Оказалось, что главари преступного мира из столицы решили прибрать к рукам Семерион. Точнее его подпольную часть и трущобы. Нам до воровских дел заботы нету, мы к ним и не лезем, но когда бандиты пытаются подмять под себя бедные кварталы, в которых мы живем, нам приходится встать на тропу войны. Поэтому сейчас мы решили узнать все, что знает пойманный нами главарь. Так вот, на сходке решили, что одного из их доверенных лиц, стоит назначить смотрящим за Семерионом и отправить его сюда с двадцатью клановыми убийцами, которые тоже работали на теневых бригадиров.

Разумеется, с такой поддержкой этот главарь быстро прибрал к рукам всю незаконную деятельность. А потом обратил свой взор на бедные кварталы. Те, кто связывался с нами в прошлый раз, умоляли его, стоя на коленях, не соваться к наставнику, но тот, все же, собрав почти всех бандитов, приперся сюда, чтобы наказать наглеца, отказавшегося платить. А тут как раз мы подоспели. Бандюган нам выложил все имена и клички тех, кто его сюда послал, а так же, где их найти, и куда, и каким способом отправлять дань главарям.

Часть из того что рассказал бандит, я слышал сам, остальное мне пересказали, когда я вернулся с улицы, где расправился с наблюдателями и запасными боевиками. Они должны были сжечь дом, если вдруг что-то пойдет не так. Им нужно было только дождаться, когда главарь или кто-то другой подаст сигнал.

Мы срубили головы каждому из нападавших, а тела стащили в канализацию. Затем подтащили поближе к выходу из города и спрятали их в закутке.

– Вовремя вы. В очередной раз меня от смерти спасаете, – произнес наставник, когда мы закончили убираться у него дома и разбирать трофеи.

– Мы собственно к тебе за советом пришли, а тут вон оно, как оказалось, – ответил я.

– Пирога хотите? Правда, холодный, но я разогрею. Завтра к вам собирался. Соскучился. Вот, решил пирогом угостить. Испек вечером.

– Спрашиваешь, конечно, будем!

Пока наставник разогревал пирог, заваривал цвар и накрывал на стол, мы с Лихтом отмылись от крови и пота и переоделись.

– Так за каким советом вы пришли? – поинтересовался Джон, включив артефакт полога тишины.

– Одним уровнем ниже нашего мы встретили мелких зверьков. С кисть человека размером, пушистые, кругленькие, с большими ушками, огромными черными глазками и шестью лапками. Милота, да и только, если бы не их зубастые пасти. Они сначала казались какими-то заторможенными. Это мы потом поняли, что они были вроде, как в спячке. Поначалу они нас не трогали, мы их даже в руки брали, гладили и возвращали на место. Но вот когда мы добрались до огроменного зала, то увидели там двух таких же пушистых созданий, только раза в два больше нас самих.

Мелкие клали им в рот какой-то мох, те его медленно пережевывали и снова открывали рот. Мы какое-то время наблюдали за ними, пока большие не стали принюхиваться. И, видимо, отойдя от спячки из-за нашего запаха, заверещали. Вот тогда и началось самое неприятное. Мелкие кинулись на нас, пытаясь сожрать. Им было плевать на то, выживут они сами или нет.

Мы еле сумели спастись, но во время бегства все же смогли сделать очень важное для нас открытие. Если в бою мы поддаемся эмоциям, у нас намного быстрее развиваются наши способности, чем если мы их контролируем. Так, отступая, мы значительно увеличили свою скорость, повысили регенерацию и обрели новую способность ускорения восприятия.

Впоследствии, проанализировав наши действия, мы поняли, что не хотим терять столь полезный полигон для тренировок. Да и защита от нижних этажей довольно серьезная, – поведал я наставнику о наших сегодняшних открытиях.

– Мы решили, что для начала их надо слегка зачистить. Но для этого нам нужен огонь, который не сжигает кислород. И учитывая, что мы не маги, мы пришли спросить совета у тебя. Какой бы такой огонь нам найти, чтобы не вызывать у окружающих подозрения, что у нас есть предметы не по заработку, но и чтобы этот огонь не сжигал, драгоценный в катакомбах, кислород? – задал мучивший нас вопрос Лихт.

Наставник надолго задумался. Все время пока он думал, он не спеша ел пирог, запивая его горячим цваром. Мы от него не отставали. Наконец, он заговорил:

– Те животные, которых вы назвали шестилапами, называются зубастый рой. А Шестилапы в реальности тоже существуют – это большие ездовые животные, кстати, тоже способные лазать по горам, и у них тоже много больших зубов. Но выглядят они иначе и не имеют ничего общего с зубастым роем. Крайне трудно поверить, что вы выжили после встречи с ним, а тем более, что вы добрались до его самца и матки. Раньше никто и никогда их не видел. Никто и не знал про их существование. Потому что мало тех, кто выжил даже после встречи с роем, не то, что после встречи с их маткой. Но я вам верю.

В самый раз сейчас бить тревогу и эвакуировать город подальше отсюда. Зубастый рой уже не видели несколько столетий. Его победили общими усилиями всех разумных этого мира и больше о нем никто ничего не слышал. Но та новость, что рой умирает при попытках подобраться к выходу, обнадеживает. Дело в том, что вы правильно заметили: жизни на том этаже, кроме роя, нет. Он съедает все. Кости, волосы, копыта. Любую плоть. Они едят друг друга, когда умирают.

И вот, как вы до сих пор живы, ума не приложу.

– Ну, видимо, мы сейчас сильнее роя. Он пока слаб. Может, нам все же потренироваться на нем, пока есть возможность? – все еще не желал отказываться от заманчивой идеи Лихт.

– Пойдемте сначала к вам, глянем на них, – ответил Джон и мы, доев пирог, выдвинулись в катакомбы.

Королевство Аория. Катакомбы близ города Семерион.

– Даже и подумать не мог, что когда-нибудь смогу вот так вот запросто и вблизи рассматривать представителей зубастого роя, – с придыханием произнес наставник, разглядывая препарированного зубастого пушистика.

– Как же интересно устроен у них организм! Зубами они только рвут добычу, но проглатывают они ее целиком, не пережевывая. Измельчается же пища уже в пищеводе, внутри которого тоже есть острейшие наросты. Желудок содержит крайне концентрированную кислоту, которая способна проесть даже само это существо, если кислота просочится наружу.

Другими словами, проткнув им желудок, вы его убьете. Но вы лишитесь столь ценного ингредиента. Как вы выжили? На вас что кислота ни разу не попала?

– Почему? Попадала, и не раз. Но капли. У меня вон один нож даже слегка разъело. Видимо, быстро вытер кислоту о других тварей, когда рубил их. Мы же тебе рассказали, что у нас даже вырванные куски мышц потом отрастали. Ну и кислотные ожоги, тоже соответственно заросли, – ответил я.

– Н-да. Показать сможете? – поинтересовался наставник.

– Не проблема, – ответил Лихт, взял желудок одного из зубастого роя и уже собрался было раздавить его себе на руку, как наставник его остановил:

– Да нет же. Живой рой показать можете? Вы же говорили, что он пока безопасный с краю.

– Пойдем, – позвал я, и мы выдвинулись.

Построение было простое: впереди шел я, за мной Лихт и замыкал строй наставник. Случись что, я задержу противника, а Лихт унесет Джона. Мы добрались к месту, где раньше лежали трупы. Сейчас их там уже не было. Однако по стенкам, как и в первый раз, еле ползали зубастые твари. Я взял одного из них за холку и протянул наставнику. Тот принял у меня животное аккуратно и крепко взял его так, чтобы пушистик не мог повернуть голову.

– Вот так они выглядят в спячке. Принести живого? – спросил я.

– Неси, – разрешил Джон, и я убежал вперед. Через пару ридок я вернулся, держа в руках трепыхающегося и пытающегося меня цапнуть представителя зубастого роя. Лихту объяснять ничего не пришлось: он выхватил одной рукой у наставника зубастую тварь, второй закинул Джона на плечо и побежал вперед к выходу. За мной гнался голодный зубастый рой.

Мы добежали до безопасной зоны.

– Вроде они стали быстрее, – заметил Лихт.

– Ага, – согласился я. – И, видимо, это связано с уменьшением их численности. Они развиваются, как и мы.

Лихт поставил на землю наставника. Тот глянул на трепыхающегося зубастого пушистика.

– Что с ним? – заинтересовался Джон.

– Он умирает. Почему-то, попадая сюда, они довольно быстро умирают, и судя по всему – болезненно, – ответил я.

Зубастик еще потрепыхался у меня в руках и обмяк. Рой, что гнался за мной, тормознулся. Зубастые твари щерились и ползали по полу, стенам и потолку, но не пересекали невидимую черту. Я поднял дохлую тварь и поднес ближе к рою. Те зашевелились быстрее. Интересно, от моей близости к ним или от близости их дохлого сородича? Скорее всего, и от того, и от другого. Ведь и он, и я – для них еда. Я кинул им дохлого зубастика. Его тут же сожрали.

– Как интересно, – произнес наставник. Затем он подошел ближе к копошащемуся рою и стал их разглядывать, активировав артефакт света. В тоннеле стало светло, как днем. Даже если выпить зелье ночного зрения, при свете все же становится лучше видно. И наставник, видимо, решил рассмотреть мелких зубастиков поближе.

– Зелье ночного зрения хочу поберечь, – пояснил он. А нам в принципе все равно, как он будет разглядывать рой. Но мы все же подошли к нему поближе, чтобы успеть вытянуть наставника обратно, если, вдруг рой нападет. Джон достал небольшой бутылек, отошел шагов на пять назад, открыл крышку, закинул в бутылек что-то, закрыл крышку и кинул в рой. Бутылек был пойман одним из зубастиков и тут же раскушен. Раздался хлопок, и метра три тоннеля осыпалось пеплом. Трех метров роя, как не бывало. Но вот остальные обозлились и рванулись на нас. Хотя быстро остудили свой пыл, когда первые ряды, не добравшись до нас, забились в агонии.

– Что это было? – заинтересовался Лихт, опередив меня с вопросом.

– Это зажигательная смесь, которой хотели спалить мой дом бандиты, если им не удалось бы убить меня оружием. И делается она очень легко из подножных материалов. Более того, с собой этой смеси они принесли достаточно много.

– Она безопасна? Мы сможем с ней бегать? – спросил я.

– Да. До тех пор, пока вы не добавите в него последний ингредиент. Вот такой вот камень, который можно найти хоть в городе, хоть в горах, хоть в пустыне. После добавления этого камня не тяните – кидайте сразу. Иначе рванет в руках. Как видите, кислород он не сжигает, а вот урон наносит, как магическое заклинание «лава». На самом деле эта смесь очень дорогая. Но только в других регионах, поскольку ингредиентов таких там нет. А тут они буквально под ногами валяются. И если знать, как добыть воду в пустыне, то и в ней с ингредиентами проблем не будет. Я научу вас его делать.

Теперь по поводу того, что вы развиваетесь быстрее. Если в бою позволяете поддаться эмоциям, вы в состоянии себя контролировать и мыслить адекватно или ярость полностью поглощает вас?

Недолго повспоминав свое состояние во время отступления я ответил:

– Не сказал бы, что ярость меня полностью поглотила. Но изменения все же были. Я хотел рвать и убивать, я наслаждался боем и, мне хотелось еще и еще, я не мог нарадоваться тому, что мои враги падают замертво передо мной, и мне казалось, что я не убегаю, а наступаю. Но в то же время я не развернулся назад и не побежал убивать матку и самца роя, я продолжал отступать и четко осознавал свою задачу. Опираясь на эти факты, предположу, что моя ярость была локальной, она отвечала за то, что я делаю здесь и сейчас и при этом никак не влияла на мои дальнейшие планы. Я четко осознавал, куда мне надо, какая передо мной задача, и я мог хладнокровно размышлять о том, что мне стоит сделать и как именно это лучше сделать.

– Со мной было то же самое, – подтвердил Лихт.

– Хм… Что ж, тогда можете использовать эмоции в бою, но только при условии, что их влияние будет локальным. Как только почувствуете, что ваши эмоции могут повлиять на дальнейшие ваши планы, тут же берите их под контроль, иначе можете и сами погибнуть, и другие могут распрощаться с жизнью по вашей вине.

А сейчас выбираемся отсюда, проводите меня домой, и завтра с добычей в виде шкур ящеров возвращайтесь. Я к тому времени все подготовлю.

– Хорошо, наставник, спасибо. А если бандиты вернутся или нового главаря пришлют? – забеспокоился Лихт.

– Возвращаться некому. Вы всех убили. Даже тех, что в прошлый раз уцелели. Там были все. Осталось с десяток. Но они сейчас залягут на дно и показываться не будут, а может вообще свалят из города. А по поводу новых бандюганов… мы ж не зря рубили головы нападавшим. Я их собираюсь в бочках с дешевым вином отправить верхушке преступных синдикатов из столицы, чтобы осознали масштабы бедствия. Вино я закуплю на те деньги, что эти бандиты уже успели скопить. Я узнал, где у них находится кубышка. Понятно, что они пришлют новых и еще больше, но к тому времени мы будем готовы.

– Как скажешь, наставник, – отозвался я.

Мы проводили Джона в город, сами вернулись в катакомбы и легли спать. С утра мы отправились в пустыню за шкурами ящеров. И уже к обеду, мы проходили досмотр на воротах в город.

– Ну, вот и охотники вернулись, – сказал один из стражников. – Как добыча в этот раз?

– Средненькая, – посетовал я, отвязывая и откидывая плащевку с саней. – В этот раз только шкуры и то всего вот сколько.

– Ну, дубильщик говорит, что качество ваших шкур самое лучшее в трущобах. И сапоги из них добротные получаются. А то, что не так много, как в прошлый раз, так всегда везти не может.

– Твоя правда, – согласился Лихт. – Удача – барышня капризная. Сегодня ей один нравится, завтра другой. А разозлится и всех подальше послать может.

– Да, уж. Ее лучше не злить, – улыбнувшись, ответил второй стражник. – Таких дел натворить может. Ладно, проезжайте. Вон, еще народ подъезжает. Чувствую, работёнки сегодня много будет.

Мы накинули плащевку обратно на сани и поволокли их в город. По дороге встретили гужевую повозку и за два медяка он нас вместе с санями доставил к дому дубильщика. Тот, как обычно, с радостью скупил все наши шкуры, и мы направились в торговый ряд к наставнику, который скучал, сидя за прилавком. Видать, сегодня торговля не задалась.

– Уже вернулись? – встретил Джон с улыбкой. – Рад вас видеть. Как добыча?

– Не очень, – сделал огорченный вид Лихт и выложил несколько серебрушек на стол.

– Ну, не всегда ж должно везти, – сам того не желая, повторил он слова стражника.

– Не всегда, – вздохнул брат.

– Идите домой. Я там овощной суп сварил утром. Вечером приду.

– А тебе помощь тут не нужна? – поинтересовался я.

– Нет, сам справлюсь. Привык уже.

– Хорошо, – кивнул Лихт, и мы направились к дому.

Вся эта сцена была разыграна для окружающих. О нападении на Джона никто не знал, кроме оставшихся бандитов, но те куда-то пропали и никто не знал, куда именно. А вот друзьям и знакомым мы, как-то должны были объяснить наш скорый отъезд обратно в пустыню. Поэтому мы с Лихтом и разыграли эту сценку. Мол, мало заработали и теперь придется снова идти в пустыню пораньше, чтобы было на что жить.

Узнав о том, что у нас небольшая добыча, пекарь даже подарил нам три лепешки. Каждому по одной штуке. Хороший он все же мужик.

– У меня все готово, – сказал наставник, когда мы собрались вечером за ужином. В этот раз готовили мы, ожидая Джона дома. – Вот тут жидкость в бутыльках. А вот тут в специальной емкости. Если покачать вот этим рычагом, то в эту емкость подается воздух, создавая давление. И жидкость, что в ней находится, будет выливаться вот из этой трубки. Я сначала хотел, чтобы вы носили эту емкость на спине, как мешок, но вспомнил насколько шустрый тот рой и, как быстро он сможет проделать в ней дыры. Поэтому, наделал много креплений, и вы сами решите, где их носить.

Наставник показал, как работает устройство.

– Ты зачем это в ушат выливаешь? А если рванет? – забеспокоился я.

– Не рванет. Это вода. Я лишь продемонстрировал. Горючую жидкость зальем туда перед уходом. Я ее в канализации спрятал. А то не дай Создатель что – полгорода сгорит, – пояснил Джон.

Через пару дней мы снова ушли в пустыню. В этот раз за нами тоже никто не следил, но мы все же, первым делом, зашли на стоянку в горы. Там дождались ночи и, взяв сани в руки, чтобы не оставлять следов, вернулись в катакомбы. Оттуда мы опять пробрались в город и забрали горючую жидкость.

С утра мы выдвинулись в катакомбы с роем. Там нас уже ждали. Мы закинули пару бутыльков в тоннель, где роились пушистые зубастики и они сначала рванулись к нам, но еще пара бутыльков сильно охладила их настрой. Мы продвигались вперед значительно быстрее, чем в прошлый раз. Периодически обрызгивая стены, пол и потолок тоннеля горючей жидкостью и кидая в нее камень. После чего она вспыхивала, и рой осыпался пеплом. Но чем дальше мы продвигались, тем больше было сопротивление. И стало понятно, что жидкости добраться до матки с самцом и потом вернуться обратно нам не хватит.

Поэтому мы рванули вперед, используя только ножи и иногда бутыльки для того, чтобы сжигать пробки из роя, выставленные на нашем пути. За пару часов, что мы добирались до нужного зала и снова наша скорость движения увеличилась, регенерация и ускорение восприятия работали лучше, чем в прошлый раз. Но вот проблема. Очутившись в том зале, мы не нашли в нем самца и самку. Зато обнаружили там огромное количество мелких представителей роя. Из-за которых мы не смогли сразу разглядеть отсутствие их родителей.

– Глянешь? – спросил я Лихта.

– Хорошо, – ответил тот и сосредоточился на дистанционном прощупывании тоннелей. Я же оберегал его, обливая все вокруг жидкостью и сжигая все новые и новые волны роя.

– Нашел, – обрадовался Лихт. – Они в другом зале, примерно за версту отсюда. Вон, по тому тоннелю.

Я в очередной раз спалил зубастиков, и мы рванули по тоннелю в новое обиталище матки и самца роя.

В этот раз наши раны и вырванное из нас мясо зарастали куда быстрее. Мы продолжали путь осторожно, но все же более уверенно, чем в прошлый раз. Наконец, добравшись до зала, мы услышали в головах голос:

– Пощади. Не убить, не убить…

– Ого, они еще и разговаривают, – удивился я вслух. – Для начала дай нам пройти к тебе. Мы все равно попадем к вам, но вам решать, как мы это сделаем. Можем спалить всю эту живность, а можем оставить ее в живых… Пока.

Мелкие шестилапые твари расступились, пропуская нас в зал и сдвигаясь за нами загораживая своими телами путь назад.

– Чего вы хотеть? – раздался голос у меня в голове.

– Для начала я хочу знать, кто ты, – ответил я голосом.

– Не надо говорить горло, говорить голова. Понимать? – раздался у меня в голове все тот же голос.

– Кажется, она хочет, чтобы мы думали, а не говорили вслух, – догадался Лихт.

– Так хорошо? – подумал я.

– Да-а-а. Так хорошо, – услышал я мысли в ответ. – Я есть Рой. Я – жизнь и смерть. Я решать, кто жить, а кто умереть.

– Но пока мы решаем, жить тебе или умереть, – парировал я.

– Я понимать это. Чего ты хотеть?

– Что ты здесь делаешь?

– Я здесь жить. Но я очень хотеть есть.

– Тогда почему ты не выберешься наружу или не уйдешь вниз за едой?

– Я не мочь. Я тут давно. Я тут прятаться. Долго прятаться и я привыкнуть к пыли. Тут есть странная пыль. Я привыкнуть к ней. И без нее теперь умирать. Вы видеть мою смерть у входа.

– В местном воздухе есть что-то такое, что проникло в твое тело и тела твоих детей и поэтому вы уже не можете обходиться без этого?

– Да-а-а. Но у меня одно тело. Я есть Рой. Я – жизнь и смерть. Я решать, кто жить, а кто умереть.

– Понятно, понятно.

– Ты не понять. У тебя есть руки и пальцы, есть ноги и пальцы. Они, – мака повернула голову в сторону мелких пушистиков, – мои пальцы и мои руки, и мои ноги. Я решать, что им делать. Я – это они, они – это я. Я есть Рой.

– Вот оно как. Значит, убивая их, мы причиняем боль тебе?

– Да-а-а. Как поцарапать палец.

– Ясно.

– Что ты хотеть?

– Другими словами, ты отсюда выбраться не можешь? Ты сразу умрешь?

– Д-а-а. Я сразу умирать. Моя жизнь только здесь. Но без еды мне плохо. Я хотеть кушать. Вы мочь дать мне кушать?

– М-м-м. Пожалуй, можем, но, что мы получим взамен?

– Чего ты хотеть?

– Давай так. Мы будем кормить тебя, а ты так и будешь защищать этот уровень. И еще нам нужны тренировки. Жесткие, но мы должны выжить. Так мы сможем стать сильнее.

– Это можно, но мне надо много есть, чтобы восполнять энергия.

– Мы можем приводить тебе сюда еду с нижних уровней.

– Это хорошо. Я вам помочь за еда. Я даже мочь вам показать, кто есть внизу. Мочь показать пещеры внизу.

– Ты можешь нам дать карту нижних уровней? – удивился Лихт.

– Не дать, показать. – ответил Рой и перед нами тут же составилась карта тоннелей из мелких зубастых пушистиков. Затем, рядом из их же тел стали появляться фигуры различных тварей, которые, судя по всему, водились в этих тоннелях.

– А чем ты питаешься? – на всякий случай поинтересовался я.

– Живые, мертвые, мясо, кости. Я кушать плоть, не трава.

– А если они умерли несколько дней тому назад и уже воняют? – спросил Лихт.

– Я не бояться вонь. Я кушать.