Смятение. Стихи

Иллюстратор Илона Таубе

Фотограф Александр Верба

© Александр Верба, 2017

© Илона Таубе, иллюстрации, 2017

© Александр Верба, фотографии, 2017

ISBN 978-5-4483-9042-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Александр Верба

 
               Забыв, как мир порой жесток,
               Люблю в тиши уединенья
               Найти душе отдохновенье
               Под тихий шёпот мерных строк.
 

На добро!

 
К чему терзать стихами злобу дня?
Ведь в этих днях и так немало злобы.
Хочу, чтоб строки вышли у меня
На радость дня и на его добро бы!
 
 
Как часто в днях от самого утра,
В апатии их, или нервной дрожи
Мы ощущаем дефицит добра, —
Как друг на друга эти дни похожи!
 
 
И мне не хочется терзать пером
Вниманье ваше, редкое такое.
Лишь добрых слов немного серебром
Хочу рассыпать рифменной строкою!
 

В истоке дня

 
Всем сердцем верить в то, что мы вершим,
Сомнением терзаться в совершённом,
И, даже если сам непогрешим,
С рассветом воскресать преображённым.
 
 
В истоке дня, где тихо гаснут сны,
Подняться с утренними петухами,
Забыть, как будни блеклы и грустны,
Пить чай с хорошими на вкус стихами,
 
 
Забыть свой возраст в череде времён
И силой неосознанного зова
Почувствовать, как день в луну влюблён,
Как удивительно, и как прекрасно слово.
 

Я – папоротник

 
Мой мир в тени недвижного эфира,
Где человек – совсем нечастый гость.
Здесь зреет звук отдохновенья мира,
Но вам его вдохнуть не довелось.
 
 
Лишь только раз в году я расцветаю —
В короткую, перед Купалой, ночь.
Дурманом вдохновения витаю,
Чтоб летаргию духа превозмочь.
 
 
В тот миг во мне все колдовские нити,
Свивают крохотный огонь-цветок.
Ладони чашею под ним сомкните,
Нектара стёкшего один глоток,
Отпейте, чтоб завесы тайн упали…
 
 
Но сладок сон ваш в ночь перед Купалой.
 

Сомкнутся строки

 
Когда в миру всё кажется притворно
И в личной жизни всё идёт не так,
Я для души оставлю лишь пустяк —
Полёт любви на крыльях стихотворных.
 
 
Возьму манящий белизной листок
И в час без сна, уныло-бесприютный,
Поддамся снова слабости минутной
И уроню на лист немного строк.
 
 
Листу бумаги расскажу как другу
О мыслях и волнениях своих.
Сомкнутся строки в сокровенный стих,
Своё воздав прекрасному досугу.
 
 
Поэзия есть зеркало души.
Чуть насыщая выражений краски,
Стих сокровенное предаст огласке.
И ты лишь сокровенное пиши!
 
 
Пусть лист уносит наших душ горенье
Незримым взмахом своего крыла.
Чтоб кто-то, позабыв про все дела,
Зажёгся, прочитав стихотворенье.
 

Источник вдохновенья

 
Средь скучных лиц, вершащих маскарад,
О, где найти источник вдохновенья?
Поэт лукавый может быть и рад
Безликие слагать стихотворенья.
 
 
Уже не хитрой мнится мне игра
Напрасных слов, натянутых улыбок.
Пора, уже давным-давно пора
Не повторять содеянных ошибок.
 
 
Как хочется уйти от суеты
В тот храм без стен, где только неба своды,
И хочется обычной красоты
В естественном творении природы.
 
 
Чтоб слушать звон хрустальной тишины
Сквозь звуки трепетного мира,
И в смутном чувстве счастья и вины
На миг понять, чего желает лира.
 
 
В минуты эти может быть и я
Почувствую природы откровенье
И в крохотной частице бытия
Опять найду источник вдохновенья.
 

За городом такая ночь!

 
За городом такая ночь!
Такая ночь, что мне не спится!
И я бегу всё дальше прочь
От шума и огней столицы.
Душа полна неясных дум,
А сердце лишь покоя просит.
Но только суету и шум
Круговоротом город носит.
Бездушье каменных громад
Всё больше неба отнимает,
И лжи рекламный маскарад
Меня удушьем обнимает.
Ах, городские жернова,
Вы души мелете людские!
Пока моя душа жива,
Она противится стихии.
И я бегу от лживых лиц,
Приклеивших себе улыбку.
Туда, где лёгкий щебет птиц
Колеблет призрачную зыбку,
Которой имя – новый день,
Где вновь и вновь колеблет разум
Стиха качнувшуюся тень,
Где всё душа приемлет разом!
 

Дни как чётки

 
Дни как чётки по времени нитке скользят
Чередою расписаны числа.
От объятий тоски убегаю сквозь годы назад —
Всё читаю из прошлого всплывшие письма
 
 
Время щедро. Но дар его нам не сберечь,
Как и в прошлое не возвратиться.
Могут письма напомнить давно позабытую речь,
Да альбомы – хранить наши юные лица
 
 
Жаль, отец не писал мне при жизни письма,
Я бы помнил в нём каждое слово.
Может быть,
                 на душе стала б мягче немного зима,
Не терзали б сомнением тени былого.
 
 
Вновь тоска обнимает.
                                Ах, где вы сегодня, друзья?
Дни как чётки по времени нитке скользят…
 

Друзьям потерянным

 
Когда слова слагаю в новый стих,
Уходят все пустые передряги,
Но вдруг, забывшись над листом бумаги,
Пытаюсь вспомнить я друзей своих.
 
 
Где вы, друзья? Как жаль, что наших уст
Касается всё реже это слово,
И нас объять уже не сможет снова
Всплеск дружеского проявленья чувств.
 
 
Ах, то, что время разметало нас —
Не самая гнетущая потеря.
Мне страшно то, что мы уже не верим
Друг другу так, как в прежний добрый час.
 
 
Теперь, велением иной поры,
И в бизнесе, и в чувстве все – партнёры.
И каждый партию ведёт матёро,
Не думая о правилах игры,
 
 
Но бескорыстен всякий мой досуг.
Я – не игрок! И не хочу быть первым.
Лишь чую, в глубине зажатым нервом:
Сочится боль вопросом: «где ты, друг?»
 
 
Где наш прекрасный творческий союз?
Где вы, друзья? В каком остались веке?
Но сон украдкой мне смыкает веки,
Сзывая шёпотом прекрасных муз.
 

«Новогоднее. Грустное». Иллюстрация: И. Таубе

Новогоднее. Грустное

 
У нас теперь искусственная ёлка
С гирляндою мигающих огней,
И я любуюсь как ребёнок ей:
Так хороша – к иголочке иголка.
 
 
Она из сказки – трудно наглядеться,
Но только сам не знаю, почему
Вся пышность кажется мне ни к чему,
А память тянет в собственное детство,
 
 
Где ёлка с незатейливой игрушкой —
Картонным космонавтом на луне,
Рукою радостно махнувшим мне,
Где радость от подарка под подушкой.
 
 
И голос мамы также удивлённой,
Вдруг вспомнившей, что форточки был стук,
Потом торжественный курантов звук…
Ах, этот праздник в ночь неугомонный!
 
 
Но вдруг очнусь, и предо мной всё тоже:
Гирлянда брызжет каплями огней,
И с каждым годом Новый год грустней,
Когда родных позвать уже не можем.
 

Размышление на кладбище

 
Мы кладбищ все побаивались в детстве,
Их обходить стараясь стороной.
И хоть они не предвещали бедствий,
Средь нас всегда был кто-то заводной,
 
 
Кто всякой выдуманной дребеденью
Стращал бездумно светлые умы.
И в бред не веря, всё же наважденью
Среди могил вдруг поддавались мы.
 
 
Но, в ходе лет, касаясь этой темы,
Трезвея, каждый просто понимал:
Все мертвецы недвижимы и немы,
И вид могил уже не так пугал.
 
 
И вот средь холмиков всех этих низких
Иные вдруг нам кажутся милей,
Когда своих знакомых или близких
Мы оставляем здесь в тени аллей.
 
 
Приходит время, и душа-невольник
Выходит на свободу наконец.
Пусть тело без неё – всегда мертвец,
Но мне приятней говорить «покойник».
 
 
Здесь внемлет всё дыханию покоя.
И я порой невольно замечал,
Что даже время в беге не такое,
Где души оставляют свой причал.
 
 
И на вопрос душевного томленья
Без страха детского отвечу я,
Когда душа со вздохом облегченья
Оставит всю тревогу бытия…
 

«Размышление на пути к храму». Иллюстрация: И. Таубе

Размышления на пути к храму

 
Дорог в жизни много. И есть одна к храму.
В ней есть лишь начало, но нет ей конца…
…А я вспомнил вдруг добродушную маму
И рано ушедшего в небыль отца…
 
 
Так, в мыслях нелёгких, гляжу в бездну неба —
Над храмом стемнело всё до черноты.
Таким этот вид никогда ещё не был!
О, небо, что хочешь сказать этим ты?
 
 
Но светится храм, и трава в ярких бликах.
Ах травы! Мне вас бы не мять, не косить!
Ах, мне бы дотронуться стен храма в ликах,
Защиты от бед всех у них попросить!
 
 
Но нет, не привык я. Да я и не смею —
Ведь это ж на душу принять грех большой,
Хоть я и безбожник, а всё ж не умею
Кривить перед богом своею душой.
 
 
Вот храм на пригорке. Так манит дорога
усталые ноги и дух на подъём,
И ум наполняют мой мысли о боге:
Куда мы без бога… и с богом идём?
 
 
И каждый из нас ищет свой путь ко храму,
Берущий начало с родного крыльца…
…А я вспомнил вдруг добродушную маму
И рано ушедшего в небыль отца…
 
 
Я вспомнил простые, их добрые лица,
Как был равнодушен к ним день ото дня.
Мне хочется им как святым помолиться
За то, что добру научили меня…
 

Сон-трава

 
Когда безвыходность со всех сторон
Обступит так, что никуда не деться,
Сознание уходит, словно в сон,
В воспоминанье сладостное детства.
 
 
Я помню, как в предчувствии весны
Холодная вдруг растворялась дрёма,
И, чтобы подглядеть природы сны,
Украдкой убегали мы из дома.
 
 
Едва очнувшийся от спячки лес,
Где сон зимы ещё сквозил прохладой,
Нам сокровеннейшее из чудес
Вдруг открывал, пленяя наши взгляды.
 
 
Пушистый стебель, листья! Сами вы —
Сон синевы с загадочным отливом!
Цветы проснувшиеся Сон-травы, —
Увидев Вас, я был таким счастливым!
 
 
Я вижу вас, когда со всех сторон —
Безвыходность. И снова, будто в детство,
Я окунаюсь в тот же дивный сон,
И никуда мне от него не деться…
 

Я – сын Надежды

Я – сын Веры.

 

О, как помогла ты мне, мама!

Р. Рождественский. «Сын Веры»

 
В своих стихах Рождественский сказал,
Что между равных был он сыном Веры.
И, как бы будни ни были бы серы,
Своё лицо он в вере обретал.
 
 
Мы в этом мире – все сыны Любви,
Мы все, мы все – её шальные дети.
Хоть не всегда она за нас в ответе,
Ты всё ж её за жизнь благослови.
 
 
Но есть меж нас – не знавшие вины,
Заблудшему сознанию примеры,
Сыны наивной и прекрасной Веры,
И есть Надежды верные сыны.
 
 
Я – сын Надежды. Может, в том залог
Надёжности и нежности очнётся,
Душевным откровеньем отзовётся,
Выплёскиваясь искренностью строк.
 
 
Когда Любовь от вас свой скроет лик,
И веры поколеблются устои,
Одна Надежда каплями настоя
Опять наполнит ваших душ родник.
 
 
Надежда! Надя! В имени твоём
Для многих столько вдруг соединилось!
Судьба у нас по многим прокатилась, —
Вот от того надеждою живём.
 
 
Не на удачу и не на авось, —
А лишь на лучшее, что есть на свете,
На то, что, может быть, хоть наши дети
Найдут всё то, что нам не довелось.
 

Родимый дом

 
Я вновь у стен родительского дома, —
Всё те ж дубы, берёзки за рекой, —
На сердце снова сладкая истома,
И прошлого встревоженный покой.
 
 
В живой игре затейного рисунка,
Как сказ, в резных наличниках фасад, —
В душе как будто задрожала струнка
На радостный, знакомый сердцу лад.
 
 
Ожившей песней предо мной поплыли
Воспоминанья милых детских лет…
Отцовский дом! Здесь стены сохранили
Безмолвный свой родительский завет.
 
 
Здесь всё хранит родительское слово!
Мой взор блуждает от стены к стене…
Как всё до каждой трещинки знакомо!
Как всё отрадно вновь увидеть мне!
 
 
Здесь, как рукой, с души снимает бремя
Растраченных в тщете поспешно лет,
И сквозь остановившееся время
Мне взгляды шлёт родительский портрет.
 
 
Отец по-доброму глядит, чуть строго.
Взгляд мамы – чистый, как вода в ключе,
И, словно знак хорошего итога, —
Рука отца на мамином плече.
 
 
Рука отца – она на всём, на всём:
От половицы каждой и до крыши!
Привет тебе! Привет, отцовский дом!
Отец, ты здесь? Я знаю, что ты слышишь!
 
 
Родимый дом так непривычно пуст
И тих, что даже ходиков не слышно!
Я переполнен от избытка чувств,
Но слишком поздно!
                        Ах, прости, – так вышло!
 
 
Я выхожу… Округа вся живёт!
Летят мальчишки на велосипедах.
На солнце греется ленивый кот,
Старухи в нескончаемых беседах.
 
 
И я иду, не смахивая слёз,
Река безудержно уносит воды,
И в зыбь её впечатались сквозь годы
Всё те ж дубы и тот же ряд берёз…