Buch lesen: «Театральные комедии»

Александр Петрович Пальчун

Schriftart:

АНДРЮША, НЕ ЛЕТАЙ!

(Комедия в двух действиях)

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:

АНДРЕЙ РАСКАТОВ – художник-неудачник

АННА – жена Андрея

ДАНИИЛ – сердечный друг Анны

БОРИС КАНАЕВ – мелкий воришка

НАСТОЯЩИЙ КАНАЕВ – наркоделец

ЭЙЛЕР – владелец арт-галереи

ОКСАНА – соседка Раскатовых

ТРОФИМ – подозрительная личность

КАПИТАН – полицейский

1-й СТРОИТЕЛЬ

2-й СТРОИТЕЛЬ

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Квартира семейства художника Раскатова. Стены увешаны яркими аляповатыми картинами. В комнате три двери: левая – ведет в спальню, средняя – на кухню, правая – входная. Также по центру есть еще одна, четвертая, дверь – балконная, соединенная с широким окном. Из мебели имеется диван, просторный двустворчатый шкаф, комод с выдвижными ящичками и телефоном, стоящим на нем. Есть журнальный стол. Неподалеку от шкафа стоит кресло, рядом с ним висит зеркало. На стене – большой плоский телевизор. В кресле, развалясь в небрежной позе, в брюках и в майке, словно у себя дома, сидит ДАНИИЛ. АННА нервно ходит по комнате.

ДАНИИЛ. Анюта, присядь, нам все-таки надо решиться. Все не может так продолжаться.

АННА. Согласна, не может.

ДАНИИЛ. Мы должны ему все рассказать.

АННА. Но это убьет его!

ДАНИИЛ. Да ничего с ним не случится! Я ведь не умер, кода ты выскочила за него замуж! А мы любим друг друга со школы. Зачем ты это сделала?

АННА. Теперь сама не понимаю.

ДАНИИЛ. А не понимаешь, так разведись!

АННА. А этого он не поймет. Тем более сейчас, когда у него депрессия.

ДАНИИЛ. Тогда отправь его к психиатру – там умеют обращаться с подобной публикой.

АННА. Он отказывается, говорит, от таблеток пропадет вдохновение.

ДАНИИЛ. Вдохновение?! Чтобы рисовать такую мазню, нужно вдохновение?!

АННА. Он считает свои картины гениальными.

ДАНИИЛ. Пусть сначала доллары научится рисовать. Если гений, то где покупатели его безобразия?

АННА. Он утверждает, что гениев редко признают при жизни.

ДАНИИЛ. Так в чем дело?

АННА. Даниил, как ты можешь?! Андрей и так постоянно грозит покончить с собой.

ДАНИИЛ. Вот еще глупости! Слышал: великие художники живыми не бывают.

АННА. И его нигде не берут на работу.

ДАНИИЛ. Малярные работы повсюду требуются. Пусть запишется на биржу труда.

АННА. Он ходил, но его выставили из кабинета.

ДАНИИЛ. Явился туда со своими картинами?

АННА. Скорее всего. Возмущался, что на вакансию оформителя нужен диплом.

ДАНИИЛ. Дальше можешь не рассказывать. Я наперед знаю, что он там кричал.

АННА. Что?

ДАНИИЛ. А у Микеланджело был диплом?! И Рафаэль тоже рисовал без всяких корочек!

АННА. Рафаэль, по его мнению, не рисовал, а творил. А Ван Гог живописал…

ДАНИИЛ. …Бритвой по уху. Мало того, что этот псих плохо слышал, он еще и цвета не различал.

АННА. Андрей вчера по телефону ругался с Владиславом Эйлером.

ДАНИИЛ. С владельцем арт-галереи?

АННА. Да, с ним. Эйлер обозвал Андрея недохудожником, а его картины – пятнистыми буднями. И теперь отказывается их выставлять.

ДАНИИЛ. Правильно и делает. Занимают место, никто не покупает, а Эйлеру – одни убытки.

АННА. За Эйлера не знаю. А вот нам – точно. Платим за квадратные метры на стене галереи. Чтобы избавиться от Андрея, он специально поднял цену.

ДАНИИЛ. А что Андрей?

АННА. Кричал, что он так видит.

ДАНИИЛ. Тогда пусть сходит к офтальмологу.

АННА. И что в нем живет художник.

ДАНИИЛ. Аптека рядом, там знают, чем выводить паразитов.

АННА. Он грозил покончить с собой. Кричал так, что соседка прибежала.

ДАНИИЛ. Оксана?

АННА. Да. У нее Джонни начинает выть, когда слышит Андрея.

ДАНИИЛ. Джонни?

АННА. Собака, спаниель.

ДАНИИЛ. Господи, спаси и убереги меня от такой жизни! Надо все обрубить одним махом. Сколько можно встречаться тайком? Давай расскажем ему, что мы давно любим друг друга, а затем ты переедешь ко мне.

АННА. А если он с собой что-то сделает?

ДАНИИЛ. Глупости. Если бы мужья убивались по таким мелочам, я бы давно обитал среди амазонок.

За дверью слышится гудение лифта.

АННА. Тихо… это он…

ДАНИИЛ. Но ты сказала, что он нескоро…

АННА. Это он сказал. И как ему после этого верить?!

ДАНИИЛ. Черт! А я звонил ему, что сейчас в командировке.

АННА. Прячься!

ДАНИИЛ. В спальне?

АННА. Нет, сюда. (Указывает на шкаф.) Я буду в спальне.

Анна убегает в спальню. Даниил прячется в шкаф. Входная дверь немного приоткрывается, сначала показывается мужская голова, затем осторожно входит грабитель БОРИС КАНАЕВ. Он кладет отмычки в карман, осматривается по сторонам. Увидев картины на стенах, от удивления присвистывает.

БОРИС. Ни фига себе! Это сколько надо выкурить, чтобы такое нарисовать! (Подходит к комоду, выдвигает ящички, не найдя ничего ценного, задвигает обратно. Подходит к шкафу, открывает дверцу (соседнюю с той, где прячется Даниил.) Вот это другое дело! Здесь я подправлю свой гардеробчик. (Снимает свой пиджак, кладет на спинку кресла, вынимает из шкафа пиджак на тремпеле, примеряет обновку, вертится у зеркала.) Как раз мой фасончик. В меру притален… мелкая полоска…

Слышится возня снаружи входных дверей. Борис в чужом пиджаке убегает на балкон. Входит хозяин квартиры АНДРЕЙ, замечает открытую дверь шкафа и пиджак на кресле.

АНДРЕЙ (подойдя к креслу). Надо же. Приготовил и забыл надеть. (Идет к балконной двери, чтобы затворить ее.)

За спиной Андрея слышится скрип. Из шкафа выглядывает Даниил. Андрей поворачивается на скрип, но Даниил успевает спрятаться обратно. На фоне окна видно, как грабитель Борис взбирается на перила, пытаясь перебраться на соседний балкон. Андрей замечает его, бросается на балкон.

АНДРЕЙ (громко). Ты с ума сошел!

Борис от испуга обрывается вниз. Слышен его протяжный, затихающий крик.

АНДРЕЙ (кричит). Аня, Аня, у нас кто-то прыгнул с балкона!

АННА (вбегая в комнату). Андрей, что случилось?

АНДРЕЙ. Кто-то прыгнул с балкона!

Анна теряет сознание, полагая, что речь идет о Данииле.

АНДРЕЙ (приводя в чувство Анну). Аня, очнись! Что с тобой?!

АННА (в полубессознательном состоянии). Шестнадцатый этаж…

АНДРЕЙ. Да, немного высоковато… Аня, очнись. Ты его знаешь?

За спиной Андрея из шкафа выглядывает Даниил, подсказывая ответ, отрицательно вертит головой. Андрей не видит Даниила, в то время как Анна замечает его.

АННА (увидев Даниила). Господи, ты живой!

АНДРЕЙ (принимая возглас на свой счет). Я-то живой! А вот ему крышка.

АННА. Ты о ком?

АНДРЕЙ. Тебе лучше знать о ком! О том, кто сиганул с балкона. Господи! С такой высоты!

АННА. Андрей, не выдумывай.

АНДРЕЙ (указывая в сторону балкона). Иди посмотри.

Анна выходит на балкон, смотрит вниз, возвращается в комнату.

АННА. Там собралась толпа. Сбегай узнай, что случилось.

АНДРЕЙ. Я и так знаю. Он увидел меня и прыгнул.

АННА. Кто?

АНДРЕЙ. Ты еще спрашиваешь?

АННА. Но я спала.

АНДРЕЙ. Средь бела дня? Ты десять лет не спала днем.

АННА. И вот, стоило прилечь…

За спиной Андрея дверь шкафа открывается, Даниил, подсказывая Анне, указывает в сторону стены, затем снова закрывает дверь.

АННА. Я поняла… Это, скорее всего… любовник Оксаны… хотел перебраться на наш балкон.

АНДРЕЙ. Оксаны?! У Оксаны любовник?!

АННА. А почему бы и нет? Но ты его испугал…

Дверь шкафа открывается. Даниил, подсказывая Анне, хватает себя за горло, затем закрывает дверь.

АННА. Ты убил его. Бедная Оксана!

АНДРЕЙ. Никого я не убивал. В любом случае, мы, кажется, влипли.

АННА. Подумают на меня.

АНДРЕЙ. Что на тебя?

АННА. Что он убегал от меня, вернее – от тебя.

АНДРЕЙ. От меня?

АННА. Ну не от меня же! И ты его столкнул с балкона.

АНДРЕЙ. Анна, клянусь, он сам прыгнул!

АННА. Не знаю, я не видела.

АНДРЕЙ. А я видел!

АННА. Вот и расскажешь в полиции. Надеюсь, там поверят, что от одного твоего взгляда мужики ныряют с балкона вниз головой.

АНДРЕЙ. Там не поверят.

АННА. В том-то и дело. Пойди, посмотри, кто это.

АНДРЕЙ. Я не люблю разглядывать покойников.

АННА. А что ты скажешь в полиции?

АНДРЕЙ. Не знаю. Меня даже озноб начал пробирать.

АННА (подавая пиджак, оставленный Борисом). Тогда надень и сбегай вниз.

АНДРЕЙ (надевая пиджак). Запомни, я к нему не прикасался.

АННА. И ко мне никто не прикасался.

В полицейской форме входит КАПИТАН ЛАПОХВАТ.

КАПИТАН. Извините, у вас было открыто. (Представляется.) Капитан Лапохват. (Анне.) Вы хозяйка квартиры?

АННА. Да, меня зовут Анной.

КАПИТАН. Фамилия?

АННА. Раскатова.

КАПИТАН. Примите мои соболезнования.

АННА. Что случилось, капитан?

КАПИТАН. А вот это я хотел бы услышать от вас.

АНДРЕЙ. Я видел его. Он перебирался с соседнего балкона и оборвался.

КАПИТАН. Кто живет за стеной?

АННА. Ее зовут Оксана. Скорее всего, это ее любовник.

КАПИТАН. И вы так спокойны?

АННА. А что мне теперь, из-за чужих любовников самой с балкона прыгать?!

КАПИТАН. Да-а-а… Вы меня удивили. Представляю, как вы жили. Бедный супруг.

АННА. Какой супруг?

КАПИТАН. Ваш – Андрей Раскатов, полетевший с балкона.

АННА (удивленно смотрит на Андрея). Андрей?

АНДРЕЙ. Он не мог прыгнуть.

КАПИТАН (Андрею). Я слышал вашу версию. Но думаю, все было иначе. И мы выясним, как все случилось.

АННА. Капитан, вы шутите?

КАПИТАН. Со смертью шутки плохи. (Вынимает из кармана паспорт, протягивает его Анне.) Вот его документы.

АННА (смотрит паспорт). Это его паспорт. (Поворачивается к Андрею.) Андрей…

КАПИТАН. Бедняга Андрей. (Поворачивается к Андрею.) Ваши документы, гражданин!

Андрей хлопает себя по карманам, нащупывает паспорт, протягивает его капитану.

КАПИТАН (берет паспорт, читает). Борис Канаев…

АНДРЕЙ (удивленно). Канаев?

КАПИТАН. Вы впервые слышите свою фамилию?

АНДРЕЙ. Там написано Канаев? (Тянется к паспорту.)

КАПИТАН (отстраняет руку Андрея). Я учился в школе и могу сложить несколько букв.

АНДРЕЙ (сообразив, откуда появился паспорт, поворачивается к Анне.) Тогда он точно был в нашей квартире! И он вовсе не любовник Оксаны!

АННА. Тогда чей?! Ты подозреваешь меня в измене?..

КАПИТАН. …Со своим мужем Андреем Раскатовым?

АНДРЕЙ. Да как он мог прыгнуть, если я здесь?!

КАПИТАН. Очень просто – с вашей помощью. Вот как! (Протягивает паспорт Андрею.) Держите. Завтра утром явитесь в участок, спросите капитана Лапохвата. Нам, гражданин Канаев, предстоит долгий разговор. Вы все подробно изложите на бумаге. И не вздумайте бежать – мы знаем вашу фамилию и найдем на краю света. (Анне.) А вам еще раз мои соболезнования. До свидания. (Уходит.)

АНДРЕЙ. Чертовщина какая-то. Я ничего не понимаю.

АННА. Вот, стоило прилечь на пять минут, и ты умудрился убить человека!

АНДРЕЙ. А стоило мне отлучиться на десять минут, у тебя появился любовник. Я не удивлюсь, если в этом шкафу прячется еще один! (Подходит к шкафу, открывает дверцу – соседнюю с той, за которой прячется Даниил.)

АННА. Да ты сам его привел! (Прислоняется ко второй двери шкафа спиной.)

АНДРЕЙ. Твоего любовника?

АННА. Несчастную жертву. И подсунул ему свой паспорт! Захотел прославиться. (Кривляется.) Непризнанный гений Андрей Раскатов выбросился из окна.

АНДРЕЙ. Ты думаешь, это я устроил?!

АННА. А кто, если у тебя его паспорт? И капитан обо всем догадался.

АНДРЕЙ. Все было не так. Я объясню.

АННА. Объясни.

АНДРЕЙ (чешет затылок). Черт побери! Не могу.

АННА. Тут и шимпанзе понятно.

АНДРЕЙ. Какому шимпанзе?

АННА. Который изображен на этой картине. (Указывает на одну из картин, висящую на стене.)

АНДРЕЙ. Где ты видишь шимпанзе? Это восход солнца в осенних Альпах.

АННА. А это пятно?

АНДРЕЙ. Это стадо вымерших бизонов, вернее, их души в виде облака. Думаешь, чем неандертальцы питались сто тысяч лет назад в горах?

АННА. Чипсами и кока-колой! Потому и вымерли. Но тебе это не грозит – в тюрьмах хорошо кормят.

АНДРЕЙ. Боже! Ты и в самом деле думаешь, что я инсценировал свое убийство?

АННА. Не важно, что я думаю, важно, что об этом подумает судья.

АНДРЕЙ. Зачем бы я стал убивать себя?

АННА. А зачем писал Эйлеру, что покончишь с собой?

АНДРЕЙ. Чтобы не убирал мои картины.

АННА. Ты угрожал, что привяжешь к рукам полотна и на этих крыльях, спланируешь в вечность.

АНДРЕЙ. Это была метафора. Но он, балбес, ее не оценил. И что нам теперь делать?

Дверь шкафа за спиной Андрея открывается. Даниил жестом подсказывает Анне, что Андрея следует выпроводить.

АННА. Иди выпей кофе и хорошенько подумай, что тебе делать.

АНДРЕЙ. Я выпью двойной, или тройной… с имбирем. (Уходит.)

АННА (бросается к шкафу). Скорей выходи.

ДАНИИЛ (выбираясь из укрытия). Ноги затекли… не могу разогнуть.

АННА (помогая выйти из шкафа). Сейчас расходятся.

ДАНИИЛ (у самого выхода). Стоп… А моя одежда?

АННА. Я принесу. (Убегает в спальню.)

Из кухни входит АНДРЕЙ.

АНДРЕЙ. Где ты подевала имбирь? (Замечает полуодетого Даниила.)

Даниил изображает потрясение, креститься и отмахиваться от Андрея, как от привидения, пятится в сторону балкона. Андрей задерживает его у самой двери.

АНДРЕЙ. Стоять! Не хватало еще одного покойника.

ДАНИИЛ (в притворном страхе). Изыди, нечистая сила!

АНДРЕЙ. Даниил, ты что? Это я.

ДАНИИЛ. Ты лежишь внизу. (Указывает в сторону балкона.) Я только услышал – сразу прибежал.

АНДРЕЙ. Что услышал?

ДАНИИЛ. По телевизору… Непризнанный гений Андрей Раскатов выбросился из окна. Вот… прибежал… не успел как следует одеться.

АНДРЕЙ. Это недоразумение. Поверь мне – я живой. Видишь – я живой! (Вертится, демонстрируя наличие жизни.) Выбросился какой-то кретин. Не исключено, что это любовник Анны.

ДАНИИЛ. Если ты живой, то перестань бредить. Как может Анна – жена гениального художника, спутаться с никому неизвестным Борисом Канаевым?

АНДРЕЙ. С Борисом Канаевым?

ДАНИИЛ. Я сказал Борис Канаев?

АНДРЕЙ. Да, только что.

ДАНИИЛ. Я сказал, например с Борисом Канаевым.

АНДРЕЙ. Даниил, не хитри. Если тебе что-то известно – говори.

ДАНИИЛ. Я сказал первую пришедшую в голову фамилию.

АНДРЕЙ. Ты его знаешь?

ДАНИИЛ. Никогда не встречал.

АНДРЕЙ (настойчиво). Кто он?

ДАНИИЛ. Отвратительный тип. Хорошо, что убился.

АНДРЕЙ. Кто убился?

ДАНИИЛ. Ну… если ты живой, значит он.

АНДРЕЙ. А с чего ты взял, что убился именно Борис Канаев?

ДАНИИЛ (хлопнув себя по лбу). Точно!… Я ведь слышал… как я мог позабыть! Когда санитары несли его в машину, один сказал: похож на Бориса Канаева. Вот почему я вспомнил его фамилию. (Крестится.) Господи, спаси и помилуй грешную душу.

АНДРЕЙ. Чью душу?

ДАНИИЛ. Усопшего… Он, кстати, похож на тебя.

АНДРЕЙ. Совсем не похож. Смотри. (Вынимает из кармана паспорт Канаева, протягивает Даниилу.)

ДАНИИЛ (смотрит в паспорт). Действительно… И как полицейский не обратил внимания?

АНДРЕЙ. Какой полицейский?

ДАНИИЛ. Да что ты прицепился?! Что ни скажу – обязательно с подозрениями! Что я – на допросе? Лучше подумай, что завтра скажешь капитану.

АНДРЕЙ. Какому капитану?

ДАНИИЛ. Лапохвату!.. (Сообразив, что брякнул лишнее.) И не делай вид, будто не знаешь нашего участкового. Его каждая собака знает… Теперь и ты познакомишься, заодно – и с уголовным кодексом. Он тебе быстренько подберет нужную статью.

АНДРЕЙ. И меня осудят за убийство?

ДАНИИЛ. За преднамеренное и спланированное. Сначала подсунул свой паспорт, а затем столкнул с балкона. Никаких смягчающих обстоятельств.

Из спальни входит АННА с одеждой Даниила.

ДАНИИЛ (указывая в сторону Анны). Вот! Даже одежду умудрился подбросить.

АНДРЕЙ. Какую одежду?

ДАНИИЛ (указывая в сторону Анны). Какую, какую…усопшего… убиенного Бориса Канаева. (Анне.) Аня, ты где нашла одежду?

АННА. Чью?

ДАНИИЛ. Этого несчастного – безвременно почившего Канаева.

АННА. Ах, эту… За шкафом. Ума не приложу, как она там оказалась?

ДАНИИЛ (указывая на Андрея). У него расспроси. Я временно ей воспользуюсь – не бегать же по улице в майке. (Берет одежду.)

АННА. Конечно, это неприлично.

ДАНИИЛ. Думаю, покойник не обидится.

АНДРЕЙ. Погоди, я должен проверить карманы. (Проверяет карманы, из одного из них вынимает фотографию Анны, недоуменно смотрит на нее, затем поворачивается к Анне.) Аня, у него была твой фотография!

ДАНИИЛ (забирает фотографию, кладет ее обратно в карман). Ну ты и ловкач! Даже фотографию подсунул.

АНДРЕЙ. У меня нет такой фотографии!

ДАНИИЛ. Разумеется! Ты не настолько дурак, чтобы подбрасывать фото из семейного альбома… Все предусмотрел. (Хлопает себя по карманам.) Чего доброго, еще пистолет подбросишь!

АНДРЕЙ. Да клянусь, и в мыслях не было никаких пистолетов!

ДАНИИЛ. Конечно… Проще столкнуть – и все. Но ты не волнуйся, я тебя не выдам. Я не из тех друзей, что предают.

АННА. А я не из тех жен, что осуждают супруга за случайное убийство.

ДАНИИЛ. Мы этого пиджака не видели, ничего о нем не знаем. Улику я унесу на себе. (Надевает пиджак.)

АНДРЕЙ. И уничтожь фотографию.

ДАНИИЛ. Ловко ты заметаешь следы. Но фото я сохраню – никому не придет в голову искать его у меня. Кстати о фотографии, ты не очень похож на покойника в паспорте. Как бы чего не вышло.

АНДРЕЙ. В смысле?

ДАНИИЛ. Если уж решил выдавать себя за Канаева, так делай это профессионально. Просто удивительно, что капитан не заметил разницы.

Андрей вынимает паспорт, Даниил выхватывает его, демонстрирует Анне.

ДАНИИЛ. Посмотри – он здесь с бородой. А где у Андрея борода? Здесь шевелюра, – а у Андрея жалкая растительность.

АНДРЕЙ. Я мог сфотографироваться раньше… заросшим.

ДАНИИЛ. Вот-вот… это немного теплее.

АНДРЕЙ. А перед этим два месяца не бриться.

ДАНИИЛ. Это еще лучше. Плохо только одно, завтра тебе на допрос, а к утру борода не вырастет.

АНДРЕЙ. Плевать я хотел на допрос! Он мне повестку не вручал.

ДАНИИЛ. А подписку о невыезде? У них это называется горящая путевка… на несколько лет.

АНДРЕЙ. И ее не вручал. И вообще, я никуда не собираюсь уезжать, я… просто убегу!

ДАНИИЛ. Убежишь… когда фамилия известна. Ладно… ладно… Мы с Анной не слышали о приглашении в участок. Впрочем, как я мог слышать, когда меня здесь не было? (Андрею.) Но тебе надо срочно приобрести сходство с этим малым…

АНДРЕЙ. Который в морге?

ДАНИИЛ. Который на фотографии. С тем, что в морге – у тебя не получится, разве что прыгнуть с шестнадцатого этажа. Андрей, мой тебе совет: становись полноценным Борисом Канаевым и живи себе спокойной размеренной жизнью.

АНДРЕЙ. Жизнью Канаева? Любовника Оксаны?

АННА. Никто тебя не заставляет продолжать эту связь…

ДАНИИЛ. …Особенно после того, что с тобой случилось.

АНДРЕЙ. Со мной?

ДАНИИЛ. Ну не со мной же! Я по чужим бабам не бегаю.

АНДРЕЙ. И я не бегаю.

ДАНИИЛ. Муж верен – пока не проверен. Оксана замужем?

АННА. Не замужем – ее Николай бросил.

ДАНИИЛ. Бедная женщина – лишилась и мужа, и любовника.

АНДРЕЙ. Но ведь я не погиб.

АННА. Андрей, не переигрывай!

ДАНИИЛ. Да. Ты играй, но знай меру. (Анне.) Аня, он как малый ребенок. Мы просто обязаны помочь ему превратиться в этого… Бориса…

АННА. В Бориса Канаева?

ДАНИИЛ. Правильно. Поэтому не называй его больше Андреем. (Андрею, указывая на Анну.) Теперь ты ей больше никто!

АНДРЕЙ. Как это никто?! Она моя жена, и я люблю Анюту.

ДАНИИЛ. По документам уже не любишь. Хотя… никто тебе не запрещает любить чужую жену, вернее… вдову.

АНДРЕЙ. Какую вдову?

ДАНИИЛ. Господи! У меня такое ощущение, что ты и правда ударился головой! Если Андрей Раскатов погиб, то его жена по-твоему кто?

Анна вытирает воображаемые слезы.

ДАНИИЛ. Вот видишь! А у тебя никакого сочувствия.

АНДРЕЙ. Я сочувствую и могу снова жениться на ней.

ДАНИИЛ. Конечно можешь… но не сразу. Сам понимаешь… траур и все такое прочее.

АННА. Сразу было бы некрасиво.

АНДРЕЙ. Ничего, я потерплю. Но только недолго… И где я буду жить?

ДАНИИЛ. Можешь поселиться у меня, а я буду приходить сюда… и потом сообщать, что здесь происходит.

АНДРЕЙ. Я и сам смогу приходить.

ДАНИИЛ (Анне). Видишь, его так и тянет на место преступления! (Андрею.) Приходи, кто тебе запрещает. Но сначала обзаведись бородой и приличной шевелюрой.

АНДРЕЙ. Это не проблема. У меня для натуры много чего в мастерской припасено. Через пять минут не узнаете. (Убегает.)

АННА. Ну и дела!

ДАНИИЛ. Такого и не придумаешь. Ему надо помочь, иначе и в самом деле загремит за решетку.

АННА. Конечно поможем.

ДАНИИЛ. Обязательно будем помогать вдвоем… вместе… хотя он вряд ли оценить нашу помощь.

АННА. Тогда, как истинные благодетели, сохраним нашу помощь в тайне.

ДАНИИЛ. Так даже благородней. (Целует Анну.)

Звонит телефон, стоящий на комоде. Даниил и Анна отпрыгивают друг от друга. Анна поднимает трубку.

АННА (в трубку). Алло… Спасибо Владислав… Очень тронута… Никто не ожидал. Приедете? Уже на подъезде?.. Да, да, конечно… будет удобно. (Кладет трубку. Даниилу.) Это Владислав Эйлер – владелец арт-салона.

ДАНИИЛ. Теперь посмотрим, как он выбросит работы только что умершего художника! Ты сама справишься?

АННА. В каком смысле?

ДАНИИЛ. С ролью вдовы.

АННА. Постараюсь. В мире тысячи вдов… достойно несущих свой крест.

ДАНИИЛ. Тогда я побежал. И присылай Андрея ко мне.

АННА. Бориса Канаева?

ДАНИИЛ. Тьфу ты! Конечно Бориса. Не хватало еще, чтобы ко мне нагрянул покойник. До скорого. (Целует Анну, убегает.)

АННА. Андрей, Андрей, что ты натворил! Устроил нам веселую жизнь!

Из кухни неслышно входит преображенный до неузнаваемости АНДРЕЙ. Он в лохматом парике и с черной накладной бородой.

АННА (поворачиваясь к Андрею, вскрикивает от неожиданности). Ой!

АНДРЕЙ. Аня, ты меня не узнала?

АННА. Андрей… это ты?

АНДРЕЙ. Конечно я. Но теперь я немного и Борис Канаев.

АННА. Очень даже много. Ты меня испугал и стал совершенно другим.

АНДРЕЙ. Я и сам это ощутил. Посмотрел в зеркало и едва не упал от потрясения.

АННА. Осторожно. Не хватало еще раз убить Бориса Канаева. Хотя он тебе ничего плохого не сделал.

АНДРЕЙ. А твоя фотография в его пиджаке?

АННА. Это чья-то злая шутка. Кто мог обрадоваться твоему исчезновению?

АНДРЕЙ. Только Эйлер. Я, вероятно, надоел ему своими картинами.

АННА. Ты слишком плохо думаешь о людях. Эйлер только что по телефону выразил мне соболезнование, а сейчас явится это сделать лично.

АНДРЕЙ. Эйлер?! Приедет сюда?

АННА. Конечно.

АНДРЕЙ. Не хочу видеть эту мерзкую рожу!

АННА. Так не смотри. Но, кажется, он уже приехал.

За входной дверью слышатся звуки шагов. Андрей мечется, не зная, что делать.

АННА. Тебе лучше уйти.

Андрей убегает в спальню. В комнату входит владелец арт-салона ВЛАДИСЛАВ ЭЙЛЕР.

ЭЙЛЕР. Анна Владимировна, еще раз примите мои соболезнования. Я ожидал чего угодно, но только не этого.

АННА (притворно). Никто этого не ожидал.

ЭЙЛЕР. Горе-то какое!.. Как все невовремя, как несправедливо! Погиб могучий самобытный талант… на самом подъеме. Мир столько потерял с его уходом.

АННА. Да… все мы его потеряли.

ЭЙЛЕР. Но остались его картины. Он как предчувствовал, работал неистово, изо дня в день!

АННА. Сутками не выходил из мастерской.

ЭЙЛЕР. Великий был труженик – ему не в чем упрекнуть себя. Писал душой, а не маслом. И я с чистой совестью могу сказать, что причастен к становлению его таланта.

АННА (удивленно). Вы?

ЭЙЛЕР. А кто же? Ни одна другая галерея так широко не распахивала перед ним свои двери. Да что там широко… вообще никак не распахивали. А я его взращивал… по-отечески. Иногда, конечно, немного журил… держал в тонусе, не позволял расслабляться. Вот он и рос на моих глазах. Беда-то какая!..

АННА. Вы считаете его картины интересными?

ЭЙЛЕР. Гениальными! Конечно, не все понимали их – он лет на сто опередил свое время. У него был великолепный вкус, необыкновенное чутье на возвышенное и прекрасное. Иначе как бы он среди тысяч женщин выбрал именно вас?

АННА. Да полно вам. (С опаской косится в сторону спальни, где скрывается Андрей.) Обыкновенная женщина. Тем более, когда невеста превращается в супругу, ее привлекательность для мужчины заметно угасает.

ЭЙЛЕР. Это единственный его недостаток. Он преступно мало дорожил вами. Я на его месте был бы по отношению к вам намного внимательней. Конечно, ваш бывший муж – гений, тут спору нет. Но где ваши портреты? Да будь у меня талант, я бы ежедневно изображал только вас… все ваши прелести.

АННА. Владислав, не надо об этом.

ЭЙЛЕР. Нет, надо! Я, конечно, понимаю, что говорю о своей любви к вам невовремя. Но хочу, чтобы вы знали – у вас есть друг, на которого вы всегда можете положиться… и сейчас, и через месяц… когда закончиться траур.

АННА. Но траур обычно длится не менее года?

ЭЙЛЕР. Что вы?! Это в прежние стародавние века. А сейчас время летит так быстро, что в один год умещается целая эпоха. Кстати, на картины Андрея уже нашлись покупатели. Разобрались… наконец-то. Теперь, учитывая все это (указывает на стены), вы – владелица огромного состояния.

АННА. У него есть работы и в мастерской.

ЭЙЛЕР. Тем более. Теперь и карандашные наброски пойдут как по маслу. Но вам необходим человек, который помог бы грамотно распорядиться всем этим. Мы с вами вдвоем станем очень состоятельны.

АННА. Вдвоем?

ЭЙЛЕР. Конечно вдвоем. Теперь, когда Андрея не стало, мне незачем скрывать свои чувства. (Заметив, что Анна собирается его прервать.) Нет-нет, сейчас ничего не отвечайте. Даже если вы любите меня не меньше, чем я вас, дождемся окончания траура… продолжим этот разговор через неделю.

Из спальни выходит преображенный АНДРЕЙ в парике и с накладной бородой.

АННА (Эйлеру). Знакомьтесь, наш давний друг – Борис Канаев.

ЭЙЛЕР (пожимая руку Андрею). Давний поклонник и ценитель таланта Андрея Раскатова – Владислав Эйлер.

АННА. Господин Эйлер очень тепло отзывался о картинах Андрея.

АНДРЕЙ (мрачно). Я слышал… краем уха.

АННА (перебивая Андрея). Борис тоже очень высоко ценил его работы.

ЭЙЛЕР. В таком случае мы единомышленники и найдем общий язык по всем вопросам. (Андрею.) Борис, вы можете на меня положиться. Я позабочусь о вдове вашего друга. Она ни в чем не будет нуждаться. Я сделаю все возможное, чтобы скрасить горечь ее утраты.

АНДРЕЙ. Я тоже постараюсь.

ЭЙЛЕР. Нет-нет, пусть эта обязанность всецело лежит на мне. Иной раз участие со всех сторон может показаться назойливым. (Вынимает из кармана пачку денег, протягивает Анне.) Анна Владимировна, возьмите. Это за две картины, выставленные в моем салоне. Здесь сто тысяч.

АНДРЕЙ (ошеломленно). Сто тысяч?!

ЭЙЛЕР. Да-да, мой друг. И это только начало. Дай бог и вам, Борис, такого же успеха, как и вашему почившему другу. (Анне.) Анна, я постоянно буду на связи, звоните в любое время. И берегите работы Андрея, как бесценную память о нем… о талантливом человеке, умевшем притвориться бесталанным. (Уходит.)

АНДРЕЙ. Я слышал, что тебе предлагал этот мерзавец!

АННА. Андрей, тебя не поймешь. Сначала ты обижаешься на Эйлера, что он не ценит твоего дарования, а теперь, когда он возносит тебя до небес, опять недоволен.

АНДРЕЙ. Он тебя возносит до небес! Думаешь, я ничего не понимаю?

АННА. С его стороны это обычная вежливость.

АНДРЕЙ. Обычная?! По-твоему, сто тысяч – это обычно?

АННА. Андрей, успокойся. Борису Канаеву не обязательно быть неврастеником. Тем более в тот момент, когда у нас появились деньги, и твое имя приобрело известность.

АНДРЕЙ. Какое имя?

АННА. Прежнее – Андрей Раскатов – гений Андрей Раскатов! (Обнимает мужа.) Видишь, мой дорогой, как все хорошо обернулось. Ты не только избежал тюрьмы, но и разбогател.

АНДРЕЙ. Зачем мне деньги, если у меня отняли имя, а теперь отнимают и жену.

АННА. Андрей, не преувеличивай. Стоило прицепить темную бороду, ты все начал воспринимать в мрачных тонах.

АНДРЕЙ. А что здесь веселенького? Я не знаю, кто этот Борис Канаев, чем он ранее занимался? И, кроме того, я вижу, как теряю тебя. Что мне теперь, подобно любовнику, пробираться к тебе по ночам?

АННА. Что за глупости! С хорошим любовником можно встречаться и днем. (Целует Андрея, отплевывается.) Господи, пакля с твоей бороды лезет в рот.

Слышится дверной звонок.

АННА (недовольно). Что за люди! В доме покойник, а они трезвонят!

Анна открывает дверь. Входит соседка ОКСАНА.

ОКСАНА. Анна! (В рыданиях бросается на грудь Анне.)

АННА. Оксана, успокойся. Слезами горю не поможешь.

ОКСАНА. Я знаю. Но ничего не могу с собой поделать. Как же он так неосторожно!

АННА (указывая на Андрея). Это Борис – друг Андрея. (Андрею.) Это Оксана – наша соседка, живет через стенку.

ОКСАНА. Проклятые балконы! Нам ведь предлагали их застеклить. Тогда бы ничего не случилось!

АНДРЕЙ. И он бы остался жив.

ОКСАНА. Конечно. Он был таким чутким и внимательным…

АННА (Оксане). Мне так жаль твоего дружка.

ОКСАНА (удивленно). Какого дружка?

АННА. Оксана, сейчас не время таиться, мы тебя понимаем. Это настолько ужасно – он никогда не позвонит, не придет. Впрочем, сам виноват, мог бы ходить через дверь – ты с Николаем давно развелась.

ОКСАНА. Ты о ком?

АННА. О твоем друге, упавшем с балкона.

ОКСАНА. Анна, как ты можешь?! Упрекать погибшего! Да! Я виновата перед тобой – у нас с Андреем когда-то случилась небольшая интрижка. Но это было давно.

АННА (удивленно). С Андреем?

ОКСАНА. Да, с ним! Ты сама направила его чинить проводку.

АННА. В прошлом году?

ОКСАНА. Конечно. Мы оказались в полной темноте. Как я могла в таких условиях остаться неблагодарной?

АННА (поворачиваясь к Андрею). Борис, что ты на это скажешь?

АНДРЕЙ. Там было короткое замыкание – ее можно понять.

АННА. А его?

ОКСАНА. Анна, прекрати! Зачем осуждать навеки ушедшего от нас человека, оступившегося только однажды?

АНДРЕЙ. Перила на балконе такие узкие.

ОКСАНА. Я не о перилах. И еще неизвестно, почему он так поступил!

АННА. В темноте, во время ремонта?

ОКСАНА. Нет! Что его заставило прыгнуть с балкона? Но я тебя не упрекаю, хотя, скорее всего, это из-за тебя. Вернее, из-за твоего дружка. А ты меня обвиняешь! Хотя мы обе сегодня несчастны и, как никогда, должны быть вместе… во имя его светлой памяти. (Женщины обнимаются и рыдают.)

АНДРЕЙ. Прекратите, он там (указывает в потолок) все видит. Обычно покойникам это не нравится. Он мне так и говорил, Борис, если меня вдруг не станет, не вздумайте плакать обо мне.

ОКСАНА. Значит, он готовился к смерти и умер сознательно! (Еще горше заливается слезами.)

АННА (Андрею). Борис, успокой Оксану – это все из-за тебя.

ОКСАНА. Нет, этот не виноват. Тот, который приходил к тебе, выглядел иначе.

АННА (рассерженно). А те, кто приходили к тебе, вообще красавцы – один с пеньковой бородой, а второго гримируют в мертвецкой! (Уходит.)

АНДРЕЙ (убегая за Анной). Аня, Аня, все было вовсе не так!

ОКСАНА. Откуда тебе знать, как между нами было? А как могло быть, окрой я ему свое сердце? (Заливается слезами.)

За стеной слышится собачий вой.

ОКСАНА. Бедный Джонни, даже ты не можешь перенести нашу утрату.

Входит капитан ЛАПОХВАТ, видит рыдающую Оксану, стоящую к нему спиной, принимает ее за Анну.

КАПИТАН. Гражданочка, успокойтесь. Я нашел виновного в его смерти.

ОКСАНА (поворачиваясь к капитану). Это его жена!

КАПИТАН (сообразив, что обознался). Извините, я обознался. Вы кто?