Заключённый в России

022. Ужас-2

Ругательства вылетали из него непрерывным потоком, а бешенство достигло такого предела, что уже ничто не могло остановить его.

Эд Макбейн, «Кукла»

Сразу после завершения происшествия, из-за которого я впоследствии попал в тюрьму, я мог осознавать лишь одно: что остался жив, и что моей жизни больше не угрожает опасность. Наиболее точное слово здесь – отрешённость.

В фильмах часто показывают, как после страшной, изнуряющей борьбы главный герой из последних сил всё-таки даёт отпор своему мучителю, потόм выходит, например, на крыльцо, садится прямо на ступеньки, весь в крови, со стеклянными глазами, и тихо старается отдышаться под звук приближающихся полицейских сирен. Прибывшие полицейские частенько накидывают ему на плечи шерстяной плед.

У меня было не так: вызванные мною полицейские сразу надели на меня наручники и заперли в клетку полицейского автомобиля, где продержали в холоде около шести часов, катая по городу. Я просил пить – не давали. И так далее…

Случайно победив убийцу, я понимал, что меня чудом спас инстинкт, и продолжал трястись от заполнявшего меня «плохого» адреналина ещё несколько суток. В этом состоянии прошли мои первые допросы, и состояние шока от пережитого усилилось от того, что следователь на полном серьёзе стал обвинять меня в умышленном убийстве, задавая вопросы, но не слыша ответов.

Как проходили следствие и суд – это отдельная история. История дикая и, казалось бы, невероятная, увенчавшаяся убийственным оскорблением в мой адрес, вынесенным, к тому же, именем Российской Федерации. Я много раз пытался найти правильные слова для того, чтобы выразить, каково мне было после оглашения приговора, но так и не нашёл. Моральная травма – очень серьёзная штука, и она всегда индивидуальна. Все стараются таких травм избегать.

Состояние шока и отрешённости длилось очень долго. Общение со следователями и судебные заседания усилили моё состояние полным опустошением. Получив срок за преступление, предусмотренное частью 1 статьи 105 Уголовного Кодекса Российской Федерации, я как бы погрузился в туман отчаяния и безнадёжности, непрерывно прокручивая в голове зверство «потерпевшего» в поисках ответа на вопрос: что я сделал не так?

Именно в таком состоянии я и прибыл в колонию ФКУ ИК-17 – самое отвратительное место, где мне приходилось когда-либо бывать. Абсолютно нездоровая, больная атмосфера лагеря нисколько не способствовали тому, чтобы хоть как-то отойти от потрясения. Наоборот.

Если вообразить такое понятие, как «уровень жизненной энергии», то у меня этот уровень в ту пору стал отрицательным и по модулю почти приблизился к смерти. Я не шучу. Мне казалось, лучше умереть, чем быть оторванным от свободы, от семьи и вообще от всего, что составляет нормальную жизнь. От унижения у меня мутился рассудок, и я представлял собой плачевное зрелище.

023. Честное слово

Нельзя придумать ничего глупее, чем опровергать свой жизненный опыт пустыми словами.

А.А. и Г.А. Вайнеры, «Петля и камень в зелёной траве»

Как и все, я видел множество фильмов и читал множество книг о насилии, подлости, предательстве, бездушии, коварстве и прочих немыслимых вещах, которые не укладываются в голове и свидетельствуют о том, что самый ужасный монстр – это человек. Однако кинематограф и литература никогда не воспринимаются как реальность, которая может случиться непосредственно с вами. Строго говоря, все понимают, что такие кошмары бывают и наяву, но всё равно как-то не верится, пока не столкнёшься…

Вот и я никогда не встречался с настолько циничными и корыстными людьми, кроме как в Следственном комитете и в суде. Я − ну никак не ожидал, что такие люди действительно бывают, кроме как в кино, и что они могут носить мундиры и мантии. После вынесения приговора мне поступило предложение заплатить восемь миллионов рублей, чтобы во время заседания суда апелляционной инстанции переквалифицировать мои действия на самооборону – по одному миллиону за год. «Благо, для этого есть основания», − сказали мне.

Я прекрасно понимаю, что мне очень сильно не повезло. Я не в состоянии поверить, что все они такие. Возможно, я не по годам наивен, но мне легче поверить в то, что сработала какая-то фатальная вероятность, и вокруг моего дела аккумулировались самые гнусные подонки со всего Следственного Комитета, прокуратуры и суда.

Соблазн заплатить деньги был огромный, но я отказался: отчасти интуитивно, отчасти в надежде на вышестоящие судебные инстанции, и решение оказалось правильным: впоследствии я узнал много подобных историй, которые заканчивались тем, что посредники брали деньги, а судебное решение оставалось неизменным.

С другой стороны, имеется немало примеров и того, что за деньги всё-таки можно купить справедливость.

024

Если мы арестовываем человека, он, естественно, нас ненавидит. А если он при этом считает себя невиновным, то ненавидит вдвойне и втройне. А раз ненавидит, значит, враг, значит, виновен. Поэтому, Ваня, я лично считаю злейшими врагами именно невиновных.

В.Н.Войнович, «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина»

Без комментариев.

025. Антарктика

У меня всё время такое чувство, будто сейчас – это совсем не сейчас. И что сам я – не я, а вроде бы кто-то другой. И что здесь – это где-то совсем в другом месте.

Харуки Мураками, «Охота на овец»

Пребывание в тюрьме можно сравнить со ссылкой на необитаемый остров где-нибудь неподалёку от Антарктики. Вокруг ходят белые медведи, которых вы до этого видели только в зоопарке. При случае вы можете с кем-то из них подружиться, но может оказаться, что медведь – это на самом деле не медведь, а пингвин. Бараки – как льдины. Вы ходите по одним и тем же промёрзлым проходам, среди одних и тех же айсбергов, утомлённые тоской. Порой вы упираетесь головой в глыбу льда и стоите так, не двигаясь, по нескольку дней. Под конец вымораживает насквозь.

Раньше я считал, что тоска – это что-то вроде скуки, досады или горечи. Оказалось, это духовная боль особого рода, которую иногда можно ощутить даже физически. Тоска может перейти в депрессию в научном смысле слова. Ссыльные в Антарктике по-разному переносят болезнь своей души; у одних она протекает в относительно лёгкой форме, у других – разрывает сердце на тысячу кусочков. Многие частично закалены от напастей, некоторые привиты, но даже самые сильные из осуждённых подвержены тоске. И только железные люди с алмазной волей (в основном – блатные) с лёгкостью отмахиваются от тоски, как от назойливой мухи.

026. Записка матери

Не прижимайте бумаг, чтоб не испортить золу…

Г.Б.Адамов, «Тайна двух океанов»

Павлу Михайловичу двадцать четыре года, осуждён по пункту «а» части 2 статьи 111 УК РФ за причинение вреда здоровью должностного лица, вину признаёт частично. В колонии он совсем недавно; серьёзен, немного робок и стеснителен.

В прошлую субботу он писáл письмо своей матери. Павел Михайлович сам нам об этом сказал, потому что мы спросили. Он комкал один лист за другим, и начинал снова. Я спросил у него, в чём дело, и Павел Михайлович ответил, что обещал матери писáть, но теперь, взявшись за дело, не может найти слов, чтобы выразить своё настроение и свои мысли так, чтобы они были ей понятны:

– С одной стороны, не хочется грузить её своими проблемами. Зачем я буду её пугать? С другой стороны, если я напишу, что у меня всё хорошо, то это, во-первых, слишком уж кратко, а во-вторых, как-то натянуто, что ли… Она почувствует, что что-то не то…

Я посоветовал Павлу Михайловичу описáть наш рацион питания, а также составить список продуктов, которые он хотел бы получить в передаче. Он вроде попробовал, но бумага опять оказалась скомканной.

Так продолжалось несколько дней. Павел Михайлович в часы досуга сидел перед чистым листом, грыз ручку и смотрел куда-то в пространство. Но потом я заметил, что он подписывает конверт.

– Что, получилось? – спросил я.

– Не совсем, – ответил Павел Михайлович. – Через три недели мама приедет на длительное свидание, там и поговорим. А пока я вот просто написáл короткую записку.

Видя моё любопытство, Павел Михайлович протянул мне тетрадный лист, на котором было написано всего несколько строк. Вот что он написал:

«Дорогая мама!

Прошу меня простить. И не столько за то, что тебе пришлось пережить, сколько за то, что я так и не смог заслужить твоё полное и безоговорочное одобрение. Я старался, ты это знаешь. Надеюсь, тебе никогда не было стыдно за меня настолько, чтобы помнить об этом. Ты очень хорошая. Я тебя люблю.

P.S. Встретимся на свидании, уже скоро.»

027. Rus [фельетон]

У всех других тоже есть тайны, от которых недолго потерять рассудок.

Джоан Роулинг, «Случайная вакансия»

Я – самый настоящий русский мужик. В этом нет никаких сомнений: моей сестре несколько лет назад взбрело в голову раскопать нашу родословную и уверенно установить данный факт. Как у любого нормального русского, у меня нет оснований не доверять собственной сестре. Более того, я считаю, что уж если кому и можно доверять, так это своей собственной сестре, потому что она – такая же русская.

Однако родословная – не единственное доказательство принадлежности к русской нации. Помимо этого, я с лёгкостью выдерживаю пятидесятиградусные морозы, хотя и ворчу при этом. Я живу в трёхкомнатной квартире площадью 70 м² вместе со всей своей семьёй, и вполне счастлив, хотя мне и приходит иногда в голову мысль, что бескрайние просторы моей Родины должны были бы позволить и некоторый простор для таких, как я.

Проверено: я не горю в огне и не тону в воде. Я никогда не удивляюсь, что цены на бензин растут даже тогда, когда нефть дешевеет; это чисто русский прикол, и если кто-то не понимает, в чём тут дело, то он – нерусский.

Я могу выпить литр водки и с лёгкостью выполнять ту работу, в которой считаюсь специалистом, а именно: плотницкое дело, слесарное дело, малярное дело, электромонтаж (до 1000 В), сантехнические работы, авторемонт, конструирование, моделирование (в том числе компьютерное), бюджетирование, АХД, философствование по существу, а также приготовление блинов, борща и селёдки под шубой. Это, в принципе, минимальный набор, без которого русскому мужику трудно обойтись. Другие виды деятельности мне тоже под силу, но всегда может найтись бόльший специалист, чем я. После первого литра водки я могу выпить второй и даже третий, и продолжать работать, но при этом желание трудиться будет всё-таки ослабевать.

В подходящем настроении я не прочь подраться с медведем, причём более половины ставок будут на меня. Если понадобится, я могу жить в землянке и питаться ягодами, грибами и сырой рыбой. Правительство, сука, знает об этом, и активно использует данную информацию при принятии решений.

Я могу спать сутки напролёт, но если понадобится, могу не спать неделю и при этом в нечеловеческом напряжении преодолеть какие-нибудь препятствия, которые считаются непреодолимыми. Недавно я научился видеть в темноте. Я обожаю свою старую телогрейку и шапку-ушанку, и ни за что с ними не расстанусь, разве что куплю новые и затаскаю их до полного родства. Когда мне хочется плакать, я смеюсь, но это не от истеричности и не от обилия чувства юмора, а от глупости.

Все мы разные, и я, как положено, отличаюсь от своих соотечественников кое в каких мелочах: например, вместо гармошки я предпочитаю гитару, вместо водки – красное креплёное вино, а вместо жаркόго в горшочке – фахитос. Иногда я выхожу прямо в гущу толпы и начинаю рубить правду-матку. Обычно в таких случаях на меня шикают со всех сторон, и даже награждают тумаками, но находятся и такие, которые встают на мою сторону. Выговорившись, я обычно успокаиваюсь. Иногда в толпу заходит кто-то другой, и тоже начинает громко говорить правду, − в этом случае я веду себя исключительно по настроению. В повседневной жизни я с лёгкостью нахожу общий язык и с БОМЖом, и с министром, с бандитом и с учителем, со шпаной и с исследователями.

Время от времени на меня нападает блажь, и я надеваю пиджак и галстук, полирую ногти и культурно причёсываюсь. Беру дипломат и, как у нас принято, начинаю ходить туда-сюда по красным ковровым дорожкам. Это позволяет мне увеличивать доходы, позволяет появляться на самых высоких уровнях социальной иерархии, и вообще считаться современным цивилизованным человеком, но из-за чудовищного нагромождения условностей мне это быстро надоедает. Моей жене нравится, когда я приношу домой много денег, но когда мы идём в гости, она просит меня снять пиджак и надеть свитер.

Я с глубоким почтением отношусь к народной мудрости, и вот всё думаю: то ли меня, с вероятностью 45 %, настигнет сумá, то ли, с такой же вероятностью, − тюрьма. Какая же из этих извечных мужицких напастей выпадет на мою долю? Или, может быть, пронесёт, и я попаду в оставшиеся 10 %? Россия-матушка по традиции остаётся минным полем, и я готов ко всему. А вообще, всегда находится какой-нибудь начальник, который орёт, краснея от натуги: «Молчать! Не рассуждать!»

Не сочтите за нескромность, но я настолько типично-уникален, что меня можно смело назвать талисманом России. Может быть, это мне только кажется, но судите сами: когда я счастлив и здоров, в России происходит что-то хорошее, люди вокруг улыбаются, преобладает позитив и рождается много детей. Напротив, когда мне плохо, в России увеличивается смертность и растёт недовольство, случаются всякие неприятности и напасти, трагедии и драмы, увеличивается уровень преступности и даже падает рейтинг Президента. Однажды я установил себе на телефон в качестве звонка старинную мелодию 1972 года, которую помнят разве что старые меломаны; не прошло и нескольких месяцев, как эту мелодию стали вставлять в мультики, в рекламу, и она, эта самая мелодия, получила вторую жизнь и известна теперь практически любому россиянину. Это была первая весточка того, что я – талисман. Я сменил мелодию, чтобы уже не выглядеть серой массой, и – вы не поверите! – со второй мелодией произошло то же самое! Я могу привести ещё миллион примеров, которые подтверждают странный, но неоспоримый факт: Россия чутко и очень точно реагирует на моё настроение и здоровье. Я запустил в оборот целую стаю выражений, которые стали крылатыми. Однажды, когда мне было особенно плохо, я с проклятиями узнал, что сам Президент развёлся! Доходит до того, что, когда в отношении меня учиняется какая-нибудь несправедливость, я переживаю не столько за себя, сколько в целом за народ. Я реально беспокоюсь, и берегу себя, как могу, и бдителен сверх меры; стараюсь больше радоваться и совершать как можно больше полезных, добрых дел, но укрыться от злых вихрей получается не всегда. Я люблю награды и стремлюсь к ним, потому что в таких случаях далеко вокруг меня всё оживляется, расцветает; а когда мне больно, я стараюсь отвлечься, поскольку, если концентрироваться на боли, то получается ещё хуже – вплоть до пожаров и аварий в самых неожиданных местах нашей Родины. Хочется думать, я такой не один, и делю бремя ответственности с кем-нибудь ещё…

028. Аланна Майлз

Обычно считают, что влюблённые должны давать, давать, давать. Это не так. Они хватают и тайно накапливают.

Лесли Уоллер, «Банкир»

Если бы у меня была дочь, я бы назвал её либо Татьяной, потому что мне очень нравится это имя, либо Аланной – в честь Аланны Майлз; это была первая женщина, в которую я влюбился, когда мне было 12 лет.

Моё увлечение этой Роковой Женщиной началось с видеоклипа «Black Velvet», который показывали в телепередаче «MTV Top 20». Потόм я познакомился с альбомом «Alannah Myles», и для меня сложился образ Женщины в Роке.

Её лицо и глаза говорят о множестве потаённых чувств; а когда она поёт, на неё находит откровение, ‒ и тогда исходящая от неё энергия завораживает: нечто похожее было в фильме «Люди Х», когда женщина по имени Джин, взволновавшись, разнесла на куски всё пространство вокруг себя…

Мне не так уж много известно об Аланне Майлз. Она родилась в Канаде в 1958 году. Её первый одноименный альбом вышел, когда ей был 31 год. Второй альбом, «Rockinghorse», вышел в 1992 г. Потόм вышли ещё два альбома: «A-LAN-NAH» и «Arival». Первый альбом – лучший. Второй уступает ему, но ненамного. Третий и четвертый альбомы значительно слабее первых двух. Оказывается, у неё вышел уже и пятый студийный альбом, с которым, к сожалению, у меня пока нет возможности ознакомиться. Вот, собственно, и все известные мне факты. Что же касается её музыки, то я всегда могу прослушать все четыре альбома у себя в голове: они записаны там без возможности удаления.

Традиционно и статистически в роке преобладают мужчины, и тем интереснее творчество женщин, способных сгенерировать рок-энергетику. Благодаря Annie Lennox, Marie Fredriksson, Wilson Phillips, Anny Missix и другим рок-дивам, мы знаем, на что способны женщины, насколько вдохновенно и гармонично могут они воплощать идеи рок-музыки, и среди них Аланна Майлз для меня всегда была на первом месте.

Образ, заданный Аланной, порой проявляется и в композициях других милых дам. Например, я отчётливо слышу характерные интонации Аланны в “Panic” (Pretty Reckless) и в “Dead Silent Sky” (Hellwerk).

Такие вот, Юлия Алексеевна, дела.

029. Вопрос (ССЗ)

Будь у меня хоть малейшая возможность, я бы не продал тебя ни за какие деньги.

Гарриет Бичер-Стоу, «Хижина дяди Тома»

…Недавно посмотрел какой-то видеоролик…

Собственно, интервью заинтересовало меня с самого начала: ведущий задал своему собеседнику не совсем ясный вопрос: «Вы, Дмитрий, больше телезритель или больше бизнесмен?» А напротив сидел какой-то мужик а-ля восьмидесятые. Более тёмный костюм подошёл бы ему больше. Меня сразу привлекла его категорическая позиция насчёт термина «бизнесмен»: поддерживаю и разделяю его тезис о том, что бизнес и предпринимательство – разнородные категории. Постараюсь, если это возможно, дополнить этот тезис.

В качестве примера бизнесмена Дмитрий привёл Генерального прокурора Российской Федерации, ныне уволенного Чайку. Полагаю, Дмитрий согласился бы со мной, сведя иронию на нет, что пример не вполне корректный. Генеральный прокурор, несомненно, бизнесмен, но это не исключает, что он при этом может быть и предпринимателем.

Из истории вопроса известно, что английское выражение «business man» переводится как «деловой человек». Сильный образ такого человека был заложен давным-давно, в обществе с другими моральными ценностями. Несмотря на попытки опошлить этот образ, он сохраняет в узком кругу своё первоначальное значение, со всеми контрастами.

Предпринимательство же апеллирует к личностным характеристикам. Один из преподавателей экономического факультета ПетрГУ сказал нам на лекции, что предпринимательскими способностями обладает не более одной сотой процента от населения нашей планеты, страны, города и вообще любого социального кластера. Дмитрий верно подметил, что результаты предпринимательской деятельности достаются совсем другим трудом, нежели результаты бизнеса.

Генеральный прокурор – бизнесмен, однако чрезмерно явная связь с властными структурами сильно компрометирует его образ. Вспомните Фрэнсиса Алджернона Каупервуда, героя романа «Финансист»: здесь мы видим делового человека в образе решительной акулы. Или вспомните пожилого бизнесмена из фильма «В джазе только девушки», в карикатурном образе, или Пабло Эскобара: несомненно, он – деловой человек, однако криминальная сфера и вообще пальба вокруг него говорят не в его пользу. Каждая яркая личность добавляет свой оттенок к рассматриваемому понятию; что-то может нравиться, что-то – нет; но бизнесмен-чиновник – это всё-таки вульгарно. Настоящему бизнесмену не нужны погоны, чтобы добиваться своих целей; хотя, как частная мера, обращение к коррупции перманентно присутствует в деловых кругах: примерно так же, как обращение к соседям за солью.

Бизнесменом можно стать, унаследовав крупный портфель акций; далее достаточно руководствоваться рассудком и экспертными оценками, и вы автоматически становитесь бизнесменом средней руки.

В нашей стране очень много бизнесменов возникло в результате приватизации в последнем десятилетии двадцатого века. Кто-то из них обладал предпринимательскими способностями, кто-то – нет. Кто-то был нацелен на развитие своих приватизированных предприятий, кто-то довольствовался сдачей металлолома…

Сразу после окончания университета, летом 2000-го года, я поступил на работу к одному петрозаводскому бизнесмену, которого звали Виталий Сергеевич. В девяностые это был типичный «новый русский»; по его словам, в то время доллары росли прямо на деревьях, и он срывал их сотнями тысяч, занимаясь куплей-продажей яхт, снегоходов, офисов и других деловых атрибутов. К моему приходу ему было чуть за сорок, и он уже избавился от малинового пиджака, золотой цепи и шестисотого Мерседеса. В его собственности находился бывший Дом культуры Онежского тракторного завода в самом центре Петрозаводска: солидное монументальное здание с колоннадой, окружённое сквером, с фонтаном на небольшой площади перед фасадом здания.

Верхний этаж занимал собственно офис Виталия Сергеевича и коллектива его подчинённых, одним из которых стал и я на целых полтора года. Остальные помещения сдавались в аренду, либо использовались для проведения выставок, конференций и прочих мероприятий. Отделка и меблировка во всём здании были роскошными: везде лежали ковры, стояли кадки с деревьями и цветами, диваны были только кожаные, почти все стены были обиты бархатом…

Виталий Сергеевич только что приобрёл контрольный пакет акций Судостроительного завода «Авангард» и нанял меня непосредственно по этой теме. Сам завод, как и множество промышленных предприятий того времени, находился в упадочном состоянии: зарплаты не платились месяцами, заказы на изготовление новых судов не поступали, оборудование постепенно расхищалось. В Петрозаводске бывшими сотрудниками завода были образованы три небольшие фирмы: две занимались изготовлением пластиковых лодок, а одна специализировалась на изготовлении деревянных судов небольшого водоизмещения. Весь более или менее толковый инженерный персонал «Авангарда» распределился по этим трём фирмочкам. Наиболее ценное технологическое оборудование – матрицы, оснастка – перекочевали из заводских цехов в собственность этих частных предприятий.

Виталий Сергеевич поставил передо мной задачу: привлечение на завод заказов на изготовление и ремонт кораблей. Для этой цели была учреждена специальная фирма-сателлит под оригинальным названием «Авангард-Групп», директором которой я и был назначен. В помощь мне было нанято ещё два человека: технолог-кораблестроитель и универсальная девушка на побегушках, которая числилась как маркетолог. Мы всей командой занимались изготовлением рекламных буклетов и каталогов продукции, навещали судовладельцев, ездили на выставки и всякие другие мероприятия, вроде дня ВМФ.

Знающим людям было известно, что завод не в состоянии выполнить и десятой доли тех изделий, которые были обозначены в каталогах. Причины я уже назвал: отсутствие инженеров, частичное отсутствие необходимого оборудования, долги. Однако, несмотря на это, Виталий Сергеевич щедро финансировал мою команду и, надо сказать, нам удалось подписать целый ворох протоколов о намерениях и даже принести на завод несколько реальных заказов: на изготовление МРТ, на ремонт минных тральщиков для Северного флота и ещё кое-что по мелочи.

Я почти сразу понял, что наша бурная деятельность – прикрытие для основного бизнеса. Дело в том, что на заводе имелась мощная мазутная котельная, которая отапливала большой жилой район Петрозаводска, включая социальные объекты: школы, детские сады и другие учреждения. Помимо котельной, завод располагал подъездными железнодорожными путями и тремя огромными мазутными ёмкостями. Вот ради этого и покупался контрольный пакет акций предприятия. Виталий Сергеевич крепко вцепился в мазутный трафик, а судостроение – постольку поскольку…

Довольно быстро оно умерло окончательно.