Buch lesen: «Тайна бумажных бабочек»

Глава 1

«Ничего не понимаю!

Или что-то случилось, или одно из двух!»

© Следствие ведут Колобки

Облака медленно брели в сторону горизонта, напоминая стадо разноцветных пушистых барашков: белых, золотистых, нежно-розовых, сиреневых, иногда даже густо-лиловых. Они то сбивались в группки, то неспешно расползались по своим только им понятным делам, и мне порой казалось, что я даже улавливаю какую-то странную логику в их хаотичном движении. Но это, естественно, было не так: у облака не может быть логики, как нет её и у того, чем я занимаюсь уже второй день.

Нет, лежать на стоге сухого сена и наблюдать за въезжающими в летнюю королевскую резиденцию и выезжающими из неё мне даже нравилось. Последние недели выдались такими хлопотными и напряжёнными, что нынешнее поручение вполне можно было считать полноценным отдыхом. Тем более, что движение, как ни странно, было достаточно вялым. Видимо, время торговцев, поставляющих продукты на дворцовую кухню, уже закончилось, а до появления гостей, приглашённых на королевский ужин, было ещё далеко.

Так что я, услышав цоканье копыт, лениво скосила глаз на очередного всадника и аккуратно записала в блокнот в столбик с названием «въехали»: «рыцарь в цветах барона Тэйлора». Подумала и пририсовала рядом лошадь, перевернулась на живот, прищурилась и добавила лошадке рожки. Вытащила из сена соломинку, погрызла её и украсила кривоватые бока рыцарского скакуна цветочками. По-моему, получилось очень мило. И совершенно не важно, что на лошадь существо с рожками и в кособоких ромашках походило в последнюю очередь. Главное, что мне нравится, а мнение остальных по этому вопросу меня совершенно не волнует, если честно.

Следующие полчаса не происходило ровным счётом ничего, и я уже начала придумывать облакам, с которыми практически сроднилась за последние два дня, имена. Например, вот то золотистое облачко в форме сердечка вполне могут звать Долли…или Милли…или Молли…

От этого, несомненно, высокоинтеллектуального занятия меня отвлёк скрип замковых ворот. Тяжёлые, окованные толстыми листами железа створки медленно ползли навстречу друг другу, подталкиваемые сопящими от натуги стражниками. Интересно, а почему это вдруг закрывают ворота, которые по устоявшейся веками традиции стоят распахнутыми от восхода солнца до заката. Может, случилось что?

Запихнув блокнот в сумку, я мячиком скатилась со стога, надвинула поглубже шляпу с широкими, но слегка обвисшими полями и бодрым прогулочным шагом двинулась в направлении замка, рассчитывая прилечь на травке где-нибудь неподалёку от ворот. Тогда есть шанс подслушать, как стражники будут объяснять следующему визитёру, почему ворота вдруг оказались закрыты.

Долго ждать не пришлось, и буквально через несколько минут после того, как я с относительным комфортом устроилась на заросшем душистым клевером лугу неподалёку от ворот, в поле моего зрения появился всадник. Я без труда узнала в нём герцога Фарийского, кузена нашего короля, личность поистине легендарную.

В своё время он предотвратил несколько покушений на короля Чарльза, после чего решил, что спасать кузена на безвозмездной основе ему не очень интересно, и возглавил оперативно основанную им же королевскую тайную полицию. Теперь он по-прежнему заботился о безопасности монаршего семейства, только уже за более чем приличные деньги.

Пожалуй, это был единственный королевский родственник, который мог себе позволить путешествовать в одиночку, без охраны, так как только безумец мог попытаться напасть на него. Герцог был не только великолепным бойцом, но и магом не из последних. Поговаривали даже, что его увлечение магией попахивало колдовством и запрещёнными ритуалами, но шептались об этом тихо и редко: жить хотелось всем. А уж добрым и мирным нравом герцог не отличался никогда. Поэтому сплетничали, конечно, куда же без этого, но мало и аккуратно, так сказать, оглядываясь.

Мне видеть самого обсуждаемого королевского родственника вблизи приходилось впервые, поэтому я, лёжа в своём клевере и стараясь прикинуться пучком травы, внимательно рассматривала волевое породистое лицо с достаточно тонким хищным носом, высокими скулами и очень светлыми голубыми глазами. По-военному коротко подстриженные чёрные волосы были щедро посыпаны солью седины, что, впрочем, не старило герцога, а удивительным образом шло ему. Добротная, но более чем скромная для человека его статуса одежда скрывала тренированное тело воина, а не придворного щёголя.

Он остановился перед закрытыми воротами и неторопливо спешился. Подойдя к запертым створкам, герцог, не слишком стесняясь, от души пнул их ногой, видимо, в надежде, что кто-нибудь выйдет и объяснит ему, что, собственно, случилось.

– Почему ворота закрыты? С какой стати я должен стоять и ждать, пока меня пропустят? Жить надоело? – резко спросил герцог у выглянувшего в окошко и побледневшего стражника. И манера говорить, и тон, и даже тембр голоса – всё выдавало в нём человека, привыкшего к безоговорочному подчинению. За воротами послышалась какая-то возня, затем через небольшую боковую калитку выбрался начальник караула. Он одёрнул мундир, поправил перевязь с клинком, кашлянул и вытянулся перед герцогом по стойке «смирно».

– Ваша светлость, – преданно глядя на главу тайной полиции, браво отрапортовал он, – приказ начальника замковой службы безопасности: ворота закрыть, никого не впускать и не выпускать!

– На меня приказы вашего начальника не распространяются, это вы, я надеюсь, понимаете? – рявкнул герцог так, что даже мне в моём клевере захотелось вытянуть руки по швам и щёлкнуть несуществующими шпорами на очень милых лаптях, купленных специально в соседней деревушке. Что уж говорить про попавшего под раздачу начальника караула. И не важно, что он только исполнитель. Как правило, именно они и страдают в первую очередь – это, увы, закон жизни.

– Так точно, ваша светлость! – отчеканил начальник караула, и в его глазах мелькнула обречённость. Действительно, выбор не так чтобы большой: либо пропустить герцога и нарушить прямой приказ непосредственного начальника, либо не пропустить королевского кузена и заполучить такие проблемы, рядом с которыми ссылка в дальний гарнизон покажется милостью.

– Тогда открывай, – в голосе герцога уже слышались пока ещё тихие раскаты приближающейся грозы. Судя по всему, начальник караула тоже их уловил, так как вытянулся ещё больше и, зажмурившись, отчеканил:

– Не велено! – и слегка втянул голову в плечи, ожидая вспышки герцогского гнева. – Хоть казните, ваша светлость, у меня приказ.

Я тоже замерла, приготовившись к лавине начальственной ярости, но, как ни странно, герцог только хмыкнул и с одобрением взглянул на начальника караула.

– Молодец, капрал, – он хлопнул вытянувшегося в струнку и ещё не верящего, что гроза миновала, вояку по плечу, – приказ для военного человека – первое и главное. Достойно держался, даже меня не испугался, а?

– Испугался, ваша светлость, – позволил себе едва заметную улыбку капрал, – но приказ не исполнить не мог.

– Как зовут?

– Капрал Бейкер, ваша светлость, – отрапортовал начальник караула.

– Хвалю, капрал Бейкер, – королевский кузен на секунду задумался, – пойдёшь ко мне в службу? Мне смелые и верные нужны. Не обижу ни званием, ни деньгами.

– Отчего ж не пойти, ваша светлость, – капрал по-прежнему стоял навытяжку, – коли служба хороша. При вашей милости служить любому лестно.

– Поговорим ещё, Бейкер, – кивнул герцог и оглянулся по сторонам, – эй, пастушок, сюда иди.

Я так внимательно прислушивалась к разговору, что даже не поняла сразу, что обращается герцог ко мне. Герцог! Ко мне! Я вскочила и опрометью кинулась к воротам, потому что именно так поступил бы любой крестьянский мальчишка, на которого соизволил обратить внимание столь блистательный господин. Только вот непосредственный контакт с обитателями замка или их гостями не входил в мои планы, и потому маскировка оставляла желать лучшего. Если внимательно присмотреться, то можно легко понять, что я ни разу не пастушок. В лучшем случае – пастушка.

Впрочем, мои опасения оказались напрасными: герцог и не собирался присматриваться к какому-то мальчишке, который валялся на траве.

– Местный? – не глядя на меня спросил он, распутывая повод великолепного серого коня.

Я молча кивнула, потому что пастушок ну вот никак не мог разговаривать женским голосом, а удивлять герцога совершенно не входило в мои планы. Пусть считает, что я настолько растерялся от вельможного внимания, что дар речи потерял. В самом прямом смысле этого слова.

– Ручей рядом есть?

Я снова кивнула, всем видом выражая готовность услужить. Насколько я успела изучить местность, валяясь на сене, неподалёку был небольшой пруд.

– Напои коня, только дай остыть, – герцог бросил мне повод, который я ловко поймала, – и потом присмотри. Пусть пасётся, далеко не пускай. Головой за него отвечаешь: случится что с конём – запорю. Понятно? Выполнишь – не обижу.

Я опять старательно закивала: если так пойдёт дальше, скоро у меня отвалится голова.

Герцог тем временем нагнулся и шагнул в калитку, через которую вышел начальник караула. Видимо, это был такой компромиссный вариант: вроде как ворота не открыли, следовательно, приказ командира капрал не нарушил и наказывать его не за что.

Глава 2

«Заметьте, не я это предложил!»

© Покровские ворота

– Сынок, с этим безобразием нужно что-то решать! Мы не можем и дальше продолжать делать вид, что всё в порядке: нас просто не поймут. Сегодня они удивляются, завтра начнут возмущаться, а там и до мыслей о смене правящей династии недалеко. Ты хочешь провести остаток дней где-нибудь в захолустье? Нет? Вот и мы с её величеством не хотим.

– И чего же ты ждёшь конкретно от меня, папа? Чтобы я всё бросил и занялся поисками преступников? Сидел в засаде, прыгал по крышам, – при этих словах принца её величество королева Марион побледнела и испуганно прижала к губам кружевной платочек, – голодал, мёрз…

– Ну зачем же так радикально, – слегка смутился его величество, но опомнился и сурово нахмурил брови, старательно не замечая жалобного взгляда супруги, – я имею в виду лишь то, что тебе нужно всерьёз задуматься над тем, как решить проблему с исчезновениями твоих фавориток. Три пропавших девицы за два месяца – это уже слишком, тебе не кажется? Того и гляди – войдёшь в историю с каким-нибудь дурацким прозвищем типа «Филипп Кровавый» или «Филипп Синяя Борода». Это как-то не комильфо, мой мальчик! Если дело так пойдёт, тебе просто не с кем будет скоро…кхм…поговорить о поэзии…

Сказав это, его величество, носящий гордое имя Чарльза Красивого, осуждающе взглянул на принца, который, пригорюнившись, смотрел куда-то в сторону. А поразмышлять его высочеству было о чём. Во-первых, он совершенно не представлял, как обезопасить от неприятностей леди Камиллу, претендующую на освободившееся место в его постели и уже делавшую ему недвусмысленные намёки, которые принц воспринял вполне благосклонно. Во-вторых, нужно действительно как-то выяснить, что же произошло с несчастными девушками, которые словно испарились из своих покоев, оставив лишь странные, никем пока не расшифрованные послания. И в-третьих, нужно наконец-то уже взять себя в руки и принять волевое решение по поводу того, какого цвета камзол надеть на ужин: сиреневый или тёмно-синий.

Наследник трона в плане внешности взял от родителей, пожалуй, лучшее: от отца ему достались тёмно-русые волосы, крупными локонами ложащиеся на широкие плечи, тонкие, но мужественные черты лица, а от матери – большие карие глаза в обрамлении длинных ресниц.

Король искренне любил младшего сына и очень надеялся вырастить из него достойного преемника. Принц, правда, государственными делами занимался не слишком охотно, предпочитая балы, пикники, охоту и прочие достойные молодого дворянина развлечения. Королева утешала мужа, убеждая его, что принц остепенится, как только женится, но и под венец его высочество Филипп не торопился. Все намёки родителей на то, что неплохо бы обзавестись наследниками, принц демонстративно пропускал мимо ушей.

– Кстати, – оживилась её величество, – недавно ко двору была представлена дочь барона фон Кравица, Илона, прелестная девушка! Она будет на завтрашнем ужине. Может быть, тебе стоит пригласить её как-нибудь на прогулку по дворцовому парку? Разумеется, с компаньонкой, чтобы не скомпрометировать юную леди.

Её величество с надеждой взглянула на сына, но тут же тяжело вздохнула, не увидев в его глазах ни малейшей искры интереса. Ну вот как его женить, если мальчик категорически не хочет обзаводиться семьёй? Если только связать и силком приволочь к алтарю, но ведь – не поймут. Да и потом…он же вырываться будет! А что делать? Обе дочери уже благополучно выданы замуж и активно снабжают наследниками, увы, соседние королевства, а не своё собственное.

А старший сын…Это была больная тема для королевской четы, так как их первенец, красавец принц Уильям, который, в отличие от лентяя Филиппа, с удовольствием помогал отцу в вопросах управления государством, три года назад вдруг увлёкся магией.

Он забросил всё и с головой ушёл в изучение древних фолиантов, начал сутками пропадать в лаборатории, которую для него в срочном порядке построили в дальнем крыле городского дворца. И добро бы принц занялся чем-нибудь полезным, так ведь нет…Уильяма привлекла самая непонятная, а потому и самая пугающая часть магии – некромантия, магия мёртвых. Ну какой принц из некроманта, согласитесь. Потому Уильям быстренько отказался от прав на престол в пользу младшего брата и с видимым облегчением заперся в своей части замка, появляясь на торжественных мероприятиях только тогда, когда иначе было просто нельзя.

– Его светлость герцог Себастьян Фарийский! – торжественно объявил дворецкий, появившись на пороге библиотеки, в которой и сидело в данный момент королевское семейство. Королева едва заметно нахмурилась, зато его величество Чарльз и принц Филипп переглянулись и вздохнули с заметным облегчением.

– Себастьян! Ты так быстро? – король поднялся из своего кресла и с улыбкой пошёл навстречу стремительно вошедшему в библиотеку кузену. – Или ты встретил гонца по пути?

– О чём ты, Чарльз? Я никого не встретил и до сей минуты даже не подозревал, что моё присутствие может быть тебе необходимо, – в голосе герцога слышалось явное удивление, – что у вас тут случилось? Почему закрыты ворота?

Герцог поцеловал руку королеве, тепло обнял брата и по-приятельски, хотя и слегка снисходительно, похлопал по плечу принца.

– У нас в замке исчезают девушки, – сообщил дяде жутко довольный, что можно переложить решение проблемы на профессионала, принц, – и это как-то нервирует. Понимаешь?

– Девушки? В замке? – иронично изогнул чёрную бровь герцог. – Как интересно! Что, вот прямо так и исчезают? Совсем? И давно вы так развлекаетесь?

– Дядя, вот ты снова смеёшься, а у меня, между прочим, за два месяца третья фаворитка пропадает! Это дурно сказывается на моей репутации, – Филипп раздражённо пожал плечами.

– Пока я вижу, что это дурно сказывается на твоей способности рационально мыслить и внятно изъясняться, – невозмутимо ответил его светлость, усаживаясь в кресло и устало вытягивая длинные ноги в изрядно запылённых сапогах, – изволь точно сказать, что произошло.

– Вчера вечером я попрощался с леди Беатрис, как обычно, около двух часов, и она ушла к себе в гостевые покои. А утром мы узнали, что она в свои комнаты так и не вернулась. Её камеристка, когда поняла, что госпожа не ночевала у себя, подняла тревогу. Беатрис, конечно, та ещё вертихвостка, но вот так, чтобы не ночевать у себя, – нет, такого она себе не позволяет. Всё же леди из хорошей семьи.

При этих словах принца герцог насмешливо фыркнул, но от комментариев пока воздержался, лишь жестом показав, что ждёт продолжения истории.

– Осмотрели комнату – никаких следов отъезда или побега. Все вещи, платья, драгоценности – всё на местах, а можешь мне поверить, Беатрис без своих обожаемых побрякушек шагу из замка не сделала бы. Но её нигде нет. Камеристка хозяйку с вечера не видела, слуги нигде не заметили, на конюшне она не появлялась, у своих приятельниц тоже не была.

– Может быть, у неё есть ещё кто-то кроме тебя? – выдвинул версию герцог, вызвав на красивом лице принца гримасу высокомерного недоумения. – Сам говоришь, что эта ваша Беатрис – вертихвостка.

– Не думаю, – отмахнулся принц, мельком бросив взгляд в высокое зеркало и поправив манжет на правой руке, – зачем ей ещё кто-то? Я всегда щедр и ласков со своими женщинами, а что ещё может быть нужно?

– Любовь, например, – тон лорда Себастьяна был полон неприкрытого скепсиса, но нужно же рассмотреть все версии, даже самые невозможные, – не могла она в кого-нибудь влюбиться?

– И уйти к нему, проведя перед этим пару часов в моей спальне? Интересное выражение любви, – Филипп изящным отработанным движением откинул со лба тёмно-русую прядь и выжидательно посмотрел на дядю.

– И что ты на меня так смотришь? Я не фокусник, и не собираюсь извлекать из шляпы кроликов. Более того – я вообще не планирую заниматься этим делом. Поверь мне, Филипп, у меня полно проблем гораздо более серьёзных, чем поиски твоих сбежавших любовниц.

– Но дядя! – с отчаянием воскликнул принц, разом растеряв вальяжность и самодовольство. – Ты не можешь бросить меня наедине с этой проблемой!

– Ну, во-первых, могу, совершенно спокойно. Ты уже достаточно большой мальчик, – невозмутимо сообщил герцог, – во-вторых, я не единственный твой родственник, поэтому с проблемой ты будешь справляться не один, а в компании папеньки. Правда, Чарльз? Ты ведь поможешь Филиппу в поисках бедняжки Беатрис, не правда ли?

Король машинально кивнул, а заметив в глазах кузена плохо скрытую иронию, почувствовал, как к щекам изнутри подступает жар. Откуда Себастьян мог узнать? Он же никогда, никому, ни полслова!

Но милая крошка Беатрис была так обеспокоена судьбой своих предшественниц, так мило пугалось сплетен и слухов, что его величество счёл своим долгом поддержать бедную девочку. К тому же он так давно не позволял себе расслабиться с кем-нибудь: Марион внимательно следила за всеми потенциальными претендентками на внимание короля и вовремя устраняла возможную угрозу. А так как Беатрис уже была негласно объявлена фавориткой Филиппа, то её величество исключила девушку из числа представляющих опасность. Ах, Беатрис… ах, шалунья, проказница! Его величество улыбнулся воспоминаниям, но, наткнувшись на откровенно насмешливую улыбку герцога, нахмурился и сделал вид, что вообще не понимает, что к чему.

– Разумеется, мы же одна семья, – немного пафосно произнёс король, вызывающе глядя в глаза кузену. Но смутить того было чрезвычайно сложно, во всяком случае, его величеству это точно было не по силам. Так что герцог довольно кивнул и только собрался встать и отправиться в свою комнату в гостевом крыле, чтобы привести себя в порядок и отдохнуть, как Чарльз сказал:

– Но со шкатулками мы точно без тебя не разберёмся, Себастьян. Это загадка не для нас, как бы нам ни было неприятно это признавать.

– Что за шкатулки? – герцог уже готов был проклясть тот час, когда какое-то труднообъяснимое чувство заставило его вскочить на коня и примчаться в летний замок кузена.

– В комнатах всех пропавших девушек, а их, как ты знаешь, было три…

– Включая бедняжку Беатрис, – не смог удержаться от колкости герцог, ехидно покосившись на брата.

– Да, включая несчастную Беатрис, – с вызовом отозвался Чарльз, – так вот, в комнатах всех девушек на прикроватных столиках были обнаружены небольшие шкатулки. В таких обычно хранят недорогие драгоценности, для которых не предусмотрены специальные футляры. Причём все горничные, как одна, клялись, что ничего похожего у их хозяек никогда не было. Мы бы, может быть, и не обратили бы внимания, но кто-то, я уже не помню, кто именно, заметил, что шкатулки совершенно одинаковые.

– Может, у них просто одинаковые коробочки для всяких безделушек, так ведь бывает, – недовольно откликнулся герцог, чувствуя, как где-то под сердцем сворачивается пока небольшой ледяной клубок – верный признак надвигающихся неприятностей.

– Не бывает, – решительно вступил в разговор принц, – для девушек же смерти подобно, если у кого-нибудь будет точно такая же вещь. Так что твоя версия, дядя, не выдерживает никакой критики. Не разбираешься ты в женщинах…

Герцог медленно повернулся к племяннику, затем иронично приподнял левую бровь, хотел что-то сказать, но предпочёл промолчать, за что король был ему искренне признателен. Вот только ссоры кузена с Филиппом им сейчас и не хватало.

– Я могу увидеть эти шкатулки? – только очень внимательный слушатель уловил бы, что в голосе королевского кузена стало чуть больше льда. Король относился именно к таким людям, поэтому недовольно нахмурился и с лёгким раздражением посмотрел в сторону сына: ну вот куда вылез со своими комментариями?

– Разумеется, – кивнул он лорду Себастьяну, подозвал своего камердинера, которому доверял почти безоговорочно, и отдал приказ принести одну из шкатулок, которые спрятали ото всех подальше, в один из ящиков письменного стола в кабинете короля.

– Я прослежу, чтобы всё сделали как следует, – поднялась королева, которая всё это время молча сидела в своём кресле, склонившись над вышиванием, – Себастьян, ты же останешься на ужин?

– Благодарю, непременно. Марион, ты не будешь возражать, если на ужин я приглашу одного своего старого друга, к которому у меня дело? Он человек достойный, состоятельный, благородного происхождения, безупречно ведёт себя в обществе, да ещё и холостяк. Так что приглашённым юным дамам будет, что обсудить потом. Он прекрасная партия для любой, хотя не каждая сможет его заинтересовать, уж поверь. Мне удалось тебя заинтриговать?

– Удалось, хитрец ты этакий. Конечно, приглашай, раз ты ручаешься за него, – королева мило улыбнулась герцогу, хотя в её глубоких тёмных глазах на секунду мелькнула тревога и ещё какое-то чувство, название которому подобрать было очень сложно, – как говорят в одной из северных провинций, твои друзья – наши друзья.

– Спасибо, Марион, – герцог тепло улыбнулся королеве, снова прикоснулся губами к её запястью и переключил своё внимание на королевского камердинера, поставившего на стол в центре библиотеки небольшую шкатулку.

Её величество, увидев, что мужчины внимательно рассматривают принесённый предмет, положила вышивание на специальный столик у окна и вышла из библиотеки, уверенно постукивая каблучками. Но, как только тяжёлая дверь закрылась за её спиной, она обессиленно прислонилась к стене, прикрыла глаза и глубоко, прерывисто вздохнула. Затем, едва выровняв дыхание, она медленно поднесла к губам руку, прижавшись к тому месту, которое пару минут назад поцеловал герцог. Затем, взяв себя в руки, королева Марион запрокинула голову, чтобы не дать предательским слезам выкатиться из глаз: ей совершенно ни к чему, чтобы хоть кто-то видел секунды её слабости. Она просто не может себе этого позволить. Не сейчас.

Между тем лорд Себастьян, даже не подозревающий о буре в душе королевы, которую вызвало его внезапное появление, задумчиво рассматривал небольшую, чуть больше крупной мужской ладони, шкатулку, сделанную из обычного дерева и покрытую странными, но завораживающе красивыми узорами. Ни надписей, ни клейма изготовителя или значка гильдии на ней не было. Впрочем, не было на шкатулке и замка.

Повертев коробочку и внимательно изучив покрывавшие её рисунки, герцог попробовал её открыть, но у него ничего не получилось. Впрочем, именно этого он и ожидал: уж на то, чтобы открыть обычную шкатулку, у короля с принцем ума хватило бы. И, раз они этого не сделали, значит, есть какой-то секрет, не разгадав который, шкатулку не откроешь. Осталась мелочь – понять, что это за секрет и как его разгадать.

Себастьян осторожно попробовал прощупать коробочку с помощью магии и поднял на брата удивлённый взгляд: неприметная на вид шкатулка была опутана невероятно плотным коконом защитных заклинаний. Спрашивается – зачем? Что такого может лежать в шкатулке, что её защитили, словно это секретнейший военный или финансовый документ?

– Мой придворный маг, а ты его знаешь, он один из лучших, сказал, что не взялся бы вскрывать эту защиту, даже если бы я предложил ему половину своей сокровищницы, – прокомментировал удивление, отразившееся на лице герцога, король Чарльз.

Лорд Себастьян глубоко задумался, барабаня пальцами по столешнице, потом поднял на короля серьёзный взгляд.

– Чарли, – его величество внутренне напрягся, так как этим детским именем кузен называл его в двух случаях: или в состоянии глубочайшего опьянения, или в ситуациях более чем серьёзных. А так как герцог был абсолютно трезв, то оставался только второй вариант, – ты уверен, что хочешь, чтобы это дело было раскрыто?

– Что за странный вопрос? Разумеется, хочу, – король с неприкрытой тревогой всмотрелся в серьёзное лицо кузена, – ты что-то знаешь?

– Нет, – герцог отрицательно покачал головой, – но моя интуиция подсказывает мне, что ваше дело о пропавших девушках может оказаться гораздо серьёзнее и опаснее, чем нам сейчас кажется. Поэтому я уточняю – ты уверен, Чарли? Просто человек, которому я поручу это дело, узнает всё. Понимаешь? Всё в его понимании не подразумевает никаких тайн: ни крупных, ни мелких. Если понадобится, он под микроскопом изучит всю вашу жизнь.

– Но…– король растерянно посмотрел на хмурого кузена, – я думал, ты сам займёшься этим. Зачем кого-то посвящать во внутренние дела нашей семьи? И потом, ведь может быть так, что ты ошибаешься, и пропавшие девушки – это всего лишь пропавшие девушки?

– Боюсь, что нет, – герцог задумчиво крутил на пальце перстень с крупным изумрудом, – ты же понимаешь, что эти три девушки никому не интересны, они не нужны сами по себе. Их ценность в другом.

– В чём же? – Филипп хмуро смотрел на отца и дядю, в душе молясь всем существующим и несуществующим богам о том, чтобы король отказался. В жизни принца было слишком много того, что он предпочёл бы сохранить в секрете ото всех. Никакого криминала, нет, но…не хотелось бы…

– В их близости к вам, – совершенно спокойно пояснил герцог.

– Тогда зачем же их…убрали? – принц хотел сказать «убили», но ведь никто не знает, что произошло с его любовницами. Доказывай потом, что ты ничего такого не имел в виду!

– В чём-то они не подошли нашему злодею, – пояснил принцу очевидные вещи герцог, – и он будет перебирать их до тех пор, пока не найдётёт подходящую.

– Подходящую для чего? – нервно спросил король, начиная осознавать, что всё не так просто, как ему казалось.

– Вот это и нужно выяснить, – герцог решительно шагнул к окну, открыл створку, громко и как-то особенно резко свистнул и повернулся к королю, – прими решение, Чарли. Мне вызывать моего человека?

– А чем будешь занят ты, пока он станет вести расследование? – король цеплялся за последнюю соломинку, но уже чувствовал, что согласится.

– Я? А я буду стараться сделать так, чтобы вы все остались живы, пока он ловит нашего хитреца.

– Хорошо, – его величество кивнул, – но, я надеюсь, твой человек даст все клятвы, положенные в таком случае. Ты сам понимаешь – слишком многое может стать ему известно.

– Разумеется, – согласился лорд Себастьян, всматриваясь вдаль, и через несколько секунд присутствующие услышали хлопанье крыльев, а на подоконник опустился крупный чёрный ворон. Герцог потрепал его по перьям, быстро написал что-то на маленьком листке бумаги, вложил послание в специальный непромокаемый футляр, прикреплённый к лапе птицы, и ворон стремительно улетел куда-то на север.

Глава 3

«Селянка, а селянка, подь сюды!

Хочешь большой, но чистой любви?»

© Формула любви

Не знаю, какой характер у герцога, но конь, опрометчиво порученный мне королевским кузеном, оказался редкостной скотиной.

Во-первых, он категорически не желал идти туда, куда я его вела, постоянно останавливался, начинал жевать клевер, любоваться бабочками и вообще всячески демонстрировать полное пренебрежение ко мне.

Во-вторых, эта породистая пакость всё время покушалась на пучок васильков, которыми я украсила свою не слишком презентабельную шляпу, и мне приходилось постоянно отслеживать его маневры, спасая васильки от преждевременной гибели.

Вообще лошадей я люблю, во всяком случае, так мне казалось до сегодняшнего дня: я вполне прилично для девушки езжу верхом, причём как в дамском седле, так и в мужском, а то и вовсе без седла. Я могу напоить, накормить и обиходить коня, правда, только в том случае, если он спокойно стоит в конюшне, а не скачет козлом по луговым кочкам!

Стоило мне чуть сильнее натянуть повод, как герцогский конь упирался всеми четырьмя копытами в землю и сдвинуть его с места не представлялось возможным. При этом он нагло смотрел на меня своими бархатными глазами и делал возмутительно честную морду.

Наверное, проще всего было сесть на упрямую скотину верхом и так добраться до пруда, но вот досада – герцог ездил без седла, а коняшка была такого размера, что взобраться на неё без стремян я могла только при условии, что она постоит спокойно хотя бы минуту. Угу…размечталась…

Через полчаса я взмокла, стала задыхаться, махнула рукой на охрану васильков, которые тут же сожрал невероятно довольный этим конь, и поняла: первое, что я сделаю, вернувшись когда-нибудь в родительский дом, – это потребую повысить жалование конюхам, ибо…есть за что!

Пруд показался, как только мы с конём завернули за группку деревьев, торчащих посреди поля. И теперь тормозить, упираясь ногами, приходилось уже мне, так как герцогский транспорт радостно устремился к серебристо искрящейся воде, совершенно не думая о том, что у нас с ним несколько разная скорость передвижения. Мысль отпустить повод у меня даже не возникла, так как я прекрасно понимала, что поймать это…животное, если оно того не захочет, я не смогу. А проверять, как отреагирует герцог на сбежавшего скакуна, мне не очень хотелось.

Когда мы добрались до берега, я готова была вместе с конём припасть к воде и, громко фыркая, пить её…пить…пить… Но, решив, что лежать на мокром берегу всё-таки не очень правильно, я с трудом поднялась. Воспользовавшись тем, что мой мучитель стоит спокойно, я быстренько распутала повод, крепко-накрепко привязала его к удачно оказавшемуся рядом невысокому деревцу, убедилась, что длины повода хватит для того, чтобы конь мог добраться до сочной прибрежной травы, и упала в небольшой стожок, блаженно вытянувшись на душистой травке. Закрыла глаза и позволила себе немножко отдохнуть…совсем чуточку.