Сказ Домового

Интересная книга, легко читается,и точно есть о чем задуматься. Формально книга похожа на сатирическую повесть, стилизованную под фольклорную поэму. И жанр здесь не является главным, а лишь способом высказаться без оглядки. Автор использует ритм народного сказа, текст звучит не как печатный роман, а как зажигательная, но горькая импровизация рассказчика на завалинке.

Очень живое и настоящее произведение, честно. Я бы сказала, что это прям голос народа, вот реально)

Где-то я читала, что чем труднее жизнь у людей, тем больше в ней и юмора, и какой-то особой силы и по-моему, это как раз тот случай. Всё просто, без пафоса но при этом прямо в сердце. За шутками и простыми словами чувствуется и усталость, и мудрость...

Особенно круто, что в книге нет ничего громкого. Вроде бы просто сцены из жизни, но такие настоящие, что узнаешь даже своих близких. И вот в этой простоте, в этой прямоте и есть настоящая сила Сказа Домового. Он звучит так, как люди и говорят по честному.

От этой книги совсем ничего не ждала и не ожидала, даже относилась к ней подозрительно, но как же мое мнение изменилось, во время чтения. В книгах для меня важны именно человеческие истории, например, судьба Вани, который балансирует между унижением и потребностью в тепле семьи, показывает, что даже в абсурде человек ищет признания. Емеля, выросший «амбала», - это олицетворение злости и тоски, накопленной в поколениях, где радость измеряется кружкой. Каждая фигура в тексте не случайна: за смешными сценками стоят слезы и безысходность. Книга после прочтения оставляет осадок о людях, которых жалко, которые смешны, и которые, несмотря ни на что, остаются людьми.

Вот что я только что прочел? Какой-то деревенский аттракцион с хрустом щербатых зубов и запахом самосада. Каждая глава будто новый тост на сходке, где в качестве закуски подают философию в рваных лаптях. Тут Домовой ведет протоколы с печи, записывая в них формулировки уровня: «повестка дня: кто первым свалится под стол и в каком состоянии воскреснет».

Всё дышит гротеском: братья всерьез обсуждают бессмертие, одновременно роняя табак в борщ и хлеща друг друга по ребрам; отец из-за печи выносит приговоры, кашляя так, будто это не лёгкие, а гармошка; Иван же пьёт коктейль «поцелуй кочана капусты» вперемешку с «слезой комбайнера» и на полном серьезе верит, что за дальними горами люди живут по сто лет, потому что у них сигареты фильтруются Святым Духом.

Читаешь и будто садишься в сельский поезд «Серп и Молот – Дрянцы», где каждая станция названа в честь похмелья: «Горькая утрата», «Орехово-завтра» и «Кладбище имени Ваучера». Кондуктор там берёт штраф не деньгами, а цитатами из НТВ 1996 года и кусками сала. И всё это, чёрт возьми, стилистически идеально: рифмы скачут, как пьяные поросята, а нелогичность становится новым жанром - деревенский метафизический трэш))

Особый кайф представить аудиоверсию, начитанную где-то на кухне под звон стаканов и истерический смех в паузах. Там каждая строка звучит как заклинание: то заговор на похмелье, то проклятие соседу, то гимн советскому хоккею. И в этот момент понимаешь всё, назад дороги нет, ты уже прописан жителем этого дома, где даже печь смеётся над тобой.

С уважением, добровольно вписанный в сельский протокол, ошпаренный «слезой самогонного ангела» и навсегда приписанный к остановке «Бессмысленное счастье», Я.

Эта книга воспринимается не как хроника конкретных лет, а как универсальное отражение момента, когда привычный мир уходит из-под ног. Атмосфера здесь складывается не из дат и событий, а из деталей быта: запах дыма, пустая кружка, разговоры за столом, которые неожиданно превращаются в философию. За простыми сценами настоящая драма: отец, чья сила растворилась в усталости; братья, которые не умеют ни договориться, ни разойтись; соседские лица, где читается и злость, и жалость.

Сюжет в “Сказе Домового” уходит на второй план важнее то, что через реплики и смешные перебранки проступает образ целого поколения. Смех здесь часто звучит не от веселья, а от невозможности по-другому вынести происходящее. Автор словно фиксирует внутренний ритм деревни, где каждое застолье превращается в совет, а каждая ссора в способ удержать хрупкую близость.

Книга производит впечатление зеркала повседневности: в ней нет приукрашивания, но есть удивительная точность наблюдения. Читая, понимаешь, что комизм и трагизм в этой истории идут рука об руку и именно поэтому она не стареет.