Безымянная

Ольга была мертва уже четырнадцать часов. Все это время она сидела на холодном подоконнике и безучастно смотрела то на очертания своего тела, лежащего на полу, то в залитое черной краской ночи окно.

Наконец, зимняя темнота за стеклом постепенно сменилась чахло-розовой зарей, вымывшей из мрака голые деревья, забор и снег. Бледный свет проник в дом, и Оля рискнула подойти к телу поближе и зачем-то присмотреться к ранам. Три красных пятна на спине, белая махровая ткань халата пропорота, на нитках, торчащих из разрезов, засохла кровь. Девушка поморщилась и вернулась на прежнее место.

В приоткрытой двери появились темные мохнатые уши – откуда-то вылез сонный пушистый кот Герасим. Серый дымчатый питомец с желтыми глазами помялся на пороге и осторожно двинулся вперед, обнюхивая окружающее его пространство и не сводя глаз с трупа хозяйки. Оля внимательно следила за ним, но когда животное подошло к телу совсем близко, решила прогнать его, на всякий случай.

– Кыш. Кыш, я сказала… Брысь! – она махнула рукой. Кот взглянул на нее так, словно впервые увидел, испуганно присел, поджав уши, и зашипел. После этого он низко пригнулся к полу и выбежал из комнаты. Из окна девушка увидела, как Герасим упруго прыгнул всей своей серой тушей с крыльца, по брюхо провалился в снег рядом с дорожкой, воровато оглянулся назад и полез дальше, дергая приподнятым хвостом.