Как гласила народная поговорка тех веков, «городской воздух делает человека свободным» («Stadtluft macht frei»); и не безосновательно. Согласно сложившейся практике, города сами назначали судей, а если находились в ведении того или иного сеньора, то предлагали ему на утверждение своих кандидатов. Самым важным органом управления городом являлся городской совет (der Stadtrat), члены которого избирались горожанами. Причем, эти органы местного самоуправления не получали никакого денежного довольствия – их деятельность и так являлась невероятно почетной.
При этом весьма важное значение придавалось цеховой организации социально-хозяйственной жизни: цехам устанавливали размеры налогов, цену изготавливаемых вещей, правила приема новых членов, виды общественных повинностей, включая военную. Взамен цехам принадлежало исключительное право заниматься определенным ремеслом, оно же являлось для них и обязанностью. Цеха должны были работать честно, на благо всего города, и городские власти тщательно следили за соблюдением интересов рядовых граждан. Они же устанавливали предельные нормы производства того или иного товара, дабы не банкротить более бедных товарищей по цеху, размер жалованья подмастеров и учеников и т.п.66
****
«Моя мысль та, – некогда писал К.Н. Леонтьев, – что истинная революция по существу есть либерализм, эмансипация во всех ее видах, а социализм есть готовящийся отпор старой европейской революции, есть глубокая вековая, организующая постепенно реакция будущего (и уже недалекого, XIX век кончается!). Социализм скоро оставит свои инзурекционные (мятежные. – А.В.) приемы и сделается орудием новой корпоративной, сословной, градативной не либеральной и не эгалитарной структуры государства. Он вынужден будет сочетаться с сохраненными консервативными историческими началами так или иначе, видоизменяя их и видоизменяясь сам»67.
«Быть может, – продолжал он в другом произведении свою мысль, – явится новый феодализм – феодализм общин, в разнообразные и неравноправные отношения между собой и ко власти общегосударственной поставленных. Я говорю из вежливости, что подозреваю это; в самом деле, я в этом уверен, я готов пророчествовать это»68.
Как известно, его прогнозам (по крайне мере, до сегодняшнего дня) не суждено было сбыться, и основная масса современных государств пошла по пути либерально-демократического, светского социализма. С другой стороны, даже по сию пору в них не восторжествовала та уравнивающая стерилизация общества, которую так ненавидел и каковой столь опасался наш великий мыслитель. Западное общество по-прежнему весьма структурировано и дифференцировано как в политическом, правовом, так и имущественном отношении.
Кроме того, и для нас это обстоятельство крайне важно в контексте рассматриваемой темы, все монархические образования христианской цивилизации: королевства Бельгия, Великобритания, Португалия, Испания, Дания, Нидерланды, Швеция, Норвегия, великое герцогство Люксембург, княжества Монако и Лихтенштейн, системно и весьма эффективно проводят в жизнь идеи социального государства, которое стало по сути одной из разновидностей социализма.
Куда далее направится колесо истории, какие тенденции победят в ближайшее время? Бог весть. Но для нас важен в данном случае сам непреложный факт (многовековой и чрезвычайно разносторонней) органичной совместимости социализма с монархической формой правления, с которой связаны реальные, а не мифические, победные свершения.
Воистину, «что было, то и будет, и что делалось, то и будет делаться, и нет ничего нового под солнцем. Бывает нечто, о чем говорят: «Смотри, вот, это новое», но это было уже в веках, бывших прежде нас. Нет памяти о прежнем, да и о том, что будет, не останется памяти у тех, которые будут после» … (Еккл. 1:9-11)