Расколотая мечта. Арка 2. Великие богатырские состязания

Сказ 8 – Данила-мастер и Василиса Премудрая

Тульские земли. Тула.

И воины, и лошади оказались обыкновенными. Не големы и не усиленные земной тягой витязи. Разве что доспех слишком мудрёный и седла изобилуют множеством кармашков, ремешков и крохотных механизмов.

– Я глава стражи Тулы, – зычно выкрикнул передний всадник. От прочих он отличался шлемом с тремя серебряными шестернями на боках. – Меня зовут Стерх, и я буду вас сопровождать.

По плотной и ровной дороге да под горку лошади шли веселей, а телеги и фургон катились, почти не громыхая. Вдоль дороги то и дело подымались снежные фигурки. Одни показывали в сторону Тулы, другие прыгали и весело размахивали руками.

Один так потешно тыкал прутом, похожим на меч, что Любимка попытался пристроиться к нему с поединком. Стоян идею не одобрил.

– Держи себя в руках. За нами наблюдают.

И действительно, чем ближе они подъезжали к каменным стенам, тем больше посреди снежных фигурок появлялось настоящих людей. Любимка понял, что это жители Тулы пришедшие поглазеть на гостей.

– Давай, что ль, развлечём публику, – сказал Савелий. Он вдруг подпрыгнул, легко перекувыркнулся в воздухе и приземлился головой вниз на два пальца – указательный и средний.

Топ-топ-топ, – пальцы засеменили, ступая, словно ножки крохотного человечка. Зрители восторженно захлопали.

– Сума, помогай, – проговорил калика Олег. Его рука вытащила что-то пёстрое. Калика положил три камушка на раскрытую ладонь и – чпух, чпух, чпух – отправил их один за другим в полет.

Они взлетели высоко в небо и вдруг рассыпались яркими разноцветными цветами.

– Ух ты! Вот так красота!

Зрители отметили эту выходку одобрительным гомоном, громче всех вопил Любимка.

– А я тогда тоже.

Кап-кап! Перед глазами пали тёмные капли. Отрок рванул вдоль зрителей, оставляя за собой поднимающуюся пелену снега. А потом так же стремительно проскочил обратно, то тут, то там взмахивая руками.

Фшух! Время ускорило ход до обычного. Перед зрителями зависли в воздухе слова: "Тула здорово".

– Пф, – фыркнул Ярополк. – Ничего лучше не мог придумать.

– А ты попробуй так быстро и столько букв! Погляжу на тебя!

Ярополк отвернулся.

Дорога весело скатилась по склону и уткнулась в глухую каменную стену тульского кремля. Казалось покрытие уходит прямо под массивную кирпичную кладку.

Они остановились. Богатыри словно чего-то ждали, простой люд и тягатели недоумевали.

– Куда дальше-то? – проговорил Любимка.

– Что за шутки? – проговорил Стоян громко, будто читал роль в провинциальном театре. – Где врата, которые нас впустят?

– Где врата? – весело воскликнул Стерх. – А к чему они?

Шестерён лишь загадочно улыбнулся.

Задрожала земля, раздался негромкий хруст и щелчки. Шух! Шух! Шух! Щёлк! Щёлк! Щёлк! Кирпичи ворочались в воздухе по одной им известной траектории и прочно сцеплялись друг с другом, расходились волнами в стороны. Словно множество невидимых карликов умело складывали головоломку.

Любимка разинул рот. Там, где была глухая стена, теперь зиял проход, обрамлённый высокой выложенной кирпичами аркой. Широкая дорога как ни в чем не бывало забегала прямо в город и продолжалась, превратившись в улицу.

– Ёшь-матрёшь! Здорово как! – так и подпрыгнул от восторга отрок. – Так вот откуда Яга научилась так со своей избой обходиться.

– Тут ещё не известно, кто кому идею подал, – проговорил Стоян.

– Да, задумка бабушки Яги, – молвил Шестерён. – Данила этого не скрывает. Но она использует бревна, их не так много. А он использует тысячи крохотных кирпичей, это совершенно иной уровень воплощения идеи!

– Погодите-ка, – вдруг вытаращил глаза Любимка. – Это чево же это! Мечи-калачи! Он так весь город может, как бабуся избу?

Он представил себе каменного человека, величиной с город и ухватился за голову.

– Вряд ли, – сказал Савелий. – Запаса земной тяги не хватит…

Но в голосе не было уверенности, а взгляд сделался задумчивым, словно это натолкнуло его на дельную мысль.

Стоян тоже задумался, хрустя волосками бороды. Он был главным умельцем по технике создания любимцев и явно обдумывал теперь идею чучелка гигантского размера.

– Голема такого размера никто создать пока не пытался, но чувствовать и управлять Данила может любым кирпичиком и любым брёвнышком в городе.

– Теперь понятно, как он без дружины и воинов живёт по соседству со степью, и его до сих пор кочевники не пожгли, – проговорил Димитрий.

– А вас жгут? – спросил Ярополк.

– Бывает, – за княжича ответил Неждан. – Если позабудут уроки, которые им преподаёт батька Димитрия. Когда возвращается из путешествий…

***

В городе диковин и "всяких-разных штук", как выражался Любимка, было видимо невидимо.

Здесь все подчинялось мастерам. По его приказу вспыхивали и гасли светильники, ковровые дорожки сами расстилались перед ними, двери распахивались, хотя никого рядом не было.

Всюду на стенах висели доски, на которых пропитанным тягой песком рисовались нужные знаки или пояснения вроде "иди сюда", "поверни направо", "направо, дубина стоеросовая", "ну и делай теперь крюк через весь терем", "заблудился?! Ка-а-ак можно было отстать от своих в пустом тереме!?!?!".

Потом словесные сообщения пропали, далее доски общались с Любимом посредством стрелочек.

Когда нагнал своих, они уже располагались в просторной горнице. Двери были распахнуты. Любимка заскочил внутрь и услышал, как Стоян интересуется у настенной доски прибыли ли другие делегации.

Шух-шух-шух! – ответствовала доска. "Тмутаракань – первый поверх, западное крыло. Минск – шалаши на заднем дворе в парке для прогулок. Шестерёну тоже пора!"

– Добро, – сказал первый наставник и повернулся к тягателям. – Все здесь? Даже Любим отыскался. Скажу последнее напутственное слово.

Они стояли рядом друг с другом. Димитрий и Неждан, Конопат и Болтя, Ярополк и Шестерён. И только что вбежавший Любимка.

– У всех вас за плечами испытания в Запредельных лесах. Не важно какие кто врата прошёл, вы уже показали серьёзный уровень владения земной тягой. То, что будет здесь – не менее опасно. Главное, вы должны помнить, что, не смотря на соперничество, вы все равно остаётесь товарищами и соратниками. С уважением относитесь друг к другу, и тогда ваша честь будет только расти. Желаю всем успеха и удачи. Пусть сопутствует вам земная тяга.

Все они кивнули довольно серьёзно, а Болтя в кои веки не клацнул зубами.

– Шестерён, проводи, – кивнул первый наставник.

Пока они выходили, Любимка осмотрелся. Горница была просторной и светлой. Вдоль стен выстроились лавки, в середине – обширный дубовый стол, в углу – большая русская печь. Всю стену напротив входа занимали высокие окна с вставленными прозрачными стёклами.

– Какое расточительство, – буркнул Фёдор.

– Занимайте лавки, – сказал Стоян. – Это наше пристанище на все время состязаний.

Любимка бросил узелок на ближайшую лавку и отошёл к печи. Нет ли и там каких чудесинок.

– Фурум-бурум, – услышал он фальшивый мотивчик, словно кто-то напевал под нос. Отрок осторожно заглянул за печь. Там был просторный закуток. Прямо на полу сидел человек, который крутил ключами на стене какие-то трубы. Человек весело насвистывал бравурный мотивчик.

– М-м-м! – рядом встала Пелагея и подпела незнакомцу.

– А?! Что?! – человек оглянулся и подслеповато прищурился.

Он был худощавым, лицо круглое и очень добродушное. Щеки и нос измазаны чем-то черным. На носу сидит странное приспособление из перекрещенных палочек с большими прозрачными стёклами на концах. Палочки перекрестьем цеплялись за нос так, что прозрачные линзы висели прямо напротив глаз, отчего те казались большими и искажёнными.

– О, – сказал человек и попытался вытереть руки о полу красного кафтана. – Вы уже пришли. А я тут немного увлёкся…

Он смутился. Руки от его действий не стали чище, зато на кафтане остались черные пятна.

– Что-то в трубах гудит, вот я и решил по-быстрому… – он извиняюще улыбнулся.

– Что делает тут этот холо… – начал Ярополк. Бац! Тяжёлая оплеуха едва не уронила его на пол.

– Кланяйся, тягатель, – гаркнул Стоян. – Пред тобой Данила-мастер – правитель местных земель.

Любимка вытаращил глаза. Этот замарашка – знаменитый на весь мир мастер?! Ничего себе!

– Что вы, не надо почестей, – мужчина отложил ключи и поднялся, смущённо потерев нос. Пятно на нем стало больше. – Мы тут по-простому…

– Уй, ты, радость моя! – раздалось у них за спинами. В горницу вплыла женщина небывалой красы. Она была одета в длинное нарядное платье, скрывающее сапоги. На голове парадный кокошник. Из-под него выскальзывала чёрная плотная коса и тянулась почти до пола. Лицо у женщины было румяное, с тонкими губами и острым носиком. Она улыбнулась гостям, сверкнув белыми зубами. – Гости уже пришли, а он не одет, не умыт!

Она подскочила к мужчине, в ухоженных ладонях появился ослепительной белизны платочек. Женщина плюнула на него и принялась оттирать пятно на носу мужчины. Тот замер, не зная куда деть испачканные руки. Наконец, спрятал их за спину.

Платочек сделался черным, но женщина осталась довольна.

– Знакомьтесь гости дорогие. Муж мой, Данила. Правитель здешних земель. А я, стало быть, Василиса, супруга евойная.

Она вдруг покраснела и смутилась, сделавшись похожей на молоденькую девицу.

Гости поклонились ещё более почтительно, нежели хозяину. О красе и уме Василисы в шести княжествах ходили легенды. Пелагея так и подалась вперёд, блестя глазами.

– Идём, моя радость, – Василиса увлекла мужа из комнаты. – Нашим гостям надо отдохнуть и приготовиться.

– Но как же… – Данило так и потянулся к трубам.

– Потом, свет моих очей. Позже.

Почти силой, она вытолкала мужа за дверь и улыбнулась гостям. Любимка залюбовался, словно солнце выглянуло.

– Мне прислать вам девицу или голема?

– Рекомендую голема! – высунулась из-за двери взволнованная физиономия Данилы. Нос опять быль испачкан. – Я лично его готовил. Его функционал явно больше девицы…

– Нам, э-э-э, – энтузиазм мастера явно пугал Стояна.

– Конечно, голема. Когда ещё такое увидим! – вскричал Любимка. Данила просиял. Василиса улыбнулась и попыталась вытолкнуть его из проёма двери.

Мастер совсем было поддался её давлению, но вдруг прищурился, вгляделся в Любимку. Лицо его сделалось скорбным.

– О, мой друг… – проговорил он печально. – Он ушёл!

Отрок опешил, остальные дружно подались в стороны. Кто-то, кажется это был Ярополк, хихикнул. Но мастер ничего не замечал. Он подошёл и дотронулся дрожащей рукой до кармашка, в котором лежал Глаз Ворона.

И тут Любимка все понял. Сияющий Витязь!

– Да, – в его голосе тоже появилась печаль. – Он храбро сражался и ушёл. Он оставил свой пост мне.

Данила-мастер поглядел на него, и во взгляде чувствовалось благодарность.

– Он всегда был храбрым, – проговорил он, все ещё мыслями пребывая в прошлом. – Сам попросил меня заключить его тягу в шар, чтобы и после смерти защищать Русь. Стало быть, он обрёл покой!

Богатыри почтительно молчали, Ярополк хмурился, силясь понять о чем речь, Пелагея что-то строчила в книжице.

– Мы найдём минутку, чтобы ты все рассказал в подробностях, – печально молвил Данила. Василиса ободряюще положила ему руку на плечо. – А пока… – он встрепенулся и снова стал прежним рассеянным недотёпой. – Так вы выбрали голема? Я пришлю вам.

И не слыша возражений, он выскочил за дверь.

***

Голем притопал почти сразу, они даже не успели толком поругать Любимку за поспешный выбор. В отличие от тех штке, котоыре тягатели встретили на полигоне богатырских испытаний, этот человекообразный механизм был утончённым и совершенно не страшным. Сделанный из тонких стальных листов и прутьев, он выглядел даже хрупким. Внутри крутились шестерёнки, сжимались и разжимались часовые пружины, что-то жужжало и позвякивало. В нескольких местах Любимка приметил шарики, похожие на Глаз Ворона. Они едва заметно мерцали почти незаметные при дневном освещении.

Голем был плавен в движениях и очень ловок. Он быстро заставил стол яствами и напитками, ни разу ничего не уронив и не пролив.

После обильной трапезы гости расположились на отдых, а потом на доске с шуршанием начертались слова: "Торжественная церемония богатырских состязаний начнётся…". Далее шли цифры, которые все время перерисовывались. Отсчёт шёл от тысячи к нулю.

– Ну, богатыри и тягатели! Не посрамим отечество! – сказал Стоян. Любимка ощутил, как учащается биение сердца.

– Да! Покажем им, чего стоит силушка богатырская! – он вскинул руку.

В кои веки его никто не одернул и не поправил. Остальные участники тоже вскинули руки и сказали:

– Не посрамим!

Сказ 9 – Переполох на торжествах в честь открытия состязаний

Тульские земли. Тула.

Зал был круглым и просторным, с высоким куполообразным потолком. Как лепестки огромного цветка от центра к стенам расходились шесть совершенно одинаковых секторов. Внизу, в самой узкой части каждого сектора стояли три высоких кресла для руководителей княжества, дальше шли кресла попроще, а потом и вовсе скамьи. Все это располагалось на гигантских ступенях, амфитеатром расходясь к стенам. На верху каждого сектора в стене было прорезано широкое окно, застеклённое разноцветными витражами.

Витражи были выполнены в символике шести княжеств, являя из себя настоящие произведения искусства. У московского княжества это был прямой меч, каплеобразный щит и шлем, у новгородских земель – ладья, которая везёт огромную мошну, у Тмутаракани на витраже красовались подмётки сапог, а у Минска – раскидистое дерево. Казаки предпочли прочему изогнутый меч и крепко сжатый кулак.

Свет проникая через разноцветные стекла, переливался и расцвечивал зал. Стены украшали живые растения, листочки плюща поднимались до самого потолка, среди них огоньками горели жёлтые, красные и белые цветочки.

– Как они это делают?! – Настенька прижала руки к груди. – Зима, а тут все… живое.

– И печей не видать, – Пелагея тоже была впечатлена.

– Трубы, – отозвался из соседнего сектора Шестерён. – Тепло ходит по трубам, а печи расположены в соседнем доме.

Простые члены делегаций и зрители уже заняли свои места. Среди них были и тягатели. Ждали глав делегаций шести княжеств.

– Неужели это сделано специально к состязаниям? – Любимка восхищённо озирался. С удивлением понял, что в самой верхней части крыша тоже прозрачная и оттуда льётся солнечный свет.

– А ты забыл, как нам стену приподняли? – спросил Олег. Отрок другими глазами посмотрел по сторонам.

– Ёшь-матрёшь! Неужели это всё может измениться за пару мгновений.

– Совершенно верно, – сказал Шестерён со своего места. – Пятнадцать вариантов зала и ещё десять их разновидностей.

Но Любимка уже его не слушал. Рядом с тульским тягателем появился самый странный человек, которого отрок когда-либо встречал. Это был невысокий и очень толстый парень, жир буквально выпирал из всех мест, откуда можно выпирать. Валики нескольких подбородков вскидывали лицо вверх, гладкие и румяные щеки лоснились. На голове короткий ёжик, глаза как узкие щёлки, пальцы похожи на сардельки.

– Вот так фрукт, – проговорил Любимка. Рядом ошалело таращил глаза Ярополк.

– А, знакомьтесь. Это Коропейко. Наш второй участник состязаний.

Шестерён улыбнулся. Коропейко растянул рот, словно жаба и взмахнул раздутой рукой. Одновременно с этим что-то зашелестело, под просторными одеждами парня явно что-то двигалось.

Любимка с Ярополком переглянулись.

– Это их тягатель?!

Они прыснули и отвернулись. Наум на фоне этого толстяка выглядел атлетом. Коропейко заметил их реакцию, щеки парня покраснели и затряслись. Он начал раздуваться, под одеждой грозно зашелестело.

– Коропейко, душечка наша, поумерь пыл! – раздался голос Василисы. – Состязания ещё не начались.

Любимка и Ярополк застыли с разинутыми ртами. Откуда звук? Место супруги правителя тульских земель пустовало. Толстяк недобро зыркнул на них и шлёпнулся на скамью, перекрестив жирные руки. Шестерён испуганно глядел на него, потом осторожно пристроился рядом.

Зал постепенно заполнялся, но главные места в центре зала оставались пустыми.

Ту-ду-дум! Ту-дум! Грянули невидимые фанфары, в проходах меж секторами княжеств появились главы делегаций и правители княжеств. Любимка увидел урядника Фрола все в той же темной обтягивающей одежде и с белым воротником гармошкой. За ним шагали тихо, как тени, два воронёных. Фрол был бледен, осунулся и, казалось, ничего вокруг себя не видел. Один раз Болту даже пришлось направить его, чтобы не врезался в скамью.

– Да что с дядькой Фролом такое?! – пробормотал Любимка. Зал взорвался приветственными криками, и он перестал об этом думать.

По проходу рядом с Любимкой вышагивал улыбающийся Данила-мастер. Лицо счастливое, на носу опять пятно, хотя и видно, что его тёрли. Василиса плыла, словно пава, совершенная, как картинка.

По следующему проходу гулко топал огромный Панас. Усы его довольно топорщились.

– Ни Прокл ни атаман не изволили явиться, – услышал Любимка голос Фёдора.

– Так и наш не изволил, – отозвался калика Олег.

За огромным казаком улыбаясь и подкручивая усы шли Свистун и Сипун, во всем блеске и яркости казачества. Оба нацепили на себя все оружие, какое только у них было. А вместе с ними и золото с самоцветами.

– Зато этот приехал, – сказал первый наставник. Во главе новгородской делегации вышагивал толстенный купчина в мехах. Вытянутая шапка делала его выше на голову, борода мела пол. Рядом беспечно топал молодой парень в щегольском кафтане.

– А почему у Новгорода один воин? – проговорил Олег озабоченно. – Разве по правилам сюда не должны явиться все участники?

Любимка поглядел туда, куда указал калика. Высокий мускулистый мужчина с молотом на длинной рукояти топал чуть позади от купчины.

– Никогда не считал Жилу выдающимся воином, – бухнул Фёдор сзади.

– Я тоже думал, что от них Потык будет, – сказал Савелий.

– Писари сказывали – с Потыком несчастье вышло, – шепнул Стоян. – Тёмное дело…

– Нашим легче… – проговорил Олег и замолк. Любимка укоризненно посмотрел на калику, мало чести надеяться, что сильные супротивники не явятся на поле боя.

– А кто же второй тогда? – хмурился Стоян. – Не Прошка же?

– Точно не Прошка! – рассмеялся калика Олег. – Прошка ещё тот вояка.

– Гляди, и Ермак не явился! – дядька Стоян указал на противоположный проход. Там шествовала Тмутаракань. Делегацию дальнего княжества возглавлял суровый витязь в сером дорожном плаще, высокий и худой. Он смотрел сквозь ряды зрителей так, будто не понимал, зачем это все. По обе руки от него мягко, как хищные звери, передвигались два одинаковых с лица воина. Оба в полном доспехе, кольчужных рубашках с нашитыми стальными бляхами. Вооружены тоже одинаково. Только вот за мечи держаться, словно один правша, а второй левша.

– Тит и Рат, – сказал Олег. – Лучшие бойцы княжества. Правда, сильны только, когда вместе.

– А возглавляет их Живень, один из советников князя Ермака, – молвил калика Фёдор. – Фактически он управляет княжеством, пока князя нет. А нет его почти всегда, учитывая его страсть к путешествиям.

Последней появилась делегация из Минских лесов. Все как один в кожаных темных одеждах с капюшонами. У всех множество кармашков и кожаных ремешков, отовсюду торчат рукояти мечей и кинжалов, а так же метательные снаряды.

Вспомнив звезды с острыми краями, подаренные кузнецами Фёдору, Любим подумал: "Может и этим подарили нечто подобное? Конопат и Болтя выглядели чужеродно в собственной команде. Слишком много эмоций, слишком много разговоров. Остальные дивы не молвили и слова с тех пор как вошли.

Один был в темных кожаных одеждах с меховой оторочкой. С капюшоном, весь протянут ремнями. Из-за одного плеча торчала туго набитый стрелами тул, из-за второго изгиб мощного боевого лука.

– Охотник Стрельник. Лучший стрелок шести княжеств, – сказал Стоян. – Видишь, на его луке не снята тетива? Обычная тетива давно бы растянулась и пришла в негодность. Но эта вытянута из жил Змея Горыныча, не намокает и не растягивается. Лук всегда готов к бою и бьёт с небывалой мощью.

– А второй?

– Второй Коготь.

Любимка глядел на очень широкого в плечах приземистого человека. Он тоже весь был в коже, только на голове вместо капюшона странная шапка, то ли с ушками, то ли с рожками. Любимка фыркнул, но див поднял на него взгляд.

Глаза Когтя были звериные, с вертикальным зрачком. Отрок похолодел, смеяться расхотелось. Минский витязь будто чувствовал его страх, усмехнулся, чуть приподняв края верхней губы. Сверкнули длинные почти звериные клыки.

– Очень опасный. Использует природную энергию рассечения. У него перчатки с когтями, которые он усиливает тягой и природой. Пожалуй, удар не слабее Кречетова будет.

– А кто же у них главный? – спросил Любимка.

– А вон тот неприметный старичок, – указал пальцем калика Олег.

Позади всех ковылял, опираясь на изогнутую клюку, древний старик. Белый плащ скрывал его от шеи до пят, поверх рассыпались столь же белые длинные волосы и такая же борода.

– Хорь. Лесной жрец бога Велеса. В минских лесах все ещё сильны природные культы прежних богов, – сказала Пелагея. – Надо же, не побоялись показать всем, что их наставники из древних.

– Дивам все равно, что о них подумают, – тихо сказал Савелий. – Они всегда были сами по себе и никого к себе не пускали. Ума не приложу, как с ними договорился князь Владимир.

Наконец, все расселись по местам. Первые люди княжеств на передних креслах, участники состязаний сразу за их спинами. Зеваки на скамьях.

Любимка оглянулся, такое ощущение, что они сидят на арене цирка, а вокруг тьма тьмущая зрителей. Он выпрямил спину и расправил плечи. Благо общение с Рыжем и остальными приучили его держать приличный вид.

– Пущай смотрят, – подумал он. – Покажу им, кто здесь истинный герой.

Невидимые трубы грянули что-то бодрое и героическое. У Любимки сердце застучало скорее. Пелагея внимательно прислушивалась, потом достала свою книжицу и сделала какие-то пометки. Когда звуки музыки стихли, поднялся Данила-мастер.

– Дорогие гости, – его голос громко разносился под сводами зала. – В этом году настало время для очередных богатырских состязаний, которые помогут нам всем сызнова увидеть богатырское мастерство и удаль наших лучших витязей. Нынче принимать у себя состязания выпало нам, тульским землям. Как раз для этого случая у меня припасена парочка отличных, хе-хе, изобретений, которые, думаю, будут для вас сюрпризом. Сейчас я вам о них расскажу…

Не прекращая улыбаться, Василиса положила руку на локоть мужа. Тот спохватился.

– Ах, да, простите. Я должен познакомить вас с распорядителем состязаний богатырей и тягателей. Знакомьтесь, прошу любить и жаловать. Это старший богатырь, десять лет назад прошёл школу богатырей, а до того успел поучаствовать в последней войне с Мраком.

– Ёшь-матрешь! За четыре года до школы уже воевал с перводемоном?! – так и подпрыгнул Любимка. – Сколько же ему было?!

– После войны в школу брали и людей старше вас, – пояснил Стоян. – Времена были неспокойные, Русь только что распалась, это был первый поток школы, когда в нем участвовали тягатели не из единой страны, а разных княжеств.

– Его зовут Клин. Не смотрите, что с виду неказист. С помощью земной тяги он способен видеть все тульские земли. Не одна хитрость, ни одна выходка в обход правил не укроется от него. Даже не пытайтесь.

Данила-мастер сказал это и сел. На пятачок посреди секторов вышел невзрачный и невысокий человек. В уголке его губ торчала длинная соломинка. Он гонял её вдоль губ туда и обратно. А потом Любимка разглядел его глаза. Они пронзали насквозь.

– Приветствую уважаемое собрание, – сказал Клин. Его голос тоже разносился, будто усиленный, и легко достигал самых отдалённых уголков зала. – Чтобы ни у кого не было сомнений, сейчас я покажу то, на что способен.

Внешне ничего не изменилось, но вдруг от этого невзрачного человека во все стороны хлынула волна мощи. Любимка ощутил себя угодившим в огромную паутину. Паутинки крохотные, невидимые глазу и не затрудняющие движений, но теперь любое его движение улавливалось и становилось известным.

Спереди шевельнулся Болт, он сделал неуловимый жест и вдруг отрока словно отпустило. Клин поглядел в их сторону и кивнул.

– Вижу. Среди нас есть выдающиеся люди, которые умеют преодолеть мои силы. Надеюсь этот человек не в числе участников состязаний?

Он снова прислушался и кивнул.

– Добро! Вы познакомились со мной, теперь я желаю познакомиться с вами. Я называю княжество, два богатыря и два тягателя выходят сюда. Не возбраняется показать себя, но все мы поймём, коли вы решите приберечь сюрпризы для соперников.

Клин аккуратно вынул соломинку изо рта и спрятал её в карман.

– Начнём с хозяев состязаний. Тульская земля!

Грянули фанфары. Потом раздалось нарастающее шуршание, жабья морда Коропейко словно бы начала раздуваться изнутри.

– Не стоит, – положил ему тонкую руку на плечо Шестерён. Шуршание тут же прекратилось. Один за другим они выбрались в проход, Коропейко при этом умудрился пару раз застрять меж скамьями. Вскоре они стояли рядом с Клином.

Любимка вытянул шею:

– А где их богатыри?

Клин ответил, словно услышал вопрос:

– Богатырей от Тулы не будет, ибо среди нас не так много людей, способных сражаться. Мы мирная земля.

– Что? – скривился Любимка. По рядам пробежал шепоток. Отрок повернулся к наставнику. – Чего это за княжество такое, коли у их богатырей нет? Не русские они что ли?

За наставника ответил Фёдор:

– Данила-мастер всем богатырям богатырь. Да и Василиса его силами не обделена. И силу Клина ты уже ощутил. Но остальные – не воины. Мастера больше интересуют умельцы, да искусники, а они к сражениям равнодушны.

– Поэтому сразу же перейдём к московскому княжеству. Богатырство здесь представляют калики. Калика Олег и калика Савелий. Прошу любить и жаловать!

Савелий и Олег вышли на пятачок в центре секторов. Савелий был невозмутим и собран, Олег немного смущался и нервничал.

– Тягатели – Любим и Ярополк!

Не смотря на то, что ждал этого, объявление Клина застало врасплох. Любимка подскочил, начал ломиться не в ту сторону. Зал зашумел, раздались смешки. Он смутился и попытался исправить положение. Нога соскользнула со ступеньки амфитеатра и застряла между скамьями ниже. От страха закачал земной тяги больше, чем требовалось. Когда вытащил ногу, едва не уронил передние кресла. Заворчал Фрол, недобро сверкнул очами Болт. Теперь над ним смеялись в полный голос.

– Ах, вы так!

Шух! Капли упали перед глазами, звуки превратились в монотонное глухое гудение, люди замерли на своих местах. Любимка хмыкнул и двинулся вниз, размышляя по пути, не выкинуть ли какую-нибудь каверзу.

Ему показалось, что воздух сегодня плотнее обычного. Сперва давил плечом, потом упирался ногами, потом и вовсе застыл, словно вмороженная в смолу мошка.

Пуф. Капли пропали одна за другой. Обнаружил себя в проходе меж московским и тульским секторами.

– Чево это?! – пролепетал он и вдруг встретился взглядом с Клином. – Ничего себе! Так он умеет…

Сзади нагнал Ярополк.

– Идём. И так уже перед всеми опозорил нас…

Любимка оглянулся, зрители скалили зубы и показывали пальцем. Поймал взгляд холодных глаз Болта. Никак тоже смеётся?!

Любимка запыхтел. А ведь Болт единственный, кто мог бы остановить Клина. Небось, за урядника осерчал, что я его чуть вместе с креслом не опрокинул.

Кое-как выбрался на сцену и встал рядом с Олегом и Савелием. Дальше были объявлены участники от казаков, Минска и Тмутаракани. К прочим присоединились Свистун и Сипун, Остап с Наумом, Стрельник и Коготь, Конопат и Болтя, близнецы Тит и Рат, Димитрий и Неждан.

Когда настало время объявить новгородцев, Клин замолчал и поглядел на Данилу-мастера, словно ждал от того какого-то знака. Но знака не последовало, пауза все длилась, а Данила все молчал. Распорядитель вздохнул и провозгласил:

– Тягатели от Новгородских земель – Лексий и Сойка.

Потомственные встали по разные стороны секторов и шагали по разным проходам, не глядя друг на друга. Похоже, в походе успели сызнова поцапаться и неприязнь их достигла предела.

– От богатырей честь Новгорода будет защищать Жила.

С кресла позади Михайло встал рослый широкоплечий мужчина со здоровенным молотом на длинной рукояти. Калики Олег и Савелий переглянулись.

– Кто же у них второй богатырь? – пробормотал Любимка.

Клин снова сделал паузу, глянув сперва на Михайло, потом снова на Данилу-мастера. Первый невозмутимо молчал, второй втянул голову в плечи и прятал взгляд. Распорядитель вздохнул и продолжил:

– Вторым от новгородского княжества за богатырей представитель Михайло назвал этого человека.

Было видно, что Клину самому это не по душе. Но работа есть работа, распорядитель должен объявить всех участников.

Хохот прорезал зал, потом перерос в хихиканье. Сверху спускался человек в сиреневых одеждах. Лицо искажали эмоции дьявольского веселья.

– Ку-ку! А вот и я!

По проходу меж Новгородским и казацким княжествами шагал Кречет. За ним грохотало по ступеням огромное лезвие Рассекателя Пространств.

На какое-то время в зале повисла тишина. Молчал Данила-мастер, высматривая, какое впечатление произвело на остальных явление одержимника. Молчала Василиса, как будто к чему-то прислушиваясь. Молчал Фрол, молчали Минские дивы, молчал витязь из Тмутаракани. Молчал и сам Михайло.

– Что?! – голос Стояна непривычно громко разнёсся по залу. Казалось, первый наставник утратил всю свою невозмутимость. – Вы привели одержимника на состязания богатырей?!

После этих слов, будто прорвало плотину. Собравшиеся ахали и вскакивали, все глаза обратились в сторону Кречета. Любимку пригвоздило к арене. Свежи воспоминания, как этот хохочущий человек шутя разворотил полигон бабуси Яги.

Легким движением, словно пушинку, одержимник резко вскинул меч. Воздух грозно загудел, огибая лезвие. Любимка ощутил исходящую от него мощь. Волна воздуха ушла вверх, разошлась по куполу и вернулась назад вдоль стен. Витражи жалобно задребезжали. Дзинь! Разлетелось стёклышко, которое придавало цвет каплеобразному щиту над московским сектором. Другие витражи не пострадали.

– Ой, простите, – деланно испугался одержимник. Потом пристально поглядел в глаза Стояну и произнёс с ухмылкой. – Я не хотел вас обидеть!

Какое-то время они ломали друг друга взглядами. Рука первого наставника медленно потянулась к кинжалу. Воронёные тоже не отпускали одержимника пристальными взглядами.

– Аха-ха-ха! – расхохотался гулко Панас. – Думал скука смертная будет на собрании, хотел даже в горнице остаться, поспать. Но погляди, каков наглец?

Он опять расхохотался. Следом за ним захохотала вся делегация. Ухмылялся Свистун, трясся Скрипун, гоготали казаки из обоза. Кречет тоже рассмеялся и отвернулся от московского сектора. Он утвердил меч перед собой, почти полностью скрывшись за ним.