Мигами. Между Светом и Тьмой. Тиана

– Ух, ты! А много знаний хранится в этих… потоках? – Мигами не могла сдержать волнения от всего, что открывалось ей.

– Практически со времён нашей цивилизации. Видишь ли, в храме хранится не только память наших предков, но частичная память самого Деймоса.

– Значит, мы можем узнать, что происходило сотни циклов назад, увидеть, как развивались наши предки? – Мигами возбуждённо продолжала открывать для себя новые горизонты.

– Я и так знаю. Ты – пока нет. Но это лишь пока. Сейчас и у тебя есть доступ в храм, а значит, и доступ ко всем накопленным знаниям.

– А Храбар тоже имеет такой доступ? Я видела у него подобное кольцо.

– Храбар? Да, у него тоже есть кольцо, и он вправе носить его. Но довольно расспросов. Нам нужно поспешить, – сказал Тенебрис и ускорил шаг.

Спустившись по лестнице и миновав плотный лес из голых, уродливо скрученных деревьев, путники вышли на открытую каменистую местность. Впереди, метрах в трехстах от края леса, возвышалась гора, у подножья которой виднелся вход в пещеру. Тенебрис направился прямиком к этому входу. Мигами шла позади и старалась не отставать от отца, то и дело переходя на бег.

Вокруг становилось немного светлее. Утро полностью оттеснило ночь, и теперь слабое голубое сияние, исходившее из глубины планеты, поднималось всё выше и выше, тускло освещая поверхность Деймоса.

Планета, на которой жили приспешники Тьмы, была небольшой. Её можно было обойти всего за несколько дней. К тому же она совсем не имела своей звезды и находилась в самом тёмном уголке Вселенной. Казалось бы, как можно жить на такой планете, ведь она должна быть безжизненной и холодной. И, возможно, так оно и было бы, если бы не одна её удивительная способность: она сама могла обогревать и освещать себя, делясь своим теплом и светом со всеми её обитателями. Свет был необычным, не таким, как от звёзд, но всё же его было достаточно, для того чтобы на этой планете появилась и стала заполнять её раса приспешников Тьмы, а также различные необыкновенные существа. Многие из этих существ могли бы показаться жуткими и отвратительными, но только не для самих обитателей планеты Деймос.

Подойдя к пещере, Тенебрис остановился. Сомнения одолевали его. Правильно ли он поступает? Не поторопился ли он с Мигами? А если Храбар окажется прав, и всё пойдёт не так, как он ожидает? Борясь с накатившей слабостью, Тенебрис сильно сжал кулаки и вошёл внутрь пещеры. Пройдя пару метров, он подобрал с земли два факела и запалил их.

– Держи, – сказал он, протягивая один из факелов Мигами. – Будь осторожна и гляди в оба. Иди строго за мной и никуда не сворачивай.

Вглубь горы вели узкие извилистые проходы, переплетённые между собой и образующие, казалось бы, непроходимый лабиринт. Мигами старалась не отставать от отца, освещая кромешную тьму горящим факелом. Они двигались медленно, осторожно ступая по влажным и острым камням, частенько пригибаясь под свисавшими с потолка сталактитами, пока вскоре не вышли в просторный освещённый грот.

Посреди открывшегося зала стоял храм Мёртвых Душ, от стен которого исходило слабое синеватое свечение. Именно оно и наполняло пространство внутри грота.

Храм Мёртвых Душ был похож на один из тех склепов, что Мигами видела в Демонисе, но куда большего размера. Высотой почти в пятнадцать метров, он упирался остроконечной крышей в свод грота, создавая ощущение единения храма с пещерой, а массивные двустворчатые двери грозно нависали над пришедшими, оберегая вход от нежелательных гостей.

– Вот это да! Это и есть храм Мёртвых Душ?! – воскликнула Мигами, остановившись, запрокинув голову и открыв рот. – Хотя… я, конечно, ожидала чего-то более… впечатляющего, более… зловещего, что ли. Но и так он выглядит вполне себе…

– Помолчи и следуй за мной, – осадил дочь Тенебрис, даже не посмотрев в её сторону.

– Как скажешь, отец, – загадочно протянула девушка, продолжая стоять и смотреть на верхушку храма.

Но не успел Тенебрис пройти и несколько метров, как Мигами вновь заговорила, и на этот раз ему пришлось остановиться и обратить на неё внимание.

– Эннериус говорил, что душа моей мамы тоже здесь. Это правда?

Мигами стояла и пристально смотрела на отца. Тенебрис ответил не сразу. Какое-то время он глядел на неё пустым, отрешённым взглядом, словно бы находился не здесь, а вернулся в далёкое прошлое. Потом отец медленно подошёл к своей дочери, и та заметила, что в его глазах отражаются грусть и тоска.

– Да, он был прав. Душа твоей матери покоится здесь, – с неохотой ответил он, наконец.

– Значит, я смогу прикоснуться к её памяти?! – с волнением в голосе сказала Мигами.

– Нет! – резко выпалил Тенебрис, но тут же смягчился и продолжил: – Ты узнаешь о своей матери, я обещаю тебе, дочь. Но не сегодня. Потерпи немного, и я сам расскажу тебе о ней. А сейчас у нас иная цель.

Тенебрис вновь развернулся и направился к храму. Озадаченная Мигами пошла следом.

Когда до храма оставалось метра три, Мигами заметила, что отец преодолел какой-то невидимый барьер, мимолётно осветивший его голубым сиянием, исходившим от поверхности Деймоса. Подойдя к этому месту, она остановилась и стала всматриваться в пол, но ничего подозрительного не увидела.

– Не бойся, иди, – сказал Тенебрис, видя замешательство дочери. – У тебя есть кольцо, а с ним ты можешь не бояться за свою жизнь. Лишь тот, кто не прошёл ритуал и не обладает одним из родовых колец, пересекая эту границу, навеки остаётся в этой пещере в виде бестелесного призрака.

Мигами шагнула вперёд и почувствовала, как по всему её телу, от кончиков пальцев ног до макушки, пробежала холодная волна. Она постояла ещё немного, но больше ничего не происходило. Тенебрис в это время уже открыл дверь и входил в храм. Мигами поспешила за ним.

Внутри храма было намного светлее, чем снаружи. Девушка без труда определила источник пульсирующего света: им был странный предмет, висевший в воздухе прямо посреди зала. Приглядевшись, Мигами заметила, что это был кристалл. Гранёный, длиною в метр, он висел благодаря пронизывавшим его тончайшим нитям, тянувшимся от пола до потолка. Словно живой, он пульсировал синим светом, привлекая к себе внимание и зачаровывая. И даже серые стены с помутневшими окнами, под воздействием этого света, уже не казались такими невзрачными.

– Дочь, я помню о твоём дне рождения. Сегодня тебе уже исполнилось шестнадцать циклов, – заговорил Тенебрис. – Поэтому я приготовил для тебя подарок. Кольцо, открывающее проход в этот храм, было лишь частью его. Сейчас же я хочу рассказать об этом храме, о кристалле и о том, где я находился столь долгое время. Садись и слушай.

Мигами села на один из четырёх стульев, стоящих возле кристалла, и стала внимательно слушать, временами поглядывая на пульсирующий камень.

– Тьма – это основа Вселенной, прародитель всего сущего, – начал Тенебрис. – Даже Свет – наш заклятый враг – был рождён во Тьме. Мы, приспешники Тьмы, приходя на другие планеты, не просто захватываем их, а исполняем волю лорда Тьмы и восстанавливаем его права над испорченными Светом сердцами и душами живых существ. Для этой миссии нам даётся сила Деймоса – сила самого Эгрегора Тьмы…

– Но на нашей планете тоже есть свет, и он исходит из Деймоса, – удивлённо вставила Мигами.

– Да, но я говорю не про тот свет, что позволяет нам видеть во тьме, а про тот, что отравляет души и ослепляет разум, продвигая свои ценности – любовь, доброту, смирение. Помни, эти Светлые качества делают разумных существ слабыми и зависимыми. Мы же, возвращая на планеты влияние Эгрегора Тьмы, избавляем их обитателей от этих порочных зависимостей, делая сильными и свободными. Но понимание нашей сути пришло к нам не сразу.

Много циклов назад приспешники Тьмы жили как дикое племя, не понимая, для чего они были созданы и кому должны служить. Они лишь потребляли то, что давал им Деймос, грызлись друг с другом по мелочам и, размножаясь, заселяли планету. Но вот однажды на Деймос упал кристалл. – Тенебрис указал на висящий в воздухе камень. – И его появление полностью изменило нашу жизнь…

– Так этот камень не с нашей планеты?! Он прибыл к нам из космоса?! – воскликнула Мигами и от восторга поднесла к лицу кулачки. С ещё большим любопытством она посмотрела на синий кристалл. Её глаза сияли, как две маленькие звёздочки, а в голове роилась куча вопросов.

– Не знаю. Может он прилетел с другой планеты, – отмахнулся Тенебрис.

– Инопланетный камень?! А как он оказался в космосе? И почему он упал именно к нам? – спросила девушка не в силах сдерживать своё любопытство.

– Сказал, же не знаю, – грозно ответил отец. – Не перебивай меня и слушай внимательно. Так вот, когда вождь племени приспешников Тьмы прикоснулся к этому кристаллу, его озарило множество знаний, а сам кристалл признал его своим хозяином. Пред вождём открылся смысл нашего рождения. Он заключался в служении могущественному Эгрегору Тьмы и расширении его влияния на всю Вселенную, а все существа, все ужасные монстры, наполняющие Деймос, призваны служить нам и помогать в этом. Тогда же вождь провозгласил себя повелителем…

Мигами чуть не прыснула от смеха, но вовремя прикрыла ладонью рот.

– Что тут смешного, – с недоумением спросил Тенебрис. В его голосе послышалось лёгкое раздражение.

– Я всегда полагала, что первый повелитель был великим приспешником Тьмы, которого выбрал сам народ за его безграничную силу и бесчисленные подвиги во имя лорда Тьмы. А, оказывается вождь просто провозгласил себя им, – с ноткой разочарования и усмешкой объяснила девушка.

– Он и был великим приспешником Тьмы, а с кристаллом стал ещё более могущественным! Благодаря космическому камню повелитель Вольдмар смог не только обрести неведомые доселе знания, но и притронуться к сердцу планеты, к её душе, чего никто до него сделать не мог. Тогда же он дал название нашей планете – Деймос, и ходят слухи, что планета сама подсказала ему это имя…

– Вот это да! Он мог общаться с планетой! – с восхищением произнесла Мигами, позабыв о недавней усмешке.

Не обращая внимания на восторг дочери, Тенебрис продолжал:

– Долгое время Вольдмар изучал Деймос и сумел найти способ соединить себя с энергией планеты, но реализовать это соединение смог лишь спустя десятки циклов, создав четыре родовых кольца.

Мигами посмотрела на своё кольцо, на красный пульсирующий камень в нём, и притронулась к нему пальцем. Камень источал холод и слегка пощипывал.

– В то же время после создания колец он приказал своему народу построить этот храм, чтобы хранить в нём все полученные и будущие знания, а также сам кристалл.

Параллельно с Деймосом Вольдмар изучал и кристалл. Каким-то образом он догадался, что это не просто какой-то камень, случайно упавший на нашу планету, а часть чего-то большего, могущественного, но чего именно, повелитель не знал.

Прошло много циклов, прежде чем он смог разгадать возможности кристалла и найти нужное заклинание, чтобы с помощью него впервые открыть портал на другую планету. И Деймос помог ему в этом.

Энергия Деймоса в момент пробуждения активизировала кристалл, наполняя его своей энергией, что позволяло открыть портал практически на любую планету, где есть разумные существа. Но чтобы вернуться, нужно было дождаться, когда Деймос уснёт и начнёт тянуть свою энергию из кристалла обратно, образуя портал уже с другой планеты на нашу…

– И всё-таки это странно. Как могут космический камень и наша планета иметь такую связь? – неожиданно стала размышлять вслух Мигами, в очередной раз перебив отца. – Такое ощущение, что камень упал к нам не случайно.

На этот раз вместо того, чтобы испытать раздражение, Тенебрис призадумался над словами дочери.

– Возможно, ты права. Этот кристалл, я полагаю, – дар Эгрегора Тьмы. Именно поэтому он и упал на нашу планету. И именно поэтому между ним и Деймосом такая связь, – задумчиво произнёс он, но уже через несколько секунд продолжил. – Итак, на чём я остановился? Ах, да. С того момента, как открылся первый портал, Вольдмар стал готовиться к переходу. По его указанию некроманты и личи ежедневно проводили свои эксперименты – как над собой, так и над отобранными для этого приспешниками Тьмы, пока однажды не образовалась достойная армия.

Вампиры, рыцари Ада и жнецы Душ – лишь часть их удачных экспериментов. Но самым лучшим результатом стали кровавые демоны. Эти ужасные, жестокие монстры, не знающие жалости и пощады, готовы были крушить и пожирать всё вокруг…

С этими могучими воинами Вольдмар и понёс Тьму на другие планеты, поражая умы и сердца всех разумных существ. Получив свободу от Света, разумные существа начинали войны за свою независимость. Агрессия, жадность и злость, источаемые ими, порождали огромные потоки энергии, которые наполняли Деймос и наполняют по сей день. В благодарность он питает наши тела, делая нас сильнее и выносливее.

Шли циклы, сменялись повелители. И вот, мой отец, прежде чем уступить свой трон, рассказал мне об одной планете, не похожей ни на одну из виденных ранее. Отличалась она обжигающим светом, который исходил от двух звёзд, освещающих её. Также он поведал мне, что кристалл на той планете стал активней и ярче пульсировать…

– И что это было?! Почему кристалл начал это делать?! – заинтригованно выпалила Мигами, когда отец сделал паузу и задумался о чём-то.

– Он почувствовал часть себя на той планете: ещё один подобный камень. Но тот был уже даром Эгрегора Света.

– Ещё один камень? – удивилась Мигами. – Такой же могущественный, как и наш?

– Именно. После смерти отца я посещал практически только одну планету – Тиану, ту самую, на которой находится второй подобный кристалл. Мы всячески пытались захватить умы и покрыть Тьмой сердца обитателей той планеты, чтобы добраться до камня, но всё безрезультатно. Свет окружающих планету звёзд беспощадно выжигал всю Тьму в захваченных нами жителях, приводя их в чувство и обрывая связь с нами.

Но однажды у нас всё-таки получилось. Отважные, сильные воины были пожертвованы ради этого. Но оно того стоило. Нет, мы не захватили тот кристалл, но очень близко подобрались к нему. И когда мы его захватим, то сможем соединить его с нашим кристаллом, расширив его возможности и ослабив при этом влияние Эгрегора Света, а, возможно, и полностью погасив его…

Тенебрис опять выдержал паузу.

– И здесь нам понадобится твоя… способность… твоя исключительность, с которой ты родилась. Пройдёт пол цикла, и я вновь отправлюсь на планету Тиана. И ты пойдёшь со мной. Твоя роль будет значимой и очень ответственной. И я надеюсь… нет, я уверен, что ты безупречно с ней справишься. Но прежде, как и говорил ранее, от тебя кое-что потребуется.

Мигами замерла, раскрыв рот от изумления. Чем таким обладает она, из-за чего отец возлагает на неё такие надежды? Да, она не похожа на других приспешников Тьмы, но эти отличия многим казались скорее каким-то дефектом, нежели преимуществом. Так что может исполнить она, чего не смогли самые лучшие и опытные воины? Какую высокую роль для неё приготовил отец, всегда относившийся к ней как к ребёнку, и очень часто ей казалось – как к чужому ребёнку?

Пытаясь разложить по полочкам всю информацию, которую она получила за это утро, девушка ощущала, как её голова гудела от роя нескончаемых мыслей. Впервые в её жизни отец был искренен с ней и, что самое важное, нуждался в её помощи!

Тенебрис нечасто о чём-то просил, он скорее приказывал и жестоко обходился с неповиновавшимися. Мигами же он никогда не наказывал, но и внимания ей уделял немного. По большей части Тенебрис просто игнорировал её, словно она напоминала ему о чём-то болезненном в его жизни, и передавал ей свою волю через Храбара или Эльбруса.

Она смотрела на отца по-детски наивными голубыми глазами, готовая на всё, и даже на большее, лишь бы оправдать его доверие и доказать, что она – Мигами – истинная и достойная приспешница Тьмы.

– Я слушаю, отец. И я согласна на всё, – твёрдо ответила она, предвкушая их переход на Тиану.

– После сна Деймоса и до следующего его пробуждения ты должна будешь посвятить себя усиленной магической тренировке… с магистром Храбаром. И проводить её вы будете вдали от нашего замка, в долине Посвящённых…

– Что? Отец, нет! – вырвался из Мигами отчаянный крик. Слова отца для неё прозвучали как приговор.

– Ты же была согласна и дала мне обещание. – Тенебрис ожидал подобной реакции и был готов к ней.

– Да… конечно. Но я думала, мне придётся тренироваться на полигоне или вновь засесть за учёбу и начать изучать другую планету – или даже и то, и другое. Но это?! Уйти из замка на целых полцикла тогда, когда ты только вернулся домой, да ещё и в компании этого… этого… – Из-за волнения девушка почти задыхалась и не могла найти нужных слов, чтобы полнее описать своё отношение к магистру.

– Ты хотела сказать: «Этого противного, ворчливого старика», – Тенебрис усмехнулся.

– Да! Именно!

– Я понимаю тебя, он и мне не особо приятен, но это уже не просьба, а мой приказ. И ты выполнишь его, дочь, – строго сказал Тенебрис.

– Зачем я вообще должна идти с ним в эту долину?! Разве нельзя обучать меня, скажем… на полигоне?! – не унималась Мигами, продолжая наседать на отца.

– Нет, нельзя. Это как-то связано с тем умением, которому он обучит тебя. И хватит спорить. Я больше не намерен выслушивать твои капризы. Будь взрослее и ответственнее, ты всё-таки будущая повелительница. А повелитель никогда не ноет, словно маленький бесёнок, и всегда держит свои обещания, не бросая слов на ветер, – повысив голос, прорычал Тенебрис. Его терпенье уж подошло к концу, лицо обрело строгие черты, а карие глаза стали темнее ночи.

Мигами тоже была на взводе. Её колотило от бешенства и обречённости. Она стояла, сжав кулаки и стиснув зубы, и смотрела на отца, а тот с не меньшим гневом смотрел на неё.

Девушка и представить не могла, что ей придётся уйти из замка и выносить отвратительное злобное лицо Храбара рядом с собой в течение многих дней без возможности скрыться от его едких замечаний и назойливых наставлений, тогда как её отец только вернулся с другой планеты.

Наконец, взяв себя в руки и осознав безысходность своего положения, Мигами опустила голову и сокрушённо выдавила:

– Хорошо. Я сделаю всё, что ты скажешь. Я научусь у этого… у магистра Храбара всему, что может потребоваться.

Потом она подняла голову и, решительно посмотрев отцу в глаза, добавила:

– Я докажу, что достойна тебя, достойна нашего рода и достойна быть повелительницей приспешников Тьмы! Ты обязательно будешь гордиться мной!

Глава 2.

Шесть с половиной циклов назад

– Мигами… Мигами!

Девочка, сидевшая за небольшим столом, служившим ей партой, дёрнулась и подскочила на месте от резкого лающего голоса у себя над ухом.

– Вы слышали, о чём я сейчас вам рассказывал?

– Я? Да… конечно. Я вас слушаю, магистр, – возвращаясь в реальность, стала оправдываться Мигами.

Они были вдвоём. Среднего роста старик с зачёсанными назад пепельными волосами, козлиной бородкой и суровым взглядом чёрных как уголь глаз и маленькая стройная девочка с приятными правильными чертами лица, яркими голубыми глазами и густыми волосами цвета воронова крыла, водопадом спадающими на плечи. Храбар – так звали этого пожилого мужчину – был одет в чёрную, местами изрядно засаленную обветшавшую, мантию и держал в руках широкую толстую табличку, на которую в несколько слоёв магическим образом был нанесён текст. Мигами сидела напротив него, и на ней тоже была мантия, но светло-голубого цвета, поновее и почище облачения старика. Парта, за которой разместилась девочка, была деревянной, а сиденье обшито шкурой животного с длинным густым мехом.

Помещение служило кабинетом, и было обставлено вдоль стен высокими шкафами, полки которых ломились от всевозможных кварцевых табличек – скрижалей – подобных той, что держал в руках Храбар. Посередине, чуть поодаль от парты и за спиной магистра, находился стол с выдвигающимися ящичками. На нём лежал хрустальный шар, наполненный серой мутной дымкой. Комната была освещена насыщенным синим свечением, исходящим из окна, и горящими свечами небольшой люстры, одиноко свисавшей с потолка.

– Да неужели, – с раздражением произнёс Храбар, устремив на единственную свою слушательницу гневный испытующий взгляд. – А вот мне показалось, что вы опять решили немного вздремнуть на моей лекции. Видимо, история нашего мира вас утомляет?!

И действительно, Храбар своим монотонным низким голосом в очередной раз усыпил Мигами, и та, сидя на мягком тёплом стуле, уже не в силах была бороться с тяжестью слипающихся глаз. Девочка ничего не ответила на выпад магистра и продолжала смотреть на него, судорожно вспоминая, о чём именно он ей рассказывал.

– Ну, раз вы внимательно слушали, то, вероятно, напомните мне, на чём я остановился?

– Деймос… живой и… он дышит, – начала вспоминать Мигами. – Он дыханием своим… рождает нас, приспешников Тьмы…

– Не он рождает нас, – рявкнул Храбар, – вы опять всё поняли неверно! Повторяю ещё раз. И на этот раз постарайтесь не отвлекаться и не заснуть, – с негодованием произнёс он.

Но тут его лицо исказила злобная улыбка. Он что-то придумал, и это что-то Мигами не понравилось. Храбар ещё ближе подошёл к напрягшейся девочке и теперь уже нависал над ней, словно тёмная грозовая туча.

– Я решил, что сегодня мне больше не стоит тратить своё драгоценное время на такую посредственность, как вы. Вот вам скрижаль. – Он грубо сунул ей в руки табличку, и та больно упёрлась девочке в грудь. – Вы должны будете сами всё прочитать, а завтра рассказать обо всём, что смогли узнать. И надеюсь, что ваш рассказ не ограничится коротким вступлением. Слуги, что посещают вас, говорят, что вы часто общаетесь сама с собой, находясь в своей комнате. Может, на этот раз у вас получится не пустая болтовня, а подготовка к завтрашнему выступлению.

– Я разговариваю не с собой, а с бесёнком, – сквозь зубы процедила Мигами.

– Так ты разговариваешь с бесами?! – удивлённо воскликнул Храбар, не заметив, как перешёл на «ты».

– Локи мой друг, – огрызнулась девочка.

– Локи? – переспросил магистр.

– Маленький бес. Я разговариваю с моим другом.

– Ты ещё и имя ему дала?! – взревел пришедший в бешенство Храбар.

Мигами непонимающе посмотрела на магистра. Что с того, что она завела себе друга среди неразумных и дала одному из них имя?! Опустив глаза в пол, она пробурчала под нос:

– Зато я не болтаю сама с собой.

– Посмотри на меня и послушай, что я скажу, – суровым голосом произнёс Храбар, и Мигами тут же подняла глаза. – Внутри каждого из нас живёт второе Я, с которым мы общаемся каждый день. И это нормально. Кто-то это делает вслух, кто-то мысленно – не важно. Так мы спасаемся от одиночества и познаём себя. Правда, порой, злоупотребляя этим общением, мы замыкаемся и сходим с ума, но такое бывает лишь со слабыми духом. И всё же, даже в этом случае, лучше сойти с ума, чем разговаривать с глупыми существами…

– Локи не глупый, и с ним я не одинока! – выпалила девочка, вступаясь за своего друга, и на её глазах показались капельки слёз.

– Нет. Конечно, нет. Тебе нравится, когда вокруг тебя вьются такие же бездарные создания, как и ты сама, с которыми ты легко находишь общий язык. Но знай, эти маленькие бесы приходят и уходят, а ты остаёшься наедине с собой и никуда от этого не денешься. И если ты не научишься общаться с собой, не найдёшь общий язык со своим внутренним Я, ты никогда не сможешь стать единым целым и всегда будешь искать собеседника на стороне, даже среди неразумных. Ты станешь зависимой от других, а значит, ты всегда будешь слабой. И все вокруг это будут чувствовать. Твои враги это будут чувствовать и постараются использовать твою слабость против тебя.

Но если ты хочешь быть сильной, то Тьма поможет тебе в этом. Она способна уничтожить эту зависимость, а также наделить тебя своей силой и энергией, помогая обрести себя. Главное – впустить её в своё сердце, в свою душу и в свой разум. Запомни это, девочка. А сейчас вон из моего кабинета и не смей больше упоминать при мне о своих маленьких друзьях! – рявкнул Храбар, указывая на дверь. Мигами подскочила, как ошпаренная, и, схватив скрижаль, выскочила вон.

Она бежала по длинному полутёмному коридору в сторону своей комнаты, как неожиданно столкнулась с выходящим из-за угла Эльбрусом, чуть не сбив того с ног.

– Осторожней, Ми. Ты куда так спешишь? – удивлённо спросил Эльбрус, чудом успев увернуться от летящей Мигами.

– Скорее… откуда, – поправила друга запыхавшаяся девочка. – Опять был урок с Храбаром. И этот… В общем, я на секундочку прикрыла глаза, а он наорал на меня и заставил полностью выучить всю скрижаль, как будто я сама вызвалась ходить к нему на уроки.

– Да, мой дедушка бывает строгим и даже чересчур, но ведь ты сама была в этом виновата? – вступился за Храбара Эльбрус.

– Ты вообще мне друг или нет? Ты должен поддерживать меня и защищать, а не вступаться за своего злобного деда, – с обидой и осуждением в голосе накинулась на него Мигами.

– Ладно, ты права. Просто ты же сама… – начал, было, Эльбрус и тут же осёкся, видя закипающую от гнева Мигами. – Хорошо, хорошо. Соглашусь. Старик сам виноват, что вновь потревожил твой сон…

– Ты издеваешься?! – оборвала его девочка.

– А-а-а… я, наверное, пойду. Мне нужно… нужно срочно бежать, Ми, – стал запинаться Эльбрус. – Я приду к тебе под утро, и мы вместе посмотрим пробуждение Деймоса, хорошо?

– Иди. И можешь не приходить ко мне, – огрызнулась Мигами и, загадочно усмехнувшись, добавила, – меня всё равно не будет в комнате.

– Тебя… что? А где же ты будешь? – удивился Эльбрус.

– Я собираюсь пробраться в башню Дромена этой ночью и оттуда наблюдать за пробуждением Деймоса. И, кстати, я собиралась позвать тебя с собой, но сейчас передумала.

– Ты что, туда же нельзя никому. А если тебя поймают? Ты знаешь, что с тобой сделают? Твой отец явно не будет рад этой выходке. Да и как ты вообще собираешься туда попасть?

– Отец всё равно уходит завтра утром, а когда вернётся, то уже поздно будет меня наказывать. К тому же, кто тебе сказал, что меня поймают? Я всё продумала и на этот раз точно не попадусь! – с вызовом сказала Мигами.

Взволнованный Эльбрус начал мяться, нервно покусывая губу и издавая невнятные звуки, мысленно борясь с собой. По его наморщенному лбу было видно, что он пытался на что-то уговорить себя, а это что-то всё никак не хотело уговариваться. Но уже спустя несколько секунд интенсивной внутренней борьбы, он всё же смог пересилить себя и наконец решился:

– Хорошо, раз ты такая упрямая, я, так и быть, пойду с тобой.

– Ты что, не слышал, что я сказала? Я уже не хочу, чтобы ты шёл со мной.

– А я всё равно пойду! Я отвечаю за тебя, Ми, перед твоим отцом. – Эльбрус строго смотрел на девочку.

– Ладно, так уж и быть, я позволю тебе пойти со мной, – смягчившись, ответила она.

Радуясь, что будет не одна, а в компании своего лучшего друга, Мигами всячески старалась не показывать вида, что уже не обижается на Эльбруса.

– Приходи ко мне за три часа до пробуждения, я всё тебе расскажу. А сейчас ты, вроде бы, куда-то спешил? Да и мне нужно подготовиться к завтрашнему уроку, – она подняла сжатую в руке скрижаль и обречённо выдохнула.

– Да. Конечно. Тогда до вечера. То есть, до полуночи, – сказал Эльбрус и побежал по своим делам.

●●●

Деймос погружался во тьму. Ночь уверенной поступью вступала в свои права, приглушая дневное сияние синевы. Небо было затянуто лёгкой дымкой, но даже сквозь неё можно было заметить, как на небе загораются маленькие редкие точки – огоньки далёких звёзд.

Где-то вдали завывал вендиго. Временами ему вторили жалобным воем сидящие на цепях церберы. Призраки вылезали из подвалов и развалин, заполняя собой леса и долины. А над горами летали призрачные драконы, вселяя страх в свои будущие жертвы.

Единственный город на этой планете тонул в ночной темноте. Лишь изредка попадались дома, в окнах которых ещё поблёскивали огоньки свечей. Практически все жители легли рано и давно уже спали, чтобы вместе со своим утренним пробуждением встретить пробуждение Деймоса.

Стоящий на вершине горы замок также погрузился в сон. И лишь одно из окон верхнего этажа ещё боролось с надвигающейся тьмой, поддерживая тусклое свечение догорающих свечей.

Мигами сидела у окна и водила по скрижали рукой, заменяя верхний текст на новый, всплывающий из глубины таблички. Ей с трудом давались заумные писания, и потому, чтобы лучше их понять, приходилось перечитывать каждый новый текст по несколько раз. Она закрыла глаза и принялась повторять в уме всё, что смогла узнать и запомнить из прочитанного:

«Наша планета – Деймос – является живой и не имеет звезды, а также соседних планет, которые можно было бы увидеть на небосклоне. Она питает и согревает себя собственной энергией, исходящей из её недр, создавая на поверхности свечение всех оттенков синего цвета: от светло-голубого до тёмно-синего. Все существа, населяющие эту планету, создавались и создаются самой Тьмой, а Деймос наполняет их своей энергией, даруя силу и поддерживая жизнь. Но сила Тьмы и запас энергии Деймоса не бесконечны, а потому на помощь ему пришли мы – приспешники Тьмы. Мы призваны служить Тьме, приумножая её мощь и расширяя границы её влияния…»

Девушка тяжело выдохнула. Она вновь устало взглянула на скрижаль и, пролистнув текст, продолжила чтение:

– Наша раса очень сильна и практически непобедима, но у нас есть один существенный недостаток – непереносимость Света. Эта энергия, излучаемая самим Эгрегором Света, негативно влияет на всех разумных существ, растворяя в них Тьму и ослепляя своими ложными ценностями. Попавшие под влияние Света несчастные жертвы становятся слабыми и уязвимыми, а создания Тьмы умирают в страшных муках.

Но не только этот внутренний Свет, а ещё и внешний яркий свет одной из планет оказался губителен для нас. В его лучах мы ощущали, как наша сущность – Тьма внутри нас – начинала сгорать и растворяться, а вместе с ней – и наши тела. И это стало бы проклятием для нас всех на той планете, если бы однажды лучшим магистром всех времён Храбаром не было создано уникальное зелье, способное временно нейтрализовать смертоносный эффект и…

Мигами фыркнула и швырнула доску на кровать.

– Ну конечно, куда же без него. Этот напыщенный старикашка даже в историю мира успел себя записать, – проворчала она. Упоминание в скрижали Храбара напрочь отбило желание продолжать обучение.

За дверью послышалось шуршание. Мигами обернулась как раз в тот момент, когда Эльбрус проскальзывал в комнату.

– Привет. Я думал, ты всё-таки передумаешь и ляжешь спать, но, видимо, был не прав.