Buch lesen: «Одинокий страж»

© Грякалов А. А., текст, 2023

© Ивашинцов Д. Д., рисунок на обложке, 2021

© «Геликон Плюс», оформление, 2023

* * *

Обретающие землю

Вервица

Мою отяжелевшую шуйцу оплели четки —

Хором взывают: любовно коснись,

вспомни,

Не забудь оплетенье – даже сороки

Помнят прошлогоднее полымя.

Запястье держат, теснят дыхание —

страх

Пустой отгоняют, иной зовут —

Сон в слова – на лихих ногах

Кто-то близкий неведомый —

где живут

Насельники ну́три бусин и узелков,

Постоянны иль для странников и бродяг?

Не отвечают днем —

ночью стук подков

Различаю, всадников и коняг:

То красного к хвори, то черного к небесам,

То белого – к вести, паучок подтвердит,

И в бусинах четок оказываюсь я сам,

В каждой бусине —

как землица в тверди.

2017

Бабочка-парус

Черный в узорах парус вниз острием

Воткнулся в мой взгляд —

отражение есть,

А плывущих на паруснике – живьем

несть.

Вздрогнул парус —

на два крыла,

Отражение одного в другом – без воды,

Снова выдох и вдох —

крыльца свела,

От взмахов в глазах следы.

Где то́ существует, что лишь пыльцой

И взмахом скажется наяву

В отраженьи без плоти, а лицо

В цветы,

строчки,

донник-траву?

Перетекания снов и слез

Дневных забот подсечет коса,

С округи аисты на овес —

Бабочку выпустить

в небеса.

2016

Цветы и слова

Вчера

аист издалека,

Сегодня – две красные розы,

Крыша

ластится к облакам

Белым —

день выплакал слезы.

О зачем существуют цветы?

Без роз не взглянул бы

На небо —

прикосновенье к ве́кам,

Приблизились жгучим вехом.

Как болью зовешь Ты!

Небо градом по жести,

А у цветов нет крыши,

К полудню на этом месте

Шмель лепестки всколышет.

Ты любил цветы!

Посредничают меж домом,

Теплом и градом небесным,

Камыш, железо, солома —

Насельники в теле тесном.

Меня не покинешь ты?

2016

Ночное вино

Бокал вина вместе со мной,

А я вместе с ним

по лествице,

Что ведет в забытье? – нет,

нет,

Нет забытья, вино волной

Своей полуночной песенцы

Опрокинулось себе вслед.

Верил в тепло, что хранит стекло,

Капли стекают —

ступени вверх,

А вино красным вниз,

Ток винограда – не повезло:

Прав житейский каприз,

Но это закон вины —

в самый низ,

Где хруст стекла и следы

Высохнут —

красное в утра шаг,

Чтоб вспомнился ход ночной

Вверх от неотступной беды,

Не ожидает ни брат, ни враг,

Но кто расплескал

вино?

2016

Гость

Падая, зрелое яблоко,

Среди ветвей —

в плену

На чужбине иль так высоко,

Что небо его, как луну,

Держит в своих ладонях?

Не нужно вам

на земле?

Тогда паденью в погоню

Птицы —

чтоб семечко не в золе,

А в странствии по просторам

Стало к себе спешить —

Не к вам, прежде срока ворам,

Семечко пришло жить.

2017

Братья-во́роны

Чего не хватит вам в майском небе,

Четыре врана?

И ни один на прицеле не был,

Четыре врана.

В паденье смертно бьете друг друга,

Четыре врана,

А с кем гнездовье начнет подруга,

Четыре врана?

Кучно охотник бьет,

Четыре врана —

И в четверых попадет,

Четыре врана.

Сцепившись яро, падают вместе,

Четыре врана,

Неразделимы в кровавом тесте

Четыре врана.

Гром в задранной бороде,

Четыре врана:

Красной капелью на борозде —

Четыре врана.

Одна осталась без пары в мае —

Любовь крылата,

Лежат под небом, в когтях сжимая,

Четыре

брата.

2018

Ожидание

Вода родниковая льется из ко́вша в ладонь,

Она, чуть согревшись – омоет сестру дорогую,

К глазам прикоснулись —

стихает слепящий огонь

И капля за каплей стекает на землю нагую.

Где оттиск замерзших сорочьих следов?

Трилистник неверный растет среди льда одиноко,

Среди ожидающих солнца молчащих садов —

Сретенский полдень

садовником выставит око.

И споро лучи на пороге растопят следы,

И след от сороки прогонят вослед человечьим,

Но солнцу не верят, немотствуя тихо, сады,

Откликнутся в мае холодным ладоням навстречу?

2016

Кукушка

Мать кукушкой напоминает,

Что я жив,

Вот кукушечка улетает

Поперек жнив.

Марево

на край поля,

Донник-цвет,

Родник хлопочет – такая доля

Хранить обет.

Не ждет, не ропщет,

Не смирит бег,

Кукушка ищет

Чужой ночлег.

А на рассвете

Призывный зов —

Печали сети

Иль вещий сон?

2017

Двое

Она светилась в его глазах,

Блестевших рядом на зависть,

Их бокалы, на миг разминувшись,

Звонко поцеловались.

И вот уходят —

Она берет его под руку,

Улыбаясь звону бокалов,

Что перебивают шум вечера,

Он ведет ее к выходу,

Выставив в черную полночь

белую трость.

2018

Небесные путники

Небесный гром —

куда они летят?

Так близко к небу, что почти что к тверди,

Прижатые друг другом —

к взгляду взгляд:

Не думать ни о жизни, ни о смерти.

Звезда стремится вниз,

как на земле,

И мысли те же, и желанья те же,

К светилам ближе, но в небесной мгле

Земное вспоминаются все реже.

Оно внизу в отточиях дорог,

Шаги вперед-назад —

следы остались,

А в воздухе не нужно больше ног,

И крыльев нет – ладони распластались.

Лететь в забвенье сна —

и у окна

Полет представить легче – ужас больше:

Неровная внизу скользит луна

Над Украиной, нет – уже над Польшей.

Ползли внизу козацкие возы,

На пограничье хмурые заставы,

Плетень чернеет —

молодой лозы

Вплетения белеют в рамках старых.

Беременная ждет конца пути,

Чем выше вверх, тем тяжелее

бремя,

Любовное родится в свое время —

Где ясли в неустойчивом пути?

Ни вестников, ни яслей, ни даров —

Живот ременным поясом затянут,

Ни полдней, ни блаженных вечеров,

Любые чувства в поднебесье вянут.

Любовь рождает все, но не себя,

Сама в себе сокрыта безымянно:

Сейчас себя свидетельствует странно,

Ближайший локоть в страхе теребя.

Крыло качнулось —

воды колыхнулись,

Младенец в теплой ласковой волне,

Заснувшие, как в первом дне проснулись:

Земля в огнях —

земля всегда в огне.

2015

Родник

В сумрачной долине, отстраняясь от всех,

Один родник живет, невидимый никому,

Только небо видит его,

Но небо —

это никто.

Когда-то берег древнего моря —

Хрустнет панцирь морской ракушки,

Но очень редко бывает,

Чтоб к роднику подошел путник.

Один пастух знает, как к роднику спуститься,

Но крутой спуск – даже ловкие козы

Не хотят долго ступать рожками вниз,

А в лопухах водятся змеи.

Сколько лет вечному пастуху,

Рыжему – обожженному солнцем,

Сколько лет прошло, кто-то приручил коз —

Всем говорит родник.

И если в полдень сквозь змеиный шип

Медленно спущусь к роднику,

Услышу, как сходятся говор и тишина,

Но не пойму ничьих голосов.

2012

Тайное

Она лежала и ждала

Любви, как мига возвращенья

К себе самой —

ночная мгла

Подсмотренного в воскресенье

Вернулась светом из забвенья.

Перед глазами облака,

Шпорыш-трава под головою,

Ты думала – светла, легка,

Что всё теперь уже с тобою

Влюбленной —

девою-женою?

Но ветер скрадывал шаги

Пленом живущего соседа,

Явился из немецкой мги —

Бродил теперь как непоседа,

Всем надоевшая беседа.

Он в трех шагах за головой,

Тебе невидимый разлучник,

Еще не старый

подкаблучник —

Придавлен пленом и войной,

Женой и рухнувшей стеной.

Из-под стены, из-под войны,

Из-под гуляющей жены —

(Гусей пасет там, где сударик

И в полдень вьется, как комарик) —

Он в полдень вышел видеть сны.

А наяву живот под небом,

Подвязки сброшенной кольцо

И запрокинуто лицо,

И девичье краснеет ушко —

Милуются пастух с пастушкой.

Как на расписанной стене

В который раз,

как в первом дне,

Явилось пленное виденье:

Брат брата вздернул на луне —

Уже сбывается знаменье.

И эти двое в свой черед

Как бы уже ушли в поход

От всех —

от всей примерной жизни:

И нагота торопит в тризне

Конец всему, что тут живет.

Их нужно гнать, как бесов дня:

Пусть им свиданье —

западня,

Изгнать из полдня в пленный сон,

Где каждый с каждой разлучен —

Пусть вспоминают там меня!

И впрямь —

доверчивая плоть

Одна на двух,

рванулась прочь,

Под неувиденной усмешкой

Взвилась девичьею побежкой

И полдень потемнел, как ночь.

Мгновенно сброшено ярмо —

На них наброшено оно

Непонятой разлучной силой,

Пастушка первая постигла —

Одно на двух сопряжено.

И в миг будто любови нет,

Ни встречи, ни разлуки нет —

Тесемку красную

подвяжет,

И полдень льет любовный свет,

А пленный никому не скажет.

2017

Садовник и воры

А меня грабят в собственном саду,

Разбойники разгульной шайки вешней —

Сорока —

зеркальце в игрушечном пруду,

А две вороны яйца из скворешни.

Свистеть в три свиста, чтоб вороны прочь,

Чтоб свист скворчиный в марте повторен,

А зеркальцем успеть прояснить ночь

С тем сном, где всему близок —

не влюблен

Ни в женщину, ни в песню, ни в прибой,

Ни в кромку льда, где тающий припой,

И пересилить бедную нужду,

Где меня грабят в собственном саду.

2015

Новая сказка

Старичок Соловей-разбойничек

Угнездился на пере-

кресточке

Немой-немощный волохатый:

Ни свиста́, ни яри, ни хаты.

А напротив болван устроился,

С постамента безвластьем скинутый,

Гневит землю нутром-тяжестью,

Взгляд слепой, позолота скукожилась.

Говорит ему чудо древнее:

Не по чину тебе, болван-болванище,

Не земле-землице рядом быть-стоять,

Золотой цвет потерял —

оборванище,

Себе прежнему – в заблужденье глядь.

С человечьим будто б лицом

на площади

Стоял, век себе примеряючи,

И выслушивал:

«Меня пощади,

Колосок в карман подбираючи,

Сам спастись хотел и малых спасти,

Четверых своих, пятый просится,

С панталыка сбит – воровской стези

Никогда не знал…» —

Богу молится,

Всем родным святым —

Богородице:

«У Тебя сынок ко груди прижат…».

У болвана к утру, будто на лице,

На личине знак ночи лежит,

След ночной совы смоет дождиком,

Суховей-наждак сотрет к полдничку,

И кивнет в случа́й мною-странничком

Под рассветный выкрик «Кукареку!».

А сосед в ряду,

чудо древнее

Соловей-разбойник на перекресточке

Штопал старое,

перст в наперсточке —

Петушиный ор над окрестностью,

И вождёк-болван средь полуночи,

Сам с собой-самозванцем аукая,

Стал нестрашной простой каменюкою.

След ночной совы над казенным лбом

Приумыл к утру дождь под солнышко.

Диву дивится под златым лучом

Соловей-певец —

звонко

горлышко.

Перекресточек —

однова гульба

Меж колодезем и седой скирдой,

Повела двоих под венец судьба —

Сказку вечную с лебедой-бедой,

И в просвет меж них —

мимо сказочки,

Мимо чудищей с двух обочинок,

Поверх ворота рвань-рубашечки,

Мимо брошенных

в дождь

дожиночек.

2019

Близость навсегда

Зеркало запотело – чей это жи́вый дух

Вышел погреться,

дыхание показав,

из

Холода или печали – вместе двух

Лица явить —

чьей любови каприз?

Как у ребенка рвутся в плаче слова —

Не различить, где рыдание, где молва

Лепетания, что

без слов,

Без обретения,

без оков.

Или безликий ветер сквозь дверь проник,

Не обретая мест – всегда на-

прямик,

Лишь бы вещих вещей

пела капель,

И согласно кивнула остро-

верхая ель.

Как подросла за лето – корень окреп,

Окруженье одето, есть молоко и хлеб,

Есть покаянье слез

и навсегда любовь,

Что в запотевшем зеркале мне

показалась

вновь.

2018

Лев и четки

Не по чину, глиняный лев,

тебе

четки —

Переплетения тайны,

Ушко-зародыш, личико в плаче —

Почину образы-слетки

Служат —

в борении ангелы,

Сбоку молва судачит.

Глиняный выкормыш лупоглазый —

В ожерельи

праматери-глины

Следы древней заразы

Видимы из темноты-теснины.

Вокруг головы

свеченье,

Будто стал ангел-воин —

Теперь в светлом боренье

И вниманья достоин.

От сведенных золотых крыл

До могучих собранных лап

Окруженьем четок накрыл

Все кругом —

при паденьи слаб

Глины выкормыш, но с венцом

Четок – правды древний истец

Предстает —

над немым лицом

Светит вещий венец.

2017

Троица

Троица —

ни одного видения

ангела,

Ни подобия – без молитвы

По степи род ловитвы,

Катятся колеса – птицы

видят —

Не охотники – свидетели

не обидят.

Тут объятия заветные – храмов день,

Дорогие встречи в родной любви,

Синецвет украсил плетень,

Глазурь кувшина в глаза глядит.

Ни об ангелах —

целый год,

Ни о трапезе Трех в крылах,

Род родней —

поверх всех невзгод

Вершит ангельские дела.

В Троицу день свят —

свят

Общий голос свое запел,

И рождающий память взгляд

Душ коснулся и ро́дных тел.

2017

Страж и родник

Одинокий страж – не стражник

казён-стены

Указан словом – воткнут в ограду

гвоздь,

Полдень стремится в нутрь водицы —

войны

Из-за воды не будет – гость,

А не супротивник пришел к воде,

Льется светлая в зеленец дней,

Злость уползает ящеркой —

быть беде,

Если родник заилится,

перед ней,

Пред водицей светлой

колени в пыль —

Жжет полынно пред родником —

Страж склоняет – библейски быль

Вернулась в полдень —

каким замком

Замкнуты глуби? —

иссякнет род,

Нахлынет злобы вселенский мрак,

Настигнет желтый год-недород,

И черный ворон из тучи —

Крак!

Когда вода пропадет —

склонится страж,

Земля сухая колени жжет,

И тихий глас родника —

в раж,

Приводит всех, кто водицы ждет.

А он внимает теченью вод,

Как будто слышит —

журчит поток

С рассвета в глуби —

притих народ,

Роятся лица в истоках вод.

2018

Женщины ждут

Три женщины ждут пятерых

мужчин,

В устьице

голос младшей

летит,

Каждый позван по имени: приходи!

А почтарь – лошадка одна,

Доставит то письмо, то

бумагу:

Где в начале нет —

во первых строках,

Нет последних строк, где родным

поклон,

Середины нет, где горит война.

В полдень тени нет,

с полуночи пьян

В поранении прибившийся

на три дня

По-свойски во хмелю зачужел —

Устремлен природно-дико к любви.

Зашел выпить воды —

сидит посреди троих

И желание его —

дикий зверь,

Что бросает в гон из войны.

Но даже в снах предутрия

нет

измен —

Женщины ждут своих.