Просто 3

Книга 3

Вечер. Я дописываю последние строки и мне грустно. Это мои воспоминания, перенесённые в текст. Я стал их записывать почти год назад, чтобы избавиться от назойливых образов прошлого. Даже не знал, как мне от них уйти и как их заглушить. Они преследовали меня, когда оставался один, когда был за рулём, когда ночью в наушниках слушал музыку. Чем ближе завершение моего цикла Возрождения, тем они ярче и продолжительней. Я стал писать, систематизировать свои воспоминания и расположил их в хронологическом порядке. Когда же перечитываю уже написанное, опять переживаю всё вместе с теми, о ком писал, к горлу подкатывает ком и глаза начинает щипать. Я написал это для того, кто начнёт мой новый путь. Он, и Они это поймут, и им это будет нужно. Когда придёт время, я сам прочитаю это и всё вспомню.

Вчера был день рождения Анны, 23 апреля 2022 года. В такой же день мы скоро начнём тот наш прекрасный бал. До этого 30 марта был мой день рождения, а с ним вообще не счесть сколько воспоминаний. Часто буду ещё перечитывать написанное, буду исправлять, дополнять. Воспоминания приходят не сразу все, они как река, текут, давая себя осмыслить и быстро записать, их нужно только вовремя выловить. Я ими не управляю, они приходят сами и тревожат, теребят, волнуют, пока не положу их в текст.

Четыре флэшки уже подготовлены, и две ещё только создаются, постоянно их корректирую, что-то добавляю, что-то удаляю. Они всегда сейчас со мной в машине, их слушаю, вспоминаю. Музыка, она идёт со мной все мои воплощения, она всегда уносит меня так далеко, что мне кажется, что я опять там, с ними. Хотя, многие из них сейчас со мной. Люблю смотреть в чистое ночное небо. Где-то там на очень продолжительной стоянке парит моя Станция Смотрителя Вселенной с недремлющим Оком. Это мой последний крейсер, перед началом своего цикла Возрождения я укомплектовал его всем необходимым, и даже большим, он ждёт. Моя душа там, ни одно человеческое тело не смогло бы удержать столько энергии, созданной тысячами лет моих воплощений. А здесь создаётся только материальный образ, который проживает свои, отведённые мне страницы Книги Жизни.

Начал писать третью и четвёртую книги, попытаюсь вспомнить свои последние тысячу лет человеческих воплощений. Тринадцать воплощений. Пока тринадцать. Каков замысел Создателя? Нам не дано знать этого. Пишу сейчас о времени и улыбаюсь. Это самый прекрасный физический параметр во Вселенной. Даже я его до конца не осмыслил.

На свои циклы Возрождения ушли и все те, кто готовил подготовку Вселенной к восстановлению после Вселенского катаклизма, кто восстанавливал планеты, кто производил засевание жизни на них, кто создавал первого человека, мужчину и женщину, кто радовался созданию первой семьи и рождению первого ребёнка, рождённого привычным для нас способом.

И у нас у всех одно условие, чтобы к началу очередного Возрождения Земли все были на ней. После окончания последнего Возрождения Вселенной Земля уже проходит пятую Эволюцию. Мы, многие, изъявили желание, чтобы наши энергетические составляющие ввели в систему Земли на севере Руси с конца десятого века. И как раз успеем к началу пятого Возрождения.

Глава 1

Родился я в Лето 6527 от Сотворения Мира. А по понятному – 1019 год от Рождества Христова. Стал себя помнить где-то с пяти лет. Тогда на день рождения батюшка подарил мне настоящего коня. Он был очень добрый, смешно брал из рук хлеб мягкими губами, я угощал его всякими овощами и фруктами, которые мне удавалось утащить на кухне. Взрослые видели мои проделки, но, делали вид, что ничего не замечают. На коне меня учит ездить мой дядька, сколько себя помню, он всё время со мной. Думаю, что даже первые свои шаги я делал с его помощью.

Конь чувствовал, что я ребёнок и вёл себя со мной очень сдержанно и спокойно. Быстро научился на нём ездить и уже на второй день даже очень уверенно держался в седле. Мы с дядькой ездим всё больше по полям, по лесам. И даже за всё время ни разу не упал. Седло и стремена были специально сделаны и подогнаны под меня, поэтому, уже неплохо держусь в нём. Конечно, галопом коня не пускаю, да и не умею ещё. Мы с утра уезжаем с дядькой и возвращаемся только к обеду. А после обеда у меня учёба.

С этого года я прохожу обучение, меня учат писать, читать, считать. Уроки ведёт очень строгая дядькина жена. Её зовут Лена, а я называю её тётушкой. Она хочет казаться строгой, только, я знаю, что она меня любит. Они живут с нами и у них во дворе нашего дома стоит отдельный небольшой домик. Я люблю бывать у них в гостях, там очень много книг, картин и всяких интересных и красивых игрушек и фигурок.

Мой папа большой военный, он строит всякие крепости, защитные укрепления и делает оружие. Дома он бывает очень редко, и всё время уезжают куда-то. У меня недавно родился брат и матушка постоянно с ним. А я рад, что у меня есть дядька, мы решили исследовать все окрестности вокруг нашего дома и углубляемся в лес всё дальше и дальше. Мне интересно, я каждый день вижу новые места, новые поля, новые озёра. Дядька обещает научить меня ловить рыбу, мы даже начали готовить снасти, только, ждём приезда батюшки, он должен разрешить.

И уроки мне тоже очень нравятся. Моя тётушка Лена очень интересно и увлекательно всё рассказывает. С ней я мысленно хожу в дальние походы и защищаю свою землю, с ней знакомлюсь с великими богатырями и былинными воинами, с ней открываю новые земли и страны, с ней узнаю новые народы, их нравы, и обычаи. С ней я летаю на коврах-самолётах и хожу по разным дворцам в шапке-невидимке. С ней я спасаю несчастных красавиц из плена, и с ней я разбиваю полчища врагов и освобождаю народы от рабства.

Также, тётушка вводит меня в мир чисел. Это она мне объяснила, почему моему коню легче нести меня, чем дядьку. Это она объяснила мне что такое огонь, что такое ветер, почему бывает день и ночь. И мне очень нравится её слушать, мне нравятся её лицо и её улыбка, мне нравится, как она разговаривает. Частенько, во время наших занятий заходит дядька, он тихонечко сядет у входа и слушает её, думаю, и ему это тоже интересно.

Приехал батюшка и разрешил нам ходить на рыбалку. Для меня это счастье. Наш дом стоит недалеко от устья реки Шексны, где она впадает в озеро Белое. У дядьки были уже прикормленные места, мы ловим с берега, хотя, у него есть и лодка. Но, батюшка сказал, что на лодке выходить не разрешает. Какое счастье было смотреть на первую пойманную рыбу. Я изучил названия всех рыб в наших местах. И ряпушка, и снеток, карась и судак, щука и лещ. Когда мы пришли с рыбалки домой, матушка попросила кухарку пожарить мне мою рыбу. Ел её и чувствовал себя мужчиной, какое же это счастье. Всегда утром, когда мы выезжаем на нашу ежедневную прогулку, мы обязательно на часик останавливаемся порыбачить. Для нас это уже стало традицией. Мы также ставим ловушки для птиц, но, это только осенью, когда куропатки и тетерева вырастут и нагуляют жир. Дядька обещал сводить в конце зимы на тетеревиные и глухариные тока, о которых мне много перед сном рассказывал. Вот так и живём, с утра на конях, потом рыбалка, а потом изучаем окрестности, забредаем в такую глухомань, что даже дядька с трудом находит дорогу домой. После обеда учёба.

И ещё, дядька обучает меня бою на мечах. Конечно, мечи пока деревянные. Со мной обучаются ещё несколько мальчиков, они все мои друзья, а их родители друзья моих родителей. Здесь у нас и рукопашный бой, и палочный, и на мечах. Конечно, я здесь самый маленький, но, дядька говорит, что к двенадцати годам я должен буду уметь биться как воин. В двенадцать лет у нас всех детей отдают в специальный учебный лагерь. Они уже там живут постоянно и домой их отпускают только на праздники, или по болезни. Конечно, хочу побыстрее попасть туда, но, мне и с дядькой очень интересно. Каждый день узнаю с ним много нового.

Уже очень хорошо помню себя с семи лет. Я прекрасно скачу на коне, владею мечом, копьём. А из лука никто лучше меня не стреляет. Конечно, с дядькой мне не сравниться. По-прежнему, после обеда занимаюсь с тётушкой. Она начала обучать меня иностранным языкам. Это самые мои нелюбимые занятия. Постоянно путаюсь и забываю слова. Зато, с дядькой нам хорошо. С солнцем встаём, бегаем до озера и обратно, если не совсем холодно, то купаемся. Если холодно, дядька всё равно купается, а я только по пояс умываюсь озёрной водой.

Дядька научил меня плавать, теперь я обгоняю всех своих друзей. Они любят с нами бегать. Их усадьбы стоят недалеко от нашей. После такого умывания у нас завтрак – и в поле. Там мы вволю сражаемся и на мечах, и на палках, и на кулачках. Уже после таких битв самому хочется окунуться в озеро. Зимой обтираемся снегом. А ещё интересно биться в снегу. После таких занятий от рубахи пар идёт, как от коня после хорошего бега. Но, дядька сразу заставляет одеваться, нельзя, чтобы тепло тела зря выходило.

По выходным дням, когда нет занятий с тётушкой, мы с дядькой и друзьями уезжаем на конях далеко в поход. Но, к вечеру нужно возвращаться. Дядька каждый раз показывает нам новые места, и это очень интересно. Но, как хочется ускакать очень далеко, повидать дальние страны, новых людей. Дядька у костра всё время рассказывает о своих путешествиях, о своих походах и даже битвах. Нам всем не терпится такое испытать.

После того, как мне исполнилось двенадцать лет, меня отдали в детский специальный учебный лагерь. Здесь из детей выковывают воинов. Это всё время так дядька говорит. Он со мной. У него в обучении очень много таких, как я. Дисциплина здесь железная, подъём в пять часов, и сразу на пробежку. Потом по пояс умываться водой из реки и завтрак. На завтрак каши, мёд, хлеб и квас. Потом опять занятия, у кого рукопашный бой, у кого мечи, у кого топоры. Обед, конечно, плотный. Щи, мясо, рыба, каша, хлеб, кисели.

После обеда отдых, потом лёгкий перекус и опять занятия, мечи, топоры, на конях. На конюшне мы занимаемся сами, чистим, убираем в стойлах. У нас у каждого свой конь, я кормлю его, пою, чищу. Бывает, мы на неделю уходим в поход, в полной выправке и в боевом порядке. Наши дядьки только наблюдают за нами, а так, всё делаем сами. Мы разделяемся на два лагеря и воюем друг с другом. Одна группа строит укрепления, а вторая половина вначале идёт в поход, а по приходу должна захватить укрепления, которые построила первая группа. Переправляемся через реки, вначале рубим и вяжем плоты для лошадей и повозок. После таких походов даже передохнуть не дают, опять мечи, опять топоры, опять рукопашный бой. Выходной только в воскресенье. Но, здесь мы все уже идём в храм. Храм рубили наши монахи. Они в прошлом все заслуженные воины и за их плечами не счесть сколько боёв и походов.

Наш учебный лагерь стоит на Шужгорской горе верстах в шестидесяти от нашего родного городка Белоозера. Такое название этой горе дадут позже, но, мне так легче называть. Данилов Шужгорский Спасопреображенский мужской монастырь. Основан будет в 16 столетии преподобным Даниилом. Это потом учёные так будут считать. А для нас и для наших монахов – это просто место проявления силы, известное с давних пор. На эти места приходят на поклон удивительные старцы волхвы, которые после своих поклонений часто живут с нами и рассказывают нам удивительные истории о давно минувших временах и народах. Эта гора – самая высокая точка во всей округе.

Живём в рубленых избах. Избы свободные, места хватает всем. Отдельная изба столовая. Всё пропитание получаем с наших окружных полей. Здесь же наши стада коров, овцы, бараны, свиньи. Но, за ними ухаживают уже из монашеской братии. Конечно, мы им много помогаем, косим сено, помогаем в пахоте, убираем урожай, да всё, что попросят. А они в благодарность нам такие рассказы вечером у костра рассказывают, что мы только за головы берёмся. Дядька говорит, что это всё чистейшая правда.

Прискакал вестовой и сказал дядьке, что нас срочно вызывают домой. Он ещё что-то говорил, но, дядька мне велел седлать лошадей. К вечеру мы были уже дома. Матушка вся в слезах, говорит, что помощники моего батюшки вернулись и сообщили, что батюшку и его сподручных взяли в полон разбойники. Говорят, что в районе городка Суздаль на их обоз напали булгары. Батюшка с обозом возвращались домой и только они выехали из городка, как те напали на них. Охрану обоза порубили, а остальных с собой увезли. Несколько охранников только смогли сбежать, вот они и сообщили в Суздаль о набеге. Воевода Суздаля обещал найти разбойников, батюшка же на него работал, ему по военной части что-то строил.

Все поиски не дали никаких результатов. Дядька собрал друзей батюшки, ездили в Суздаль, искали свидетелей нападения, а потом объезжали деревни, купцов, может быть кто что видел, или слышал. Я порывался ехать с ними, но, меня не взяли. Сказали, что нужно быть рядом с матушкой, она совсем на слёзы изошла. В мои обязанности входило гулять с братом. Его назвали Геной, Геннадий по-гречески – родовитый. Ему уже восемь лет, но, мало ли что, мальчишка активный, может куда-нибудь и забрести. Я водил его по всем нашим с дядькой местам, на рыбалку. А вот коней он не любит, но, я и не настаивал. Конные походы лучше всего с дядькой, он всё знает.

Когда дядька вернулся, ничем нас не обрадовал. Обоз вместе с батюшкой как растворился. Всё стало продолжаться по-старому, я с дядькой опять в лагере. Матушка с Геной дома. Она отдала его в монастырь в ученики иконописцу, он имеет большую тягу к богомазанию, а мечом махать у него нет никакого желания. Матушка рада, что хоть он с ней остался.

Обучение в учебном лагере у нас обычно длится до исполнения пятнадцати лет. После пятнадцати можно уже вступать в дружину. Конечно, если возьмут. И туда вступить не так уж легко. А я решил сразу после окончания лагеря собрать друзей своих, друзей батюшки и попытаться опять поискать отца. Его исчезновение не даёт мне никакого покоя. Я встаю с этими мыслями, и ложусь с ними. Всё, чем бы ни занимался, думаю только об этом.

Матушка согласилась с моими планами, тем более, что собирается довольно большая группа, все воины сильные, славные. Не в одних походах участвовали. Конечно, и дядька с нами. Мы берём ещё и охранников, которые сопровождали батюшку во время похищения. Сейчас ожидаем только окончания распутицы, чтобы земля подсохла. Главную цель нашей поездки решили не разглашать, чтобы никого не вспугнуть и лишний раз не напоминать о тех событиях. Мы примкнули к большому каравану купцов, которые везли свои товары в Суздаль и далее. И числимся среди них охранниками.

С самого момента, как я узнал о похищении батюшки, моей целью стало оттачивание мастерства воина. Я изматывал себя тренировками, дядька видел это и даже, иногда, сдерживал, а иногда, и направлял, подсказывал. По вечерам мы слушали его рассказы о хитростях в бою, как обмануть противника, как переиграть мастерством и сноровкой. И сейчас, когда мы сопровождаем караван, он подсказывает, как противник внезапно может напасть, на что нужно обращать внимание, чтобы этого не случилось. Как скрытно вести разведку, что может выдать засаду и как её избежать.

Расстояние от нашего дома до Суздаля чуть меньше пятисот вёрст. Идём по-разному, в некоторых местах на стругах, это такие большие лодки с парусом. В некоторых местах на конях. У купцов все пути уже отработаны. В нужных местах на реках струги уже ожидают нас. Дядька сказал, что дней за тридцать доберёмся. За тридцать дней он нам с друзьями много хороших уроков дал. Даже один раз они с другими дядьками разыграли нас, но, мы не оплошали, завидели чужаков, сработали, как надо. Дядьки похвалили нас.

По приезду в Суздаль дядька встретился с воеводой, тот одобрил наши планы, обещал дать ещё всадников и передал нас своему помощнику, который работает с соседями по землям и знает, кто на что способен. Мы долго составляли план, спорили, и, наконец, договорились. Ведь, самое главное, нельзя раскрывать суть нашего похода.

Мы представлялись купцами, и, что хотим договориться о поставках с нашей стороны и о закупах на тех землях того, что мы выберем. Весь район наших поисков находился в руслах огромных рек Волги, Камы, Оби и Клязьмы. Лучше бы было использовать ладьи, или струги, нам так предлагал Воевода, но, в глушь уже не пройдём без лошадей. Поэтому, на лошадях вышли на левый берег реки Клязьмы и дошли до места, где случилось нападение на обоз. И от этого места стали передвигаться в сторону границы. Наших пленников могли захватить либо булгары, либо мордва. Воевода склоняется, что это сделали только булгары. Они более воинственны, склонны к грабежам. Клязьма впадает в Оку, переправились через неё и проследовали уже по правому берегу Волги.

Как нам рассказал Воевода, Булгария подписала мирный договор, по которому булгары могли вести торговлю на Оке и Волге, а русские – на булгарских землях. У нас был хороший повод для нашего путешествия. Столицей у них был городок Булгар. По пути нашего следования заехали в булгарские города Бряхимов и Буртас, это небольшие купеческие городки, здесь мы и планировали собрать информацию о наших похищенных. Но, только в столице Булгар дядьке сказали, что есть такой городок Джукетау, русские называют его Жукотин, он стоит на реке Каме. Так вот, там один мастер знатные терема рубит, на него огромная очередь желающих. И появился он как раз три года назад. Как только дядька такую информацию получил, сразу собрал нас всех и решили мы срочно ехать туда. В тех местах жили ары, их ещё называли удмуртами. Дорога к этому городку была неплохая, и с утра выехали. За три дня добрались без проблем. Наш Воевода в Сызрани нам дал грамоту, да и в столице Булгар ещё грамоту выдали, чтобы никто не чинил препятствий и всячески оказывали нам помощь.

Прибыли уже за полночь, остановились на постоялом дворе. Конечно, устали. Вечером не у кого было что-либо спросить. Но, как только проснулись и позавтракали, сразу в торговые ряды пошли. Задавать вопросы договорились не открыто. Спрашивали о мастерах, которые могут терем хороший срубить. Да, слышали они, что появился у них в округе мастер, терема знатные рубит. Но, не знают, откуда он взялся, и кто он такой. Сказали нам где он сейчас и у кого, местный мальчишка даже вызвался нас проводить. Пока ехали, решили не подавать вида, что мы узнали его. Мой батюшка мог быть и пленником, и у него может быть хозяин, который не захочет его лишиться. Быть может, его с этой целью и похитили. А мы хоть и сильны, но, в чужой стране, а здесь только чужаки.

Терем только начинал рубиться, всего несколько венцов выведено. Мастеров было шесть человек и старший. Мы все подходить не стали, пошёл дядька и с ним четыре охранника от воеводы. Они подошли, было видно, что идёт разговор, подошли ещё мастера. Разговор продолжался около получаса. Когда дядька вернулся к нам, он сказал, что да, это мой батюшка, но, он ничего не помнит. Он не узнал дядьку. Дядька сказал им, что хочет построить терем, спросил, что это будет стоить, когда можно начать? Наши опасения подтвердились, всем полностью управляет какой-то боярин. И все дела нужно вести только с ним. А к батюшке даже близко не подпустили. Но, они договорились на завтра встретиться в конторе на главной площади. Было ясно, что батюшку нужно похищать, теперь необходимо обсудить всю операцию подробно до мелочей.

Нужно дать лошадям отдых, работа им предстоит скоро очень тяжёлая. Пока лошади будут отдыхать, необходимо сделать полную разведку по ситуации. Где живёт батюшка, с кем, сколько охраны. И другой вопрос, как нам вывезти батюшку? Похитить его, и бегом, как разбойники лесами бежать? Так его похитители эти места лучше нас знают, все и всё будут им в помощь. А мы чужие! Нам никто помогать не будет. Вот так и спорили до утра. Дядька политик старый, утром объявил, что он со мной галопом идёт до Суздаля, а все остальные остаются, делают вид, что договариваются по торговле и по постройке терема, а по-простому – тянут время. За это время нужно им получить всю информацию по нашему батюшке, где живёт, кто им руководит, сколько у них народа. Ну, всю возможную и невозможную информацию. И мы немедленно выдвинулись. Договорились скакать так, чтобы только давать лошадям отдых. Взяли по две лошади каждый.

Обернулись быстро. Суздальский воевода дал людей, дал своего помощника по переговорам, который хорошо знаком с Булгарскими правителями, и мы выдвинулись в обратный путь. Булгарский правитель, когда узнал, что случилось, совсем рассвирепел. Дал ещё своих воинов. Этот район Джукетау у него был на особом счету, самовольство, расхищение казны, недозволительное с людьми творили. Грехов много накопилось. А здесь как раз мы, ему это было на руку.

Когда прибыли в Джукетау, сразу поскакали к месту стройки, батюшка был там. Воеводские ратники пока занимались боярином, мы же сразу подбежали к батюшке. Его охранники что-то пытались спорить, но мы с дядькой их быстро уложили. Батюшка нас не узнавал, ни меня, ни дядьку, только как-то криво улыбался и подёргивал головой. Мы сразу посадили его на коня и поскакали на базарную площадь. Там нас ждали все, которые остались после нашего отъезда.

Батюшка всё время куда-то порывался. Мы пошли туда, куда он нам показывал, и дошли до дома, в котором он всё это время жил. Речь у него иногда пропадала совсем, иногда он чисто разговаривал, только голова сильно дёргалась. Нам навстречу вышла женщина с девочкой и спросила – что случилось? Я объяснил, что это мой батюшка и мы хотим его забрать и увезти домой, ему нужно лечиться, он же сильно болен.

Женщина стала рассказывать, что три года назад моего батюшку привёз местный боярин и сказал, что он будет у них жить. Изба, в которой они жили, была боярская, и они здесь все жили и выкармливали боярских уток. А потом стал с ними жить и мой батюшка. У него была сильно ранена голова, они его вылечили, и он стал строить боярину терема. Его для этого и украли.

Но, батюшка всё полностью забыл, даже своё имя. Строить мог, а имя и откуда родом, не помнил. Женщина говорит, что его чем-то опоили. Боярин со многими так поступал, и люди забывали всё, но, работать могли. Когда мы сказали, что забираем батюшку и уезжаем, женщина с дочкой кинулись дядьке в ноги, плакали и просили забрать их с собой. Говорили, что их здесь семь человек и их ещё давно похитил боярин, что они из городка Муром.

Батюшка тоже встал с ними на колени, тоже плакал и обнимал их всех. Такую картину смотреть невозможно, ни я, ни дядька не могли этого выдержать. Сказали нашим охранникам подогнать подводу и загрузили их всех со всем их скудным скарбом. Дядька сказал не тянуть, мы уезжаем, а воеводские помощники пусть сами разбираются с тем боярином. Да мы и не нужны уже здесь. Было видно, как воеводские загружают боярских пока в подвалы, и, думаю, потом будут везти в столичный острог в городок Булгар.

А мы выдвинулись, неизвестно, где застанет нас ночь, но, в любом случае, нужно двигаться в сторону дома и в сторону родной границы. А здесь чужбина. Конечно, охрана у нас хорошая, все воины десятка стоят. Но, всё равно, ночевать уходили в сторону подальше от дороги. Дядька опасался погони. На ночь оставляли дежурных. Только, такими дежурными, в любом случае, были я и дядька. Досыпали уже днём в телеге под скрип колёс.

Мы уже катим по нашей земле. Суздальских охранников дядька отпустил домой. Написал князю и воеводе письма, извинился, что не можем поблагодарить лично, но, по выздоровлению батюшки обещал обязательно заехать. Охранников попросил рассказать всё, что случилось. А мы продолжаем свой путь домой. Батюшка едет только на телеге с женщинами, мы с дядькой за ними. Также, ночами дежурим, охраняем сон наших друзей и близких, а днём отсыпаемся. Только, когда спать уже невмоготу, бегу вперёд обоза, потом возвращаюсь, потом опять вперёд. Разминаться негде, мышцы занемели, вот и нужна разгрузка.

К батюшке память так и не пришла. Он смотрит на нас с дядькой, видимо, пытается что-то вспомнить, и не может. Когда мы с дядькой идём сзади его телеги, он смотрит на нас, морщится, щурится, но, память не приходит. И, видимо, от этого он сильно переживает.

Один раз, когда мы остановились на ночёвку, нас всех накормили и мы готовили коней к нашему дежурству. У дядьки такая система, что охрана охраняет, дежурит у коней, у костра, а мы издали наблюдаем за нашим обозом. И сидим на конях скрытно. Дядька говорит, что это лучший способ не прозевать нападение. Так вот, пока я снаряжал коня, увидел девицу, которую мы спасли с батюшкой. Вернее, у девицы голова замотана платком, а я увидел лишь её глаза, они смотрели на меня и это было так неожиданно и удивительно. Как только глаза увидели, что я их заметил, они внезапно исчезли. Я опешил! Никогда не думал, что глаза могут обладать такой силой. Я был смущён, ошарашен. Вот тебе раз, думал я. Это же как выстрел стрелы. Глаза больше не появлялись, дядька позвал меня ехать, я оглянулся на то место, где были глаза, там были женщины, которые выхаживали моего батюшку. Ну, ладно, глаза и глаза, подумал я, эка невидаль. Дядька на меня как-то странно посматривал, я даже немного вспыхнул внутри себя, надо же так. И потом всю ночь, пока охраняли покой нашего обоза, думал об этих глазах и злился на себя, что есть что-то, что может меня так встревожить.

С нашими новыми друзьями я, особенно, не общался, шесть женщин и один мальчик. Мальчику только семь лет, и он больше крутился около нас. А женщины долго жили в мусульманской стране, привычка закрывать лица осталась. С мужчинами не общаются, исключением был только батюшка, они его опекали. Стол у нас был общий, основные горячие блюда готовились вечером после привала. Да, готовили и накрывали на стол женщины. Они с первого дня взяли на себя эту обязанность, и так продолжалось дальше.

Старшую звали Александра, младшую, её дочь – Елена, а остальных я даже ещё не знаю. Как только подхожу к батюшке, они сразу отходят и никогда не разговаривают. Готовят молча, на стол накрывают молча, убирают со стола молча. Охранники смеются, что из них выйдут идеальные жёны. Вот я опять подошёл к батюшке, пробую с ним разговаривать, а женщины сразу отошли и издали смотрят, что может быть мне что-нибудь нужно.

У батюшки хоть голова дергается сейчас меньше. Видно, что ему нравится наше общество, он много смеётся, но разговор с ним не идёт, он сразу начинает замыкаться и хмуриться. Но, много смотрит на меня и на дядьку, словно перебирает свою память. Долго и внимательно смотрит, потом морщится и отворачивается. А потом долго смотрит на какое-нибудь дерево или в небо, высоко запрокинув голову.

А вот глаза меня тревожат постоянно. Но, только они увидят, что я заметил взгляд, сразу исчезают. Все женщины в платках, даже рот закрыт, одни глаза. Они кушают отдельно, но, и батюшка с ними. Вот с ним они разговаривают, смеются, шутят. И батюшка с ними разговаривает. Но, как только кто-нибудь к ним подходит, разговор прекращается и женщины сразу закрывают лица платками и отходят. Вот и пообщайся с ними. Дядька только улыбается, а на мои вопросы – как же общаться и с батюшкой, и с женщинами, он отвечает, что такие болезни только время и любовь лечат.

Так оно и выходило, дней через двадцать нашего пути и нашего общения с ними, женщины уже не уходили, когда к ним подходили или я, или дядька. Даже отвечали на некоторые вопросы, которые мы им задавали, уже не отворачивались от нас и не закрывали лица. Батюшка тоже осмысленно отвечал на вопросы, правда, коротко, но, и это уже успех. Уже ходил с нами поить лошадей, вечером насыпал им зерна в мешки.

Того коня, которого он мне подарил перед лагерями, похлопывал, чистил щёткой. А один раз, когда мы переправлялись вброд через реку, вскочил на него без седла и поскакал вдоль речки, поднимая фонтаны брызг. Он был восторжен, возбуждён, смеялся и что-то кричал, подгоняя коня. Женщины вначале испугались такому его поступку, а потом стали смеяться ему в ответ, подзадоривая его и махали ему платками. Мы с дядькой даже опешили от такого взрыва чувств, переглядывались и пожимали плечами. А потом стали сами кричать и смеяться.

Я вскочил на дядькину лошадь и поскакал за отцом, тоже поднимая фонтаны брызг. Мне, конечно, было страшновато отпускать батюшку далеко от нас, мало ли что. Но, я боялся его испугать своими действиями, просто скакал по воде, не приближаясь и не отдаляясь. Батюшка остановился, повернулся ко мне и стоял, смотря на меня. Он улыбался как всегда, каким я его привык видеть ещё до этих событий. Соскочил с коня и пошёл ко мне. Я тоже соскочил с лошади, подошёл к нему и остановился.

Батюшка долго смотрел на меня, внимательно, как бы изучая, потом обнял и заплакал. Мы с лошадьми стояли по щиколотку в воде, без сапог. Когда батюшка успокоился, отстранился от меня и только сказал – как же ты вырос, сынок. Обнял меня за плечо, посмотрел на мои босые ноги и сказал, что вода холодная, нужно идти. К нам уже скакал дядька с нашими сапогами.

Он, конечно, понял, что у батюшки вернулась память. Когда подскакал к нам, соскочил с коня, и они обнялись. Их дружбе даже не сосчитать сколько лет. Ходили вместе в походы, воевали, только батюшка потом перешёл на строительство крепостей и укреплений, а дядька даже стал тысячником. В войске это очень высокий чин. В одном из боёв они попали в засаду, и дядька был сильно ранен. Когда мы раньше купались в реке, на его шрамы было страшно смотреть, всё тело исполосовано. И вот они встретились снова. Мы шли до обоза пешком, держа в поводу коней. Батюшка рассказывал, что с него, как будто камень свалился, который давил всё его сознание, его Я. А сейчас камень исчез, просто исчез. И он стал тем человеком, которого мы все знаем и любим.

Батюшка подошёл вначале к женщинам, которые радостно ему улыбались, у всех глаза на мокром месте, он их всех обнял, целовал и смотрел, как будто заново знакомился. Потом обошёл всех, кто был с обозом, они все его старые друзья, дети его друзей. Мы все были очень рады. Дядька сказал делать привал, Солнце катилось к закату, конечно, привал немного раньше, но, ничего страшного.

Пока женщины ставили казан и готовили ужин, мы занялись лошадьми, всадник всегда должен вначале ухаживать за лошадью, а потом заниматься собой. Батюшка был с нами, занятия лошадьми ему привычны с детства. Его, как и меня, в пять лет посадили на коня. Я видел, с каким удовольствием он чистит щёткой своего коня. Говорит, что теперь он будет ехать только верхом.