Buch lesen: «Две интервенции. 1918–1922, 2022–2023 гг.»

© Широкорад А.Б., 2023

© ООО «Издательство «Вече», 2023

Раздел I
Германско-австрийская оккупация

Глава 1
Кто и зачем затеял Первую мировую войну?

С августа 1914 г. царское и Временные правительство все валили на Германию. В 1922—1928 гг. ряд советских историков, в том числе академики М.Н. Покровский и Н.П. Полетика, с документами в руках доказывали причастность к развязыванию войны России и Англии.

По мнению автора, Лондон в 1895 г. принял решение напасть на Германию. А кто будет спорить, у меня есть в буквальном и переносном смысле железные аргументы – реорганизация на 180 градусов британских военных судостроительных программ и Гранд флита.

Однако германская армия покончила бы с британской не позднее, чем через неделю. Поэтому Лондону срочно потребовалось «пушечное мясо», причем в огромном количестве. Британские политики провели две блестящие спецоперации, суть которых – сильный удар кнутом, а затем выдача пряника.

Осенью 1898 г. британские войска и их египетские наемники окружили французский гарнизон в Фашоде на реке Белый Нил. Французы были вынуждены капитулировать и покинуть Фашоду.

Ну а в марте 1899 г. Англия выдала Парижу пряник в виде пустынных территорий в Центральной Африке. Так Лондон получил французское «пушечное мясо», но его явно не хватало для войны с Германией.

И вот в 1902 г. Англия заключает союзный договор с Японией, направленный против России. Большинство японских кораблей построены на британских верфях. Перед началом Русско-японской войны британский крейсер конвоирует в Японию построенные в Италии броненосные крейсера «Ниссин» и «Касуга». Экипажи на обоих кораблях британские.

Николай II мог заключить союз с Германией против Англии, заставить примкнуть к нему Францию и наголову разгромить японцев и англичан. Увы, это ему не позволили сделать масоны, а кому не нравится это слово, – агенты влияния Англии и Франции.

В 1904—1905 гг. Япония, опираясь на помощь англичан, наголову разбила Россию на суше и на море. Ну а в 1907 г. Лондон кинул пряник Николаю II – признал захват русскими войсками Северной Персии и еще ряд мелочей.

В результате Франция и Россия обеспечили Лондону достаточно «пушечного мяса» для войны с Германией. Спору нет, и Россия, и Франция надеялись получить свой кусок добычи в войне с Германией. Франция хотела захватить Эльзас и Лотарингию, против чего у Лондона не было возражений. А Николай II зарился на Константинополь, который англичане никогда не собирались отдавать России.

3 марта 1915 г. посол Франции Морис Палеолог был приглашен в Царское Село. Там Николай II заявил: «Вопрос о Проливах в высшей степени волнует русское общественное мнение. Его значение с каждым днем становится могущественнее. Я не признал бы за собою права возложить на мой народ страшные жертвы теперешней войны, не обеспечив ему, как вознаграждение, осуществление его вековой мечты. Итак, мое решение принято, господин посол. Я разрешу радикально задачу Константинополя и Проливов. Решение, на которое я вам указывал в ноябре, есть единственное возможное, единственное практическое. Город Константинополь и Южная Фракия должны войти в состав моей империи»¹.

Прежде чем говорить о ходе боевых действий, надо разобраться с целями войны, которые ставили себе Николай II и его министры.

Начну с мнения наших «выдающихся общественных деятелей». Так, профессор князь Е.Н. Трубецкой в лекции под названием «Национальный вопрос» (Константинополь и Св. София), прочитанной в 1915 г., пытается обосновать наше право на Константинополь сложными богословско-социологическими выкладками. Храм святой Софии – «та евангельская жемчужина, ради которой Россия должна быть готова отдать все, что имеет… Рано или поздно мы овладеем нашей святыней».

Ну а кто будет служить в храме Святой Софии?

Профессор Санкт-Петербургской духовной академии и специалист по истории Византии И.И. Соколов отправил в Синод записку о положении Церкви в Византии. Настоящее положение вещей он рассматривал как восстановление Византийской империи под скипетром русского царя и связывал события войны с восстановлением патриаршества в России. Русский патриарх займет второе место после Вселенского, который, в свою очередь, получит подобающее ему первенство по чести в православном мире. Константинополь может стать своего рода второй столицей и одной из резиденций русского царя².

До «общественности» не доходило, что даже обладание Дарданеллами не даст гарантии свободного выхода в Черное море. Перед Дарданеллами имелось множество островов, контролировавших проход судов. Даже имея там малые силы – миноносцы, торпедные катера и подводные лодки, можно контролировать все подступы к Дарданеллам.

В ноябре 1914 г. вице-директор МИДа Н.А. Базили составил секретную записку «О наших целях в Проливах». Там говорилось:

«Полное разрешение вопроса о Проливах возможно только путем непосредственного утверждения нашей власти на Босфоре и Дарданеллах с частью Эгейских островов и достаточным Hinterland’ом (прилегающие районы. – А.Ш.), чтобы владение ими было прочным. Только такое решение… – одно соответствует нашей великодержавности, давая нам новое средство к расширению мирового значения нашего отечества»³.

А какова должны была быть часть островов Эгейского моря, подлежавшая захвату Россией? Чтобы обеспечить надежный проход кораблей из Дарданелл, нужен был захват всех (!) островов Эгейского моря.

В 1877 г. Достоевский написал: «Константинополь, рано ли, поздно ли, а должен быть наш». Подавляющее большинство населения России не знало даже, где находится оный город. Зато под этим призывом подписались бы 90 % болгар и 95 % греков. Другой вопрос, что под словом «наш» они подразумевали «болгарский» или «греческий».

Россия традиционно поддерживала болгар в войне с турками. Однако в 1912 г., когда наступавшие болгарские войска оказались в 37 километрах от Константинополя, Россия потребовала от болгар остановиться, а Черноморский флот был приведен в полную боевую готовность. Тогда же Николай II сделал выбор между братским болгарским и братским сербским народами в пользу сербов.

С началом Первой мировой войны Болгария заявила о нейтралитете. Однако 1 (14) октября 1915 г. Николай II объявил войну братушкам болгарам из-за их конфликта с братьями сербами. В Манифесте царя Фердинанда к болгарскому народу говорилось: «Клика Распутина объявила нам войну».

Так что болтовню о братьях-славянах следует оставить специалистам – историкам Балкан. Пусть они разбираются, давал ли военный агент Николая II полковник Артамонов деньги начальнику сербской разведки Драгутину Димитриевичу на нужды благотворительности или на что иное.

Не было бы сараевского убийства, нашелся бы иной повод. Вон еще в марте 1914 г. русские и английские адмиралы обсуждали планы русского морского десанта в Померанию.

Покровский писал: «…хотя наиболее острым из охарактеризованных мною конфликтов был конфликт англо-германский, а наименее острым был конфликт русско-германский, тем не менее, стремление завязать драку распределяется как раз в обратно-пропорциональном порядке. Англия, которая была основным врагом Германии, выступает позже всех, как будто бы нехотя, как будто бы только потому, что немцы нарушили бельгийский нейтралитет»⁴.

Англия победила в Первой мировой войне. Результат: повержены четыре великие монархии, стоявшие на пути Британии к полному мировому господству – германская, австро-венгерская, российская и турецкая. Германский военный флот был потоплен, а торговый полностью стал добычей Англии и Франции.

В России произошла революция, и она вышла из войны. Но британским политикам этого было мало. Нужно было уничтожить российский военный флот и захватить торговый. А чтобы Германия никогда не сумела вступить в союз с Россией, создать огромный «санитарный барьер» между двумя великими государствами.

Ну а как же Германия? Ведь она первой начала интервенцию в Россию. Бесспорно, германская интервенция принесла большие людские потери и огромный экономический ущерб. Но это не идет ни в какое сравнение с бедами, принесенными России странами Антанты.

Предположим на секунду, что к ноябрю 1918 г., когда советская германская армия начала уходить из России, не было бы интервенции Антанты. Тогда Красная армия, не связанная борьбой по всем азимутам, могла б оперативно двинуться за германской советской армией и не дать белым, петлюровцам и польским националистам завладеть огромным арсеналом немцев. Докуда бы дошла Красная армия? Как минимум, до Львова и Варшавы.

А почему я называю германскую армию советской, об этом будет рассказано в следующий главе.

Глава 2
Великая украинская смута

В Киеве в марте 1917 г. оказались сразу три власти: военная во главе с генерал-лейтенантом Н.А. Ходоровичем, Исполнительный комитет, Совет и «украинствующие».

Замечу, что к лету 1917 г. численность войск в составе Киевского военного округа достигла 400 тыс. человек. В первых числах марта 1917 г. Временное правительство назначило комиссаром Киевского военного округа Константина Михайловича Оберучева. Фигура эта прилюбопытнейшая. Он дослужился до чина полковника, в 1907 г. вышел в отставку и связался с партией эсеров. С 1913 г. в эмиграции в Швейцарии. В июле 1916 г. Оберучев прибывает в Нью-Йорк. А в конце года через Норвегию едет в Россию.

15 февраля 1917 г. Оберучев приезжает в Киев и сразу же занимает важный пост в Комитете Юго-Западного фронта от Земгора. 23 февраля его на два дня арестовали, а затем отпустили.

21 апреля (4 мая) генерал Брусилов назначает Оберучева начальником Киевского военного округа, однако до середины мая (прибытия Керенского в Киев) в округе существует двоевластие Ходоровича и Оберучева. Керенский присваивает Оберучеву звание генерал-майора.

В марте 1917 г. в Киеве создали Совет рабочих депутатов, представители которого входили в Исполнительный комитет. Отдельно создали Совет солдатских депутатов и Совет офицерских депутатов.

Большевики, как и в Петроградском Совете, оказались в меньшинстве. В итоге 23 марта 1917 г. Киевский Совет принял постановление о поддержке Временного правительства.

Забегая вперед, скажу, что Совет рабочих и Совет солдатских депутатов объединили только 12 (25) ноября 1917 г., да и то вскоре они разошлись.

Расклад сил в Киеве в чем-то может проиллюстрировать таблица.

Этнический состав населения Киева⁵

14 (27) марта в Киев из Москвы прибывает Грушевский. Он немедленно принимает на себя управление Центральной радой. Формально Грушевский и другие руководители Рады выступали за автономию Украины в составе государства Российского, а фактически с самого начала взяли курс на создание независимого государства.

6—8 (19—21) апреля прошел Всеукраинский национальный конгресс. На нем присутствовало 900 делегатов, из которых большинство проживало в Киеве. На конгрессе было избрано 150 членов Украинской Центральной рады (УЦР).

Ну а Рада потихоньку стала формировать самозваное правительство Украины.

На военном съезде, состоявшемся 5—8 мая 1917 г., в котором приняло участие более 700 делегатов, было принято решение о мире «без аннексий и контрибуций». Военный съезд избрал Генеральный украинский военный комитет из 18 человек во главе с С.В. Петлюрой. Военный съезд выступил за украинизацию армии и принял требование «немедленного провозглашения особым актом принципа национально-территориальной автономии» и «немедленного назначения при Временном правительстве министра по делам Украины». Кроме того, военный съезд заявил о необходимости создания национальной украинской армии, а также украинизации Черноморского флота и отдельных кораблей Балтийского. Военный съезд поручил своим представителям войти в состав Центральной рады. Симон Петлюра стал генеральным секретарем (министром) по военным делам Центральной рады.

По данным украинских историков Мирошниченко и Удовика: «В составе УЦР было много масонов – М. Грушевский, Д. Дорошенко, А. Левицкий, С. Петлюра, Г. Степура, Д. Григорович-Барский и др.»⁶.

На основе резолюций съездов Центральная рада составила меморандум Временному правительству, в котором говорилось о том, что «от Временного правительства ожидается выражение в том или другом акте принципиально-благожелательного отношения» к лозунгу автономии, а также заявлены требования участия «представителей украинского народа» в международном обсуждении «украинского вопроса» и немедленно «предпринять подготовительные практические шаги по сношению с зарубежной Украиной», назначить «особого комиссара» по делам Украины и предусматривалось наличие комиссара по великорусским делам со стороны Рады. «В интересах поднятия боевой мощи армии и восстановления дисциплины необходимо проведение в жизнь выделения украинцев в отдельные войсковые части как в тылу, так, по возможности, и на фронте». Кроме того, меморандум требовал начать украинизацию как начальной школы, так и средней и высшей «как в отношении языка, так и предметов преподавания», украинизацию административного аппарата, финансировать Центральную раду, дать амнистию или реабилитацию репрессированных лиц украинской национальности.

С весны 1917 г. сторонники Рады начали создание национальных военных формирований, фактически ведя подготовку к Гражданской войне.

Уже в марте 1917 г. начался развал русской армии. Пусть не везде солдаты и матросы убивали своих офицеров, но дисциплина была подорвана на всех фронтах. Повсеместно началось массовое дезертирство.

Деятели Рады выдвинули лозунг украинизации армии. Под украинизацией подразумевалось выделение из каждой части уроженцев Малороссии и сведение их в отдельные команды, батареи, эскадроны. Если на том или ином участке фронта украинцев мало, то эти подразделения оставались в составе тех же полков и дивизий. А если украинцев много, то из них создавали отдельные «украинизированные» дивизии и корпуса.

Украинизация армии шла повсеместно. Приведу характерный пример: в начале сентября 1917 г. в турецкий порт Трапезунд, занятый русскими войсками в апреле 1916 г., прибыл комиссар Центральной рады Николай Свидерский. К этому времени там уже появились украинские подразделения – курени. И вот с подачи Свидерского в конце сентября 1917 г. началась массовая эвакуация, а попросту бегство солдат-украинцев их Трапезунда в Крым и Одессу. Вместе с ними, естественно, драпали великороссы, белорусы, татары и остальные национальности.

К 1917 г. солдаты на всех фронтах не знали, за что воюют, и стремились домой или, по крайней мере, подальше от передовой. И если для этого достаточно было записаться в поморский, астраханский, да хоть якутский курень, то и туда бы хлынули массы солдат.

Украинизацию армии в районе Киева хорошо описал подпоручик конной артиллерии В.Д. Матасов: «К концу апреля 1917 года в Киеве накопилось много тысяч дезертиров, и их положение не было легким, так как военное командование Киевского округа их “беспокоило”. И вот, в последних числах апреля весь Киев был залеплен плакатами: “Товарищи дезертиры! Все на митинг на Сырце 30 апреля”.

Огромный пустырь против Политехнического Института заполнила многотысячная толпа дезертиров. После выступления большого количества ораторов, оправдывавших свое дезертирство украинским патриотизмом, была вынесена резолюция, предложенная штабс-капитаном Путником-Гребенюком, о немедленном сформировании украинской части в Киеве и немедленном “зачислении на все виды довольствия”. Требование о немедленном зачислении на “все виды довольствия” вызвало “громовое” рукоплескание. Дезертиры во главе с избранным ими командиром полка Путником-Гребенюком направились к дворцу (где в это время помещались исполнительные комитеты) и заявили требование признать их “Первым украинским имени Богдана Хмельницкого полком”.

Центральная рада вынесла резолюцию: “данную группу солдат признать полком и считаться с этим, как с фактом”. Совет солдатских депутатов стал на другую точку зрения и категорически воспротивился такому способу создания украинской армии.

Главным поборником украинизации армии стал Лавр Корнилов, который 19 июля 1917 г. был назначен Временным правительством Верховным главнокомандующим русской армии. Корнилов немедленно подписал приказ об украинизации 34‑го армейского корпуса, который переименован на 1‑й Украинский корпус, а также отдельных частей в 6‑м и 32‑м корпусах Юго-западного фронта и 10‑м и 40‑м корпусах на Румынском фронте.

Позже российские квасные патриоты будут защищать Корнилова и валить все на генерал-лейтенанта Павла Скоропадского. Но вот что писал сам Скоропадский о событиях в июле 1917 г.: «Корнилов встретил меня любезно и принял со словами: “Я от Вас требую украинизации Вашего корпуса. Я видел Вашу 56‑ю дивизию, которую в 81‑й армии частью украинизировал, она прекрасно дралась в последнем наступлении. Вы украинизируйте Ваши остальные дивизии, я Вам верну 56‑ю, и у Вас будет прекрасный корпус”. Эта 56‑я дивизия была временно от меня оторвана и придана 8‑й армии Корнилова, я же был с двумя дивизиями в 7‑й армии. Корнилову я ответил, что только что был в Киеве, где наблюдал украинских деятелей, и на меня они произвели впечатление скорее неблагоприятное, что корпус впоследствии может стать серьезной данной для развития украинства в нежелательном для России смысле и т.д. Но это мне Корнилов сказал, прекрасно помню его слова, они меня поразили: “Все это пустяки, главное война. Все, что в такую критическую минуту может усилить нашу мощь, мы должны брать. Что же касается Украинской рады, впоследствии мы ее выясним. Укранизируйте корпус”»⁷.

Чего же хотел добиться Корнилов, создавая украинские корпуса, сейчас можно только гадать. Ясно лишь одно – это был не патриот России, а самый безответственный авантюрист, готовый ради своих амбиций пойти на сделку хоть с самим дьяволом.

Как видим, именно Февральская революция и деятельность Временного правительства спровоцировали рост национализма среди части населения России.

Уже летом 1917 г. на Украине появились сотни банд, десятки тысяч дезертиров вернулись в села и местечки не только с винтовками, но иной раз и с «максимами», и с трехдюймовками.

Украина шла к кровавой Гражданской войне независимо от событий в Петрограде и Москве.

В августе 1914 г. в Австро-Венгрии был сформирован легион Украинских сечевых стрельцов. По прибытии на русский фронт легион почти в полном составе попал в плен и был отправлен в лагеря для военнопленных. В феврале 1917 г. Временное правительство освободило «стрельцов». Большая часть их, включая капитана Евгения Коновальца и полковника Андрея Мельника – будущих лидеров ОУН, отправилась в Киев, где к декабрю 1917 г. был создан курень сечевых стрельцов.

Сразу после переворота в Петрограде Рада вступила в контакт с командованием Киевского ВО и заверила генералов в полной поддержке их и Временного правительства в целом. Командующий Киевским ВО генерал Квецинский утром 27 октября 1917 г. телеграфировал командующему Юго-Западным фронтом о том, что «после длительных переговоров удалось определить возможность координированных действий штаба с Радой… выяснив, что рада стоит на точке зрения поддержки Временного правительства»⁸.

В эти же дни в Киеве состоялся III Всеукраинский военный съезд, созванный Центральной радой, на котором присутствовали представители националистически настроенных частей. По решению съезда был организован штаб, имевший своей целью немедленно создать надежную военную власть в Киеве и на всей Украине.

Штаб Киевского ВО привел части гарнизона и военные училища в состояние боевой готовности. Одновременно он обратился к командующему Юго-Западным фронтом с просьбой прислать дополнительные вооруженные силы. В Киев срочно было отправлено 17 войсковых эшелонов.

В ночь на 29 октября были совершены налеты и произведены обыски в ряде профсоюзов города, занята типография Киевского Совета рабочих депутатов, которая утром 29 октября была разгромлена.

Но предотвратить восстание командованию Киевского ВО не удалось. Утром 29 октября по инициативе членов военно-революционного комитета, которые случайно избежали ареста, в 3‑м авиационном парке было созвано совещание представителей заводов и воинских частей, где избрали новый ревком. В его состав вошли В.П. Затонский, А.В. Иванов, А.Б. Горвиц, М.О. Новиков.

На стороне восставших «выступили красногвардейцы, солдаты 3‑го авиапарка, 147‑й и 148‑й Воронежских дружин, запасных понтонного и телеграфного батальонов, дивизиона тяжелой артиллерии – всего приблизительно 6,6 тыс. человек. На стороне штаба КВО было до 10 тыс. юнкеров, казаков и солдат.

Центральная рада делала все, чтобы не допустить участия украинизированных воинских частей в восстании, о чем велись переговоры со штабом КВО. Еще 27 октября после переговоров с радой командующий КВО Квецинский сообщал в штаб Юго-Западного фронта: “Рада стоит на точке зрения поддержки Временного правительства и доведения страны до Учредительного собрания, совершенно отказавшись от большевиков”.

Основные силы революционных рабочих и солдат были расположены на Печерске – здесь находились завод “Арсенал”, 3‑й авиапарк, саперный батальон, артиллерийский склад и ряд других революционно настроенных воинских частей. Здесь же базировались и основные силы поддерживающие Временное правительство, в т. ч. два юнкерских училища, школа прапорщиков, команды, охранявшие штаб КВО и дом командующего округом.

29 октября в пять часов вечера по поручению ревкома летчик А.И. Егоров, поднявшись на аэроплане, сделал над городом несколько кругов. Это был сигнал к началу восстания. Одними из первых активные боевые действия развернули солдаты 3‑го авиапарка – они захватили артиллерийский склад, гарнизонную гауптвахту, предприняли наступление против Николаевского и Константиновского юнкерских училищ. К вечеру солдаты отступили в расположение своей части. В первый же день восстания большую активность проявили красногвардейцы “Арсенала”. Укрывшись за мощными заводскими стенами, они открыли огонь по юнкерским и казачьим патрулям, находившимся на Александровской улице»⁹.

Командование ВО вызвало с фронта и бросило против восставших чехословаков – 2‑й Чехословацкий стрелковый «Йиржи из Подебрад» полк, 1‑й Славянский ударный полк и батарею и т.д.

Любопытно, что генерал Алексеев писал начальнику штаба чехословацкого корпуса генералу М.А. Дитерихсу, что в Киеве надо было все чехословацкие части под благовидными предлогами отправить с фронта в Киев.

Тут я акцентирую вопрос о чехословаках, дабы показать недомыслие «оранжевых» историков, трактующих бои за Киев как попытки большевиков-москалей захватить столицу вильной Украины. Наоборот, русские белогвардейцы и чехословаки вели бои против коренных киевлян.

30 октября чехословаки пошли на штурм «Арсенала», потеряв двух человек убитыми и нескольких ранеными. Они захватили артиллерийский склад, гарнизонную гауптвахту, предприняли наступление против Николаевского и Константиновского юнкерских училищ. К вечеру революционные солдаты отступили в расположение своей части.

В первый же день восстания большую активность проявили красногвардейцы «Арсенала». Укрывшись за мощными заводскими стенами, они открыли огонь по юнкерским и казачьим патрулям, находившимся на Александровской улице.

Ну а 31 октября капитулировали юнкера Николаевского училища.

На подступах к городу в районе поста Волынский революционные солдаты остановили и разоружили воинский эшелон, шедший в Киев.

31 октября командование округа, тысячи офицеров, юнкеров и чехословаков бежали из Киева кто куда, в основном на Дон.

Теперь в Киеве наступило двоевластие. Однако в ночь на 1 ноября силы Рады захватили главные административные здания Киева, почту и телеграф.

«Стремясь укрепить свои позиции, Рада усиливала воинский гарнизон города за счет поддерживавших ее украинизированных частей. Так, в ноябре в город вступил 14‑й запасной полк, переименованный в курень Шевченко в составе 1900 солдат и офицеров. В первых числах декабря прибыли четыре куреня вольного казачества в составе 3800 человек, гвардейский конный полк, 414‑й Торопецкий полк, 3‑й запасной полк и другие воинские части. Все железнодорожные пути в черте города были забиты воинскими эшелонами»¹⁰.

Чтобы захватить Киев, Центральная рада придумала очень интересный ход – предоставить солдатам-неукраинцам трехнедельный отпуск, после которого они должны были возвращаться не в свои части, а к воинскому начальнику по месту жительства. Таким образом, Грушевский и К^о толкали русских солдат на дезертирство. Однако предпринятые меры результатов не дали, поскольку многие солдаты-неукраинцы не захотели выезжать из своих частей.

Тогда Центральная рада в ночь на 30 ноября силами снятой с фронта 1‑й украинской гвардейской дивизии разоружила революционные воинские части города – 3‑й и 5‑й авиапарки, понтонный, телеграфный и железнодорожный батальоны, горную батарею, команду оружейных мастерских и др. Солдат-неукраинцев под конвоем отправили на вокзал, посадили в эшелоны и вывезли за пределы Украины. Провокационный характер этой акции подтверждает факт, сообщенный газетой «Донецкий пролетарий» за 9 декабря 1917 г.: в 3‑м авиапарке из 600 солдат, отправленных за пределы Украины, 400 были неукраинцами.

4 декабря 1917 г. в Киеве в помещении Купеческого собрания (позже Государственная филармония) открылся I Всеукраинский съезд Советов. Центральная рада отправила на съезд толпы своих сторонников, выдав их за депутатов Рады. Тут стоит, наконец, объяснить разницу между Советами, что в Центральной России, что на Украине, и национальными радами. И те и другие не отвечали стандартам буржуазной демократии. Однако Советы состояли из выборных представителей заводов, фабрик, полков, кораблей и т.д. А Рада была очень похожа на казачьи рады XVII века – кто вовремя прибежал, тот и член рады.

Вот как описывал вторжение националистов на съезд Советов делегат съезда Евгения Бош (место рождения – г. Очаков): «Невзирая на протесты мандатной комиссии и караула, делегаты Центральной рады без проверки мандатов стали проходить в зал и занимать места. Для всех было очевидным по тому неприятию и требовательным крикам об открытии заседания съезда, какие раздавались со стороны делегатов Центральной рады, до крайности возбужденных, явившихся с оружием у пояса и сильно выпивших, что они получили соответствующие инструкции и ждут только сигнала для действия»¹¹.

Съезд был сорван, и делегация большевиков отправилась в Харьков. А 11—12 (24—25) декабря 1917 г. в Харькове собрался 1‑й Всеукраинский съезд Советов, который 12 (25) декабря провозгласил Украину республикой Советов рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. Все постановления Центральной рады были объявлены недействительными. На территории Украинской Советской Республики распространялись декреты правительства Советской России: о земле, рабочем контроле, демократизации армии. Съезд признал Украинскую Советскую Республику федеративной частью Российской Республики, избрал ЦИК в 41 человека, в том числе 35 коммунистов и 6 левых эсеров. ЦИК возглавил И.Г. Медведев, а первое советское правительство Украины – Е.Б. Бош.

Представители УССР приняли участие в 3‑м Всероссийскому съезде Советов, состоявшемся в Петрограде в январе 1918 г.

По просьбе правительства Советской Украины из Советской России прибыли отряды Красной гвардии. На Украине формировались полки «червонного казачества» и отряды Красной гвардии. 20 января 1918 г. советское правительство Украины издало декрет об образовании в республике социалистической рабоче-крестьянской армии.

Следует заметить, что к концу декабря 1917 г. Чернигов и Полтава были в руках большевиков. Везде, кроме Екатеринослава, советская власть была установлена бескровно. В Екатеринославе же в боях с красными «играло первую скрипку» не «украинское войско», а отряды из русских офицеров, студентов, гимназистов и т.п., которые можно с полным основанием назвать белыми. К Полтаве Рада послала свою гвардию – Богдановский полк, но «богдановцы» не пожелали драться с большевиками, а занялись погромами и грабежами, после чего с большой добычей вернулись в Киев.

20 ноября Центральная рада издала третий Универсал, в котором провозгласила образование Украинской Народной Республики (УНР). В Универсале говорилось:

«Народ украинский и все народы Украины!

Тяжелое и трудное время настало на земле Российской Республики. На севере в столицах идет междоусобная и кровавая борьба. Центрального правительства нет, и по государству распространяется безвластие, беспорядки и хаос…

И мы, Украинская Центральная рада, твоей волей, во имя поддержания порядка в нашей стране, во имя спасения всей России, провозглашаем:

Отныне Украина становится Украинской Народной Республикой»¹².

К 15 (28) января 1918 г. Красная армия подошла к Киеву со стороны Дарницы. Вновь восстали рабочие завода «Арсенал». При приближении большевиков В.К. Винниченко и члены его кабинета струсили, подали в отставку и вместе с М.С. Грушевским бежали из Киева. Власть захватили два студента – Голубович, который сделался главой «правительства», и Ковенко, ставший комендантом Киева. Они в течение почти двух недель довольно активно защищали Киев, но когда убедились в бессмысленности дальнейшего сопротивления, сели в автомобили и укатили в Житомир.