Buch lesen: «Объект 162»

Пролог

Война!

Она никогда не меняется: причины банальны, а последствия фатальны. Каждый раз участники бойни закапывая топор только что закончившейся войны, начинали строить планы грядущей. Из междоусобиц, безусловно, извлекались практические уроки. Но применялись полученные данные лишь для того, чтобы придумывать более изощрённые способы убийства. Чем масштабнее и быстрее, тем лучше. Соответственно, количество участников и жертв боевых действий с каждым новым конфликтом росло. Вот уже канула в прошлое Первая мировая война. А в конце второй учёные создали атомную бомбу. Военные, долго не думая, применили её. Лишь отсутствие эффективных средств доставки предотвратило тотальную бомбардировку новым оружием. Началась гонка вооружений.

Почти неполный век страх сдерживал горячие головы от поспешных решений. Но Часы Судного дня неумолимо приближались к цифре двенадцать.

На какое-то время стрелка остановилась на отметке одиннадцать часов пятьдесят девять минут пятьдесят девять секунд.

Мир завис на волоске от пропасти, а потом случился апокалипсис.

Имеет ли человечество шанс в случае чего пережить ядерную войну? Однозначно нет, даже если усиленно к ней готовиться. Потому что атомных бомб настолько много, что можно будет разбудить все ныне спящие вулканы. Ну а дальше проблемы начнут накапливаться как снежный ком.

Но жизнь полна сюрпризов. На самом деле может произойти какая-нибудь фантастическая ситуация, больше похожая на ошибку. Ниже будет описана одна из таких.

Глава 1

Вокруг исключительно белый свет, он настолько всеобъемлющий, что невозможно разобраться, являюсь ли я частицей его или просто в нём пребываю. Ведь не видно ни конца, ни края, потому что напрочь отсутствуют хоть какие-нибудь ориентиры.

Свечение не слепит и не обжигает, а непрерывно светит и полностью заполняет собою окружающее пространство. Чем дольше гляжу на или в него, тем отчётливей осознаю, что явно представляю собой отдельный элемент замкнутого пространства.

Днями напролёт я отчаянно пытаюсь визуально заметить, или своевременно уловить, или хоть как-то зафиксировать какие-нибудь зацепки моего необоснованного подозрения. Сколько уже нахожусь здесь, неизвестно, но моё существование условно можно разбить на две совершенно разные части:

Доисторический этап – интервал, которого я не помню и собственно жизнь.

Так как быстрота течения времени – величина совершенно неизвестная, единственно могу подозревать, что сравнительно недавно произошло моё отпочкование. Впрочем, может, ничего и не случилось, но всё же что-то поменялось.

Чем объясняется происхождение подобных умозаключений? Ну, к примеру, самим фактом спонтанного возникновения мыслей. Первой созрела:

Дыши!

Я послушно что-то совершил, запустив тем самым какой-то бесконечный процесс. Таким образом, стартовала моя сознательная жизнь. Снарядившись сугубо внутренними ощущениями, я взялся усердно изучать окружающую среду. Но как ни старался, так и не смог ничего обнаружить. По-прежнему застывшая непроглядная белизна и я; но теперь присутствовало дыхание, и это являлось бесспорным фактом. Нас уже двое. Это знание добавляло осторожного оптимизма и желание продолжать настойчиво выискивать хоть какие-нибудь зацепки. Сосредоточившись, вгляделся и принялся терпеливо дожидаться.

…тик-так, тик-так, тик-так!

Шло время. Оно действительно вышагивало невдалеке, звучно проходило мимо и проворно убегало вдаль. Потому что разборчиво слышались его размеренные чёткие шаги:

…тик-так, тик-так!

– Вот и славно! На одного коренного жителя в моём мире сделалось больше. И этот шагающий, пока безымянный поселенец принёс весёлую мысль, что, кроме дыхания, у меня имеется и слух, ведь я внятно слышу тиканье. До сих пор население моей вселенной являлось беззвучным.

Восторженные мысли о ритмично шагающем времени на миг отвлекли меня. А когда опять сфокусировался, то заметил, что свечение мигало, пусть и с необычайно высокой, едва заметной для зрения, частотою. Теперь белизна не представляла собою монолит, как ранее казалось.

Отныне свечение легонько мерцает, время равномерно топает, а я свободно дышу и отчётливо слышу. Хотя по-прежнему пристально всматриваясь, ничего не вижу. Но возникла довольно веская причина этим заниматься. А именно, возникшие спонтанно вопросы:

«где я?» и «кто я?»

В процессе многочисленных попыток отыскать ответы на них, я пришёл к ряду выводов, правда, ничем не подтверждённых. Кстати, размышления тоже являлись ощущениями. Так как возникало чувство, будто мысли переносились куда-то, а через миг возвращалась с теми или иными ответами. Но обычно приходило знание о незнании. Вернёмся к выводам, прилетевшим дуплетом.

«Я живу, ведь дышу и слышу. Время существует, и оно идёт равномерными шагами, но чрезвычайно резвыми».

С одной стороны, ни на шаг не приблизился к ответам на простые вопросы. А с другой стороны, сравнительно недавно ничего не существовало, кроме белизны. Потом неожиданно зародилась мысль и завязалось моё бытие.

– Но так где же я?

И опять, вонзившись взглядом в белоснежное пространство, заодно считая звучные и бойкие шаги, возвратился к своим важным наблюдениям. Вдруг свечение на мгновение погасло и вновь включилось. Если ты непрерывно и пристально глядишь на свет, то непродолжительное отсутствие освещения ощущается как звонкая оплеуха, её не проморгаешь. Пусть выключение было мгновенным, но я успел углядеть, как последний лучик, уносясь вдаль, озарил какое-то угловатое пространство.

Пытаясь определить цикличность отключений, я отсчитывал шаги быстроходного дружка, но сбился и совершенно запутался где-то на пятидесятой тысяче. А когда засёк следующее выключение, то сразу же признал интервал между перерывами освещения в роли продолжительности дня, а миг отсутствия свечения назвал вспышкой.

Затем сразу же попытался осмыслить последнее открытие и внезапно осознал, что после очередного отключения не в состоянии собраться, да и вообще ничего не хотелось. Иными словами, в моём мире поселилась госпожа усталость и принесла осознание того, что надобно отдохнуть. Я по-прежнему глядел вперёд, но уже ни о чём, не думал.

…тик-так, тик-так, тик-так!

Меня разбудил резко начавшейся бег быстроходного жителя. Честно говоря, и не заметил, когда перестал слышать вездесущее тиканье. Мой мир стремительно трансформировался, приобретая ранее неизвестные детали. Сделалось очевидным, что я постигаю это пространство синхронно с его постоянными изменениями.

Одновременно с принятием продолжительности дня, сам собою сформировался и его новый распорядок, условно разделённый на четыре фазы.

Интервал, начинающийся после вспышки, назван сном. В данном промежутке я ничего не ощущаю. А случайно зародившиеся мысли при их появлении сразу же в чём-то растворяются или безвозвратно уходят в неизвестном направлении. Паря в безмятежности я без затей разглядываю белоснежную непроглядную пелену. Порою она медленно начинает двигаться, едва отличимые оттенки белого, перемешиваясь, мало-помалу формируют причудливое изображение. Оно, как правило, статичное, но в отдельных случаях переходит в динамичную картинку. Изредка сны чрезвычайно впечатляли и врезались в память рваными клочками, но в течение следующего дня незаметно улетучивались.

Раньше были только ощущения, вчера возникли те или иные реакции на них – в виде эмоций. К примеру, возбуждение, страх, радость. А поутру появилось специфическое умение вздрагивать – реакция на первые оглушительные шаги быстроногого друга. Это радует, потому что последовательно становлюсь сложнее.

Благодаря новоиспечённому умению, моментально просыпаюсь. Быстро возвращается мыслительная способность, и я сразу же пытаюсь ухватить шустро ускользающие картинки из сна. Кстати, знакомьтесь – новоиспечённый уроженец молочного пространства – утро, ежедневно приходящее после дрёмы. Поутру совершалась проверка имеющихся ощущений и умений с целью поиска неучтённых поселенцев. После добавления последних сведений, в уже имеющуюся картину мироздания, обязательно происходит логическое осмысление. А вернее, придумывание хоть каких-нибудь способов проверки уже имеющихся сведений или приобретения новых. Через какое-то время движение моих мыслей неизбежно заходит в тупик. После чего просто начинаю пристально смотреть, внимательно вслушиваться и чего-то ждать.

Очередная вспышка подала условный знак, что нынешний день окончен и необходимо отдохнуть. Всеобъемлющее свечение, а в нём я и быстроходный друг:

– …тик-так!

Я и белизна совершенно неподвижны, а звуки шагов удаляются:

– тик-так…

Сейчас нас двое и молочное пространство, укутывая, неторопливо растворяет всё в себе, оставаясь в одиночестве.

– Привет, Димид.

Вдруг прозвучал красивый нежный голос. Он доносился откуда-то издалека, пробиваясь сквозь толщу жидкости или льда, но тем не менее источник находился где-то неподалёку.

– Процесс идёт в штатном режиме, даже с небольшим опережением установленного графика. Ты у меня хоть и торопыга, но очень прилежный…

Смысл слов был не понятен, но судя по интонации закрадывалось предположение, что хвалят. Я пристально вглядывался в ту точку, откуда раздавался чудесный звук, но по-прежнему видел только вездесущий свет.

– Ты не беспокойся. Главные опасения уже позади и пора строить планы…

Мягкая интонация приносила позитивные эмоции. Что-то неописуемое пробивалось сквозь преграду и согревало изнутри.

– Всё будет хорошо. Спи дорогой. Ты у меня…

– …тик-так!

– Что?!

…тик-так, тик-так, тик-так!

Быстроногий приятель возвратился, прогнав своими громоподобными шагами крайне неординарный сон. И к своему искреннему удивлению помнил его целиком. На подсознании отчётливо запечатлелся светлый образ добра.

Это из ряда вон выходящее событие целый день будоражило, и я непрестанно вспоминал детали сновидения. Каждый раз переживая радостные эмоции. При этом не понятно каким образом возникал довольно мощный заряд бодрости. Так что, после очередной вспышки, совсем не хотелось отдыхать. Я, как заведённый, бесконечно прокручивал в памяти таинственное видение. Не понимая истинного значения слов, чётко осознавал, что где-то меня ждут.

–Кому-то очень дорог! Я молодец! Худшее уже позади! – Круговорот воспоминаний и буйство эмоций не дали заснуть и после следующей вспышки. Сколько бы ещё продолжалось безудержное веселье, неизвестно, но внезапно прозвучало:

– Димка, чего здесь устроил? Позавчера собралась приступить к отгрузке стартового информационного блока, а он веселится вторые сутки напролёт! Хватит хулиганить!

…тик-так, тик-так, тик-так!

Быстроходный друг на месте, значит, я бодрствую и одновременно слышу голос. Хотя теперь от него не исходила нежность. Даже наоборот: восклицательная интонация давала ясно понять, что меня ругают. И, на миг отвлёкшись от безграничной радости, всецело окутавшей на несколько дней, я внезапно ощутил непреодолимое утомление. Не в состоянии бороться со сном тут же вырубился.

… тик-так, тик-так, тик-так!

Сегодня, пробудившись, неожиданно ощутил, что имею доступ к довольно массивному блоку данных связанных с человеком: его общая анатомия, половое размножение, болезни и так далее. Всевозможные знания в доступной форме пробегали перед глазами. Складывалось впечатление, будто я всё это забыл, а сейчас вспоминаю. Первым делом, познал язык, на котором со мной кто-то разговаривал. Перебирая в памяти недавнее ведение, которое запомнил в точности, сам себе перевёл, о чём в нём говорилось. И вновь ощутил прилив доброты. Но знания притягивали мой взор. И я с ненасытным рвением набросился на них. Осваивание новой информации поглотило день целиком. После вспышки я даже немножко огорчился, что необходимо отбросить весьма любопытное дело.

– Добрый вечер, родной. Молодец, смотрю, привыкаешь к режиму. Уже недолго осталось, процесс планомерно подходит к концу. Ещё каких-то пару делений на индикаторе завершения и мы встретимся. Знаю, не терпится, как и мне, впрочем. Но всему своё время.

Обстановка вокруг, конечно, не очень, но ты смекалистый и вроде как не лентяй, справимся, всё будет хорошо. А пока глазки закрывай и слушай. Я прочитаю очень добрую сказку под названием:

«маленький принц».

Её ласковый голос радовал слух. Расплывшись в беззаботной улыбке, я неприметно уснул.

…тик-так, тик-так, тик-так!

Утро, как обычно, началось внезапно, с оглушительного топота быстроногого товарища. Кстати, интервалы между шагами назывались секундами. Время на самом деле проносится беззвучно. А бесконечное и надоедливое "тик-так!" издаёт машина, для подсчёта ушедшего времени. Правда, где она и как выглядит, я по-прежнему не знал, да и неважно пока.

Вновь с жадностью продолжил начатый накануне подробный разбор сведений о человеке. Информационный поток протекал на комфортной скорости и не нуждался в каком-то дополнительном переосмыслении. Порою передо мной представала, поясняющая предшествующий материал, картинка. После чего мысли продолжали своё плавное течение.

В процессе поглощения свежих знаний меня переполняли положительные эмоции. Я не уставал восторгаться чрезвычайно сложной внутренней структурой человека, как в нём всё тонко устроено. Любой орган являлся шедевром биологической функциональности. Кстати, подробное ознакомление поступающих знаний с дальнейшим усвоением я называл учёбой. И она поглотила полностью, отчего опять-таки пропустил вспышку.

– Димка! Снова бастуешь? Понимаю, что жутко интересно, но жизненно необходимо предоставлять себе передышки. – Резко раздалось где-то неподалёку.

Но я не чувствовал утомления. Хотя и учиться тоже расхотелось. В настоящий момент меня интересовал только женский голос, несущий приятные эмоции. Я с жадностью поглощал тишину, ожидая снова услышать её. Каким-то шестым чувством начал ощущать её перемещения. Вот женщина прекратила движение и приняла горизонтальное положение.

– Тебе нужно освоить массивный блок информации, и если не переводить дух, то обязательно произойдёт сбой. Поэтому необходимо неуклонно соблюдать распорядок дня, ради твоего же здоровья.

Прекрасные новости – знаний ещё хоть отбавляй! А также у меня имеется здоровье, а о нём, как известно, надо заботиться. Стало быть, и чудный, до чрезвычайности сложный, весьма интересный, собственный организм у меня также имеется. Я начал представлять, как в нём бурно кипит жизнь, как стучит сердце, бесконечно гоняя кровь по артериям, доставляя питательные вещества к многочисленным органам. Или бегают мысли передаваемые по бесконечной сети нейронов.

– Спать мы по-прежнему не собираемся. Ну ладно, давай я спою колыбельную, а ты постарайся, хоть на кратковременный период отложить занятия. – И она тихонечко запела:

–…

Баю-бай, должны все люди ночью спать.

Баю-баю, завтра будет день опять.

За день мы устали очень,

Скажем всем: «Спокойной ночи!»

Глазки закрывай, баю-бай.

…тик-так, тик-так, тик-так!

В результате сформировался обновлённый распорядок дня. После сна я тут же хватался за учёбу, и занимался до вечера. А перед вспышкой приходила она и разговаривала или пела. Постепенно погружаясь в положительные эмоции, я сладко засыпал. А проснувшись, радовался свежей информации.

Вскоре начал достаточно чётко ориентироваться в продолжительности дня и прерывал занятия незадолго до её появления.

– Здравствуй, Димид, я немножко приболела, и кратковременно буду отсутствовать. Но ты же самостоятельный мальчик и не будешь грубо нарушать режим, правда?

Сегодня она говорила тише, а нотки в интонации выдавали глубокую печаль.

– Многое лично хотела бы тебе поведать, но сейчас ещё рано. А пока откровенно скажу, что ты молодец, и я очень горжусь тобою. Впереди ждёт тернистый путь. Настоятельно прошу, чтобы не стряслось в жизни, не ленись, не робей и не вешай нос. А сейчас передохни, утро – вечера мудренее.

Она тихонько запела:

…Когда ты станешь большим – сын.

Когда доверишься мне – дочь.

Тогда поймёшь почему

всё, что не смог

мечтаю воплотить в тебе…

Голос дрожал, она время от времени всхлипывала и замолкала, но вскоре продолжала. Я отчаянно пытался сопротивляться наваливающейся усталости, чтоб подольше послушать негромкое задушевное пение. Спонтанно возникла уверенность, что если песня закончится, то не возобновится никогда. Всеми силами держал открытыми слипающиеся глаза, но с каждой секундой веки делались тяжелее, и в итоге крепко заснул.

Мне приснился чрезвычайно странный сон.

Будто бы я, как обычно, смотрел на свечение, но неожиданно оно начало медленно угасать и, в итоге, совершенно пропало. Сперва серьёзно подумал, что ослеп. Но когда зрение адаптировалось, то увидел длинную спускающуюся лестницу, ведущую к арочному входу в радиальный лабиринт. А за ним зажёгся свет, по конфигурации напоминающий открытую дверь. В неё неторопливо входил человек, по характерному силуэту распознал женщину. Она повернулась ко мне и помахала рукою на прощанье, а затем окончательно вошла внутрь, и дверь беззвучно закрылась за ней. Что-то подсказывало, что нужно идти в ту сторону, и я начал спускаться.

Внезапно раздался оглушительный взрыв. Я обернувшись, увидел разрастающийся гриб ядерного взрыва и разлетающиеся в разные стороны ступеньки. Запаниковав, побежал внутрь лабиринта, не выбирая дороги. Позади доносились рёв взрывной волны и шум разрушающихся стен. Больно врезаясь в твёрдые углы, спотыкаясь о стебли вьющихся растений и куски когда-то обвалившихся стен, я бежал куда глаза глядят, покуда полностью не обессилел и окончательно не повалился на каменный пол. Грудь жгло от нехватки кислорода, плечи и ноги ломило от ушибов, но шум внезапно прекратился.

Я медленно развернулся на спину и увидел над собою бездонное ночное небо, переполненное ослепительно яркими звёздами. Их плавное мерцание успокаивало, моё дыхание постепенно восстановилось, и неистовый страх улетучился. Разглядывая бесконечный космос, я аж прослезился от восторга, настолько он был глубок и необъятен. Множество светящихся тел разных в диаметре складывались тут и там в какие-то фигуры или картинки. Присмотревшись, заметил прямо по центру женский силуэт. Она помахала сверху и проговорила прекрасно знакомым, до боли родным голосом:

– Я всегда с тобою, не робей и не унывай. Живи по справедливости и не ленись. Ты уж не разочаруй и не подведи меня, родной.

Я пристально вглядывался, пытаясь увидеть лицо и почти рассмотрел, но она быстро превратилась в звезду и ярко засияла на небосводе. Свечение усиливалось и в итоге полностью заполонило окружающее пространство.

…тик-так, тик-так, тик-так!

Проснувшись, не находил себе места. Необычный сон, одновременно страшный и прекрасный не давал покоя и жутко взвинчивал. Сердце бешено колотилось, череп раскалывался от волнения, даже конечности начали немного деревенеть. Я чётко понимал, что необходимо успокоиться, иначе добром нынешнее утро не кончится. Во-первых, девушка однозначно заявила, что на несколько дней отлучится. С чего я собственно взял, что насовсем? А во-вторых, достоверно известно, что буду находиться здесь до тех пор, пока не настанет определённый момент. Таким образом, нужно продолжать занятия, пока что-то не произойдёт.

И я ревностно принялся осваивать поступивший материал. Непрерывный поток научных фактов окунул с головою в основополагающие знания по физике, химии, астрономии и другим наукам. Занимаясь любимым делом, я не заметил, как целый день пролетел в один миг, и неизбежно подошла ненавистная пора вынужденного безделья, то есть восстанавливающего силы отдыха. Хоть девушка и предупреждала, что не придёт вечером, но всё же подсознательно дожидался её. Видимо, минувшая ночь прошла неспокойно, вследствие этого вырубился очень быстро.

…тик-так, тик-так, тик-так!

Наутро в памяти уже поджидал свежеиспечённый материал по теме:

«технология и оружие»,

он мне понравился больше всех предшествующих. Здесь детально описывались всевозможные механизмы, основные агрегаты и весьма разнообразные, крайне полезные машины. Я, наконец-то разузнал про устройство, считающее шаги быстроходного друга. Отвлёкшись от занятий, с усмешкой вспомнил своё былое представление о шумном движении секундной стрелки. Будто маленькие ножки, одетые в стальные башмачки звонко цокали, и как удаляющееся звучание формировало иллюзию убегающего вдаль быстроногого приятеля. После непродолжительного перерыва снова приступил к обучению.

В процессе познавания вечных законов мироздания человечество создавало более сложные механизмы, благодаря им люди приобретали практически неограниченные возможности. Каждое крупное открытие, незамедлительно находило практическое применение в сфере вооружения и лишь в дальнейшем попадало в мирную отрасль. Обладание самым мощным оружием среди конкурентов, придавало достаточную уверенность в своей защищённости, но одновременно несло немалую опасность.

Правда, я не смог понять, для чего понадобилось столько разнообразного оружия, ведь судя, по историческим данным, у человечества не имелось внешнего врага. Да, существовали дикие звери, стихийные бедствия и великое множество разнообразных болезней, уносящих определённое число жизней. Но от них не спасала атомная бомба или реактивный истребитель. А против диких животных достаточно было иметь электрошокер, ну на крайний случай заряженное ружьё.

С приближением вечера тревога возрастала. Но, не желая торопить события, я продолжил учёбу и закончил только перед самым сном. Разум твердил, что не придёт, а надежда неумолимо напевала, мол жди и верь.

…

Наивно дожидаясь её каждый вечер, уже сбился со счёта, не в состоянии достоверно определить, сколько она отсутствовала. Я скучал по её нежному и излучающему тепло голосу, по добрым и преимущественно позитивным песням в её исполнении. Но ценой немалых усилий научился погружаться в воспоминания о ней, при этом сладко засыпая. А после пробуждения формировалась иллюзия, что прошлым вечером она лично посещала меня и делалось теплее внутри.

Нынешний материал оказался до чрезвычайности сложным, с точки зрения эмоций, и содержал в себе данные про кровопролитные войны, публичные казни, жесточайшие пытки, массовый геноцид и тому подобное. Время от времени невольно приходилось прекращать занятие, чтобы восстановить дыхание и сердцебиение.

Меня раздражало, что созидательный гений и инженерный талант люди применяли исключительно при создании механизмов и приспособлений для изощрённого убийства себе подобных. А бесконечное разнообразие различного вооружения традиционно применялось, лишь чтобы убивать друг друга всевозможными способами. Многие тысячи лет блистательные ученные совершенствовали орудия убийства, до тех пор, пока не достигли максимума, сотворив ядерное оружие. Им и уничтожили, в конце концов, свою цивилизацию. Всего единицы смогли укрыться в защищённых бетонных бункерах. Но это оставляло им минимальные шансы на выживание, так как взрывы затихли, а смертельно опасная и крайне высокая радиация почти повсюду осталась на века.

Я не успел удивиться тому, что впервые за долгое время в моей памяти закончилась неосвоенная информация, как неожиданно свечение потухло и где-то справа прозвучал довольно резкий звук. После внезапного выключения освещения я ослеп, но чуть позже зрение понемногу начало восстанавливаться. Через толщу бесцветной жидкости монитор казался квадратиком синего цвета.

Прозвучал протяжённый пик. После чего механический голос оповестил, что операция молекулярного клонирования завершена и сразу затеялся быстрый спуск биомассы из колбы. Жидкость планомерно сливалась в отверстие, открывшееся снизу.

Через минуту я оказался на ногах, но от нежданной нагрузки присел на корточки. Осмотрев себя, чуть не закричал – меня окутывало густое сплетение всевозможных разноцветных проводов. На лице висела специальная маска, уходящая трубкой через рот в пищевод. Вот отчего я первоначально не мог кричать.

После того как биомасса вытекла без остатка, овальная дверца стеклянной колбы отворилась. Первым делом я снял маску и попытался издать хоть какой-нибудь звук. Сперва, выходил исключительно хрип с бульканьем. Хорошенько откашлявшись и отплевавшись, в первый раз услышал свой голос, пришедшийся мне по вкусу.

Но некогда было наслаждаться лирическим тенором, так как меня приглашал настежь открытой дверцей неизведанный новый мир. Я на полусогнутых, ещё не окрепших ногах, крепко хватаясь за всё, что встречалось по пути, выкарабкался из колбы. Благополучно добравшись до ближайшего рабочего стола, хотел встать в полный рост и попробовать пройтись, но ноги подкашивались в коленях, не в силах удержать собственный вес. Чтобы дать возможность конечностям привыкнуть к новой действительности, решил какое-то время постоять на месте.

Передо мной располагался жидкокристаллический монитор, а на нём белым по синему горела какая-то таблица. Хоть пыли на нём накопилось сравнительно меньше, чем на остальных предметах помещения, но тем не менее пришлось протереть экран, чтобы прочитать.

Параметры Совершенствования «Объекта №162».

1.Усовершенствование параметров зрения:

1.1 Световая чувствительность.

Сокращение периода достижения предельной световой чувствительности палочек глаза на 100% – Выполнено.

Увеличение диапазона наибольшего изменения зрачка на 100% -Выполнено.

Сдвиг максимума чувствительности в условиях чрезвычайно низкой освещённости на 100% – Выполнено.

1.2 Острота зрения.

Уменьшение угла зрения на 100% – Выполнено.

Улучшение разрешающей способности на 100% – Выполнено.

1.3 Понижение порога контрастной чувствительности на 100% – Выполнено.

2.Улучшение регенерации:

2.1.повышение скорости физиологической регенерации на 100%

– Выполнено.

2.2.рост скорости реституции на 250% – Выполнено.

2.3.увеличение срока способности клеток регенерирующей ткани к делению на 100% – Выполнено.

3.Повышение выносливости:

3.1.подъём общего порога усталости на 100% – Выполнено.

3.2.увеличение болевого порога на 50% – Выполнено.

3.3.рост силовой выносливости на 50% – Выполнено.

4.Усиление памяти:

4.1.повышение максимального объёма запоминаемой информации на 200% – Выполнено.

4.2.прирост оперативной памяти на 100% – Выполнено.

5. Общая устойчивость к воздействию радиации плюс 200% – Выполнено.

6. Дополнительный пакет улучшений – обеспечение доступа ко всем предыдущим проектам.

Я заглянул на другую страницу. Здесь расписывался процесс буквально по шагам, он протекал в автоматическом режиме. Судя по имеющимся сведениям, меня поместили ещё в младенчестве, и в колбе я находился двадцать лет. Моё сотворение выступало апофеозом продолжительного и необычайно сложного процесса. Создатели прошли тяжёлый, переполненный всевозможными препятствиями путь, миновав полторы сотни неудачных попыток, за сравнительно кратковременный срок. А вернее, за восемьдесят пять лет после апокалипсиса. И судя по колоссальному слою мохнатой пыли на полу и столах я единственный из выживших в этом бункере. От такого откровения покосились до сих пор неокрепшие ноги, и я повалился без сознания.