Buch lesen: «20 лет стохастического концептуализма, казуального авангардизма, или Как я стал грязным лживым ублюдком»

Начало пути

2001-ый год. Я как оглашенный с неимоверным энтузиазмом увлекся звукозаписью. В моем распоряжении имелся двухкассетник XING BAO TD-8833, с которым я проводил большую часть свободного времени и внушительное количество совковых кассет с записями программ для ZX Spectrum¹ , которые к тому времени потеряли актуальность, посему я имел наглость нещадно стирать с них записи. Магнитофон, кстати сказать, достаточно позорный, тем не менее, благодаря данному девайсу я получил первый опыт звукозаписи. Компилировал всевозможные сборники в огромных количествах, протирая универсальную головку тройным, что называется, одеколоном, как завещали предки. Долго ли коротко, но спустя год мое увлечение было обречено на прогресс. Однажды в мое поле зрение попала старая добрая кассета типа МЭК1 с записью воронежского ансамбля в стиле, как принято считать, панк-рок, а именно ВИА Сектор газа. Послушав незамысловатую лирику и пресытившись ею, я пришел к мысли, что вполне способен создавать нечто подобное. И тут меня понесло… Позорный магнитофон имел встроенный микрофон, что позволяло легко и непринужденно делать записи собственного творчества. Схватив расстроенную классическую гитару своего братишки, поставил люто древнюю кассету в аккурат с посыпавшейся магнитной лентой. Внимание… запись! И со свойственным мне задором принялся хаотично ударять по струнам и петь все, что придет в мой больной воспаленный мозг. Естественно, мне было не в намек, что как минимум нужно уметь играть на настроенном инструменте и писать вменяемый текст. Здесь, что называется, каждый взявший в руки гитару может на ней играть.

Тогда по ТВ и радио, равно как и сейчас, за крайне редким исключением, зловонным непрерывным потоком сочится попсовый гной. Типичные позорные песенки про любовь и прочие радости сытой жизни, которые неимоверно раздражали мой тонкий музыкальный вкус. Я предпочитал пребывать в блаженстве под записи Sweet, Suzi Quatro, Creedence Clearwater Revival, Deep Purple, The Beatles в конце концов, и конечно современная музыка вызывала у меня желание покончить с собой лишь бы не слышать эти поносные изрыгания поп-индустрии. Весь этот “русский рок” я также не приемлю – от бардовской песни, будь то во дворе или у костра, я право не в восторге. Или совковые вокально-инструментальные ансамбли со своими песнями-пародиями на западных исполнителей советских поэтов-плесенников меня тоже не впечатляют. Для меня это невыносимо скучно, что также мотивировало создавать альтернативу всему этому шлаку. Что-то свое уникальное, не похожее ни на что. Идея, безусловно бесперспективная, что бы я ни записывал на протяжении всей своей деятельности, обязательно находил подобное в далеком прошлом. Что ни делай – все оказывалось вторичным. Но в ту пору я не имел достаточно информации, чтобы разочароваться в своем намерении. В распоряжении имел лишь не очень большую музыкальную коллекцию на кассетах, бобинах и виниле.

Я писал кассету за кассетой в огроменных количествах, затем слушал и переписывал свои квазимузыкальные испражнения. Это дело в достаточной степени меня занимало. Мне нравился скорее сам процесс записи, нежели результат. Совершенно не умея играть, меня само собой, увлекали эксперименты. Онанирование струн при помощи всевозможных близлежащих предметов; имитация ударных инструментов, используя карандаши, которыми я ударял по кастрюле, например, и многое другое. Вообще моей детской мечтой была ударная установка. Быть как Йен Пейс², например, и барабанить партии с третьего альбома Deep Purple.

Батя поддерживал мои музыкальные начинания. Интересовался сделанными мною записями. Время от времени слушал, что я в очередной раз наваял. Предлагал развиваться в этой области, но я к своей музыке никогда не относился серьезно. Понимал, что это все абсолютно бесперспективно. В силу своей лени и некоммуникабельности публичная музыкальная деятельность просто не по мне. Поэтому я предпочитал оставаться на уровне самодеятельности.

С появлением в моей жизни персонального компьютера в 2002-ом году я понемногу переходил на цифровую запись. Учитывая, что компьютер был достаточно древним, запись на нем представляла из себя очень трудоемкий процесс. IBM PC с процессором Intel 486DX2 133 MHz, ОЗУ 16 Мб, видеокартой 4 Мб и жестким диском около 800 Мб, работающий под Windows 98. Мне стоило большого терпения писать на таком девайсе с его постоянными зависаниями. К примеру, специальных DAW-программ³ у меня не было, поэтому писал в стандартном приложении “Звукозапись”. Для начала требовалась подготовка: подключение к звуковой карте караоке-микрофона со штекером типа jack 6,3 мм из комплекта видеомагнитофона Funai VIP-8000KHFс помощью низкокачественного переходника на jack 3,5 мм китайского производства, коммутация которого постоянно нарушалась. Затем установка этого микрофона на столе, прибегая к помощи всяческих подручных средств, в виду того, что подставки у меня не имелось; жму “запись” в приложении, после этого примерно через полминуты запись активируется и становится доступно всего лишь 46 секунд. Для увеличения времени записи приходилось вновь жать заветную кнопку по окончанию процесса и ждать еще минуту, таким образом, время записи удваивалось. Далее повторяя этот ритуал, увеличиваем время до нужного. При этом, чем больше увеличиваем время, тем дольше приходится ждать отклика приложения. Только после всего этого можно было приступить к записи. Поэтому я больше тяготел к старой доброй записи на магнитную пленку без всяких мучений вплоть до 2007 года включительно, хотя более-менее современный ПК в моем распоряжении появился в 2005-ом.

Цифровые записи того времени я любил обрабатывать доступными в приложении эффектами: эхо, которое я накладывал тоннами, что называется; реверс; замедление и ускорение скорости воспроизведения. При всем этом мною было записано два омерзительных альбома, которые канули в Лету, что называется.

Первая попытка собрать свой ансамбль произошла году так в 2006-ом. Я метался, как сумасшедший с этой грандиозной задумкой, но всерьез это никто не воспринимал. Все же попробовать согласился Алексей. Я приволок свой легендарный убитый в хламину китайский кассетник к Лешке в гараж, и мы при помощи не менее раздолбанной гитары стали героически “музицировать”. Мы как могли, из всех сил пели песни, изо всех сил лаяла собака, магнитофон кое-как писал… В итоге все наши потуги вылились в десятиминутный мини-альбом, которому мы не соизволили дать имя. Название для нашего грандиозного музыкального проекта предложил Алексей: “Гоблины”. Я звонко рассмеялся и согласился. Что ж, пусть будет так, let it be, let it be… Некоторое время спустя к нашей деятельности мы каким-то чудом подключили Митрича и устроили небольшую сессию у меня дома. На этот раз писали в цифре, что называется. Насколько мне не изменяет память, я бренчал на гитаре, Митрич терзал баян, Алексей стучал по столу, изображая игру на барабанах. Все истошно кричали текст песни. В ходе безумного сейшена мы произвели на свет две композиции и пошли блуждать по улицам в раздумьях: чем бы нам еще себя занять? После этой волшебной записи, мы на некоторое время охладели к самодеятельности и благополучно предали забвению триумфальные, с позволения сказать, высеры.

Мы тогда баловались попытками курить, но не всерьез. Огромное спасибо стоит сказать Наташке Киль, которая однажды научила нашу тусовку курить в затяг, что называется. Мы как обычно ломились к заветным кустам вдоль трамвайной линии, что находились в конце нашей улицы. Неожиданно нас настигла Киль и щеманулась вместе с нами в укромное местечко. Алексей достал сокровенную пачку Беломора, и мы принялись раскуривать, на что Наташка возразила: “Так вы же курите не в затяг! Сейчас я вас научу уму-разуму” и принялась давать нам уроки. После этого я и пристрастился к курению табачных изделий.

Однажды с Алексеем мы шарахались по участку с гаражами и натолкнулись на один вскрытый гараж, в котором обнаружили громадную кучу всяческого хлама. Для меня это был Клондайк. На протяжении нескольких часов мы целеустремленно разбирали барахло в поисках интересных вещей. Я тут же присмотрел стопку советских виниловых дисков порядка 40-50 штук, среди которых записи Deep Purple “The House of Blue Light”, компиляция Rainbow 1975-1982 г.г., Space “Magic Fly”, Кино, Зоопарк, Телевизор и иже с ними. Кроме того, нашли акустическую систему Илга 15 АС-205, которую разделили пополам и еще всякую ретро мелочь. С тех пор моя коллекция пластинок, состоящая на тот момент из пятнадцати дисков, достаточно весомо пополнилась, что стало искрой для разжигания во мне интереса к коллекционированию винила.

Шло время. Меня не оставляла в покое навязчивая идея собрать группу и играть оголтелый рок-н-ролл. Причем это ни в коей мере не противоречило тому, что я так и не решился научиться играть ни на одном музыкальном инструменте. Я искренне считал, что вполне достаточно желания, умение, во всяком случае, со временем придет. Кроме того, для рок-музыки характерна электрогитара с перегруженным звуком, которой у меня, естественно, не имелось в наличии. Слушая Black Sabbath, Nazareth и прочих олдовых гривастых исполнителей тяжелого рока, мне хотелось играть музыку в соответствующем духе. Чтобы гитара адски рычала и все такое прочее. Этот вопрос меня интересовал больше, чем способность издавать адекватные ноты вместо какофонии. Я предпринял попытку собрать собственноручно электрогитару, не имея понятия, как это делается. Приколотить гриф к куску бревна и натянуть струну это понятно. А посредством чего снимать колебания струны и еще получить искаженный звук? Как это работает я не понимал, и найти литературу по соответствующей теме мне также не приходило на ум. Решил, что называется, изобретать велосипед. Я исходил из того, что, раз уж это электрогитара, значит к ней нужно подвести электричество. И да, мне удалось достигнуть результата опытным путем, но это был совсем не стандартный подход. Катушки звукоснимателя в моей конструкции не было, как таковой. Абсолютно случайно я, конструируя ту или иную схему обнаружил, что при подключении/отключении громкоговорителя к источнику питания, в моем случае 4,5 вольт, в момент коммутирования цепи в динамической головке возникает треск, в некотором смысле напоминающий эффект distortion⁴. Собственно, если осуществлять замыкание/размыкание при помощи колебания струны, то можно получить имитацию рычащего звука перегруженной электрогитары. Я собрал такую конструкцию: минус напрямую кинул на один конец струны в районе колков, плюс подвел к струне через кусочек тонкой медной проволоки, соорудив один виток вокруг струны в бриджевой части гитары. Долгим титаническим трудом отстроил свою, ужасающе несовершенную систему и принялся лабать. В тот момент я почувствовал себя Б-ом, не меньше. Рычащий звук перманентно сопровождался низкочастотным фоном, что меня, в общем-то, не беспокоило – задача была выполнена!

Мой сосед Важдик предложил собрать группу на что я ответил: “Для начала напиши текст песни, например, а потом и группу сколотим”. Честно говоря, я просто брал его на понт, что называется. Создавать проект с его участием это задумка, заведомо обреченная на кошмарный провал. Какого же было мое удивление, когда на следующий день он принес текст. Невероятно тупейший “колхознический” текст. В виду того, что Важдик исконный колхозник ему это было простительно, но все же меня терзали смутные сомнения о его причастности к данному произведению. Я предположил, что писал эту дичь не он, а скорее его сестрица. Он после разговора со мной ошалелый прибежал домой и в дьявольском копошении устроил ажиотаж вокруг своей задачи, которую предложил в режиме аврала выполнить своей родственнице: “Оля! Оля! Вся жопа в мыле! Надо писать песню, Оля!” Мне казалось это более правдоподобным. Песня называлась “Party”, что-то на манер модного среди стада в то время Тимоти. У меня не оставалось выбора, кроме как принять его предложение. Засели мы значится, как принято, у меня в хоромах. Записали две моих композиции. Я традиционно делал вид, что играю на гитаре, Важдик в свою очередь голосил и барабанил невпопад по столу. До его песни дело так и не дошло – она бесследно затерялась в истории. Группу он назвал “Ультра” – я не стал возражать. Кроме нас Важдик вписал еще свою сестру, а также кузину и кузена, соответственно. Позвольте-с заметить: страшная получилась компашка, банда, можно сказать. Я прекрасно понимал, что все это не всерьез, и непревзойденная идея Важдика завтра же рассыплется. Так и случилось. Точка.

Каким-то странным образом у меня оказалась классическая гитара Важдика, которая хранилась в ограде моего поместья. Вероятно, доломав все имеющиеся у меня гитары, мне не оставалось ничего, как позаимствовать акустику у давнего товарища для совершения священного акта записи нового материала. И вот одним солнечным утром я подошел к ней и опорожнил свой мочевой пузырь в резонаторное отверстие инструмента. В этот же день я вернул владельцу гитару.

Все самое лучшее, что мною было написано, я давно стер и забыл. Эти ностальгические воспоминания отсылают меня к давно минувшим веселым денькам, проведенным за школьной партой средних классов. Таки да, на удивления и я имел честь учится в школе, что называется, получать образование. Но, увы, не науками на тот момент было занято мое сознание. Меня в большей степени занимало наблюдение за прелестными барышнями – одноклассницами, у коих начали активно проявляться вторичные половые признаки. Именно в то чудное время я активно занимался художественной деятельностью, которая выражалась написанием лирических текстов. Бесконечно мечтал о том, что вот сейчас стоит лишь схватить инструмент и оголтело ломиться рубить джаз, например, или дичайший метал, что называется, фанк, регги… вместо того, чтобы напрасно терять время. Толпы герлов ломились скопом на концерт и оглушительно визжали, как на концерте Битлас, например. Но в силу своего распиздяйства, я естественным образом способен лишь проводить долгие часы в мечтаниях и ничего не делать, посему рок-звездой так и не стал. Увы и ах, тлен и неизбежный творческий упадок, трансформирующийся в иные формы художественного выражения посредством концептуального искусства. Таким образом, я проебал жизнь и стал художником-концептуалистом…

И снова мы вернулись к концепции прежним составом в лице меня, Алексея и Митрича. Собрались вновь для совместного творческого процесса. Начало показало, что идея весьма сомнительная, но стоит попробовать вновь. Сперва, переместившись на чердак, мы горячо обсуждали имя для грядущего проекта. Кто-то из присутствующих предложил воспользоваться шведским опытом и в качестве названия использовать аббревиатуру из первых букв наших красивых фамилий, и в качестве названия мы получили “КПЗ”. Исходя из этого факта, вопрос о жанровой направленности не стоял – однозначно жесткий лагерный блатняк или “русский шансон”. Когда дело дошло до написания текста, мы долго пытались сочинить невероятно красивую песню и вскоре поняли, что переоценили свои возможности. В целом, дальнейшего развития история нашего альянса не получила.

Еще в 2006-ом году за неимением приличного микрофона, музыкального инструмента, да и умения играть вообще, я решил пойти другим путем. Так как у меня в те времена на ПК была установлена операционная система MS Windows XP, я воспользовался ее специальным приложением “Речь”, что находится в панели управления. А именно, мне помог сам дядюшка Сэм (MS Sam) – виртуальный голос, стандартный англоязычный преобразователь текста в речь. Для начала, взял имеющиеся у меня в фонотеке инструментальные фонограммы, при помощи стандартного приложения “Звукозапись” записал одновременно, звучавшую в моем любимом приложении Winamp фонограмму и речь виртуального товарища MS Sam. Был, конечно, один минус в приложении MS Sam, оно понимало лишь английскую раскладку, посему приложение не воспринимало русский текст. Но это не могло остановить мой энтузиазм, в строчку ввода я писал латиницей русский текст (преимущественно матерный), “дядюшка Сэм” говорил с адским акцентом, но все же обсценная лексика угадывалась в этом сумбуре роботизированного голоса. Таким образом, я записал 15 минутный альбом унылого качества. Не стал останавливаться на достигнутом и в следующем году записал второй альбом проекта, который был назван “Fucking of the Speaker”. Альбом получился той же продолжительности и не менее унылый. Так сложилось исторически, что в 2008-ом году я познакомился с программой для создания музыки Finale 2004. Это кардинально изменила всю концепцию. Теперь у меня была возможность писать свою собственную музыку, а не использовать чужие труды. Создавал исключительно свой оригинальный материал и наконец, в следующем году был записан еще один альбом, после чего проект прекратил свое существование, не выпустив не одной работы для широкого слушателя.

Я и не думал прекращать проявление креатива и во время школьных занятий подавляющую часть времени посвящал написанию неприличных песен с внушительным обилием ненормативной лексики. Школу я считал, да и считаю концлагерем. Когда заставляют смирно сидеть за абсолютно неудобной партой и терпеть, как в тебя буквально впихивают информацию, которая тебя вряд ли интересует. Я лично за профильное образование, начиная со средних классов: возможность выбора определенного набора предметов в том или ином направлении. Например, меня всегда интересовали технические науки: математика, физика и иже с ними, а во всех этих предметах, как мне всегда объясняли “для общего развития” я не вижу для себя нужды. Систему образования в нынешнем виде я считаю пережитком дремучего прошлого. И дабы не терять попусту время на уроках по не интересующим меня предметам, я проявлял свой креатив посредством написания текстов для песен. Это меня отлично отвлекало от дисгармонии моей позиции с действительными обстоятельствами. Впереди меня сидели две подружки-хохотушки Аннушка и Татьянка, которые с неподдельным интересом изучали мои творения. Видя то, что в их лице у меня есть аудитория, я право даже порой чувствовал себя состоявшимся поэтом. Но это, конечно же, не серьезно.

Арт-хаос

К пятнадцатой годовщине моего лишенного всякого смысла рождения мне подарили цифровой фотоаппарат с функцией видеосъемки. С этого дня берет свое начало моя режиссерская и актерская карьера в дилетантском кино. Мои работы конечно можно назвать условным артхаусом⁵, но это будет ошибочно. Кустарщина, производимая мною, вряд ли вписывается в данные рамки. “Арт-хаос” – наиболее точное определение моей примитивной деятельности в киноиндустрии. Если Вы знакомы с кинематографической деятельностью Энди Уорхола⁶, то знайте, что он в 60-х годах прошлого столетия нагло плагиатил мои фильмы. Первой моей работой принято считать бессюжетный фильм о моей белобрысой кошке. В течение часа я ходил за ней и снимал уникальные кадры поведения домашней кошки в быту. Воспользовавшись функцией создания автоматического фильма в стандартном приложении Movie Maker, я совершил машинный монтаж и на выходе получил динамичный пятиминутный ролик. Следующим стал короткометражный фильм “Быдломэн”, повествующий о народном супергерое пост-совкового времени. Привет, Marvel, что называется! К съемке предложил присоединиться Митричу, Алексею и Хомяку. Идея им в целом понравилась, и мы приступили к созданию эпохального шедевра. Естественно, предварительно писать сценарий мы и не думали. Все эпизоды придумывались непосредственно перед началом съемки. Во главе угла, безусловно, стоял непревзойденный экспромт. Для себя любимого я уготовил главную роль – носился в фуражке, а позади меня развивался черный плащ. Остальные же играли, как не сложно догадаться, злодеев – противников Быдломэна. За три съемочных дня мы отсняли весь материал. Это было странное кинцо, конечно. Следующей работой стал “Самый хуевый фильм”, который в течение года получал продолжение вплоть до девятой серии (также известной, как серия Z). Фильм длился около десяти минут и на протяжении этого времени в кадре я пью опьяняющую жидкость, закусывая пельменями, смотрю старый цветной телевизор Горизонт 51ТЦ412 и комментирую происходящее на экране телеприемника. Во всех своих фильмах я виртуозно играл исключительно ублюдка, потому как им являлся в полном смысле этого слова. Впрочем, таковым и остался. В связи с тем, что к концу 2008-го года мой кинематографический энтузиазм сошел на нет, идеи иссякли, а художественный потенциал упал до нуля, я отложил камеру и по сей день она грустно прозябает на пыльной полки безвозвратно ушедшей эпохи. Я в полной мере зафиксировал то время, чем остался доволен и начал возвращаться к музыке.

По окончанию восьмого класса я словно Буратино очень быстро продал учебники. В канун этого мы с Дмитрием Дмитриевичем по-молодецки помогли соседу “хорошему мужику, но лысому дяде Толи” и он дал нам соточку, что называется, на мороженку. Итак, долгожданный день настал! Сразу после выставления итоговых оценок я схватил своего одноклассника Мельника – редкостного мудака, тем не менее, он был мне нужен для выполнения главной задачи дня – покупки заветного полуторалитрового батла одурманивавшей жижи красного цвета по типу “коктейль”. Я в силу своего небольшого роста имел крайне мало шансов убедить продавца отоварить меня. Мельник же повыше меня, парень в достаточной степени прыткий и к тому же знает, где точно продадут. Осуществив покупку я созвонился с Митричем, и мы оголтелым мобом ломанулись ко мне на чердак. Посидели, помочили коры, обсудили насущные вопросы… провели время с пользой, в общем. Вскоре Дмитрия вызвали в срочном порядке домой, а мы, допив, отправились хулиганить. Покачиваясь, мы побрели вдоль улицы, громко и звонко крича преимущественно матерные песни. Наведя шороху и распугав встречную публику, тихо и мирно разошлись по домам. Все!

Однажды великолепным февральским вечером 2010-го года ко мне зашел Митрич с вопросом, неподдельно удивившим меня: “Саня, у тебя же есть гитара? Я тут решил научиться играть и все такое”. Гитара у меня, конечно, имелась, но в крайне плачевном состоянии. Намерение мне понравилось, и я заразился его энтузиазмом. Решили купить гитарку и по очереди учиться: пару дней я мучаю инструмент, пару Митрич. В скором времени мы приобрели б/у весло за 700 руб. Митрич очень быстро потерял интерес. Это было очевидно по слою пыли на балалайке, когда он передал ее мне в очередной раз. Я же подошел к вопросу обучения предельно серьезно и усиленно занимался по 10 минут каждый день, когда инструмент находился у меня. Не знаю истинную мотивацию Дмитрия Дмитриевича. Меня даже удивило то, что он загорелся желанием учиться музыке. Ранее я не замечал за ним интерес к музицированию. Вероятно, он хотел освоить гитару с целью клеить девиц: “Посмотрите, я музыкант. Я играю на гитаре”. А девицы увлажняются, слушая дворовые аккорды. А может быть, он хотел просто для себя лабать AC/DC, например. Тем не менее, его стремление закончилось. Музыкантов Дмитрий Дмитриевич не стал, равно как и Алексей, который приобщился к нашей идеи научиться трем аккордам и вскоре также бросил это занятие. Я же продолжал усердно обучаться и к апрелю написал легендарную, свою самую попсовую песню “Штакет забей!” под Am, C, D⁷.

Иногда мы собирались возле моей лачуги, как полагается на лавочке, и делились своими достижениями. Митрич в этих посиделках участвовал крайне редко. На одной из таких встреч и состоялся мой дебют. Все присутствующие обрадовались, захлопали в ладошки, затопали ножки – всем было в кайф, все дико подпевали. Меня это вдохновило и настроило двигаться к новым креативным свершениям. К осени я отдалился от тусовки и в последующее время не часто виделся с товарищами. Соорудил новый вариант электрогитары, но в отличие от образца 2007-го года со звукоснимателем типа “сингл”. Собственно, в качестве деки использовал боковую стенку из ДСП от старого телевизора и гриф от прошлой модели гитары. Намотал катушку из медного проводника трансформатора, подложил под бобину постоянный магнит и новый инструмент готов. Воткнул в линейный вход катушечного магнитофона-приставки Нота-203-1, включил режим записи, потенциометр уровня записи на максимум – эффект drive⁸, что называется. В качестве оконечного усилителя – вертушка Вега 002. Звук был, как несложно догадаться, катастрофически ужасным. Все свистело, гудело и потрескивая, пищало: мерзкий feedback⁹ вкупе с фоном 50 Гц. Про экранирование я естественно нисколько не думал. Меня это по большому счету громадное количество шума совсем не смущало. Главное, что получилось достичь искаженного звучания. На этом инструменте вполне можно было играть noise¹⁰, например. Привет Лу Риду¹¹ с его альбомом “Metal Machine Music” и Нью-Йоркскому No Wave¹² начала 80-х: Swag, Sonic Youth, Teenage Jesus and the Jerks… Благодаря созданию этой пресловутой электрогитары произошел мой первый опыт с нойзом. Был записан небольшой альбом с использованием динамической головки ПДК-1 в качестве микрофона, изъятой из телефонной трубки.

До воплощения этой модели я неоднократно экспериментировал с электрогитарой еще годом ранее. В один прекрасный момент мне стало известно, вероятно где-то вычитал, что следует обзавестись звукоснимателем. На его роль подошла катушка электромагнита от магнитофона Нота-225. Она достаточно мала и охватывала лишь две струны. Какого было мое разочарование, когда я подключил инструмент. На выходе усилителя был чистый звук колебания струны. Тогда я наивно думал, что электрогитара по определению выдает тот самый рычащий искаженный звук, какой активно используют ансамбли тяжелого рока. На некоторое время я впал в когнитивный диссонанс. Мне не приходило в голову – нужно искажать звук для достижения нужного эффекта. Позже случайно я выяснил это опытным путем, когда решил вмонтировать в электрогитару усилитель, чтобы исключить необходимость подключения к внешнему УМЗЧ¹³. В деки имелось отверстие под электродинамическую головку громкоговорителя (напомню, что в качестве деки использовалась боковая стенка старого телевизора). Я установил динамик 4ГД-4, применил УНЧ¹⁴ от портативного кассетного проигрывателя. Вместо универсальной головки впаял катушку звукоснимателя и включил. Выходного ЭДС катушки, конечно же, не хватало и звук был еле слышен. Тогда я подключил внешний усилитель к выходу для головных телефонов и… я получил то, что мне было так необходимо: эффект drive. Я пел и плясал, упиваясь собственным успехом.

Летом мы с Алексеем дико врубались в девятый студийный альбом рок-группы Сектор газа “Кащей Бессмертный”. Концептуальный альбом, определенны, как панк-опера, по мотиву сказки об Иване-Царевиче и Василисе Прекрасной в довольно вольной интерпретации. Идея произведения меня впечатлила, и я задался целью написать нечто подобное. В сентябре я расширил свой кругозор схожими по содержанию работами ансамбля Красная плесень и тогда окончательно созрел для создания своей рок-оперы. В течение недели я упорно сочинял свое художественное творение, которое получило название “Обсаженное царство”. Сюжет строился на абсолютно оригинальной истории, придуманной моим гипервоспаленным мозгом. Среди знакомых моя поэма пользовалась популярностью, что подталкивало оформить ее в качестве полноценного музыкального альбома. Но тогда до этого дело не дошло.

На протяжении декабря я эпизодически брал полтора литра Блейзера и записывал свои до тошноты гнусные композиции в акустике. Разумеется, играл я очень плохо, тем более после принятия внутрь себя отравляющей жижи. Сессии проходили, как правило, в ночное время суток. Однажды проснувшись рано утром, я обнаружил, что лежу на полу, а запись продолжает идти. Потребление спиртного мне нравилось больше, чем бесперспективное музицирование. Вообще любил я тогда накатить и на предельной громкости врубаться в британский и американский панк-рок семидесятых: Clash, Sex Pistols, Ramones и иже с ними.