В какой именно день может кардинально измениться судьба человека, не знает никто. Так же, как и то, что именно или, как в моем случае, кто именно станет причиной этих самых изменений. Как бы банально это ни звучало, но, увидев его сегодня днем, сразу же поняла, что моя жизнь уже не будет прежней.

Это была даже не первая встреча, наши пути уже пересекались. Не уверена, что он меня тогда запомнил, но я-то уж точно его не забыла.

И вот сейчас этот высоченный красавчик, просто секс-символ, мать его, раздевался, стоя прямо передо мной. Ходячий тестостерон, по-другому о нем и не скажешь: красиво очерченные мускулы, бронзовый загар, черные до плеч волосы и ярко-голубые, практически прозрачные глаза. Я бы сказала, что в них можно утонуть, но не стану. Не потому, что утонуть нельзя, нет, как раз таки очень даже можно. Но вот в эту нашу встречу, я приложила неимоверные усилия, чтобы этого самого утопления избежать.

Встретив его на улице после работы, я подумала, что мне померещилось. Но мужчина быстро мои сомнения развеял и убедительно настоял, чтобы я села к нему в машину. В джип. Красивый, черный и большой. Это единственные эпитеты, которыми я смогла описать его транспортное средство, потому как в машинах полный ноль. Ехали мы до моего дома в тишине, и как только мужчина припарковался рядом с домом, я без раздумий сразу же вышла. Но его слова о том, что у меня есть ровно двадцать минут на сбор всех вещей, заставили меня застопорится и, наконец, вступить с ним в диалог. Как выяснилось, зря, пользы от этого странного разговора не было никакой. Мужской идеал, стоящий прямо передо мной, пытался объяснить, что просто необходимо срочно собрать нужные вещи и поехать с ним не куда-нибудь, а в Новосибирск. Дар убеждения однозначно не его сильная сторона, хотя… это с какой стороны посмотреть. Когда меня попытались силой запихнуть обратно в машину, я все же вняла его просьбе и отправилась собирать вещи.

Управилась быстро, потому как на сто процентов была уверена в скором возвращении. Переоделась в более удобную одежду: если и ехать куда-то на машине, то уж точно не в офисном костюме и на каблуках. Покидала в чемодан белье, пару кофт и футболок, запасные джинсы с кедами, косметику и документы. Я хоть и была отчаянна в своих поступках, но не на столько, чтоб отправляться куда-либо без документов, это во мне говорил оптимист. Пессимист же был уверен, что выкинут мое невинно убиенное тело под ближайшим кустиком сразу же за чертой города, и настоятельно рекомендовал: «Запри сейчас же дверь, подопри ее чем-нибудь тяжелым для убедительности и вызывай скорее на подмогу полицию». Только вот, несмотря на свои рекомендации, верил он с трудом в эффективность этой задумки, и я все равно, по его мнению, окажусь под тем же кустом.

Когда, проехав три часа в полной тишине, мы остановились, а вокруг не было ни души, и водитель сказал выходить, я задумалась: а не оказался ли прав пессимист внутри меня? Следующие действия мужчины убедили меня в этом окончательно: он снял с себя футболку.

И вот сейчас он стягивал передо мной штаны, внутреннее я уже объединилось и даже оптимист был уверен, что ничего хорошего не предвидится и просто кричал внутри благим матом: «Беги!» А я смотрела в прозрачные глаза, и все, о чем могу думать: как бы снова не потерять в них себя.

– Я лучше сначала все покажу, а потом буду объяснять, окей? – Голос отвлек меня, я попыталась оторваться от его взгляда и тут же забыла вообще обо всем на свете: красавчик стоял напротив меня абсолютно голый.

Если он и пытался еще что-то сказать, я больше его не слышала и была, как мне кажется, слегка невменяема. Дальше черты стали искажаться, и буквально за пару мгновений на его месте появился огромный серый волк. Ну а потом, как бы ни было это банально, пришла пустота, в глазах стало черным-черно, и сознание отключилось. Наверное, это был первый в моей жизни обморок.

– Черт, я так надеялась, что все это мне померещилось.

– Яна, не выражайся.

– Ты знаешь, как меня зовут. – Моему удивлению не было предела.

– Естественно, – фыркнул он, – я все о тебе знаю.

Вот же самец самоуверенный. Нет, ну какая наглость! Я злобно прищурилась и поинтересовалась:

– Прямо таки и все? Хоть бы представился!

Приподнялась и огляделась: разместили меня на заднем сидении. Плюс красавчику и его машине: сиденье было довольно удобным.

– Ну самое основное я знаю точно, – проговорил он серьезно, не обращая внимания на мои подначки. – Косицына Яна, двадцать один год, отказница, родилась в Омске, в Красноярске оказалась по распределению. Сразу после детдома пошла в местное педучилище, затем год проработала в школе преподавателем начальных классов, после чего через знакомую устроилась секретарем в торговую компанию, и уже два месяца как там трудишься. – По мере того, как он продолжал перечислять факты моей биографии, мне все больше становилось не по себе. – Что еще? Дай подумать. Детей нет, мужа и постоянного мужчины тоже нет. – Он задумался, наклонился ко мне еще сильнее, насколько ему позволяло сделать это кресло водителя и вдохнул аккурат возле моего живота. Какой кошмар, он меня понюхал, как самая настоящая собака. – Причем уже о-о-очень давно нет.

Интересно, он бы перестал так самодовольно улыбаться, если бы знал, насколько меня задели его слова?! Или радовался бы еще больше, что получилось меня уколоть? Ненавижу мужчин! Особенно красивых, самонадеянных, самовлюбленных и наглых, как этот. Кстати, как его? Его ненавижу в первую очередь!

– Ты так и не представился.

– Еще забыл сказать: ты оборотень. – Он как будто меня не услышал. – Только вот неизвестно, будет ли у тебя ипостась и кто твоя мать: человек или полукровка. Ах да, Васильев Максим Викторович, альфа твоей стаи. – Все же услышал, но лучше бы он молчал!

– Если ты заразился от какой-нибудь дикой собаки бешенством и теперь воешь на луну, то это еще не значит, что я такая же! – Как же он меня бесит. Максим! Альфа! Мужлан он с дырявой памятью, вот кто.

– А вот в выражениях будь поаккуратнее, на сегодня я тебя прощаю, все же у тебя шок, но больше таких высказываний, да и вообще подобного пренебрежения в свой адрес не потерплю. – Прозвучало весьма устрашающе, да и вид у него был довольно угрожающим. – Ты теперь часть стаи, должна соблюдать наши правила и порядки, иначе последует наказание. Вопросы есть?

Я промолчала, потому что все, что крутилось на языке, было очень нецензурным. Максим это понял и, видимо, усилия мои оценил.

– Хорошо, я понимаю, что так сразу трудно собраться с мыслями. Поэтому полежи пока, подумай, если хочешь, можешь сесть вперед. Ехать еще часов шесть, но времени в обрез, так что решай быстрее, где ты поедешь. Кстати, еще вот, – протянул мне пакет с фастфудом, – перекуси, если хочешь.

Конечно же, хотелось подальше от него, но спереди было бы удобнее. Я не стала ничего отвечать, просто поднялась и пересела. Машина тронулась с места, а я только-только начинала понимать, что это все не шутки и домой я вернусь не так скоро, как рассчитывала.

– Расскажи мне.

После того как перекусила, и еда осела где-то в глубине желудка, я все же решилась с ним заговорить. Конечно, можно было отрицать действительность и дальше. Куда проще поверить в собственное сумасшествие, чем в существование подобных тварей. Но какое-то чутье внутри, видимо, пресловутая интуиция подсказывала, что сознание мое чисто, и если кто-то и чокнулся в этом мире, то точно не я. Следом пришло и объяснение всем многочисленным непонятным событиям, случавшимся в моей жизни.

– Что именно тебя интересует?

Он даже голову в мою сторону не повернул. И как этому человеку, извиняюсь, не-человеку можно не хамить?

– А как ты сам думаешь? Естественно, меня интересует все то, чего я не знаю, в том числе и о самой себе. – Получилось весьма мило, несмотря на настрой, даже удивилась собственному дружелюбию.

– Ну то, что оборотни существуют, ты не глупая, уже поняла. Только волки, никаких львов рысей и тому подобных.

– Вампиры? – перебила его.

– Боже упаси, никаких вампиров, и что там еще в сказках напридумывали… Байки про серебро тоже чушь.

– Продолжительность жизни? – выгнула бровь и, не удержавшись уточнила: – Истинные пары? – после чего фыркнула от собственной наивности.

– Около трехсот, если доживаем до старости. Убить нас намного сложнее, чем людей, но все же возможно. Истинные пары есть, но не в том понимании, как пишут в фэнтези и показывают в кино.

– И в каком понимании?

– Правда? Да что с вами женщинами не так? – Неужели я видела проявление эмоций?! С ума сойти. – Часа не прошло, как ты узнала о существовании оборотней и своем возможном отношении к ним, и единственное, что тебя волнует, это тема парности.

– Что-то более серьезное ты, видимо, и так не горишь желанием рассказывать.

Он промолчал и съехал на обочину.

– Твой отец, мой друг, попал в серьезную аварию и был фактически при смерти, поэтому я здесь. Не думаю, что нужно было начинать разговор именно с этого.

– Мой отец? – Занавес просто. – Ты знал, кто мой отец, а сам все это время нес какую-то лабуду. Стоп! Ты сказал, он умирает?

– Попал в аварию, после которой долго не мог перекинуться в волка и запустить процесс регенерации, слишком людно было на дороге, затем и в больнице. К тому моменту, как мы смогли его забрать, состояние значительно ухудшилось.

– Боже, только со мной такое могло случиться, двадцать один год не знать ничего о родителях и вдруг получить весть об умирающем отце. Серьезно?!

Нет, ну правда, как можно быть такой неудачницей?

– Не утрируй, я сказал, был при смерти, а не умирающий. Если быть точнее, когда я уезжал, его шансы были достаточно велики. И он, кстати, ехал за тобой!

– Да ты что? – протянула каждое слово. – Я сейчас типа проникнуться должна была этим или что? Долго он как-то ехал, не находишь?

– С тобой невозможно разговаривать, – взмахнул руками и завел машину, – как ты вообще смогла проработать целый год в школе с твоим-то лексиконом? Я бы тебя к своему ребенку не подпустил и на километр.

– У тебя есть ребенок?

– Нет, но это ничего не меняет, общение с тобой опасно для детской психики.

Машина тронулась, а у меня пропало всякое желание что-либо узнавать. Что он понимает. С детьми я другая, только рядом с ними я могу позволить себе быть заботливой и любящей. Лексикон ему мой не понравился… Пожил бы моей жизнью, я бы посмотрела, как он запел после этого или завыл, он же волк… Альфа, ему по статусу положено только выть. Смех вырвался сам собой. Васильев взглянул на меня, нахмурился, но ничего спрашивать не стал.

– Зачем он ехал за мной?

В душе начала зарождаться надежда, совсем легкая и невесомая, но так мне необходимая. Неужели я все-таки кому-то нужна в этой жизни? Моя самая заветная мечта – обрести семью. Я не мечтала, как многие дети в интернате, о том, что однажды появятся родители и заберут меня, нет. О них старалась не думать, ведь они отказались от меня, бросили, это означало лишь то, что я им не нужна. Днями и вечерами напролет представляла свою взрослую жизнь и семью, которую создам сама. Я непременно видела себя заботливой матерью троих (как минимум) карапузов и идеальной женой при не менее идеальном муже, который бы заботился о нас каждую секунду своей жизни…

– Любой ребенок должен жить в стае, даже полукровка. – Голос Васильева неприятно резанул по ушам и оторвал меня от столь прекрасных фантазий.

– Почему именно сейчас?

– Он только недавно узнал о твоем месте нахождения.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что сказал! Он не знал, где ты живешь. – Максим тяжко вздохнул и продолжил: – Там какая-то запутанная история. С твоей матерью они были мало знакомы, и он ничего толком о ней не знал, кроме имени. Женщина не была волчицей, но то, что она знала о существовании оборотней, навело его на мысль, что она полукровка, и зверь его как-то странно на нее реагировал.

– Как их зовут?

– Кого? А-а … – Он действительно не сразу понял, о чем я, а еще говорит, что женщины странные. – Олег и Марина.

– Яна Олеговна, красиво, – задумчиво пробормотала я, – что дальше?

– А дальше они поругались, и Марина ушла. Олег уехал обратно в Новосиб. О том, что есть ты, он узнал, когда Марина позвонила перед самыми родами. Но мы с Олегом как раз вместе занимались делами клана в Бразилии, и когда он приехал в Омск, там уже не было ни тебя, ни твоей матери. Сначала твой отец подумал, что Марина просто сбежала к родственникам, и время было упущено. Искал не в том, направлении и только спустя пять лет узнал, что она умерла родами. В итоге собирал информацию по крупицам и сводил воедино целых двадцать лет. Сама понимаешь, даже то, что ты оказалась так далеко, странно. Обычно просто так детей из области в область не кидают.

– Да уж, печальная история, хоть бери и книгу пиши. Но почему тогда я по всем документам прохожу как отказник, если мать умерла?

– Еще одна нестыковка, значительно затруднявшая твои поиски, – ровно протянул он, как будто говорил о какой-то мелочи.

Интересно, скольких возможных счастливых лет жизни, стоила мне эта нестыковка. Могло ли и у меня быть счастливое детство, пока я росла? Рядом с отцом не было бы так горько от одиночества всю мою сознательную жизнь. Мне, конечно, грех жаловаться. Наш детдом был образцово-показательным, и девчонки, попадавшие к нам из других мест, рассказывали откровенные ужастики. Маленькой я слушала их с замирающим от страха сердцем, как страшную историю. А немного погодя, когда подросла, осознала, как же мне и всем воспитанникам нашего интерната повезло. Да, воспитательницы были строгими и не заменили нам матерей, но они были добрыми и справедливыми, это ли не главное в месте, где обитают обиженные и одинокие дети? Но, несмотря на это, из довольно странного ребенка я выросла закрытым человеком, очень тяжело шла на контакт и обычно никому не доверяла. Вот и сейчас поверить Максиму было непросто…

На улице давным-давно стемнело, за окном мелькали огни проезжающих мимо машин и светили фонари, а я сидела и пыталась осмыслить море новой информации. Существование мифических оборотней и даже то, что спустя четыре года я встретила и узнала имя когда-то самого желанного и одновременно с этим ненавистного мужчины в моей жизни, уходило на второй план и терялось где-то на задворках сознания. У меня есть отец, и была мать, никто от меня не отказывался. Олег и Марина. Господи, а если он не доживет до моего приезда и я никогда его не увижу? Паника нашла на меня внезапно, раньше такого не случалось. Стало невыносимо тяжело дышать, и в глазах периодически темнело. Машина успела остановиться и припарковаться на обочине, а я не замечала этого, продолжала вдыхать и выдыхать.

– Что с тобой? – словно сквозь дымку услышала голос.

Подняла голову и увидела расплывающегося передо мной Максима, даже не сразу поняла, что вокруг все такое мутное из-за слез, застилающих глаза.

– Мы же успеем? Я увижу его? – прерывающимся голосом спросила.

Я ждала ответа, а он подвинулся ко мне, обняв, и принялся гладить по волосам. Я больше не слышала его слов, только чувствовала прикосновения рук к голове и вдыхала запах, от него исходили сила и спокойствие. Дружеские объятия и моральная поддержка – именно в этом я сильнее всего нуждалась в данный момент. Я почти расслабилась в его руках, пока не вспомнила, чьи именно руки меня обнимают. Эта мысль меня отрезвила.

Как я могла быть такой глупой и, забыв обо всем, плакать у кого-то на плече, тем более у него? Никто и никогда больше не должен видеть моих слез. И этот мужчина в том числе. Я предприняла безуспешную попытку выбраться из его крепких рук, проделала то же во второй раз. И когда уже собиралась завыть от безнадежности, потому как его запах пьянил, заставляя забыть обо всем на свете, ровно как в тот вечер четыре года назад, он сам разжал руки и отпустил меня на волю.

– Все будет хорошо, – начал он, но голос сел, и, прокашлявшись, Максим продолжил: – Мы успеем, да и Олег живучий волк, столько разных передряг – и всегда цел и невредим. Вот и сейчас выкарабкается, а ты перестань тут воду лить и бери себя в руки. Я понятия не имею, что делать с плачущей девушкой в таком ограниченном пространстве. Особенно когда эта девушка – дочь моего единственного близкого друга. А если я чего-то не знаю, начинаю паниковать. – Он произнес это так серьезно, хотя явно насмехался, что я просто не могла ему не улыбнуться.

Мы опять тронулись с места, но такой насыщенный событиями день утомил меня не на шутку, и я даже заметить не успела, как меня сморил сон.

Максим

Обычно полукровки больше похожи на людей, в них не так сильны животные инстинкты. Потом, когда в некоторых просыпается зверь, они становятся полноценными оборотнями. А вот Яна уже сейчас напоминала мне маленького волчонка. Скалилась и рычала, пытаясь защитить территорию, собственную зону комфорта. Маленькая, наглая и такая аппетитная. Мой волк, как только почувствовал ее, приосанился и насторожился, всю дорогу до ее дома и потом пребывал в странном волнении. Наверное, дело во мне, неосознанно сам передал ему эти эмоции.

Я уже двадцать лет как альфа и управляю одним из самых больших кланом в мире, но ни разу не доводилось сообщать кому-то о существовании оборотней. Волк внезапно пришел на выручку, попросившись на волю (желал показать себя во всей красе). Так я и поступил: выпустил перед ней волка, тот расхорохорился, а девчонка возьми да и упади в обморок. Зверь расстроился, а я над ним посмеялся и решил приструнить. Нечего нам подкатывать к дочери Олега, он нас за это и потрепать может. Ребров единственный человек, которому я всецело доверял и мог позволить многое, но вот дочери его я не позволю болтать языком, еле сдержался, когда она сказала про заражение бешенством. Детский сад какой-то, не по мне это, приеду и сдам с рук на руки, главное, чтобы Олежа выкарабкался.

Но все же как хороша, особенно когда спит. Длинные темные волосы, собранные в хвост, доставали до попы, а сейчас лежали на ее подогнутых под себя ногах. Это же надо исхитриться так выгнуться, еще и спать при этом. Такая умиротворенная во сне, но такая фурия, когда бодрствует. А чего стоят ее глаза! Да Олег с палками будет отгонять наш молодняк от нее. Светло-зеленые с голубым отливом, в обрамлении черных пушистых ресниц, и такой интересный разрез, вроде и раскосые, но не узкие, вполне себе европеоидные, наверное, такие глаза и называются миндалевидными, я в этом не особо разбирался.

На телефоне запищало оповещение о пришедшем сообщении, и я поспешил отключить звук. Пусть подольше поспит, у нее был чересчур насыщенный день, в особенности на информацию.

«Я все еще не сдох» – гласило сообщение. Поспешил с ответом.

«Чувак, я рад за тебя».

Следом написал: «400 км уже позади, так что приводи себя в культурный вид и сделайся менее дохлым, что ли, хотя бы на первый взгляд. Об аварии я ей рассказал, она начала переживать».

«Какая она?»

«Яна ведет себя как маленький дикий волчонок, хамит и огрызается, но внутри очень ранима, а еще она очень красивая. Не в тебя, однозначно».

«Только попробуй подкатить к ней свои яйца, ты меня знаешь! Все, ушел, пришла неугомонная Мари и заставляет меня жрать таблетки».

И следом: «Спасибо. От души, брат». Я улыбнулся и убрал телефон, тихо включил радио, продолжая путь теперь уже под музыкальное сопровождение. Моя пассажирка все еще сладко спала.

Глава 2
Яна

Проснулась от странного и неприятного ощущения. Потом почувствовала прикосновение к плечу, мгновенно распахнула глаза и наткнулась на досадливый взгляд Максима, руки он тут же убрал и выпрямился.

– Надеялся, что не разбужу, уж очень ты крепко спала.

– Приехали? – По ощущениям скоро начнет светать.

– Да, четыре часа утра, давно я так долго не ездил на машине, в основном только по области, если нужно дальше, то на самолете. Сама понимаешь, значительная экономия времени.

– А сегодня, – вылезла из машины и, потягиваясь, задала волнующий меня вопрос: – М-м-м… уже вчера. Почему поехал за мной?

– Не вчера, а позавчера, – уточнил альфа-волк. – Мне же надо было как-то добраться до Красноярска.

Васильев достал мою сумку из багажника и закрыл машину.

– Сейчас отца мне не разрешат увидеть?

– Естественно. В больнице все спят, – нахмурился своим же словам, видимо, понял, как это неправильно звучит, ведь больница не поликлиника, чтобы закрываться по ночам.

– Тогда сейчас мы куда? – оглядевшись, выгнула бровь и поправилась: – Хотя своевременнее было бы спросить, где мы?

– Пока поживешь в одной из свободных клановых квартир, я бы мог пустить и в свою, – усмехнулся Максим, – но сомневаюсь, что Олег оценит. Тем более ты поживешь некоторое время, пока твоего отца не выпишут. С ним и переедешь в поселение. Сама понимаешь, день еще можно было бы перекантоваться у меня, но больше, – он сделал трагическую паузу, – зачем нам эти слухи? – Развернулся и ушел прочь от машины.

Передо мной предстал целый микрорайон, состоящий из четырех восемнадцатиэтажных домов современной постройки с отлично обустроенной придомовой территорией и огражденный забором со шлагбаумом на въезде. Миленько.

– И сколько у вас тут клановых квартир? – поинтересовалась сразу, как нагнала его.

– Все, – ответил Максим, даже не повернувшись. Видимо, главный волк утомился нянчиться с такой вредной мной.

Дальнейший наш путь до подъезда и в лифте продолжался в тишине. Звуковой сигнал оповестил об открытии дверей, глянув на табло, увидела цифру «14». Максим Викторович протянул связку ключей, а сам взял мою сумку и направился к одной из находившихся на этаже квартире. Наверное, я должна была открыть дверь сама, что ж, не так уж это и трудно. Он в квартиру так и не зашел, лишь уточнил напоследок:

– Будь готова к восьми, встретимся на улице, и если случится что-то срочное, я на семнадцатом этаже, дверь направо.

Странный он, то разбудить и потревожить боится, то шутит, то заигрывает. Ну а как по-другому можно расценить его намеки на проживание у него в квартире? А потом вдруг становится угрюмым, молчаливым и таким, как будто ужасно от меня устал. Еще бы, считает себя, наверное, добрым самаритянином, который нянчится с кем ни попадя.

Квартира, конечно, была шикарной, особенно для меня, не искушенной в таких делах. Такую обстановку и просторные квадратные метры я видела только на картинках. Нет, в детдоме было просторно, только вот детей и подростков слишком много.

Большой квадратный коридор, дверь справа, две двери прямо, судя по тому, что расположены они так близко, это туалет и ванная комната. Слева тоже имелось две двери. Заглянув в каждую, увидела одинаковые по размеру комнаты-близнецы, с милой такой обстановкой. Кровати, встроенные шкафы, комоды и телевизоры, в каждой всего по одной штуке. Даже одинаковые картины висели, различалась только цветовая гамма и та не на много тонов, первая комната светло-бежевая, вторая – тоже бежевая, только с присутствием песочных оттенков. В общем-то, все необходимое для комфорта тут имелось, но, оглядев обе комнаты, я развернулась и направилась к единственной двери справа от входа.

Там была кухня, совмещенная с гостиной, вот здесь я и решила обосноваться. Кинула сумку возле большого углового дивана, кстати, он был молочного цвета, такого же, как и кухонный гарнитур. Нет, я, конечно, не дизайнер интерьеров и на наличие безупречного вкуса не претендую, но слишком уж здесь все одинаково. Сразу видно, что с обстановкой квартир не заморачивались, просто отштамповали по единому принципу. Главное, чисто, удобно и современно. Уют, видимо, оборотням не требовался.

Осмотр кухни произвел на меня положительное впечатление, нет, скорее, даже великолепное. Я заглянула в холодильник и забыла обо всех остальных мелочах, даже плюнула на то, что он тоже был бежевого цвета. Ну правда, какая разница какого цвета холодильник, когда внутри него столько еды? Мы хоть и перекусили после моего падения в обморок, но для меня, не съевшей ни единой крошки с самого утра, это было как-то несерьезно. Правда, вчера я об этом даже и не вспомнила, а вот сейчас, увидев аппетитные сосиски, поняла насколько была голодна.

Разогрев их в микроволновке (уж больно долгим мне казалось их сейчас варить), поджарила огромную сковороду пышного омлета и нарезала зелень с овощами. Просто божественно. М-м-м… кажется, я умерла и попала в рай.

Обойтись бы еще без нескончаемого потока мыслей в голове. Как только голод немного утих, они как по команде вернулись обратно. Оборотни… уму непостижимо! И я, возможно, тоже буду становиться зверем. Эту информацию я приняла достаточно легко. Сколько раз замечала слишком быстрое заживление мелких ранок на теле. И запахи, которых мои знакомые не чувствовали. Эту странность за собой я уловила еще в детстве, привыкла с этим жить и никому-никому не говорить. Единственного раза, когда я сообщила девчонкам, что чувствую духи директрисы, находившейся на другом этаже, хватило, чтобы отбить желание делиться с ними этой информацией. Мне было шесть, и меня подняли на смех, тогда же я и отгородилась ото всех.

Что же до того, что мой отец волк – странно и волнительно. Но не от того, что он оборотень, а от того, что это мой отец, до сих пор не верилось в его наличие. Будь он хоть обезьяной, главное, что он меня не бросал. Он меня искал, и я ему нужна, поэтому все остальное неважно. Кроме того, конечно, что он будет жить после аварии, хотя сдается мне, что альфа-волк изначально в этом не сомневался, просто решил меня припугнуть. Только вот зачем ему это?!

Он меня не вспомнил, это без сомнений. Даже с учетом того, что обоняние у него должно быть лучше моего во много раз. И он мог бы как-то запомнить меня по запаху, но, видимо, это был совсем незначительный эпизод в его жизни. Что совсем неудивительно, с их-то продолжительностью жизни. Тем более, если Максим изучал мое досье, то ему и в голову не придет, что в семнадцать лет я целый месяц прожила здесь, в Новосибирске. По всем документам этот временной отрезок я провела в детдоме. Конечно, такое упущение с их стороны – несовершеннолетний подросток вместе со всеми документами пропал в неизвестном направлении. Когда я вернулась, заведующая первые пять минут меня чуть ли не целовала, потом, конечно, долго кричала, хотя правильнее было бы выразиться – орала, она орала на меня как сумасшедшая. Сама по себе она женщина неплохая, даже наоборот, порядочная, с правильными понятиями, заставлявшая людей себя уважать. Потому подставлять ее я совсем не собиралась, лишь хотела напоследок перед поступлением развеяться. Да уж, развеяться у меня получилось, не то слово как получилось.

Тяжело вздохнув и отогнав неприятные мысли и воспоминания, я пошла на разведку ванной комнаты.

* * *

– Ты вовремя, – произнес Васильев, как только я вышла из подъезда.

А я дар речи потеряла, и не только речи, кажется, и дышать разучилась, потому что с тех пор, как лифт начал спускаться, я не дышала совсем. Невозможно было находиться в маленькой кабине, заполненной потрясающим ароматом, принадлежавшим неизвестному черноглазому мужчине, от вида которого у меня вышибло дух и поехали мозги. Я не дышала, совсем не дышала. Один лишь раз вздохнула, когда случайно налетела на него и стукнулась практически об его грудь. В тот момент, кажется, забрала частичку его запаха с собой… насовсем. Вобрала его в себя, впитав и запомнив навсегда. Господи странно-то как. Приложила ладони к горящим щекам и огляделась.

Максим внимательно за мной наблюдал. Еще бы… вела себя как чокнутая. В эту минуту тишины, когда мы встретились взглядами, я посмотрела на него оценивающе.

Он очень красив. Самый красивый мужчина из числа тех, с кем мне доводилось пересекаться. Природа-матушка сотворила его идеальным. Смотришь на него и не понимаешь, как мужчина с такими правильными и мягкими чертами лица может быть настолько мужественным. Чего только стоили его пухлые губы. Да половина женского населения этой планеты мечтает о таких, а вторая половина, возможно, уже стала обладательницами подобных же при помощи гиалуроновой кислоты. Нереальная красота, но все же… Все же он проигрывал незнакомцу с черными глазами по всем фронтам.

«Так, соберись, Яна, сейчас совсем неподходящее время для того, чтобы пускать слюни на мужчин».

– А ты, думал, что я опоздаю на знакомство с собственным отцом? – возмутилась, пытаясь взять себя в руки и привести мысли в порядок.

– Ничего я не думал, просто женщинам обычно свойственно опаздывать.

– Это всего лишь стереотипы.

– Хочешь мне сказать, что ты никогда не опаздываешь?

– Нет, совершенно нет. Я как раз таки, опаздываю очень часто, но не из-за долгих сборов и наведения марафета и всего того, что вы там мужчины себе представляете. – Я остановилась возле его машины. – А потому, что очень люблю поспать, – после чего мечтательно улыбнулась, прикрыла глаза и покачала головой.

– Ну вот, а говоришь, стереотипы, и тут же подтверждаешь правильность моих убеждений.

– Я имела в виду, что скорость сборов человека и пунктуальность совсем не зависит от пола. Есть женщины, которые никогда в жизни не опаздывают, а есть мужчины, которые не способны приходить вовремя на работу, например, потому, что так же, как и я, любят поспать. – Волк в ответ на мои слова лишь фыркнул и завел автомобиль. – Нет, я не спорю, что женщинам присущи долгие сборы, но ровно настолько же, насколько и некоторым мужчинам.

– Ладно, убедила.

– Серьезно? – удивилась я и взглянула на его лицо.

Он улыбался, наверное, во все свои тридцать два зуба. Стоп. А у оборотней столько же зубов, сколько и у людей, или нет? Наверное, да, ведь, судя по всему, я одна из них, а у меня их двадцать девять. Недавно обзавелась зубом мудрости, ох, и попортил он мне нервы.

В этот момент Максим засмеялся, да так громко и чуть ли не со слезами на глазах.

– У тебя такая богатая мимика, – смеясь, проговорил он, – даже боюсь спросить, о чем ты так напряженно задумалась.

– О зубах.

– Серьезно? – теперь уже заикаясь, переспросил он. – Доказывая мне, что у меня неверные убеждения, ты решила поразмыслить о зубах?

– Мне стало любопытно, у вас их тоже тридцать два? Как и у людей?

Мой собеседник проигнорировал этот вопрос, он вообще игнорировал меня всю дорогу, если так можно выразиться. Максим смеялся так, что не мог связать и двух слов. Успокоившись, поворачивался ко мне, чтобы что-то сказать, натыкался на мой озадаченный вид и начинал смеяться вновь, не произнеся в итоге ни единого слова.

Когда мы подъехали к больнице, Максим враз переменился, и из машины вышел серьезный и собранный взрослый мужчина. Мне же больше нравился озорной, веселый и жутко обаятельный парень, каким он был в нашу первую встречу. И сейчас, смеясь в машине, Васильев был именно таким, каким я его запомнила.