На некоторое время Варе всё же удалось потерять из виду злосчастный объект, погрузившись в раздумья:
«Как же неудачно сложен внутренний мир некоторых людей! Находясь в плену своих прихотей и комплексов, они страдают в попытках получить то, что им не принадлежит и наверняка принадлежать не может. Мучаются и не допускают мысли о ненужности им этого. Ведь если человеку что-то действительно положено, предназначено стать взаимным, оно уже есть или обязательно будет, не может не быть. И вот ты видишь такого страдающего человека, решаешься ему помочь, облегчить боль, освободить от надуманного плена, протягиваешь дружескую руку, а он ещё больше злится, ещё больше мучается, перекидывает, изливает гнев на тебя, так как в себе держать его уже негде. Бедные, они выплескивают свои грязные излишки, веря, что спасутся, замарав других. Хотят ощутить себя чище, а значит, лучше того, кого сами же пытаются очернить».
Вернувшись к реальности, Варя обнаружила, что туфля уже не дрожит. Она подняла взгляд на Жижева. Тот жестикулировал со своего места, пытаясь привлечь её внимание, и что-то беззвучно говорил. Варя сняла наушники.
– Варвара, подай распечатку, принтер же рядом с тобой, хотя бы это сможешь?
– Смогу, – вздохнула Варя.
Она передала лист Жижеву и подошла к Алексею.
– Алексей, я не очень хорошо себя чувствую, хочу отпроситься домой.
– Что-то серьезное?
– Нет, просто голова разболелась. Через тимвьюер поработаю с документами в домашней обстановке.
– До завтра восстановишься? – озабоченно спросил Алексей.
– Что, завтра какие-то неотложные задачи?
– Не то чтобы неотложные, – задумчиво протянул Алексей, – но ты постарайся быть.
– Хорошо, постараюсь.
Дома Варя запустила тимвьюер. Программа открывала доступ к офисному компьютеру и документам. Можно было работать, словно находишься на своем месте, но с большим-пребольшим плюсом: не было дрожащей туфли напротив неё.
Уходя из офиса, Варя не отключила наушники, и теперь через их чувствительный микрофон звуки всего, что происходило на работе, слышались в динамике её ноутбука.
По-видимому, разговаривали Алексей и Жижев.
– Давай прекращай себя так вести! – произнёс голос, похожий на Алексея.
– Да? – ответил тот, что был похож на Жижева.
– Да. У нас сложилась спокойная, дружественная атмосфера, и обязанность каждого сотрудника – уважать коллег. Мы все разные, каждый обладает своими уникальными способностями, знаниями и привычками. Если выпячивать личную неприязнь, работать станет невозможно.
– С моей стороны недовольства нет. Вероятно, кому-то что-то не нравится, – голос, похожий на голос Жижева, стал повышаться в тоне.
– Подожди, – оборвал его голос, похожий на Алексея, – мне со стороны ситуация понятна. Говорю тебе сразу и прямо: как руководитель я не позволю расшатывать обстановку из-за личных обид, симпатий и антипатий. Прекращай заниматься ерундой! Есть работа, ты с ней справляешься хорошо. Личные вопросы оставляем за пределами офиса.
– Хорошо, – сдался «голос-Жижев».
В этот момент щёлкнула ручка офисной двери, и женские каблуки застучали по ламинату. Скорее всего, это Алина вернулась с перекура. Голоса разговаривающих смолкли, в офисе воцарилось относительная тишина.
От услышанного Варю бросило в краску. Она почувствовала, как горели её щёки и сердце сильно забилось.
«Как же приятно, когда за тебя заступаются, – думала девушка, – когда кажется, что ты совсем одна, а несправедливые копья пронзают тебя! Не знаешь, куда бежать, где скрыться, а копья летят, летят беспощадно и больно колют, насквозь пронзают! И вдруг появляется щит, и можно выпрямиться, вздохнуть во всю грудь!»
Варя глубоко вздохнула.
Разговор Алексея с Жижевым возымел силу и получил правильную реакцию. Следующий день спокойным, размеренным манером незаметно проглатывал час за часом. После обеда Жижев отпросился уехать по личным делам, пораньше закончить работу удалось и Алине. Случайно выглянувшему в окно Алексею было видно, как незнакомый парень в жёлто-зелёной форме увозил её на своем авто.
«В Анти поехали», – без сожаления подумал Алексей и улыбнулся, вспоминая первые дни совместной работы.
– Вот и конец рабочего дня, – объявил Алексей, как только время подошло к семнадцати тридцати.
– Сегодня он прошёл совсем незаметно, – тоже взглянув на часы, ответила Варя.
– Из-за тишины. На самом деле, я представлял сегодняшнее завершение работы иначе, к сожалению, не сложилось. Вот.
Алексей достал и поставил на стол бутылку «Киндзмараули».
– Есть повод? – поинтересовалась Варя.
– Два года со дня открытия Ростовского офиса.
– Кто же виноват, что наши коллеги сегодня заняты? Они сами и виноваты. А нам что-то мешает отметить праздник? – улыбнулась Варя.
– Как хорошо и верно сказано! – Алексей улыбнулся в ответ. – Только бокалов у нас нет.
– Из чашек тоже подойдёт, вино от этого не испортится!
Некая тихая, глубокая радость заговорщиков вдруг охватила их обоих, зажгла огоньки в глазах, разгорячила сердца.
– Согласен. Тогда будем праздновать?!
– Будем!
Они сидели на диване, смакуя «Киндзмараули» из чашек, но разговор не складывался. Короткие фразы, односложные вопросы и такие же ответы о незначительных, поверхностно интересовавших их обоих пустяках сбивались на молчание, в котором каждый думал о витающем в воздухе призрачном, но глубоком, важном и так неожиданно возникшем между ними тёплом чувстве. Хотелось прикоснуться, ощутить близкое дыхание, но оба сидели неудачно, далеко друг от друга, и уместного повода, сблизившего бы их, не находилось.
– Не угадал я с выбором дивана, – сказал вдруг Алексей.
– Почему? Добротный диван, не один год прослужит. Посетители так и норовят задержаться, посидеть на нём, даже если по минутному делу заглядывают.
– Это если только на пять минут задержаться, с дороги отдохнуть под кондиционером.
– Журнального столика не хватает, чашки некуда поставить, – подметила Варя.
– На этот счёт есть идея. Подержи!
Алексей передал Варе свою чашку. Подхватив за локотки, потянул вверх:
– Встань, встань!
Как только Варя отошла на шаг от дивана, он сдернул с него покрывало и, сложив пополам, постелил на пол. Вытянув ноги и облокотившись спиной на мягкое сидение, теперь они устроились, тесно прижавшись друг к другу плечами.
– Представь, что мы на природе, на пикнике, – улыбнулся Алексей.
– Мне кажется, за нами кто-то наблюдает, – осторожно заметила Варя.
– Не исключаю, что руководство установило скрытую камеру для безопасности и контроля.
– Это точно?
– Вряд ли, я бы знал, – успокоил Алексей, – а вот свет действительно слишком яркий.
Он выключил основной свет, оставил только настольную лампу и, вернувшись, снова ощутил приятное тепло Вариного плеча. Теперь былое расстояние между ними исчезло, все неловкие движения скрадывались полумраком, и даже молчание, расцвеченное сепией вечера, было не только уместно, но и желанно обоим.
Их губы сомкнулись в поцелуе сильно, жарко, долго, не отпуская, не позволяя захватить грудью ни грамма воздуха. Потом оба глубоко вдохнули и снова соединились в сладостном поцелуе, захватывая то нижнюю, то верхнюю губу друг друга, пытаясь вдоволь насладиться их вкусом и ощущением.
Поздно. Начало десятого вечера.
Варя подошла к столу. Стоя спиной к Алексею, переложила одежду, отделила свою. Надела тонкое нижнее белье, затем носочки, джинсы. Неторопливые женские пальцы застегнули пуговицы на кофточке.
Алексей подошел к ней. Со спины провел рукой по талии, груди, плотно прижал её к себе, коснулся поцелуем шеи.
Варя ждала. Ждала и боялась, что этого не произойдет, боялась молчаливого натянутого прощания, означающего пустоту чувств, ошибочность случайной близости, после которой она будет себя корить. Нежные руки Алексея освободили её сердце от оков сомнений. Ослабев, обмякнув, Варя чуть повисла на сильных мужских руках. Запрокинув голову, положила её на ключицу Алексея, глубоко и с облегчением вздохнула.
V
Следующий день до боли напоминал все обыкновенные предыдущие рабочие дни. Варя внешне была спокойна, но внутри неё горел пожар чувств. Алексей вёл себя так, словно вечером накануне между ними ничего не произошло. Он так же обыденно и просто давал распоряжения, погружался в работу. Варя пробовала уловить в нем хоть какую-то перемену: не смягчается ли голос Алексея при обращении к ней, считала, не стал ли он больше секунд уделять ответам на её вопросы. Но всё оказывалось прежним. Это порождало отчаяние.
Только пару раз Варя уловила его ласковый взгляд в тот момент, когда никто не мог этого видеть. Она почувствовала в том взгляде откровенную любовь, но так до невозможности быстро это произошло, что было не понятно, всё так и есть, или она обозналась, наделяя момент несуществующими чувствами.
Около полудня Алексей вышел из-за своего стола, задумчиво прошёлся по офису и вдруг обратился к коллегам:
«Вы в курсе, какая хорошая чебуречная за углом, на Горького? Чебуреки с сыром там особенно хороши!».
Он знал, что Жижев с его брезгливостью и страстью к чистоте не позволяет себе опуститься до заведений типа уличных чебуречных. Тот ходил в кафе, брал там куриный суп или шурпу, а когда экономил, прямо на рабочем месте поедал домашние бутерброды. Алина «болела» распространенной женской идеей похудения и не обедала, перебивая аппетит йогуртом. Поэтому вариант, что кто-то из этих двоих клюнет, сводился как тысяча к одному. Расчёт был строго на Варю, и Алексей вопросительно посмотрел на неё.
– Сколько стоят? – отозвался Жижев с безразличным лицом.
– Сто двадцать рублей штука.
– Недорого, ах-хах, – бесцветно прокомментировала Алина.
Алексей было заволновался, не просчитался ли он с коллективом, не накликал ли их к себе в компанию на обед. Но те поддержали разговор лишь из любопытства и теперь сидели, не издавая больше ни звука, уткнувшись в свои мониторы.
– Я, пожалуй, попробую, что это за чебуреки с сыром, – решилась Варя.
Пара прошла по проспекту Соколова и когда свернула на Горького, рука Алексея коснулась Вариных пальцев. Варя вспыхнула румянцем. Коротко посмотрев на него, в ответ горячо сжала его руку, и они прошли так еще несколько метров. У крыльца чебуречной Алексей остановился и поцеловал Варю в губы долгим горячим поцелуем вчерашнего вечера.
Заказ приготовили за пять минут. Перед Алексеем и Варей гудела беспокойным трафиком улица Горького, забитая с обеих сторон припаркованными автомобилями. Прохожих почти не было. Воздух стоял уже не такой теплый, как в сентябре, но полуденное солнце ещё отбрасывало сильные лучи, согревая счастливую парочку, аппетитно хрустящую жареным тестом.
– Как тебе чебурек? – поинтересовался Алексей, когда они съели по половинке.
– Действительно вкусно! – улыбнулась Варя.
Она вся светилась, недавняя тревога рассеялась. Всё подтвердилось: её чувства находят у Алексея взаимность!
– В компании придуманы некоторые правила, – снова заговорил Алексей.
– Какие?
– В том числе дурацкие.
Варя чуть не заподозрила что-то нехорошее, но Алексей улыбнулся и заговорщически подмигнул ей, давая понять, что информация будет носить скорее информативный характер, и их развивающимся отношениям ничто не угрожает.
– Начальство не приветствует родственных и романтических связей на работе, особенно между руководителями ячеек и подчинёнными. Видимо, пытается этим исключить халтуру в работе и необоснованные кадровые решения. Только деловые отношения и точка.
– Понятно, – кивнула Варя.
– На интрижку никто не обратит внимание, серьёзные же отношения вызовут вопросы и неодобрение.
«Значит, он относит наш вечер к серьёзным отношениям», – подумала Варя, тепло вглядываясь в лицо Алексея.
Он продолжил:
– Уже скоро откроют новый офис на Западном, я порекомендую тебя на руководителя. Даже если не получится с руководителем, можно перевестись простым менеджером – и никаких к нам претензий.
Алексей улыбнулся. Приблизился к Варе так, что их лбы сомкнулись, и ресницы «перышками» коснулись друг друга.
– Варя, милая, потерпим полгодика в статусе тайных влюблённых? – не размыкая касания и близко всматриваясь в Варины кофейные глаза, спросил он.
– Потерпим…
Варя сомкнула веки и чувственно поводила носиком по его лицу. Она была окончательно по-женски счастлива, чувства горячим ключом били в её груди, питались и находили отклик у того, кому они были открыты.
Со стороны Ворошиловского проспекта в их сторону шёл полный человек средних лет, одетый в лёгкий джемпер. Он не отрываясь смотрел на беседующих молодых людей, улыбался и будто бы спешил что-то им сообщить. Когда расстояние между ними сократилось до нескольких шагов, на человека обратил внимание Алексей, а тот, не выдержав, восторженно спросил:
– Что здесь, рекламная акция чебуреков? – И тут же весело продолжил: – Та-а-ак пахнет, аж за два здания слышно!
– Ага! – дружно ответили Алексей и Варя и рассмеялись.
– Почём?
– По сто двадцать, – сказала Варя.
– На обратном пути зайду.
– Обязательно заходите, не пожалеете! – Варю охватил азарт, словно они действительно рекламировали чебуреки и соблазняли ими прохожих.
В это мгновение всё казалось Варе чудесным: ласковый Алексей, залитая полуденным солнцем улица, дружелюбные прохожие, вкусная еда и озорной звонок проходящего трамвая. Ей вдруг захотелось, чтобы этот хороший день задержался подольше, чтобы не закончился так быстро, как это обычно бывает.
– Давай погуляем сегодня? – предложила Варя Алексею.
– Давай. Хочешь в парк?
– Хочу. Буду ждать вечера, очень-очень!
Они вновь соприкоснулись лбами и, глядя друг другу в глаза, нежно потёрлись носами.
В парке свободное место на лавочке отыскалось с трудом, у цепочной карусели. Варя ела сахарную вату, Алексей время от времени тоже отщипывал от розового облака сладкие кусочки.
Людей было действительно очень много. Карусель зашумела и раскрутила очередную партию отдыхающих. Алексей с Варей посмотрели на радостных взрослых и детей, летящих в цветных пятнах прожекторов, и весело переглянулись. Они только что сошли с карусели, и в их сердцах ещё трепетало ощущение полёта.
– Хорошо! – выдохнула Варя.
– Хорошо… – согласился Алексей. – Устала? – он отщипнул очередной кусочек.
– Чуть-чуть.
– Прокатимся ещё где-нибудь?
– Давай напоследок «Одно небо» и пройдемся. Хочется обязательно пройтись.
– Доедай – и пойдём.
– М-м… Хочешь? – предложила Варя остаток ваты Алексею. – Бери-бери, я уже не могу.
– Теперь все вокруг, проходя мимо, станут смотреть на меня и думать: «Вот, сидит парень, жуёт сладкую вату, а мог бы и девушку угостить. Жадина».
– Как в стихах Маршака «Мельник, мальчик и осёл», где герои не могли решить, кому из них на ком ехать, – засмеялась Варя.
– Ага, – улыбаясь и жуя ответил Алексей.
– Ничего, страшного, – успокоила Варя.
– Это тебе ничего страшного, не о тебе же так по думают.
– Заметь, до этого я сидела с ватой, и на меня тоже думали.
– Хорошо, милая, тогда «один – один».
Варя взяла Алексея под руку и прижалась щекой к его плечу.
Среди шума железных колесниц, мерцания прожекторов и плотного живого организма толпы им рядом друг с другом было спокойно и даже уютно. Вероятность встретить кого-нибудь из офиса и раскрыть себя была слишком мала. Взмывая вверх, летя с высоты, раскачиваясь, плавая и кружась, люди скрывали Алексея и Варю от таких же людей.
У Алексея и Вари обнажилось понятное, но странное чувство. Им, свободным, молодым, начинающим жизнь, по нелепым обстоятельствам приходилось скрывать взаимные чувства. Чувства простые, откровенные, чистые. Это походило на детскую игру, выдуманную спонтанно, второпях, со странными правилами, которые надо обязательно соблюдать, иначе проиграешь. Словно игра в молчанку. После команды «раз, два, три, начало игры» все вокруг смыкают губы и прикрывают рты ладошкой. Неудержимо хочется поделиться чем-то важным, засмеяться или спеть, но каждый молчит, прилагая к простому молчанию максимум усилий. Или вдруг озорной окрик: «На трещинки не наступать, а то будет плохо!». Глупо, смешно, но каждый услышавший, поддавшись «заклинанию», переступает трещинки и ямки. Но сейчас для Вари и Алексея важнее было их объединение в игре, где по чьим-то правилам каждый участник был сам за себя, а они – вместе.
Очередь на колесо обозрения «Одно небо» плавно сдвинулась. К нижней кабинке открыли проход для компании подростков лет семнадцати: двух парней и двух девушек. Когда оператор аттракциона закрыл за ними дверцу, из окошечка высунулось лицо юноши:
– А музыка? Как включить музыку?!
– Сегодня музыка в кабинках не работает, – сухо ответил оператор.
– Эх, засада! – лицо молодого человека кисло скривилось и исчезло.
Теперь на посадку пригласили Алексея и Варю. Кабинка качнулась, принимая пассажиров, и отплыла от «причала». Оператор и ожидающая толпа медленно удалялись. Среди них Алексей сквозь стекло различил фигуру Жижева. Стоя в полуоборот, Жижев тоже смотрел на Алексея.
– Как интересно получилось! Жижев нас заметил, – произнес Алексей.
– Где?! – Варя посмотрела через стекло вниз.
– Там, среди толпы, у вагончика со сладкой ватой, видишь?
– Да, похож, – подтвердила Варя, – уже не смотрит. Думаешь, узнал?
– Может быть. Неважно, – улыбнулся Алексей.
– Неважно! – Варя улыбнулась в ответ.
Кабинка поднялась выше. Фигура, похожая на Жижева, смешалась с осенней листвой на ветках, приняла неразличимую форму и перестала казаться значимой.
За кабинкой открывалась молчаливая картина всепоглощающего чёрного неба. Миллион городских огней с копошащимися на дорогах «светлячками» и красными сигналами башен бесполезно пускали ввысь мерцающие стрелы. Чернота разливалась по закоулкам, поглощая окно за окном, дом за домом.
– Замечательно погуляли, – подытожила Варя, когда они вышли на Большую Садовую в сторону Ворошиловского проспекта.
– Мне тоже понравилось.
Варя обхватила руку Алексея выше локтя и положила голову на его плечо.
– Лёша, чего бы ты хотел? – спросила она, немного подумав.
– Сейчас? – уточнил Алексей.
– Нет, вообще. Тебя преследует какое-нибудь сильное желание?
– Преуспеть на работе, – ответил Алексей.
– Не то. Что-нибудь такое, когда бы ты уже преуспел, добился всех целей. Подарок от жизни, мечта.
– Хочу быть смотрителем маяка. Выполнять нехитрую работу по его обслуживанию, а взамен иметь непревзойденный, вдохновляющий вид на море!
– Очень оригинально! Не заскучаешь? – улыбнулась Варя.
– Нет. Напишу пару повестей, возможно, даже напечатаюсь, и мои книги будут спрашивать в библиотеках. – Он рассмеялся.
– Действительно необычное желание. Почему-то не представляю тебя в такой роли. Предполагала, что тебе нравится живое общение, особенно женское.
На это Алексей хмыкнул, а Варя продолжила:
– Пробовал писать что-нибудь?
– Есть попытка. Одна повесть и пара зарисовок.
– О чём повесть?
– Об отношениях молодых людей: встреча, вспышка чувств, расставание. Обычный сюжет, но я не искал оригинальности, это – пробное выражение мыслей и чувств на бумаге. Я больше думаю над зарисовками, но на них нет времени. Вот на маяке этого было бы у меня предостаточно.
– Какой ты!
– Какой?
– Интересный. И руководитель, и повести пишешь, и…
Она хотела сказать «красивый», но остановилась. Он действительно был для неё красив, уже успела начать ревновать его без повода, представляя, как на него смотрят девушки на улице. Та же Алина не упустила бы возможности закрутить интрижку, если бы он позволил, а красивых и эффектных девушек много. Себя Варя таковой не считала, знала, что в меру красива и привлекательна, но не эффектна. Рядом с Алексеем очень хорошо смотрелась бы именно яркая девушка под стать ему. Поэтому Варя ревновала, но скрывала это.
– …И ты совсем не похож на писателя.
– Мне не нравится эта шутка, – взгляд Алексея потускнел.
– Прости, – быстро сказала Варя, почувствовав, как задели Алексея её нечаянные слова, выждала минутную паузу для сглаживания неловкости и продолжила:
– Сколько же сердец разобьётся о скалы у подножия этого маяка!
– Ты считаешь, никто не захочет разделить со мной эту мечту?
– Кто-то захотел бы, но не большинство.
– На большинство я не рассчитываю. Тебе нравится идея?
– Зарплата хранителя маяка не предполагает насыщенную жизнь.
– Настроена именно на насыщенную?
– Разве мы обо мне говорим? – смело спросила Варя.
– Почему бы и не о тебе, ты бы разделила?
– Тебе подойдет яркая девушка…
Варя замолчала. Ей стало грустно, что сейчас она сказала нечто не в свою пользу. В попытке узнать об отношениях Алексея к другим девушкам, понять, насколько он увлекается, и какие ему нравятся, разговор перешел на неё. Себя полностью она не готова была раскрывать. Молчание прервал Алексей.
– Яркую девушку найти несложно, но что мне с такой делать?
– Как что? Что обычно: романтические встречи, прогулки.
– Когда любую встречу от начала до конца можно заранее представить, то это уже – не романтика, а скука.
Варе понравились слова Алексея, и она инстинктивно сильнее прижалась к нему.
– Тебе разве не нравятся девушки с броских страниц в ВКонтакте, считаешь их скучными?
– Люди зацикливаются в социальных сетях и теряют душевность.
– Душевность? – переспросила Варя.
– Много ли душевного в поиске партнера по зазыву в Интернете «Кто со мной на вечеринку?» Не имеет значения, кто, а имеет значение само предложение.
– Какую встречу ты бы назвал душевной?
Алексей задумчиво посмотрел в глубину улицы:
– Парк, порыв ветра испытывает на прочность кленовые ветви. Скамейка. На ней в ожидании – девушка, в её руках – цветы.
– Девушка с цветами разве не один из стандартных приемов ухаживания?
Варя весело посмотрела на Алексея, пытаясь угадать его ответ. Он был пойман на слове.
– Подходишь к девушке и спрашиваешь: «Кто подарил?», а она в ответ: «Это тебе цветы».
– Действительно оригинально. И часто тебе девушки цветы дарят?
– Не дарят. Иначе я женился бы уже.
– Даже так?
– Шучу, – Алексея развеселило, как он парировал слова Вари на счет букета.
– Маяк – тоже шутка?
– Маяк – это мечта! Серьезно не рассчитываю на её воплощение. Действительно стоит заработать на сносную жизнь, а потом…
– Мечта человека, который или от жизни ничего не ждёт, или глубокого романтика, или чудака-миллионера.
– А вдруг я стану миллионером, ограблю банк?
– Ну, с ограблением ты придумал!
– Почему же? У меня даже есть план, реальный!
– Даже слушать не хочу!
Не обращая внимания на возражения Вари, он продолжил.
– Наш и следующий по коридору офис разделяет скрытое пространство, шахта с первого по седьмой этаж. Она соединяет отделение банка на первом этаже и хранилище на седьмом. Инкассаторы по ней поднимают в механизированной корзине мешки с наличкой. Стенки шахты сделаны в один кирпич, я-то видел, как узбеки её выкладывали, и за моим рабочим местом, в том самом пролёте, где на полстены карта висит, можно легко сделать в эту шахту окно.
Варя не перебивала, рассматривая разноцветные огни городских фонарей. Она пыталась понять, какая в этой шутке доля реального намерения. Алексей, захваченный своим рассказом, остановился. Свет фонарного столба осветил преображённое мечтательное выражение его лица.
– Я впишу этот эпизод в какую-нибудь повесть, – добавил он и посмотрел на Варю.
Эти слова её обрадовали. Придумка Алексея изначально настораживала и даже пугала. Теперь стало понятно, что это – лишь игра художественного воображения.
– Кого планируешь взять за прототип главного героя, Киану Ривза?
– Для моего героя он по возрасту не подходит, существенно старше.
– Тогда как тебе Данила Козловский, актёр из сериала «Мы из будущего»?
– Вполне, и главную героиню искать не надо – Екатерина Климова. Они в фильме отлично смотрелись вместе.
– Хорошая пара!
Алексей и Варя засмеялись.
– Дашь мне почитать, что ты уже написал? – взволнованно спросила Варя.
– Если интересно.
– Интересно. Очень!
– А у тебя есть увлечение? – заметив, что они сосредоточенно говорят только о нём, решил поинтересоваться Алексей.
– Мне хотелось бы попробовать себя в фотографии. Глаза видят много красивых картин, уверена, я смогла бы выхватить многие незабываемые моменты. Хочется оставить их хотя бы для себя, перелистывать потом, через время, вспоминать и радоваться воспоминаниям.
– Что ты хотела бы фотографировать?
– Городские виды, улицы, дома, людей, портреты – разное. Хочу многое попробовать.
– Что-то уже получилось?
– Не особо. Хороший фотоаппарат дорого стоит, а на телефон, как ни старайся, до идеала далеко.
Они смотрели далеко вперед улицы, скатывающейся с бугра на запад.
– Мне хочется сохранить в памяти и эту картину – мы и эта ночная дорога, на которой, кажется, никого нет, только мы! – вдохновлённо сказала Варя.
– Мне тоже этого хотелось бы, – согласился с ней Алексей.
VI
На следующий день Варе на телефон пришёл от Алексея файл с повестью, о которой они говорили по дороге из парка. До вечера она томилась, не открывала рукопись в рабочее время, чтобы потом, в спокойной домашней обстановке, всецело предаться чтению.
С самого начала повествования лил сентябрьский дождь. От текста веяло сырой прохладой и тягучими размышлениями. Время замедлилось, стекая струйками с высоты воображаемого свинцового неба и монотонно разбивалось на секунды об асфальтовую наковальню.
По коже пробежала дрожь, и Варя сделала чай, чтобы унять душевный озноб. Но вот вспышка чувств главных героев на их первой встрече, разгораясь пламенем в каждой последующей, окутала Варю надеждой и легкой тревогой. Строчки стремительно побежали перед глазами. Взгляд перепрыгивал через фразы, путаясь в сложных откровенных диалогах. Варя с трепетом перечитывала их вновь, чтобы не пропустить ни одного оттенка чувств. Страницы, не останавливаясь, плыли одна за другой. Каждая следующая глава обещала скорейшее избавление героев от боли сомнений, но раз за разом это облегчение не приходило. Повесть завершилась трагической развязкой, бесповоротно разлучив любящих людей.
«Как жаль!» – подумала Варя, не решаясь закрыть файл, словно ожидая, что сейчас подгрузится ещё одна спасительная глава. Чай, к которому она едва притронулась, остыл. Варя отнесла кружку на кухню, вылила содержимое в мойку. Вернувшись в комнату, она долго сидела на кровати, закутавшись в одеяло, и думала о судьбе главных героев. Ей захотелось попросить Алексея обязательно продолжить повесть, обернуть несчастье в нелепую ошибку, дать шанс влюбленным снова обнять друг друга. Варя искренне переживала за судьбу вымышленных героев, наделяла их реальным существованием и жалела.
Одинаковое время года в повести и в действительности заставило Варю проникнуться атмосферой книги, а отождествление её чувств к Алексею с описанными любовными переживаниями тронули её. Казалось, если сейчас выглянуть в окно, то обязательно дождь из повести будет застилать тёмный двор, и среди теней получится разглядеть силуэт главного героя, ожидающего свою возлюбленную.
На следующее утро она спешила на работу особенно окрылённой. Ночью Варя не могла сомкнуть глаз, читая повесть Алексея и не остановилась, пока не дошла до конца, а потом размышляла до сереющего перед восходом осеннего неба, сравнивая главного героя и Алексея, себя и главную героиню.