Странник на пегой лошади выехал на холм и замер в недоумении, разглядывая деревню внизу. Она была мертва. Ни души во дворах, никаких звуков, из печных труб не поднимаются дымки. Крепкие дома стоят в окружении цветущих садов, пшеничные и льняные поля уходят вдаль, насколько видит глаз – и никого. Что же за напасть заставила жителей сорваться с земли в разгар урожайного лета? Особенно здесь, вдали от диких земель и княжеских разборок?
После короткого раздумья путник тронул поводья и направил коня вниз. Проехал через всю деревню, внимательно осматриваясь вокруг. Остановился возле крайнего дома – показалось, что за затянутым бычьим пузырем окном мелькнула тень.
– Есть кто живой? – голос странника звучал низко и хрипло, словно точилом водили по лезвию меча. Сперва ответа не последовало, но затем дверь тихонько скрипнула, и из дома выглянул крепкий старик с коротким копьем в руках.
– Отец, я плохого не сделаю! – мужчина ловко спрыгнул с коня, оправил серую рясу из грубой ткани, в которую был одет, показал пустые ладони. Старик смотрел на приезжего, задумчиво склонив голову к правому плечу и прищурив левый глаз. Несмотря на возраст, копье в его руках не дрожало.
– Где же тебя, мил человек, как отметило? – дед показал на левую сторону лица гостя, от корней огненно-рыжих волос и до бороды покрытую зарубцевавшимися ожогами.
– А это, отец, не твое дело. – Ответил гость ледяным тоном.
– Ну, как скажешь. А в наших краях ты что забыл?
– Друга ищу. Такой же как и я, послушник. Родионом зовут. Не встречал?
Дед ответил не сразу – видимо, принимал какое-то решение. Приезжий тоже молчал, сверля старика глазами цвета стали. Тишину нарушал только скрип сойки на коньке соседнего дома.
– Заходи, поговорим, – старик опустил копье, повернулся и скрылся в полумраке. Приезжий, склонив голову, шагнул за ним в низкий дверной проем. Хозяин жестом указал на лавку возле стены, а сам покопался среди горшков у остывшей печи, молча протянул краюху черст�