Глава 7. Поймать монстра на крючок
Я слегка перекинулся за борт и открыл лицо свежему встречному ветру. Он ласково трепал мои длинные белокурые волосы. Зажмурившись, я чувствовал, как мелкие соленые капельки, поднятые ветром с поверхности моря, россыпью разбиваются о мое лицо.
– Смотри, не рухни с борта, коротышка! – услышал я голос Брамбойта.
Брамбойт Д’Беретт был на корабле одним из бывалых матросов. Маленького роста, с растрепанной бородкой неясного темного цвета, он не упускал случая отпустить какую-нибудь сальную шуточку, будь она к месту или нет. Называть меня коротышкой, несмотря на мой рост чуть выше среднего, он начал с первого дня. Сам Брамбойт был опытным китобоем, ни один кит или кашалот не ушел от него. Он всегда был первый в очереди на место за гарпунной установкой.
Но сейчас судно выполняло торговые цели, поэтому матрос немного скучал, иногда веселя команду корабля различными анекдотами или историями из жизни. Одной из его самых любимых историй, по словам остальных, была охота на большого кита-альбиноса в то время, когда Д’Беретт был молодым и ходил в море еще со старой командой. Мне уже повезло услышать этот рассказ от самого Брамбойта, и я не пожалел об этом. Брамбойт говорил свежо и вдохновленно, и слушать его было одним удовольствием. Сам рассказ был довольно страшен и трагичен, и, несмотря на то, что кит в итоге был пойман, Брамбойт лишился левой ноги почти по колено и половины товарищей по команде.
Судно «Ветроносец» являлось одним из торгово-китобойных кораблей, которые в большом количестве оседали в окрестностях Ланира. Торговля – явление стихийное, сегодня может совсем не быть товаров, а завтра все склады ломятся от достатка. Поэтому многие торговые суда во время затишья были бесполезны, зато во время наплыва товаров их не хватало. Со временем некоторые китобойные суда стали предлагать свою помощь в транспортировке, а какие-то торговцы переделали свои торговые посудины в рыболовецкие, чтобы всегда было чем заниматься. С тех пор все ланирские корабли стали многофункциональными.
Я улыбнулся и слез с борта.
– Приятно чувствовать свежий воздух! – ответил я Брамбойту.
Матрос рассмеялся.
– Если б тут не было свежего воздуха, мы бы давно стухли, – он взял меня за плечо и развернул в сторону, кивая головой на боцмана. – Хотя вот Шедард, по-моему, уже протух.
Стоящие рядом матросы тихонько загоготали, глядя на старого боцмана Шедарда Каппана, который стоял на рулевом мостике и ждал, когда сменится ветер, чтобы отдать приказ снова поднять паруса. Не считая Брамбойта, Шедард был единственным из старой команды «Ветроносца», потому что наотрез отказывался уходить в отставку. Сам он был горбатым одноглазым стариком с вечно сальными спутанными волосами цвета ряски, постоянно шаркающим по палубе в ночное время. Но, в чем надо было отдать ему должное – рука у Шедарда была крепка как в молодости, и штурвал легко слушался его, как не слушался некоторых молодых и сильных матросов.
Я был на судне матросом на полставки, и, честно говоря, для меня какой-либо особой работы не было. Помыть палубу, поднять или опустить паруса – вот, в принципе, и был весь мой ареал задач, даже подежурить на вахте мне не давали. Зато все свободное время я посвящал просмотру морских видов животных и общению с остальными матросами. Торгово-китобойное судно было не ровней обычному торговому кораблю, курсирующему между Ланиром и Акинваром – оно было немного меньше, да и половина трюма была загружена охотничьими снастями, нежели товаром – зато оно шло намного быстрее, залихватски прыгая по встречным волнам. Матросы здесь тоже были сплошь сорвиголовы, с которыми можно было чуть ли не в бой лезть.
Как ни странно, но смотреть на море с китобойного судна оказалось интересно. Между Телехией и Телехскими островами не было такого разнообразия рыб и других подводных животных – видимо, сказывалось непомерно большое количество рыбаков в морях Ланира. Здесь же мне постоянно приходилось спрашивать остальных, что за рыбы появлялись из глубины местных вод. Так я узнал о летучих рыбах, китовых акулах, кашалотах и многих других.
Однако я постоянно замечал, что как бы далеко мы ни отплывали от берега, он постоянно был виден с правого борта. Хоть легонько, на самом краю горизонта, хоть изредка исчезая на пяток-другой часов, он все равно оставался в поле зрения. Меня это немного смущало, и на четвертый день плаванья я спросил Брамбойта:
– Почему мы всегда плывем вдоль береговой линии? Неужели не проще отойти чуть дальше от моря, чтобы меньше менять курс?
– Может, и проще было бы, – согласился Брамбойт. – Когда мы выходим на охоту за китами, мы иногда отходим дальше, чем сейчас. Но есть кое-какая проблема, которую знают все моряки. Эта проблема, собственно, знатно тормозит развитие мореплавания и кораблестроения. Нет, Гавилан, это не ты, – он усмехнулся и развернулся к товарищу, который от нечего делать подошел к нам и как бы незаметно прислушивался к нашему разговору, – и не ты, Закк, хотя я уже начинаю сомневаться!
Закк смутился и отошел. Он хоть и был в команде, но устроился не так давно, поэтому заданий ему давали не сильно больше, чем мне, что и являлось причиной его безделья. Отсутствие должного опыта не позволяло ему ответить шуточкой на слова Д’Беретта, поэтому он сдался в словесной перепалке без боя.
Брамбойт снова обратился ко мне и продолжил:
– Так вот, парень, никому на суше не интересно, но всю Телехию и близлежащие острова на каком-то там отдалении окружает так называемый Тихий пояс. Тихий пояс – настоящий ужас для моряков, зашедших в его воды! По удивительному стечению обстоятельств, таких как подводные течения, климатические зоны и прочее, там никогда не дует ни малейшего ветра. Вечный штиль в безжизненных водах Тихого пояса ожидает попавшие туда корабли. Тупая тишина – вот что ждет моряков до самой их смерти!
– Но подожди! – воскликнул я. – Что такого опасного в обычном штиле? Даже сейчас мы пару раз попадали в штиль, и что? Мы переходили на весла и плыли дальше… Либо просто ждали погоды, но сейчас не об этом…
– Э-э-эх, молодежь! – крякнул Брамбойт. Он встал и пошел к ближайшей бочке с водорослевой настойкой, которая уже была наполовину распита. Настойка по вкусу была противной для неподготовленных и восхитительной для бывалых матросов. Зачерпнув кружку и отхлебнув немного, он продолжил рассказывать: – Если бы было так просто – взять весла и погнать! Нет, все намного страшнее… Тихий пояс таит в себе не только внешнюю опасность, это скорее верхушка айсберга… Кстати, айсберги ты увидишь, когда мы подплывем к территориям Орлоога. Во-о-от, – он отхлебнул еще глоток, – главная опасность – это то, кто живет в водах Тихого пояса. Опаснейшие и огромнейшие твари! Каждая длиной с три больших корабля, не меньше! Лишь единицы видели их, и хорошо, что теперь мы можем знать об этом только из старинных легенд и не заходить в Тихий пояс!
– Что это за твари такие? – удивленно спросил я.
– Наши предки назвали их властелинами морей, – ответил Брамбойт. – По легенде, эти ужасные существа жрали все, что попадало в Тихий пояс, а если пищи не было, то устраивали смертельные схватки друг с другом. Ходила былина, что паре каких-то смельчаков удавалось убить властелина морей, но мне что-то не верится в это…
– А сам-то ты видел властелина морей? – скептически спросил остановившийся у бочки с настойкой Эмиэль, матрос со стажем. Эмиэль каждое плавание не расставался со своим котом Сисселем, которого держал рядом с собой. Остальные мартосы шептались, что в опасные моменты Эмиэль держит Сисселя у своей груди, веруя в то, что кот защитит его от смертельных ударов, а сам выживет благодаря тому, что у всех котов девять жизней, а насколько было известно моряку, Сиссель не потратил еще ни одной.
– Я не видел, и слава Создателю! – ответил Брамбойт. – Зато вот Шедард видел! Тогда корабль подошел слишком близко к Тихому поясу и Шедард заметил вздымающийся плавник чудовища. Говорят, после такого-то он и ослеп на один глаз – на тот, которым увидел монстра!
– Это тебе сам Шедард рассказал? – подозрительно улыбнулся Эмиэль. – Его же хрен разговоришь!
– Я и твоего кота, если хочешь, разговорю, – весело огрызнулся Брамбойт. – Только вот тебе вряд ли понравится то, что он расскажет!
Я смотрел в противоположную от берега сторону и думал о властелинах морей. Неужели никак нельзя прорваться сквозь Тихий пояс? И что властелины морей из себя представляют? Может быть, это какие-то древние чудовища, сохранившиеся с незапамятных времен и развившиеся в нечто ужасное? Поразительно, но чем больше я путешествую, тем больше вопросов задает мне окружающий мир, и не факт, что я даже за всю свою жизнь успею ответить на них.
Все эти мысли не давали мне покоя и позднее, когда мы стали на дрейф и выбрались небольшой группой на лодке чуть поодаль от судна, чтобы наловить побольше разной рыбы. Нам и повезло, и нет одновременно – мы нарвались на большой рыбный косяк. Беда была в том, что это был косяк килек – чтобы накормить досыта всю команду, нужно было бы поймать не меньше пары сотен рыбешек. Правда, стоило отметить, что рыба чуть ли не сама кидалась на крючки, даже не требуя наживки.
Спустя час незамысловатой рыбалки под нами промелькнула какая-то огромная тень. Я судорожно схватился за свою удочку, а сидящий рядом со мной в лодке Эмиэль рассмеялся:
– Думал, властелина морей нашел? Эх, салага! Это же обычный кит!
– Здоровый довольно кит, надо сказать, – заметил Тирион, еще один матрос из команды. – Давненько мы на таких не охотились… Разворачивай, ребята, этот засранец весь косяк пожрал.
– Погоди, может, тут еще где-нибудь рыба есть, – запротестовал Эмиэль. – Того, что мы выловили, дай бог только моему коту хватит.
– Твой кот тогда станет нашим обедом, – буркнул Шедард, сидящий на корме отдельно от остальных. Он был за главного в нашей вылазке, но все это время лишь угрюмо молчал и постоянно оглядывался. – Поворачивай на запад-север-север, – он указал рукой, – там кит не проходил, а косяк имеется.
Шедард оказался прав. Здесь нам повезло гораздо больше – кроме кильки в косяке затесалась сельдь и вскоре мы, до отвала загруженные рыбой, взялись за весла и погребли обратно к нашему кораблю.
– Интересно, а властелинов морей можно поймать так же, как вы ловите китов? – задал я вопрос скорее риторический, но Эмиэль поспешил ответить на него:
– Гарпуном и сетями? Не смеши меня! Это только разозлит такого монстра, как властелина морей! Честно говоря, сам я не знаю, как их ловить, но была какая-то песня, старая, как наш мир, вот только я ее не помню… Там пелось, как ловить властелинов морей. Ну да ладно, сейчас приплывем, спроси Д’Беретта, он должен знать.
Насади огромный череп,
С силой кинь в бурлящий омут;
Лишь один, стоящий в лодке,
Вступит в бой, поймает монстра,
– неожиданно полушепотом полупропел-полупроизнес Шедард, глядя куда-то вдаль. Немного погодя, он добавил:
– Старая песня, которую пели ребята из Орлоога… Никто так и не поймал властелина…
– Конечно, никто не поймал, – прошептал мне на ухо Тирион. – Попробуй найди еще этот череп, да постой один-одинешенек в Тихом поясе… Бред какой-то, а не песня.
Я ничего не ответил. Песня действительно звучала не очень правдоподобно… Но разве гениальные идеи когда-либо звучали по-другому? Брамбойт рассказывал мне про жителей Орлоога. Это были закаленные в холоде и невзгодах люди, которые почти никогда не смеялись и не улыбались. Они пели песни, которые переходили, словно драгоценное наследство, от поколения к поколению, и эти песни всегда описывали их жизнь, суровую и неблагодарную, но вместе с тем почему-то чарующую и завораживающую, и сулящую заслуженный отдых в конце пути. Брамбойт говорил, что никогда не мог понять их песен, но признавал, что только обитатели ледяных пустынь могут оценить по достоинству поэзию Орлоога.
На корабле нас ждала вся изголодавшаяся команда во главе с капитаном, высоким плечистым мужчиной средних лет с широкой ухоженной бородой каштанового цвета. Блод Сабатиан, капитан «Ветроносца», внимательно следил за мной, как, впрочем, он следил и за всеми юнгами-новичками, работающими на судне. Я его видел довольно редко, но матросы уже успели рассказать мне, что заметить его трудно, зато сам он всегда следит за всеми, и никому не удавалось отлынивать от работы, пока капитан находился на корабле.
– Молодец, Гавилан, справляешься, – похлопал меня Блод по плечу, когда я забрался на борт и стал помогать загружать рыбу. – Если бы ты хотел остаться на «Ветроносце» навсегда, я бы не раздумывал.
– Спасибо, может, я как-нибудь подумаю, – ответил я. На самом деле, я не сильно рвался в матросы – за кажущейся свободой и постоянными путешествиями скрывается рутинная ежедневная работа, которая рано или поздно напомнит о себе через непреодолимую скуку.
Закк, стоящий неподалеку, заметно расстроился. Он хотел показать капитану, что достоин своей команды, но Сабатиан словно не обращал на него внимания. На самом деле, я отметил про себя, что Блод просто дает парню привыкнуть и постепенно освоиться. Капитан заметил расстройство Закка и, подойдя к Каппану, сказал ему на ухо:
– Закк уже довольно долго служит на судне. Пусть этим вечером он заступит за штурвал. Покажешь ему.
Шедард кивнул, но я успел застать на его лице мимолетное легкое раздражение. Боцман не очень-то жаловал, когда кто-то другой кроме него вставал за штурвал «Ветроносца». Однако старик понимал, что рано или поздно его не станет, а молодежь кто-то должен обучать, поэтому пусть лучше он воспитает юнг так, как сам считает нужным.
Шедард подошел к Закку и, ткнув его в локоть, коротко произнес:
– Сегодня вечером ты за штурвалом. Не проворонь.
Лицо Закка мгновенно засияло. Наверное, он давно ждал этого момента, чего не скажешь о боцмане. Я усмехнулся и продолжил грузить рыбу, которую носили в камбуз к нашему корабельному коку.
Вечером я снова стоял у борта и смотрел на закат, который красиво, несколькими разноцветными уровнями, отражался в плещущейся воде. Рядом со мной стоял Брамбойт, деловито набивая свою трубку манговым табаком. Дул спокойный пассат, идеальный для парусного хода корабля. На корме, прямо за штурвалом, стоял воодушевленный Закк, которого наставлял Шедард, немногословно, короткими и точными жестами указывая все особенности управления кораблем.
– И все-таки, правда или нет то, что говорится в песне? – уточнял я у Брамбойта.
– Конечно, правда! – ни секунды не сомневаясь, отвечал моряк. – Если уж сам Шедард Каппан поет такие песни, а он, знаешь, не любит глупых вымыслов.
– Он сказал, что эту песню пели в Орлооге, – поправил я.
– Не в Орлооге, – отрезал Брамбойт. – Орлоог далеко на суше, туда мы никогда не забредали. Не, по всему берегу разбросано множество рыбацких поселков и деревушек, вот там такие песни и поют.
Он с силой затянулся ароматным дымом табака.
– А в таких деревушках тем более не любят шутить про море, – продолжил Д’Беретт. Я посмотрел на лицо матроса, оно было целиком и полностью серьезным, без тени улыбки, которая обычно не слезала с лица Брамбойта. – До того, как я познакомился с Шедардом, он действительно плавал вместе с какими-то орлоогцами. Может, после этого он стал таким хмурым.
– Почему ты называешь их орлоогцами? – спросил я. – Разве можно отличить людей деревни одного полиса от другого?
– Ты же сам недавно с Акинвара, – приподнял бровь Брамбойт. – Ты же не будешь отрицать, что там другая культура? Вот и у деревень близ Орлоога своя, особенная, культура. Таких ни с кем не спутаешь.
Я подумал, вспоминая акинварцев, и замолчал. Заодно я вспомнил и энтеррские деревни. Даже они отличались от деревень, стоящих в районе владений Верселлии с Пироградом, или того же Ланира. Интересно, каково жить на юге Телехии? Насколько я слышал, южнее Орлоогских территорий ничего нет, но правда ли это? Тот же Энтеррский лес с юга закрывали высокие, неприступные горы, которые вместе с Дадал’Треваром, городом эльфов, окруженным магическим куполом, создавали надежную защиту от чересчур любознательных путешественников. Со стороны же Орлоога ничего не было – по крайней мере, я так читал. Я решил узнать, что находится на самом юге Телехии – морской берег или все-таки еще какая-то страна.
– Ау, парень, – Брамбойт потряс меня за плечо. – Ты чего-то совсем заснул. Иди-ка уже в каюту, завтра будет новый день, еще успеем наболтаться.
Я послушался его совета и ушел в каюту. Для матросов она была общей, все спали кто где – в гамаках, на тюфяках, особенно наглые (или заслужившие уважение матросы, что, в принципе, на «Ветроносце» было одним и тем же) урвали себе грубо сколоченные кровати, прибитые к полу, с какими-никакими матрасами.
Я нашел незанятый гамак и завалился в него. Все свои вещи я держал у капитана в его личной каюте, поэтому переживать за то, все ли на месте, не было смысла. Да и некому было воровать, с учетом того, что некуда было бы убежать от правосудия. Едва спина ощутила упругую, натянутую сетку гамака, как я сразу же уснул крепким сном.
Где-то вдали раздался звон. Я нехотя повернулся на другой бок, пытаясь устроиться поуютнее. Звон становился все громче и громче. Наконец, осознав, что это мне не снится, я вскочил на ноги. Рядом со мной вставали другие моряки.
Кто-то бил рынду, обозначая тревогу. Когда все выскочили на палубу, оказалось, что тревогу поднял Закк, стоявший у штурвала. Несмотря на то, что была поздняя ночь, и лишь луны освещали наш корабль, мы видели, что лицо Закка было страшно перекошено от ужаса. Даже когда капитан вышел из своей каюты, он все не переставал бить.
– Что случилось?! – недовольно крикнул Сабатиан Закку. Тот заметил капитана и замер в оцепенении.
– Что произошло, юнга?! – повторил свой вопрос Блод, на этот раз громче и сердитее. – Впередсмотрящий, какие-то проблемы?! – закричал он в сторону верхушки грот-мачты.
– Никаких, капитан! – раздался оттуда голос. – С самого вечера только море кругом. Было замечено лишь два судна, типа нашего, в остальном все тихо! Не понимаю, почему тревога!
Блод Сабатиан сплюнул от нарастающего раздражения и пошел к Закку. Следом за ним пошел, шаркая каблуками сапог, Шедард. Остальные стояли и ждали.
Блод подошел к юнге у штурвала и тронул его за плечо.
– Повторяю, еще раз, – произнес он уже спокойным голосом. – Что случилось, юнга? Почему ты поднял тревогу посреди ночи?
Закк взглянул на Блода ошалелыми глазами. Блод не мог этого не заметить.
– Чего ты дрожишь? Увидел что-то страшное в темноте? Не бойся, здесь, в море, мы сами – страшная сила.
– К-к-корабль н-н-не п-п-плыв-в-вет, – наконец дрожащим голосом ответил Закку. – Я направлял корабль по к-к-урсу, см-м-мотрел на компас, а п-п-потом в-в-вдруг… – он замолчал.
– Что потом? – переспросил капитан. – Что потом случилось, Закк?
– П-п-потом в-в-ветер утих… В-в-внезапно…
Брамбойт, услышав последние слова Закка, бросился к краю борта. Блод тем временем отвечал своему юнге:
– Ничего страшного, ветер иногда может перестать. Это просто штиль, обычный ночной штиль, обычное явление.
– Капитан! – я услышал голос Брамбойта. – Поверхность моря абсолютно ровная, волн вообще нет!
На корабле повисла гробовая тишина.
– А что такого в том, что волн нет? – спросил я у стоящего рядом Эмиэля, который держал на руках кота и медленно поглаживал его. – Сейчас же штиль.
– Понимаешь, Гавилан, – ответил Эмиэль и судорожно сглотнул, – даже в штиль есть хоть какие-нибудь волны. Покачивающийся корабль, течения верхних вод, движение рыб, да хоть даже легкий секундный порыв – что-нибудь да создаст волну. Если же в море совершенно нет ни одной волны, это может означать только одно…
Шедард подошел к Закку и выхватил у него компас размером с ладонь. Покрутившись с ним в руках, он раздраженно бросил компас на палубу и разбил его.
– Компас сломался! – прокричал он в гневе. – Мы всю ночь шли по неверному курсу!
– Так, команда! – Блод поднялся во весь свой рост. С трудом удерживая волнение, он произнес: – Всем держать себя в руках! «Ветроносец» и не из таких передряг выбирался. Надеюсь, вы все понимаете, где мы сейчас находимся. Призываю всех ближайшее время использовать свои способности в полной мере. – Заметив в толпе мое все еще недоумевающее лицо, он добавил: – Для тех, кто все еще не понял, куда мы заплыли – мы в Тихом поясе.
Блод замолчал. Тишину нарушило легкое всхлипывание Закка.
– Может, мы все еще можем взяться за весла и выбраться? – предположил я. – Наверняка мы заплыли не слишком далеко.
– Глупый мальчишка! – прохрипел Шедард. Сабастиан покачал головой.
– Нельзя, – ответил он. – Во-первых, мы могли достаточно далеко заплыть по инерции. Во-вторых, даже если мы у края Тихого пояса, спускать весла опасно – лишний шум привлечет властелинов морей. Да и вообще, не факт, что мы их уже не привлекли…
Команда корабля слегка зашумела, обсуждая, что можно сделать. Брамбойт выступил вперед.
– Шедард, ты же плавал с орлоогцами! – сказал он боцману. – Ты наверняка можешь знать, что делать в такой ситуации.
– Мы никогда не заплывали в Тихий пояс! – процедил сквозь зубы Каппан и топнул ногой. – В Орлооге любят сражения с опасными чудищами, но ребята там отнюдь не глупцы!
– Но ведь ту песню они как-то сочинили! – возразил Брамбойт. – Значит, были случаи сражений с властелинами морей.
– Капитан! – послышался сверху крик впередсмотрящего. – Надеюсь, мне просто показалось, потому что сейчас ночь… Но, кажется, под нами какая-то большая тень.
– Спускайся! – ответил ему Блод и повернулся к команде. – Всем взяться за оружие! – скомандовал он. – Эмиэль, Брамбойт, Баргз, Тридус – с Закком ожидают на корме! Зайдан, Тирион, Локке – на носу! В центре Шедард, Скуолл, Клойд, Субан, Гавилан! Остальные распределяются равномерно вдоль бортов и следят за любым движением воды! Что такое, Гавилан? – спросил он меня, когда я подошел к нему.
– Мои вещи, – ответил я.
Блод почему-то удивился.
– Зачем тебе? – спросил он. – Сейчас тебе нужно лишь оружие.
– Там и есть мое оружие, – сказал я. Блод удивился еще сильнее.
– Да? Странно, я думал, у тебя только разные инструменты и всякие алхимические штучки. Ладно, пойдем.
Народ засуетился, собирая оружие. У матросов боеприпасы всегда были общие, поэтому каждый выхватывал первое, что попалось – саблю, меч, примитивный пистоль. Когда я проходил мимо Эмиэля, тот бережно укутывал кота внутри своей куртки, располагая его у груди. Сиссель безразлично созерцал окружающих его людей, и лишь слегка заволновался, когда Эмиэль наконец застегнул куртку.
В каюте капитана горел тусклый свет масляной лампы. Убранство не отличалось от командной каюты по удобству, но было значительно лучше по функциональности – по всему периметру стен висели карты, оружия, сертификаты на охоту. В углу расположился пухлый письменный стол, а напротив него стоял большой сундук, к которому и направился Блод. Открыв его своим ключом, капитан вытащил оттуда массивный сверток и протянул его мне. Я поспешно стал экипироваться. Глядя на мое переодевание, Сабатиан восхищенно ахнул.
– Почему ты приходил устраиваться на корабль в повседневной одежде? – спросил он. – Таких вещей даже у меня нет. Если ты настолько хорош в бою, насколько хорошо выглядит твоя амуниция, то я бы без вопросов нанял бы тебя в качестве охранника.
– Но быть юнгой намного интереснее, – ответил я, шнуруя дублет. – А что-то защитить я в любой ситуации смог бы.
– Не будь столь оптимистичен, – возразил Блод. – Конечно, ты можешь быть хорошим воином, но всегда может найтись воин искуснее тебя. Сейчас нас будет ждать нечто, с чем никто из нас не сталкивался. Постарайся трезво расценивать свои силы, – он прокашлялся. – Я уже терял людей, которые слишком легко относились к жизни.
Я кивнул и закрепил глефы на руках. Пока что они еще были сложены, но я в любой момент мог их развернуть. Признаться честно, в какой-то степени мне хотелось встретиться с властелином морей и сразиться с ним. Не каждому выпадает такой случай.
– Если ты думаешь, что не каждому выпадает случай встретить властелина морей, – словно бы прочитал мои мысли Сабатиан, – то не забывай, что никто и не стремится оказаться в Тихом поясе, потому что вероятность остаться в живых крайне мала. А теперь пошли, – он направился к выходу. – Занимай свою позицию. Помни – на корабле ты в моей команде, и я – твой капитан.
Сабатиан был убежденным реалистом, и никогда не говорил о чем-то сверхъестественном. Даже вдохновляя людей, он обещал им то, что должно было бы произойти, и не сулил им ничего несбыточного. Иными словами, Блод никогда не выходил за рамки окружающего мира.
Вот и теперь, когда команда распределилась по судну, а Сабатиан стоял на капитанском мостике, можно было заметить, как он немного нервничает. Наверняка он догадывается, что вся команда точно не выживет после встречи с властелином моря, если они вообще выберутся из Тихого пояса. Надеяться на лучшее не входило в его привычку.
Я огляделся. Рядом со мной стояли Субан, Клойд и Скуолл, трое самых что ни на есть обычных матросов, которые ежедневно занимаются парусами, уборкой палубы, а также перетаскиванием товаров и китовых туш, не привлекая к себе лишнего внимания, а по вечерам опрокидывают пару-тройку кружек рома или водорослевой настойки. Клойд стоял, держа цвайхандер одной рукой, Скуолл имел при себе сразу и меч, и пистоль, а Субану достался невзрачный кинжал, хотя по нему было явно видно, что он был не прочь применить в бою голые кулаки.
Чуть подальше стоял Шеддард, одной рукой опираясь о грот-мачту, а второй держа саблю, у которой сторона, противоположная лезвию, по всей длине была усилена висящими тяжелыми медными кольцами. Для чего они были нужны, я не знал, но боцману, судя по сосредоточенному взгляду, направленному на линию горизонта, было виднее.
Я взглянул на небо. Сейчас нас освещали обе луны. Было начало разопряда, первого осеннего месяца, и Мачеха росла, превалируя над Падчерицей. Неудивительно, что мы попали в передрягу именно в это время. Хорошо еще, что это не случилось прямо в ночь Мачехи.
Все молчали, прислушиваясь к каждому случайному шороху. Ни единого всплеска не было слышно – ведь не было ни намека на волну – и это придавало нашему ожиданию паники. В любую секунду из воды мог появиться властелин моря. А мог бы, наверное, и не появиться, поглотив корабль целиком прямо снизу.
Так мы стояли часа два, и ничего не произошло. Многие уже расслабились. Только Шедард по-прежнему упрямо глядел вдаль, сжимая свою саблю, да капитан стоял, расправив плечи и оглядывая нас и наше судно, время от времени вздыхая полной грудью.
Начало светать. Солнце медленно, степенно появлялось из-за горизонта. При этом оно будто слегка рябило. Возможно, что-то еще было такого в Тихом поясе кроме отсутствия ветра. Возможно, какая-то аномалия в воздухе и была причиной всего этого…
Но задуматься об этом мне не пришлось, так как корабль внезапно что-то тряхнуло снизу. Раздался грохот завалившихся ящиков и бочек в трюме.
– Всем быть наготове! – приказал Блод. – Все, кто у бортов – видно что-нибудь?
– Нет, – раздались вокруг голоса. – Ничего не поменялось.
Я увидел волны, разошедшиеся от нашего корабля после встряски. Они быстро растворялись вокруг судна, и почти сразу исчезли. Снова повисла тишина.
– Сколько уже можно ждать, – пробурчал Субан. – Я не могу столько терпеть. Прямо хоть сейчас ныряй и дерись с этим чудищем.
Шедард гневно посмотрел на Субана. Тот сразу замолчал, едва поймав на себе взгляд боцмана.
Прошла минута полного сосредоточения. Снова корабль приподнялся над уровнем моря. Затрещала обшивка, никогда прежде не испытывавшая подобные нагрузки. Мгновение спустя судно рухнуло на воду, подняв большую волну с брызгами. Некоторые моряки не удержались и распластались на палубе.
– Понятие не имею, что там делается, но кажется, будто властелин морей пытается позвать сюда сородичей, – пробормотал я.
Шедард сердито взглянул на меня, но ответил:
– Сомнительно. Властелины морей, как говорят в легендах, не дружат друг с другом.
Спереди, прямо перед носом корабля, раздалось шипение, и вода фонтаном взмыла вверх, окутав и нас солеными брызгами. Фонтанирующая вода спала, обнажив темно-лиловый столп…
– Батюшки, – только Тирион смог произнести что-то из всей команды корабля.
Все заворожено глядели на столп. Сначала он просто выглядел огромным цельным цилиндром, но потом этот самый цилиндр распростер плавники, усики и какие-то ложноножки.
– Всем имеющим пистоли, прицелиться! – пришел в себя Блод. – Стрелять только по команде!
– Вот он какой, властелин, – тихо произнес Клойд. Он с содроганием смотрел на гигантского монстра.
Из воды торчала темная фиолетовая голова властелина морей. По всей поверхности были словно бы случайно расположены различные конечности, множество глаз беспорядочно вертели зрачками в разные стороны так, что невозможно было определить, куда было направлено внимание чудища, если оно вообще имело хоть какое-то направление. Единственное, что точно было на своем месте – большая пасть, которую монстр держал чуть приоткрытой. Из широкой зияющей глотки скалились несколько рядов длинных и тонких зубов. Властелин морей, по-видимому, изучал наше судно, при этом не издавая ни малейшего звука.
– Пли! – прокричал капитан. Матросы, имеющие пистоли, разом выстрелили. Кому-то не хватило дальности, кому-то меткости, но все же несколько пуль достигло цели. Снаряды ударились в голову властелина морей, проделав небольшие отверстия. Тотчас же от ран чудища пошел ужасный смрад, сравнимый разве что с давным-давно протухшей пищей. Властелин морей зарокотал и откинулся назад, нырнув в море практически беззвучно. Вслед за головой в глубокие воды Тихого пояса отправилось остальное тело. Оно выходило из воды и кольцом заворачивало вглубь. Судя по времени, которое ушло чудищу на это действие, длины оно было необыкновенной – действительно, длиной в тройку-четверку кораблей, как говорил Брамбойт, не меньше.
– Что-то не похоже было, что мы его ранили, – сказал кто-то из моряков. – Больше смахивает на то, что его просто-напросто разозлили.
– Я не думаю, что мы его хоть как-то раним, – ответил Сабатиан. – Но я надеюсь хотя бы отвадить его от корабля.
– Смотрите! – прокричал один из матросов, стоящих на левом борту. – Он выплыл на поверхность!
Все повернули головы туда, куда указывал матрос. С той стороны, достаточно далеко от нас, торчала голова властелина морей.
– Неужели спугнули? – удивленно произнес Субан.