Buch lesen: «Я твоя пленница»

Глава первая. Несбыточное

Я влюбилась в Люка, когда мне было четырнадцать. Помню этот момент во всех подробностях.

Мы праздновали семнадцатилетие моей старшей сестры Алиссы. Треть деревни собралась у нас дома, так что места едва хватало, и мне с двумя девочками пришлось сидеть на раскиданных по полу подушках.

Я уже доедала порцию жаркого, когда наш сосед взял в руки лютню и предложил что-нибудь сыграть.

– А никто не хочет спеть? – поинтересовалась тетя Роза.

– Ниада хочет! – воскликнула Джетта, очаровательная блондинка с изумрудными глазами.

– Ничего я не хочу, – возмутилась я.

– Это прекрасная идея, – тетя Роза хлопнула в ладоши. – Алиссе будет приятно.

И тут же, несмотря на мои возражения, объявила, что я приготовила сестре музыкальный подарок. Я стрельнула в Джетту злым взглядом, но та лишь довольно ухмыльнулась. Ее подружка Карин тоже не спешила меня выручать.

– Ниа, как здорово, – подхватила моя мама.

Теперь все смотрели на меня, и пришлось подниматься на ноги.

– Что ты нам споешь? – поинтересовался отец.

Я сжала в кулаке краешек юбки, не зная, что ответить и как не сгореть со стыда.

– А давай «Влюбленных в тумане»! – предложила Алисса. – Люблю эту песню.

Я тоже ее любила. Она о двух влюбленных, которые однажды заблудились в тумане и никак не могли найти друг друга. Пока не начали петь.

Беда была в том, что у меня напрочь отсутствовал слух. Я любила музыку и с удовольствием слушала, когда кто-нибудь играл. Могла даже тихонько, почти про себя, подпевать. Но я знала, что стоит мне раскрыть рот и всерьез попробовать, ничего не получится. В голове у меня лилась прекрасная мелодия, а вслух почему-то получалось завывание невпопад.

Наш сосед провел пальцами по струнам лютни, рождая знакомую мелодию.

– Готова? – спросил он.

Я прочистила горло, продолжая нервно теребить юбку. Спиной так и чувствовала злорадный взгляд Джетты. Она знала, что я не могу петь, и мое унижение явно доставляло ей удовольствие.

– Да начинай уже! – чуть прикрикнула она.

Я сглотнула. Музыкант снова перебрал струны и посмотрел вопросительно. А я замерла и не могла пошевелиться. Даже пальцы побелели.

– Я спою с ней, – раздался бодрый голос Люка. – Это дуэт, в конце концов.

От неожиданности я моргнула и выпустила многострадальную юбку.

Люк поднялся из-за стола и вышел ко мне.

Высокий статный молодец на два года старше меня. У него были русые волосы редкого платинового оттенка и глаза, голубые, как небо в ясную погоду.

Он встал рядом и, взяв меня за руку, легонько сжал мою ладонь.

– Я помогу с ритмом, – сказал он, улыбнувшись.

– Спасибо, – прошептала я, настолько удивленная, что, кажется, даже забыла улыбнуться в ответ.

Сосед начал играть, а мы начали петь. Люк то и дело чуть сжимал пальцы, давая мне знать, когда идет моя строчка, когда нужно чуть быстрее, а когда медленнее. Не знаю, как ему это удалось, но в тот раз даже мой голос звучал куда приятнее обычной писклявости. А уж мягкий, ласкающий голос Люка можно было слушать вечно.

Я словно бы раздвоилась. Одна я пела и притом вполне сносно. А другая я любовалась на всё со стороны. Робкая девочка с черной косой и самый красивый парень в деревне, по совместительству и сын вождя. Поют о любви друг к другу. Это было прекрасно.

Я даже не заметила, как злорадство Джетты сменилось на зависть. В ту минуту для меня никого не существовало. Только блестящие глаза Люка и его теплая ладонь, ставшая для меня проводником сквозь тот самый туман.

Жаль, что песня не была бесконечной.

– Великолепно! – Алисса захлопала, когда музыкант перестал играть.

Люк выпустил мою ладонь и отвесил благодарной публике легкий поклон. На меня он больше не смотрел, и на негнущихся ногах я вернулась к своей подушке.

– Видишь, а ты волновалась, – заметила тетя Роза. – Прекрасно же вышло.

Она сказала что-то еще, но я ее не слушала. Мое сердце колотилось слишком быстро, а щеки налились краской. Мне стало тяжело дышать, и я испугалась, что вот-вот упаду в обморок. А потому поспешно села и на всякий случай прислонилась спиной к стене.

Так я впервые в жизни влюбилась. И тогда была уверена, что единственный.

***

После дня рождения Алиссы мы не раз виделись с Люком. Вождь назначил отца своей правой рукой, и нас то и дело приглашали к нему в гости. Но его сын в мою сторону не смотрел совсем.

Здоровался, всегда был приветлив и вежлив, мог даже изредка спросить за совместным ужином что-то вроде «Не передашь хлеб?», но в остальном я словно для него не существовала. Люк глядел на меня равнодушно. Не холодно, не зло. А просто равнодушно. Без эмоций. Есть я или нет меня – было все едино. И я не раз задавалась вопросом, что сподвигло его тогда меня спасти. Только спросить об этом, конечно, не решалась.

У Люка было много девчонок. Его часто видели то с одной, то с другой. Сплетничали, что с некоторыми он встречался после заката. Пару раз его якобы ловили на сеновале в непристойном виде. Но доставалось всегда его подругам. Как сыну вождя, Люку было многое позволено. А вот девушкам было положено думать головой и блюсти свою честь.

В этом смысле мне даже повезло. Меня никто не искушал. Я знала, что Люку неинтересна и меня на сеновал он никогда не позовет. Я бы вряд ли согласилась. Но даже думать об этом было смешно. Вроде как мечтать о том, что делать с подарком, который никто и не думал дарить.

Вечерами, расплетая свою черную косу до пояса, я смотрела на себя в зеркальце. И иногда задумывалась, а что не так? Может, не красавица, конечно, но не уродина ведь. Кожа светлая, глаза интересные. В темноте вроде как карие, а на солнце зеленые. Как у моего папы.

– Скоро совсем большой станешь, – заметила как-то мама, глядя на меня с порога комнаты. – На такую невесту очередь из женихов выстроится.

Я улыбнулась, потому что маму любила. Но ей, конечно, не поверила. Была бы я хоть сколько-нибудь интересной, давно бы уже кто-нибудь позвал на свидание. Пусть не Люк, но хоть кто-нибудь. А никого не было.

– Ниа, взгляд попроще надо, – наставляла меня Алисса, как раз недавно вышедшая замуж. – А то у тебя вид такой, словно тебе никто не нужен. А мужчины, как мотыльки. Их привлекает огонь.

Но как зажечь этот огонь, я не представляла.

Вот за Джеттой, несмотря на ее противный характер, постоянно кто-то ухаживал. Мальчишки дарили ей цветы, пели серенады под окнами и терпеливо ждали, когда же она одного из них осчастливит. А она не торопилась.

– Я себя не в хлеву нашла, – рассуждала Джетта. – Со мной может быть только самый достойный.

Ее подружки намекали на Люка, но красавица отмахивалась:

– Он слишком неразборчив, встречается с кем попало. Пусть определится сначала, я вечно ждать не буду.

И все, включая меня, были уверены, что если Люк решит однажды остепениться, то выберет именно Джетту. Первый парень на деревне с первой красавицей. Иначе и быть не могло.

Так же считала и Алисса.

– Тебе надо выбрать кого-нибудь попроще, – говорила она. – Вон Грэг, брат Карин. Простоват, зато какие кулачищи. И тебя будет на руках носить. Во всех смыслах.

– Сердцу не прикажешь, – возражала я. – Что уж тут поделаешь.

– Ничего, время всё лечит. Ты, главное, при встрече Грэгу-то улыбнись. Раз так, два улыбнешься. Глядишь, и засмотрится на тебя.

С Люком такая логика не работала. Когда я улыбалась ему, он улыбался в ответ. Но дежурно, из вежливости, ничего в это не вкладывая. Так, что мне становилось стыдно, что я от него чего-то требую. Ну не в его я вкусе, что ж теперь! Это отнюдь не преступление.

С годами моя влюбленность стала частью меня. Я даже поймала себя на том, что совсем Люка не ревную. Он не принадлежал мне и ничего мне не был должен. Я просто радовалась тому, что он есть. Наши встречи и редкие короткие разговоры поднимали мне настроение. Я словно тонула в его голубых глазах. А внутри разливалось тепло, охватывало всё тело до кончиков пальцев.

Если бы не Люк, я бы, наверное, никогда не влюбилась. Не испытала бы это всепоглощающее, захватывающее чувство. Поэтому даже так, односторонне, его существование делало меня счастливой.

– Ну что ты, – спросила Алисса, когда мне исполнилось восемнадцать, – всю жизнь будешь страдать?

– Я не страдаю, – возражала я. – Наоборот, я благодарна ему.

– Дурочка, – сестра качала головой. – Останешься ведь старой девой. Тебе пора уже подумать о замужестве. Говорю, бери Грэга, пока не увели. Я вчера видела, как он на тебя смотрел.

– Ничего он не смотрел, – я махнула рукой. – Да и что плохого в девах? У тети Розы, может, своих детей нет, но она нас всех выучила.

По правде, мне, конечно, быть всю жизнь одной не хотелось. Но сколько я ни смотрела на ребят вокруг, никак не могла себя пересилить. Ну не нравились они мне. Грэг был хорошим и надежным, к нему можно было обратиться за помощью. Но вот замуж… Замуж я хотела только за Люка.

Так бы, наверное, и жила, мечтая о несбыточном. Если бы однажды на нас не напал чужеземный враг.

Наш народ называли лингами. Мы жили отдельными независимыми деревнями, объединенными через совет старейшин. В него входило по одному мужчине от каждого поселения, и между собой они выбирали вождя.

Но вождь не правил, как монарх, а больше служил судьей и посредником. Он помогал решать острые споры и конфликты между другими старейшинами, а также в случае беды должен был возглавить объединенное войско.

С тех пор как больше сотни лет назад разрозненные племена лингов объединились, они ни с кем не воевали. На севере располагались дикие земли, где почти никто не жил. А с юга нас прикрывали Ледяные горы. Тетя Роза учила, что за ними жили другие люди со своими государствами, но оттуда до нас добирались лишь редкие караванщики. Круглый год Ледяные горы покрывал снег, и перейти через них было слишком трудно. Отдельные линги-путешественники отваживались на долгие походы, но мало кто возвращался.

А потому нападение именно с юга стало для всех неожиданностью.

Ледяные горы пересек не один отважный безумец, не кучка торговцев, готовых на всё ради прибыли, а целое войско. На лошадях, вооруженное до зубов и под знаменами Ангорской империи. Черный лев, стоявший на задних лапах и державший в пасти алую розу.

Все здоровые мужчины нашей деревни, включая Люка и моего отца, ушли на войну. Грэг, правда, остался и помогал кузнецу день и ночь ковать оружие. А мы с матерью, сестрой и другими женщинами шили кожаные доспехи и делали оперение для стрел. Всё это потом отвозилось на передовую.

Наша некогда беззаботная жизнь превратилась в тревожное ожидание. С кожей было трудно работать, у меня болели руки и кровоточили пальцы. Но никто вокруг меня не знал отдыха. Лишь вечерами мы собирались в храме, большом круглом доме с высокой крышей, где жгли пахучие травы и молились северным богам, чтобы наши мужчины вернулись домой живыми.

Но боги почему-то благоволили чужеземцам. Империя захватывала южные деревни одну за другой. Наше поселение наводнили беженцы, а храм пришлось превратить в лечебницу. Мы с Алиссой, Джеттой и другими девочками помогали лекарям ухаживать за ранеными.

Это был трудный период. Мы спали по очереди, а иногда не спали вовсе. Я всё время чувствовала запах крови. Даже когда мыла руки щеткой. Но он преследовал меня. Въелся не только в одежду, но, кажется, в саму мою кожу.

Тогда же я узнала, что, оказывается, могу ненавидеть.

В те редкие ночи, когда мне не снились искалеченные воины, голодные дети и убитые горем вдовы, я видела перед собой императора. Черную тень с горящими алыми глазами. Вместо рта у него была щель, наполненная пламенем.

– Когда-нибудь я тебя уничтожу, – обещала я ему.

Император смеялся, глядя на меня, а изо рта у него вырывались огненные языки.

Утром я просыпалась разбитой, понимая, насколько беспомощна. Это во сне я становилась сильной и смелой, в реальности же я была всего лишь девочкой. Которой только и оставалось, что молиться да пытаться хоть как-то помочь страдающим.

– Ты выглядишь замученной, – заметила в то утро Джетта. – Плохо спала?

Я открыла было рот, но она продолжила, не дожидаясь ответа:

– А я вот не знаю, что делать. Мастер говорит, что у меня талант и я стану отличным лекарем. Он хочет, чтобы я ему помогала оперировать, а уход за ранеными оставила тебе и Алиссе. Но меня только что опять позвали замуж, уже пятый раз за два дня. Мужчинам важно видеть меня, это дает им силы жить. А если я буду всё время занята…

Я вздохнула. Вот уж действительно проблема.

– Силы жить им дает прежде всего мастер-лекарь, – сказала я, – И как его помощница ты сделаешь больше.

– Да, он говорит, что у меня талант, – повторила Джетта и задумчиво потерла подбородок.

– А нет новостей с передовой? – воспользовавшись заминкой, я перевела тему.

Джетта моргнула.

– Ах да, чуть не забыла. От твоего отца прискакал гонец, спрашивал, где ты.

– И вы меня не разбудили? – внутри сжалось от дурного предчувствия.

Джетта пожала плечами.

– Алисса просила дать тебе поспать. Мы отправили его завтракать. Еды сейчас мало, но…

Я ее не дослушала и выбежала из лечебницы. Если сестра так решила, значит, совсем уж плохих новостей гонец не привез. Но что отцу могло быть нужно именно от меня? Или это Джетта не так поняла?

Тетя Роза превратила свой дом в приют для беженцев. На втором этаже люди спали, разместившись кое-как, и в комнатах, и даже в коридоре, а на первом теперь была столовая. Моя мать помогала варить для всех супы в больших котлах.

– Ниада! – воскликнула она, когда я вбежала, запыхавшись. – Ты вовремя, у нас гость с передовой.

Она кивнула в сторону сидящего за столом молодого мужчины, окруженного женщинами, как цветок пчелами. Некоторые сидели, большинство стояло. И все они наперебой заваливали гонца вопросами. Тот отбивался как мог, повторяя по несколько раз одно и то же. Вашего мужа не знаю, не видел, враг силен, но мы не сдаемся.

– Простите, – позвала я, выглядывая из-за спин.

Меня гонец не услышал, и пришлось повысить голос:

– Это Ниада! Вы меня искали?

На меня уставилась пара дюжин широко распахнутых глаз. И я их удивление тоже разделяла. Почему из всех гонец приехал именно ко мне? Или это Джетта разыграла меня? Конечно, я теперь буду выглядеть совсем глупо.

Мужчина поднялся на ноги и поправил свой пыльный и истертый плащ.

– Ваш отец просил, чтобы я отвез вас к нему.

– Как? – воскликнула за моей спиной мама. – Зачем?

– Простите, я не могу сказать больше. Нам нужно отправиться сейчас же.

Он шагнул ко мне, а я только растерянно заморгала. Джетта не разыграла. Но что всё это значит?

– Пойдемте, – мужчина указал рукой на дверь. – Для вас уже подготовили лошадь.

– Мама? – я посмотрела на нее вопросительно.

– Без причины отец не стал бы тебя звать. Тем более на передовую.

Я кивнула. Вот только что это была за причина?

Глава вторая. Предложение, от которого не откажешься

Прощание с матерью и сестрой затянулось. Так, что мой провожатый уже начал терять терпение, хотя и старался не подавать виду. Но было неизвестно, как долго продлится наша разлука, и на всякий случай мы готовились к худшему. Ведь некогда предсказуемая жизнь теперь ушла в прошлое, и никто не знал, что нас ждало завтра.

И я в особенности.

В пути мы были всего пару дней, но я успела порядком устать от седла. И когда на горизонте замаячили огни костров, в нетерпении пустила лошадь галопом. Гонец едва успел догнать меня и всё же проводил к отцу в шатер.

Сначала я даже не узнала его. Некогда черные как уголь волосы теперь стали совершенно седыми. За те месяцы, что шла война, он словно постарел на десяток лет. Вождь, отец Люка, выглядел не лучше. Его лицо пересекал красный шрам, а взгляд сделался угрюмым.

Моего возлюбленного в шатре не было, а гонца и двоих незнакомых мне мужчин вождь попросил выйти. Теперь мы остались втроем, и эта странная секретность меня пугала.

– Ниа, – начал отец. – Спасибо, что приехала так быстро.

– Что случилось? – я села на ящик, покрытый шкурой.

– Мы проигрываем, – объявил вождь.

От его замогильного голоса внутри похолодело.

– Как? – я слабо пискнула. – Не может быть.

– Может, Ниа, – отец вздохнул и сел на ящик рядом. – Наши разведчики докладывают, что имперская армия разделилась. Пока мы отбивались от них с юга, часть отправилась на север. Они вот-вот зайдут к нам в тыл. А у нас недостаточно людей, чтобы их встретить. Мы потеряли слишком много. Муж Алиссы… – он печально глянул в сторону.

К моему горлу подкатил ком.

– Н-но… – я хотела возразить, но так и не придумала, как.

– Но выход есть, – продолжал отец. – Враг пока не знает, насколько мы уязвимы. Они предложили мирные переговоры.

– Так, – я сглотнула комок. Неужели есть надежда?

В шатре на минуту повисла пауза, и дальше заговорил уже вождь:

– Мы заключим союз с Ангорской империей, – проговорил он и поморщился, явно страдая от того, что вынужден был произнести.

Я открыла рот, но он поднял руку, останавливая меня.

– Это наложит на нас неприятные обязательства. Мы должны будем принять их деньги, разрешить их миссионерам проповедовать и строить храмы, а также ежегодно отправлять караваны с товаром. И если придется, с солдатами тоже. Но это остановит кровопролитие и спасет сотни жизней.

– Сейчас нет ничего важнее, – добавил отец.

– Старейшины согласны? – уточнила я.

– Мы это обсуждаем, но иного выбора всё равно нет, – качнул головой вождь. – Переговоры уже идут, и ты в них сыграешь важнейшую роль.

– Я? – я несколько раз моргнула.

– Чтобы скрепить союз, обе стороны обменяются подарками. А дочь вождя выйдет замуж за младшего брата императора.

Вот это новости!

– Но у вас нет дочери, – напомнила я.

– Она есть у меня, – проговорил отец и посмотрел на меня так выразительно, что я разом побледнела.

– Нет… – вырвалось у меня.

– Ниада, это единственный выход, – проговорил вождь. – Ты спасешь наш народ от уничтожения.

– Поверь, – отец накрыл мою руку своей, – это решение не далось легко. Последнее, что я хотел бы, это отдать мою девочку зверям с юга. И поэтому… – он вздохнул и бросил короткий взгляд на вождя. – У тебя есть выбор.

Я горько усмехнулась. Выбор! Какое пафосное слово. Но какой тут может быть выбор? Моя жизнь против жизни сотен людей?

– Ангорцы предлагают хорошую сделку, – сказал вождь, видя мои сомнения. – Твой будущий муж не кто попало, а член императорского дома.

– Их армия истощена, – добавил отец. – Подступает зима, у них вряд ли осталось много провизии, а чтобы удержать уже завоеванное, может просто не хватить людей. Если мы промедлим, им могут прислать подкрепления, и вот тогда ни о каком союзе уже не будет речи.

Да уж. Сначала заверили, что у меня есть выбор, а сами продолжают давить.

Я потерла лицо ладонями. Часть меня не хотела верить, что это происходит. Работая в лечебнице, я видела, что мы не побеждаем. Слишком много привозили раненых. И всё же надежда была, что каким-то волшебным образом все вдруг разрешится.

– Ты устала, – заметил отец. – Я попросил приготовить тебе палатку. Поспи. А утром поговорим.

– Спасибо, – я поднялась на ноги.

– Только помни… – начал было вождь.

– Поверьте, я помню.

Перебивать его было невежливо, но в ту минуту мне уже было нечего терять. Я знала, что никакого выбора у меня нет. Можно было не тратить время и соглашаться сразу, но внутри вдруг заклокотало от обиды. Почему я? Это из-за того, что в мою сторону никто не смотрит? Мол, сбагрим ее, и никто скучать не будет. Нет, мама будет. И хотелось надеяться, что и Алисса. А вот папа…

На глаза навернулись слезы, и я поспешно покинула шатер. Словно что-то почуяв, отец вышел за мной следом и легко нагнал.

– Я покажу, где палатка, – объявил он и посмотрел виновато. – Поверь, Ниа, мне тоже тяжело. Иногда легче самому на плаху, чем отдавать родного ребенка. Ты поймешь, когда сама станешь матерью.

При мысли о том, что до меня будет дотрагиваться посторонний мужчина, меня передернуло. Я больше думала о том, что уеду на чужбину и не увижусь со своей семьей. А вот об этом аспекте замужества я пока подумать не успела.

Ну спасибо, папа. Теперь вообще буду спать великолепно!

Отец показал мне палатку, где было обустроено небольшое ложе из сена и шкуры, а в углу стояло ведро с холодной водой. Пожелав родителю спокойной ночи, я ополоснула лицо и, не раздеваясь, легла.

Я была уверена, что не засну. Слишком волнующими оказались новости. Я всё думала, какой он, этот младший брат императора? И можно ли мне с ним встретиться до того, как доверять ему свою жизнь? Хорошо бы. Правда, вождь дал понять, что решать надо сейчас.

Точнее, даже не решать, а отвечать утвердительно. Потому что скажи я «нет», им пришлось бы спешно искать другую невесту. А за ней надо ехать, ее тоже надо уговаривать. А как мне четко дали понять, времени было в обрез. Нельзя ждать, пока имперская армия разобьет нас с севера или получит подкрепление с юга.

От волнения меня затрясло, и я обняла себя за плечи.

Ну что ж, если у меня нет выбора, то чего маяться? Остается принять как есть.

Я закрыла глаза и глубоко вдохнула. Надо поспать. Силы мне во всех случаях еще понадобятся.

Мои веки отяжелели, и я почти провалилась в сон, как снаружи послышался хруст. Через минуту в палатке появился темный силуэт и двинулся прямо ко мне.

Я резко села, так что даже голова закружилась, но встать не успела. Широкая мужская ладонь закрыла мне рот.

– Тсс, Ниа, не кричи.

Куда там кричать, впору было падать в обморок.

– Люк?

Я сощурилась, надеясь разглядеть его в темноте. Интересно, изменился ли он?

– Извини, что напугал, – он уселся на край ложа.

Так близко, что мое бедное сердце забилось еще чаще.

– Ты пришел спросить, как дела дома? – предположила я.

– Нет, то есть не только. Тут есть свечи?

– Не знаю…

Люк снова поднялся на ноги и, засуетившись, умудрился что-то в полумраке найти. Я увидела искру от огнива, и через мгновение в палатке зажегся огонек.

Люк поставил свечу на бочку рядом с ложем и повернулся ко мне.

Его лицо почти не изменилось. Разве что стало мужественнее, утратив юношескую смазливость. Даже светлая щетина стала как будто гуще.

Я заметила, что Люк тоже меня рассматривает. Так, словно видел впервые. Словно мы не были много лет знакомы. Чего это он? Решил меня совсем смутить?

– Хм, – я прочистила горло.

– Прости, давно тебя не видел, – Люк коснулся моей ладони.

Как будто невзначай, но руку убирать не стал. Я не шевельнулась, и он легонько провел большим пальцем по моим костяшкам.

Это простое движение ввело меня в ступор.

– Т-ты чего? – кажется, я начала заикаться.

– Ты очень красивая, – он накрыл мою ладонь своей.

– Неправда, – пробормотала я, опуская взгляд.

– Я и раньше это видел, – Люк провел другой рукой по моей раскрасневшейся щеке. – Но не разрешал себе на тебя засматриваться.

От удивления я вскинула голову. Мне хотелось спросить Люка, почему, но я так и застыла, завороженная. Его глаза, голубые, как небесная синева, смотрели прямо на меня. Я, должно быть, заснула. Это не могло происходить на самом деле.

– Твой отец – правая рука вождя, – проговорил Люк. – Я не мог ухаживать за его дочерью.

Почему? Что в этом такого? Разве мой папа был бы против?

– Но мой отец… – начала я.

– Тсс, – Люк приложил палец к моим губам. – Теперь это неважно. Мы здесь и сейчас только вдвоем.

Он чуть сжал мою руку и склонился к лицу.

Я сидела застывшая, так и не понимая, что происходит. Что за странный сон? Мое воображение играет со мной. Вроде я ничего ж такого не ела и не пила.

Лицо Люка оказалось совсем близко. Он на секунду заглянул в мои глаза, словно хотел что-то спросить. Но я смотрела на него, как завороженный удавом кролик. Не знаю, такого ли ответа он ждал.

Через мгновение его губы коснулись моих. Он легонько раскрыл их языком, но, словно замороженная, я не знала, что делать. Надо было как-то отвечать, но я не представляла, как. Очень боялась, что он разочаруется во мне из-за неумелости.

И все же первый поцелуй. С Люком. Это можно вот прямо сейчас умереть от счастья.

Парень провел рукой по моему предплечью, и я почувствовала, как кожа покрывается мурашками. Его ладонь, словно генерал, заставляла волоски вставать по стойке смирно.

– Ты дрожишь, – заметил Люк, чуть отодвинувшись.

– Я никогда… – я посмотрела виновато. Хотя чего тут стыдиться? – Я ждала тебя.

Эх, Алисса всегда говорила, что женщине не стоит признаваться в чувствах. Надо сохранять загадочность и оставаться неприступной. А я вот всё прямо сейчас и выдала. Не выйдет из меня соблазнительницы!

– Это твой первый поцелуй? – перевел Люк мой невнятный ответ.

Я кивнула.

Он взял мое лицо в свои ладони и снова поцеловал. На этот раз куда настойчивее, заставляя и мой язык двигаться.

Теперь мне стало жарко. Сердце колотилось так, что даже Люк это, кажется, чувствовал. И вместе с тем меня сковывал страх. Я ступала на неизведанную доселе территорию и совершенно была к этому не готова. Несмотря на годы мечтаний, реальность застала меня врасплох.

– Ну чего ты? – Люк улыбнулся. – Не бойся.

Облизнув два пальца, он затушил свечу, и мы снова оказались в полной темноте. И ощущение, что мне все это снится, только усилилось.

Люк снова принялся меня целовать, но на этот раз его руки нащупали шнуровку моего сарафана. Он двигался так быстро и умело, словно каждый день раздевал девушек. Впрочем, может, и…

– П-погоди, – я уперлась ладонями ему в грудь.

– Ниа, – прошептал он на ухо, обдавая меня горячим дыханием.

С трудом, но я заставила себя отодвинуться.

– Нет. Я не могу. Всё слишком быстро.

Мне было чудовищно стыдно за свою трусость, но поддаваться его страсти было еще страшнее.

Люк отстранился и взял меня за руку.

– Я знаю, что отец хочет отдать тебя чужакам, – мрачно проговорил он.

– Знаешь? – удивилась я.

– Ты невероятно храбрая, – Люк провел большим пальцем по моей ладони. – Уверен, какая-нибудь Джетта точно не согласилась бы. А ты… Ты меня восхищаешь.

Он обнял меня за талию и прижал к себе.

– Правда? – теперь мое ухо было на уровне его груди, и я слышала его сердце.

Ту-дум. Ту-дум. Совсем как мое.

– Простить себе не могу, что не стал за тобой ухаживать, – Люк поцеловал меня в макушку.

Его ладонь переместилась к моему бедру и нежно прошлась вдоль ноги. Эти прикосновения, такие новые, заставляли меня чувствовать неизведанное. Мне вдруг захотелось, чтобы Люк коснулся меня и в других местах. Кажется, я даже спину выгнула от удовольствия.

Люк снова поцеловал меня и, осторожно придерживая, повалил на спину. Он гладил мою грудь, живот и бедра, пока его губы безжалостно подчиняли мои.

И мне захотелось… О, северные боги! Как мне захотелось прыгнуть в этот омут…

Но остатки разума, удивительным образом не утонувшие в пучине страсти, застучали во все барабаны.

Нельзя! Нельзя! Нельзя!

Я снова отстранила Люка и, чтобы уж наверняка, скатилась с ложа на пол.

– Что не так? – он сел, и в темноте я видела его силуэт с растрепанными волосами.

Это казалось очень милым.

Я поднялась на ноги и принялась поправлять вконец сбившийся сарафан.

– Меня не просто так отдают чужакам, – сказала я, потянувшись к шнуровке. – Меня выдают замуж.

– И? – не понял Люк.

– Замуж, понимаешь? Я должна быть… – пикантные слова давались мне с трудом. – Я должна быть девственницей.

Парень шумно выдохнул.

– Ну чего ты убежала? Садись, поговорим, – он похлопал по ложу рядом с собой.

Но я от греха подальше осталась стоять. Люк не стал настаивать.

– Ты, наверное, об этом не задумывалась, – заговорил он. – Но я знаю, что для девушек первый раз значит очень много. Может, даже больше, чем для нас, мужчин. Да не может, а точно больше…

– Первый раз должен быть с мужем, – ответила я почти с интонацией тети Розы.

– В идеальном мире, – Люк качнул головой. – Но мы уже давно не в нем. Ты уверена, что готова? Чужой мужчина, враг будет тебя касаться.

Я нахмурилась. При всей любви к Люку мне казалось странным это с ним обсуждать.

– Может, и не готова, – я скрестила на груди руки. – Но этот брак должен будет принести мир. И эту цель я под удар не поставлю, – я выдохнула. – Даже с тобой.

– Мужчина не всегда может определить… – сделал еще одну попытку Люк, но я уже отступила к выходу из палатки.

– Прости, – я отдернула вход. – Но тебе лучше уйти.

– Ниада.

То, как он это сказал, резануло мое бедное сердце. Я столько лет мечтала, чтобы Люк однажды так произнес мое имя.

Но нельзя. Нельзя! Нельзя!

– Пожалуйста, – мой голос дрогнул. – Уходи.

Люк наконец поднялся на ноги и принялся заправлять выбившуюся рубашку.

Мне снова стало стыдно. Как будто я его приманила, а теперь сама же давала от ворот поворот. Даже если он думал так же, я была благодарна, что не озвучил это вслух.

Приведя себя в порядок, Люк направился к выходу. Я испугалась, что он просто пройдет мимо, разозленный, но он остановился.

– Ладно, чего ты? Не унывай, – он щелкнул меня по носу. – Если передумаешь, моя палатка рядом со знаменем. До рассвета время есть, и пока ты на нашей земле.

Я облегченно выдохнула и расплылась в улыбке. Как хорошо, что Люк на меня не сердился!

Когда же он вышел, меня охватила тоска. Внутри стало так пусто, словно из меня вытащили кусок.

Люк… Столько лет я жила им. Столько лет мечтала о нем. И вот он пришел ко мне. А я отказала.

Я присела прямо на земляной пол палатки и обхватила голову руками.

Конечно, в любви он не признавался. Да мы и не женаты. Так что не будь этого договора с чужеземцами, всё равно не стоило бы. И всё же правильно ли я поступила?

Я ведь больше никогда его не увижу.

Мне представилось, что было бы, ухаживай Люк за мной по-настоящему. Какое это было бы блаженство. Мне бы тогда уже ничего другого в жизни не было нужно.

Но мы не в идеальном мире…

По щекам заструились слезы, и я уткнулась лбом в колени.

За что мне это? Ладно, не каждая девушка получает мужчину своей мечты. Считать, что я особенная, было бы совсем уж наглостью. Но далеко не каждую приговаривают к браку с врагом. Обрекают на всю оставшуюся жизнь.

Что, если этот младший брат императора старый и страшный? Нет, это было бы полбеды. Что, если он жестокий и любит причинять боль? Добрые люди не нападают на другие народы.

Теперь мне стало не просто обидно, но и жутко. Чужак убьет меня или покалечит. И никто ничего не сделает, потому что я буду далеко.

Нет.

Я вытерла ладонями слезы.

Нет, я не собираюсь сдаваться. Мир, конечно, важно заключить. Но я не стану жертвенной овцой. Я выживу. Во что бы то ни стало.

Мне вспомнился император из моих снов, и я сжала кулаки. Или, на худой конец, отомщу.

Я встала.

Да, я отомщу. Сделаю все, что в моих силах.

Была самая середина ночи, но настроение у меня было что ни на есть боевое и решительное. Хоть прям сейчас запрыгивай на коня.