать острию меча пощекотать его рёбра. Дистанция была разорвана, и теперь они могли сделать короткую передышку.

Новобранцы смотрели на них как заворожённые. Никогда прежде им не доводилось наблюдать столь высокого мастерства владения мечом, к тому же с такого близкого расстояния, но им предстояло увидеть нечто ещё более поразительное.

– Размялись и хватит, – лукаво произнёс Хейндир и, перебросив меч в другую руку, поставил левую ногу назад, сменив стойку на ту, что гораздо лучше подходила ему как левше.

С новыми силами они бросились друг на друга, и вновь скрежет мечей прокатился по округе. Теперь они двигались даже быстрее чем прежде, полагаясь только на наработанные годами тренировок рефлексы, которые превосходили по скорости их собственные мысли. Господин Командующий перешёл в решительное наступление и наседал на Хромоса, которому теперь было гораздо сложнее справляться с хитрым левшой, взявшим меч в ведущую руку.

Не выдерживая напора Хейндира, капитан сделал отшаг назад, и в то же время по его пальцам побежали голубоватые искры. Перехватив рукоять меча в одну кисть, он протянул левую руку вперед и выпустил на волю бушующие электрические дуги, которые тут же направились в сторону Хейндира, но он успел уйти от них, увеличив дистанцию. Молнии врезались в землю, подняв клубы пыли. То, что начиналось как бой мечников, продолжилось как поединок чародеев.

Хейндир не стал медлить с ответом. Из его кисти вырвались языки пламени и густо облепили сталь клинка. Потакая желанию публики, Хейндир прокрутил несколько раз мечом, описывая в воздухе трепещущие восьмёрки. Хромос обострил все органы чувств и внимательно следил за каждым его движением, понимая, что вслед за коротким огненным представлением последует внезапная и сокрушительная атака.

Хейндир не заставил своего оппонента долго ждать и, шагнув вперёд, сделал широкий горизонтальный взмах мечом. Воздух заревел, и по площадке разошёлся серп яркого алого пламени. Чтобы уйти от этой атаки, капитан припал на землю, и как только огонь исчез, он вскочил с колена и бросил в противника три мощных электрических заряда. Они с треском и грохотом пронеслись в воздухе, и два из них были пойманы мечом Хейндира, чьё лезвие всё продолжало пылать магическим огнём. Третий заряд пролетел мимо него, и почти что попал в одного из зазевавшихся зрителей, но разбежавшиеся в стороны товарищи успели вовремя его отдёрнуть. Он бы не погиб от магической атаки такой силы, но повалился бы на землю и бился в мучительных судорогах и яростных конвульсиях.

В ответ на молнии Хейндир набрал полную грудь воздуха и изверг из чрева ревущий поток огненных языков. Обнажённый оскал и сверкавшие чешуйки брони превращали его в разъярённого дракона, чей сон был потревожен наглыми людишками. Используя молнии вместо щита, Хромос сумел разделить поток пламени на две части и остаться совершенно невредимым. Так они и продолжали поливать друг друга магическими атаками, изредка прерываясь на ближний бой. Обычный человек уже бы свалился на землю от истощения, истекая потом и судорожно хватая ртом воздух, но боевые маги умели использовать магическую энергию для расширения границ человеческой выносливости.

Спустя несколько минут вся площадка была покрыта лужицами огня и кусками спекшейся земли. Бойцы, изрядно повеселившие и потрепавшие нервы публике, остановились и пристально всмотрелись в глаза друг другу. Каждый из них почувствовал, что пришло время для самой последней, финальной атаки. Электрические дуги, что покрывали лезвия меча Хромоса, начали становиться всё толще и беспокойнее, пока они полностью не закрыли искрами сталь меча. Тем же временем пламя на мече Хейндира разгоралось сильнее. Под его воздействием тёмная сталь начинала багроветь, а раскалённый воздух искажал и преломлял свет возле старого северянина. Хоть мечи и были тупыми, но от перенасыщения магией, их удары становились гораздо смертоноснее чем у их заточенных братьев.

Раздались два боевых крика, оппоненты ринулись в последнюю атаку. Вложив в удар все оставшиеся силы, они скрестили мечи, и заключённая в них энергия вырвалась на свободу. Прогремел взрыв, и в небо поднялся огненный шар, утягивавший за собой столб пыли, и бесчисленные снопы электрических искр разлетелись во все стороны. Оба соперника были отброшены в разные углы арены, но кое-как они смогли не повалиться навзничь и устояли на ногах.

Хромос и Хейндир, тяжело дыша, выпрямились, всё ещё держа в руках покорёженные и покрытые глубокими зазубринами мечи, которые более ни на что не годились. Внезапно для всех, они начали громко хохотать и, бросив оружие на землю, сошлись и крепко обнялись, ознаменовав конец поединка.

Зрители ликовали, а новобранцы с широко открытыми, безусыми ртами пребывали в глубоком потрясении, не в силах подобрать слов для пережитых потрясений. Дежурные стражники подхватили вёдра и побежали тушить горящую землю, пока огонь не перекинулся куда-нибудь ещё.

Отпустив Командующего, Хромос поправил чуть съехавший доспех и направился в замок чтобы по-быстрому перекусить, в то время как Хейндир должен был ещё произнести заключительную речь с парой мудрых наставлений и раздать последние указания.

Глава IV. Скверная Пьеса

Лес затих в печали,

Тучи зарыдали,

Песни серебристой

Сойки голосистой

Впредь им не слыхать…

«Народная песня»

Вытянув ноги вперёд и положив руки на широкие, сильно исцарапанные краями доспехов подлокотники, Хромос развалился на массивном деревянном стуле, а на его стоявшем по соседству собрате лежал снятый шлем и молчаливо глядел на скучающего хозяина. Капитан сидел перед широким резным столом, по всей поверхности которого были разложены аккуратные стопки бумаг, большинство из которых представляло собой однотипные отчёты, заявления и прошения о дополнительных. По другую его сторону стояло высокое, обитое железом кресло, за свой внушительный и величественный вид прозванное «Троном». Сидя на квадратной подушке, уложенной поверх жёсткого сиденья, Хейндир принимал представителей Сената, старшин гильдий, офицеров флота и прочих важных гостей, которые приходили к нему с просьбами, предложениями, требованиями, а иногда просто чтобы распить пару кубков или целых бутылок ради укрепления дружбы.

Длинные узкие окна кабинета открывали потрясающий вид на город и гавань, над которой начинал сгущаться сумрак, словно бы за горизонтом древний великан выливал на небосклон тёмно-синие чернила, и они растекались, медленно, но верно поглощая красно-золотое полотнище заката. Рассеянные лучи скрывшегося солнца ещё попадали в комнату, погружая её в приятный, обволакивающий, багряный полумрак, ласково погружавший в сладкую дрёму. Но как бы Хромос не старался поддаться этим чарам, беспокойные мысли создавали маленький вихрь в его черепной коробке и своим гулом не давали полностью расслабиться.

За дверью послышалось приглушённое лязганье доспехов и стук жёстких подошв о каменный пол. Эти звуки были ровными, ритмичными, в них чувствовалась лёгкость походки, какая обычно бывает у самых молодых людей, и которая обычно исчезает с возрастом, становясь всё более тяжёлой и грузной. Дверные петли заскрипели, и на пороге появился седовласый господин Командующий с полным довольства лицом, на котором не было и тени усталости.

– Ты чего в темноте сидишь? – с лёгкой подколкой сказал он, закрывая дверь. По правую руку от входа на высокой тумбе стоял довольно тяжёлый и малость уродливый железный канделябр с четырьмя толстыми свечами из сала. Хейндир взял его и поднёс вытянутый палец к одному из фитилей. С кончика ногтя сорвался маленький язычок пламени и зажёг свечу.

Повторив эту нехитрую процедуру со всеми остальными жирными фитилями, Хейндир поставил светильник на стол и направился к шкафу, откуда достал пару крупных кубков и пузатую бутылку красного вина. Будучи человеком щедрой души, он наполнил каждую чашу до самых краёв и протянул одну из них Хромосу, после чего уселся на Трон.

Получив вино из рук командира, Хромос сел ровно и поднёс чашу ко рту. Перед тем как отхлебнуть сладкого нектара богов, он медленно втянул носом слегка кисловатый запах, давая ему заполнить ноздри и носоглотку. Прочитав аромат, капитан сделал небольшой глоточек и поболтал напиток во рту, словно бы пытался его прожевать, давая языку вдоволь насладиться вкусом, и только после проглотил. Теперь стоило выдохнуть ртом и оценить богатое послевкусие.

– Двухлетнее вино из Южной провинции Парлестея… да, определённо из холмистых регионов, и виноград рос на восточном склоне, – ещё раз принюхавшись, капитан добавил, – выдерживалось не в дубовой бочке, а в каштановой, от чего во вкусе появилась горчинка, а запах стал более кислым.

– Ого, я как-то всего этого не почувствовал, – удивился северянин, успевший осушить кубок до самого дна.

– Вот и я не почувствовал, а оно есть, – капитан подмигнул и сделал длинный глоток, больше не обращая никакого внимания на вкус.

– Ха-ха, мне бы так уметь распинаться, а то на приёмах вечно норовят угостить чем-нибудь особенным, а потому ждут моей похвалы, а я стою, смотрю на их лица как баран на новые ворота, и совершенно не нахожу, чего бы им такого ответить, чтобы в конец не разобидеть.

– Ну, дело тут нехитрое. Если бы и ты вырос в семье виноделов, то и не так бы научился заливать. Честное слово, сколько бы я не пытался почувствовать все эти, ароматы, послевкусия и ягодные нотки с горечью лесных орехов – всё без толку! Видимо, что ни у моего носа, ни у моего языка нет должной утончённости для этого великого дела. Для меня всё пойло совершенно одинаковое на вкус и запах, разве что напитки между собой не путаю. Вино – кислое, пиво – горькое, вот и вся великая наука!

– А Аллейса знает об этом твоём недостатке?

– А ради кого ещё я бы стал учиться врать подобным образом? Она точно также, как твои друзья, наливала мне вина в бокал, а после вдохновенно смотрела на меня, ожидая, что во мне наконец-то проснётся семейный талант дегустатора, ну а я не хотел её разочаровывать и использовал фантазию. Ну, либо повторял за Деей. Она в отличие от меня что-то там действительно чувствовала. Думаю, что мама поступит совершенно верно, если передаст виноградник ей в полное владение.

– Тебя это устроит?

– Моё дело – махать куском стали, а от моих проявлений заботы все кусты скоро увянут завянут и правильно сделают. Так что в нужный день я сам поддержу это решение перед семьёй отца, хотя с ними проблем быть не должно.

– Да, О́сгат – мужик хороший. Но может чему-то ты да смог научиться за столько-то лет?

– Умею безошибочно отличить хорошую выпивку от плохой.

– И как же?

– От плохой тебя стошнит немедленно, а от хорошей блевать будешь только поутру.

– Ну да, есть такое, – Хейндир вновь наполнил свою опустевшую чашу и немного подлил подчинённому. – Но у твоей матери действительно выходит хорошее винцо, очень легко пьётся и в голову не сразу бьёт.

– Если тебе очень хочется его вновь отведать, то могу отправить ей письмо с описанием той бурды, что мы с тобой обычно пьём, и она с первым кораблём вышлет нам пару бочонков, чтобы мы с тобой больше не травились чем попало. Вроде ещё Деа недавно изобрела какой-то новый сорт с пузырьками, и он получил широкую известность в Гросфальде, да так что на пять лет вперёд вперёд всё заказано, но для нас одна лишняя бутылочка всегда найдётся.

– Было бы славно попробовать его. Хах, как же быстро летит время. Помню вас ещё маленькими детишками, бегавшими по двору и просившими покатать вас на плечах, а вот она уже знаменитый винодел. Мда… как-то многовато прошло лет с тех пор, как я её в последний раз видел, и столько важных событий пропустил. Мне до сих пор стыдно за то, что я не смог присутствовать на её свадьбе, а ведь я должен был пригрозить её женишку выбитыми зубами, если тот вздумает её обижать.

– Не волнуйся, я, дядя и особенно дедушка сделали это и за тебя. К тому же живут они очень даже дружно, почти не ссорятся, разве что по мелочам, хотя… разве бывает, чтобы в браке совсем без сучка и задоринки всё было? И жили они долго и счастливо… В общем, всё у них славно, и нужды в расправе пока что не возникало. Так что можешь быть спокоен.

– Это хорошо… хорошо… Однако же хотелось бы снова с ней встретиться, увидеть в какую женщину превратилась та смешливая и бодрая девчушка.

– Она бы тоже была рада тебя видеть, но не думаю, что Сенат даст тебе отгул длинной в пару месяцев для заморского плавания. Без твоей железной руки тут мигом всё пойдёт наперекосяк.

– Что ж… может быть и так, но поздно или, что вероятнее, рано мне придётся оставить этот пост и уйти на покой. Как ни крути, а годы мало-помалу всё же берут своё, моложе я уж точно не становлюсь.

– Разве? Что-то после всех твоих выкрутасов в сегодняшнем поединке у меня язык не повернётся назвать тебя дряхлеющим старикашкой. Порой складывается такое ощущение, что ты ни капельки не постарел с того дня, как я прибыл сюда. Годы идут, а тебе остаются всё те же вечные сорок… Хотя нет. Скорее даже тридцать и ни днём больше. Всё также резок, дерзок, быстр и силён.

– Скажи это моим морщинам и седине, а то эти предатели, кажется, не в курсе дел. К тому же, если бы я даже и хотел сидеть в этом кресле до самой моей смерти, то решать это не мне, а Сенату, а им, как ты уже сам сказал, нужен человек с железной рукой, чтобы сохранять хоть какую-то видимость порядка, пускай, что и худого.

– Они уже подыскивают тебе замену?

– На официальных собраниях большого совета вопрос ещё не поднимался, но в кулуарах подобные толки идут уже давненько, а вид моих всё более седеющих висков только даёт им новые поводы для кривотолков.

– И кого же метят в нового господина Командующего? Кого-то из наших ребят или собираются переназначить человека из гвардии?

– Да пёс его знает. Как всегда, много болтают, пытаются примериться к цене своего голоса и грядущей выгоды от каждого кандидата, но пока всё без какой-либо ясности. Однако, могу тебя заверить, что некоторые из них с одобрением отзываются о тебе, и в целом были бы не против увидеть именно тебя в этом кресле.

– Спасибо, тебе, Хейнд, но не думаю, что у меня получится управляться тут хотя бы в половину так же хорошо, как это выходит у тебя.

– Да брось. Не надо скромничать. Ты вполне годишься для этой работёнки, и может даже что лучше меня. Кричать ты умеешь, денег не воруешь и хороших манер у тебя побольше моего, так что справишься, если захочешь. Или ты не хочешь?

– Пока что не знаю… Хотя… Думаю, что скорее нет, чем да.

– Как скажешь. На то твоё право, и я настаивать не буду. Кому уж как не мне знать, сколь необъятен мир и сколько в нём всего таинственного и манящего, чтобы не желать протирать штаны в одном и том же погрязшим в мелких распрях городишке на одном и том же жёстком стуле год за годом. Так что выбор целиком и полностью в твоих руках, но если что, то я готов замолвить за тебя словечко, пока от меня отвернулись ещё не все старые друзья, – хотя Хейндир мастерски придал своим словам лёгкость, но хорошо знавший старика капитан всё же уловил его истинные чувства.

– Спасибо, буду иметь в виду. Кстати, о влиятельных друзьях, у меня сегодня был шанс завести себе одного такого и при том самого лучшего из всех!

– И кого же? – Хейндир шутливо выгнул бровь и снова отпил из стремительно пустеющей чаши.

– Самого знаменитого, старого и жадного богатея города – Дуорима.

– Дуорим Кросс-Баруд предложил тебе свою дружбу? – пробулькал Хейндир, чуть не поперхнувшись вином.

– Хочешь – верь, хочешь – нет, но он предложил мне не только дружбу, а ещё и груду золота в придачу.

– Что-то слишком славно это звучит, – в голосе Хейндира послышалось игривое ехидство. – Давай признавайся, что он просил у тебя взамен. А то я ни за что не поверю, что старый гном готов поделиться с тобой сокровищами за просто так.

– Он хотел, чтобы я принёс ему шкатулку убитого купца. Обещал выкупить у меня её содержимое.

– Вот как, но ты не поддался соблазну и не понёс ему ларчик, а принёс его сюда. Это похвально, весьма похвально. Однако если он узнает о том, что ты отверг его предложение, то последствия могут быть весьма плачевными. Надо будет сочинить что-нибудь для него, чтобы отвести гнев в сторону. Ну, а теперь, раз уж ты сам об этом заговорил, то выкладывай, что тебе удалось узнать.

– Ладно, сейчас, – Хромос опрокинул содержимое чаши в глотку и поставил её на стол. – Не знаю даже с чего лучше будет начать, слишком всё в этом деле неясно.

– Тогда начни с того, что знаешь наверняка, – подсказал ему Хейндир.

– Единственное что я знаю точно, так это то, что наш купец привёз с собой в город целое состояние и сейчас оно лежит в стене Зала Советов.

– Та шкатулка? Ты так и не сказал, что в ней.

– Там лежат очень дорогие камни, они называются лавовыми опалами. Дуорим оценил их в триста с лишним тысяч крон, а мне за них он предложил все четыреста.

– Сколько?! Ты нулями случаем не ошибся? Наш военный флот, со всеми его кораблями, якорями, пушками и трюмными крысами стоит меньше, а ты говоришь четыреста тысяч.

– Я сам сперва не поверил, но так оно и есть. Дуорим подписал несколько документов, подтверждающих их стоимость. Ты, кстати, вчера сам забрал их у Эдвиса.

– Разве? Что-то не помню, чтобы он передавал мне какие-то бумажки.

– Это были не бумажки, а свитки в металлическом цилиндре. Эдвис сказал, что отдал его тебе лично.

– А, ты про ту штуковину. Да-да-да… теперь припоминаю, было что-то такое.

– Где она теперь?

– Должна лежать на складе со всеми остальными вещами Айдрима. Когда мы вчера его барахло по ящикам раскладывали, я её куда-то туда бросил.

– Может мне прямо сейчас сходить за этим свитком, чтобы ты мне поверил?

– Не, я тебе и на слова верю, а вот на сами камешки я бы с удовольствием взглянул. Ключ ведь всё ещё у тебя?

– Ага, сейчас их принесу, – ответил Хромос и встал со стула.

Вернулся капитан минут через восемь с чёрной коробочкой в руках.

– Давай её сюда, – Хейндир принял ларец, поставил на стол и нетерпеливо распахнул крышку. Огонь всегда был его близким и верным другом, а потому светящиеся капли магмы вызвали у него искренне умиление. – Какие занятные штучки.

– Ага, – подтвердил Хромос и поймал себя на желании вновь прикоснуться к их гладкой и тёплой поверхности.

– Но всё же, вернёмся к делу, – Хейндир, словно бы не слишком впечатлившись этим диковинным зрелищем, резко захлопнул крышку и отставил ларец в сторону.

– Мне отнести их обратно?

– Потом, когда на ужин пойдём, тогда и спрячем. Может до той поры мне ещё разок захочется взглянуть.

– Как прикажешь, а на склад я завтра обязательно загляну. Хочу просмотреть на вещи купца и в особенности на его торговые расписки, – сказал Хромос, передавая колдовской ключ наставнику.

– С этим ты быстро не справишься, так что лучше завтра займись этим на свежую голову. Всё равно вещи будут под замком и никуда от тебя не убегут.

– Ладно, пускай будет так. Надеюсь, что среди его бумаг найдётся нечто, что укажет на происхождение этих камней, причём я уверен, что они ему не принадлежат. Слишком уж дорогие вещицы для обычного странствующего купца. За ним просто обязан кто-то стоять. К тому у него в городе должны были быть друзья, которые протянули ему руку помощи.

– Неужели нашёл зацепку?

– Зацепку… вроде бы и да, но и нет. По некоторым косвенным признакам, он вполне мог бывать в Лордэне раньше или у него тут есть надёжные партнёры. Дуорим сказал мне, что хоть он заявился к нему один, но он был слишком уж самоуверен. Одинокий чужак не стал бы так себя вести.

– Было бы хорошо, если бы его дружки сами себя проявили, чтобы их искать не пришлось. Тебе ведь не удалось разузнать какие-нибудь имена или приметы? Иначе поиски займут целую вечность…

– Только если убийца не найдёт их первыми, – перебил его Хромос. В ответ на это Хейндир не сказал ничего, только помрачнел и тихо выругался на родном языке. – Я сегодня весь день над этим думал. Что если Айдрим был не единственной целью, а лишь первой? Что он, по сути, привёл его за собой к остальным? Что нас ждёт тогда?

– Тогда нас ждут ещё больше смертей. Но мы не можем позволить этому случиться, – с этими словами Хейндир вновь загорелся решимостью и стукнул кулаком по столу. – Мы должны поймать его, и неважно живым или мёртвым. Теперь это – наша главная задача.

– Понял. Обещаю, что приложу все свои силы для её скорейшего решения, – согласился Хромос, тоже почувствовав прилив живительного энтузиазма. – Мне ещё удалось получить небольшую наводку, откуда мог прибыть Айдрим. Со слов Эдвиса, купец упоминал Эрадуис. Знаю, что это вряд ли много что даст, но может отправим туда пару гонцов, пусть попробуют поспрашивать местных на предмет знакомства с Айдримом?

– А тебе парней вообще не жалко? Хочешь, чтобы они выуживали сведения из этих высокомерных, остроухих сволочей, пока они будут смотреть на них как на говорящие кучи конского дерьма? Не думаю, что хоть у кого-то хватит терпения на такое тухлое и неблагодарное дело. Хотя… может ты прав и нам действительно стоит попытаться. Как-никак ситуация чрезвычайная, а наводок у нас кот наплакал.

– Небольшого отряда должно хватить, а если снабдить их грамотой с печатью Сената, то дело пойдёт чуточку лучше. Есть шанс, что купец показывал тамошним чародеям опалы, а уж их-то эльфы точно бы запомнили.

– Если сейчас написать письмо в Сенат, то завтра к обеду или немногим позже они смогут прислать ответ, может даже сразу и готовую грамоту, и тогда можно будет отправлять всадников в путь, – Хейндир макнул перо в чернильницу и стал быстро выводить большие, угловатые буквы на листе бумаги. Записка получилась содержательной, но короткой. Сложив лист втрое, господин Командующий, снова используя палец вместо свечи, накапал расплавленного сургуча на послание, а затем поставил в неё печать начальника стражи, и отложил в сторону подсыхать. – Есть ли ещё что-то важное, что удалось узнать?

– Я уже сказал, что хочу посмотреть его торговые расписки, и на то есть весомая причина. Если он прибыл по тракту из Эрадуиса, а не по морю, то он точно должен был пройти через таможню у главных ворот и уплатить положенный налог. Дуорим сказал мне, что у него таки был при себе необходимый документ об уплате пошлины, но ты и сам знаешь, что я провёл всю неделю у ворот и мне ни разу не сообщали о подобных артефактах. Их вообще должны были задержать на проверку, звать людей из гильдий магов и горняков для опознания, но этого всего не произошло. Он просто уплатил за них пять золотых и поехал себе дальше по делам. По крайней мере, так было написано в документе, и на деле он мог вообще не заплатить никакого налога.

– Хм, что-то здесь нечисто. Думаешь, что он подкупил таможенников или ему кто-то помог?

– Возможны оба варианта, но мне кажется, что второй ближе к истине. Я всё пытаюсь представить, как он действовал после прибытия, и чувствуется мне, что им руководил некий куратор ну или что у него был советник из местных.

– И раз он не называл гильдий, заселился в гостиницу один, и пошёл в одиночку к самому влиятельному гному города, то его хозяева должны быть очень влиятельными и могущественным , но при том крайне скрытными личностями.

– Да, должно быть так, – согласился Хромос, покручивая в руках пустой кубок. – Вот ещё что. Дуорим и Эдвис согласны в том, что в Лорджен Айдрим прибыл позавчера, а в тот день со мной на посту был Лормин.

– Да, да помню, у него было задание встретить и сопроводить партию пороха до портового арсенала.

– Верно, только караван сильно запоздал, и Лормин ждал их прибытие почти до самого вечера. Возможно, что он заметил купца или ещё кого-то подозрительного, кем мог быть наш убийца.

– Тогда сам расспроси его. Сейчас он, правда, где-то в городе, но к ужину должен будет вернуться в Крепость.

– Постараюсь пересечься с ним сегодня же, ну а завтра с утра пойду за бумагами.

– А затем вытрясти душу из тех, кто это черканул, верно?

– Ты всегда наперёд знаешь, что я буду делать?

– Просто я тебе всему этому и научил, – Хейндир улыбнулся и вылил себе в чашу последние капли вина из бутылки, которую успел незаметно опустошить.