Buch lesen: «Эффект»
– Клянёшься ли ты и далее думать и придумывать про свой город, до тех пор пока не впадёшь в полный маразм, а может быть, и далее?
– А куда мне деваться? Конечно, клянусь, – сказал я и раскрыл рукопись.
Аркадий и Борис Стругацкие. «Хромая судьба»
Серия «Шепчущий в темноте»
Роман в стиле киберпанк
© А. Лонс, 2023
© Интернациональный Союз писателей, 2023
От автора
Книгу, которую вы сейчас держите в руках, можно воспринимать как продолжение романа «Тёмный флешбэк» и – в какой-то степени – вторых линий «Разрыва легенды» и «Привратника мифа».
Здесь чистая научная фантастика. Сайенс-фикшн. Давно хотелось рассказать о технократическом городе иной реальности, где оказался главный герой «Тёмного флешбэка». О городе, где всем управляют технологии и искусственный интеллект. Вообще-то ничего принципиально нового здесь нет. Таких романов уже много, даже – слишком много. Но мне почему-то показалось, что я смогу сказать нечто своё. Я был очень увлечён этой идеей и всем о ней рассказывал. Даже больше, чем нужно. Прокопался почти три месяца, всю осень, и где-то в начале зимы разослал на бета-тестирование первый черновик. Почти все бета-тестеры уже ответили (кто не ответил – не переживайте), да и сам я перечитал свою писанину свежими глазами. Пришёл в ужас. Первый черновик показался жутким. Недели две старался довести текст до ума, исправлял опечатки и неточности, дописывал, выкидывал и переписывал корявые фразы. Много всего выкинул и переделал заново. Тут нет ничего особенного, обычная работа над текстом.
Если отзывы бета-тестеров свести воедино и формализовать замечания, получится что-то вроде:
– что такое аугментация?
– затянут рассказ о Городе и жизни в нём, главу надо сократить минимум вдвое;
– мало сказано о Городе и жизни в нём, требуются дополнительные разъяснения;
– главный герой слишком циничен и жесток, не вызывает никакой симпатии, какой-то отмороженный мразный тип;
– главный герой излишне человеколюбив, чрезмерно отзывчив и добр, сентиментален до соплей, в таком обществе и на такой должности он смотрится неестественно;
– слишком много жестоких сцен и насилия, неприятно читать;
– недостаточно острых моментов, слишком гладко и спокойно;
– много лишних технических описаний;
– недостаточно подробно прописаны технологии этого мира;
– много секса;
– мало секса;
– книга получилась очень длинной, сейчас такие не любят;
– книга недостаточна по объёму, слишком быстро читается и скоро заканчивается.
И дальше – примерно в том же стиле.
Что хочу сказать: поскольку всех сделать довольными и счастливыми не получалось, ограничился своими собственными представлениями о прекрасном. Убрал и исправил откровенные ошибки и неточности. Добавил пропущенное. Сократил длинноты и затянутости. Непонятные слова снабдил сносками.
С уважением, Александр Лонс
Глава 1
Шеф
Шеф казался не то чтобы недовольным, скорее – озадаченным. Обстоятельный мужчина выше среднего роста и нормального телосложения, с густыми тёмными прямыми волосами ёжиком. Обычно выглядел лет на сорок. В одежде консервативен и всегда предпочитал костюмы одного стиля. Классическую серую пару, белую рубашку и отливающий сталью галстук. Узкое лицо украшали прямой нос и тонкие губы в дополнение к серым ироничным глазам. Но сегодня Майк Скиннер был несколько раздражён и никакой иронии не выказывал. Сидел слегка насупившись, весь обвешанный виртуальными окнами. Нередкое его состояние.
– Вот, смотри, что у нас тут получается. – Шеф выбрал одно из виртокон, смял его в информационный пакет и перекинул мне. Я же сразу вывел его на коммуникатор. – Что скажешь?
Я ничего не сказал, пока не просмотрел материал. Отчёт безымянного номерного агента, внедрённого в крупную уличную банду. Рядовой скучный документ. Ничего примечательного. Проглядел текст по диагонали и поднял глаза на шефа.
– Кто писал? – кивнул я на раскрытую страницу.
– Как кто? Агент мой. Рядовой осведомитель.
– Ну и? Вообще-то, я перекусить собирался.
– Да успеешь ты в свою кафешку, – не отставал шеф. – Ничего странного не замечаешь?
– А чего тут замечать? – пожал плечами я. – Стандартный отчёт. Ты пачками такие получаешь.
– Получаю. Но не такие. Внимательнее читай.
Шеф любил выдавать новые задания по утрам, чем явно гордился. Он полагал, что если озадачить сотрудника утром, то он, сотрудник (я в данном случае) будет весь этот день мотивированно трудиться на благо полученного задания. Спорный тезис, но таков мой начальник и другим уже не станет.
Однажды удалось услышать отзывы о Майке Скиннере как об одном из самых высокооплачиваемых и, несомненно, наиболее молодых администраторов. Да ещё и самом удачливом, что ли. Если верить тому, что о нём рассказывали, он мог стать очень эффективным руководителем в Администрации Города. Но не стал пока. Надеюсь, что и не станет. Если полагаться на слухи и личные наблюдения, в нём имелось много такого, что мешало всегда оставаться везунчиком и не позволяло пробиться в более высокие эшелоны власти.
Читать документ полностью не хотелось, поэтому я просто озвучил первое ощущение, что возникло где-то на уровне интуиции. С шефом мы были накоротке и поддерживали ровные, почти приятельские отношения. Но я старался не забывать о субординации, что Майк высоко ценил. Нетипично вообще-то. Только вот иногда он включал начальника и превращался в бескомпромиссного, занудного администратора.
– Ну разве что слишком художественно написано, – заявил я, схлопывая документ. – Будто не серийный отчёт мелкого агента, а литературный рассказ или эссе.
– Вот! Увидел, значит.
– Может, у него стиль такой? Он кто?
– В том-то и дело, что никто. Обычный гопник, которого наши ребята поймали на горячем и предложили альтернативу: суд и наказание или работу на администрацию.
– И он выбрал работу, – утвердительно произнёс я.
– Да. Но! Никакими литературными талантами он никогда не блистал. От слова «совсем». Даже графоманией не мучился. Более того, не имел к тому ни желания, ни возможности, ни склонности. Вообще ничего.
– И что? Подумаешь, наговорил под запись, пропустил через пару фильтров, а на выходе получил вот это. Потом сохранил в виде текста. Кстати, почему ты о нём говоришь в прошедшем времени?
– А вот поэтому. – Шеф перебросил ещё один пакет. – Глянь-ка.
На сей раз там оказалась подборка изображений. На них в разных ракурсах запечатлели чей-то труп. О том, что именно труп, я догадался далеко не сразу. Судя по снимкам, кого-то намотали на гусеницу действующего дорожного бетоноукладчика.
– Это он. По ДНК опознали.
– Ну, раз опознали, делать нам уже нечего. Теперь-то что? – без особого интереса спросил я.
– Теперь разбираться будем. Отчёт, что ты видел, – его последний. Все предыдущие он готовил так, как ты и предполагал. Наговаривал под запись, пропускал через фильтр, чтобы убрать нецензурные словечки и индивидуальные особенности речи, а потом сохранял в виде тусклого текста. Всё! Никакой литературщины и близко не было, получался типичный канцелярит. По-моему, он и читать-то не умел, не то что писать.
«Вот ведь мне задачка, – думал я. – Придётся вникать в психологию какого-то неграмотного гопника, да ещё и убитого к тому же. Не поговоришь с ним. Надо будет как-то выкручиваться».
Пока я об этом размышлял, вдруг сообразил, что пропустил какие-то слова шефа.
– Он что, совсем неграмотный? – спросил я, чтобы смягчить неловкий момент.
– Похоже на то. Обычное дело. Сейчас досье перекину, ознакомишься, когда время будет. Но не тяни. К вечеру хотелось бы получить аргументированные соображения.
– А может, у него имелась врождённая склонность к художественной речи? – спросил я, сохранив досье в защищённый сектор коммуникатора.
– Да не было у него такой склонности, – с явным раздражением возразил шеф. – Ты что, не слушал меня? Он и пары слов связать не мог.
– В какой банде работал?
– У «Зверей». На подозрении у меня три группировки: «Звери», где он всегда состоял, «Ящерицы», в главном борделе которых любил развлекаться, и «Бригада Бесконечного проспекта», с кем иногда катался.
– Каким-нибудь байкером был? Тогда никаких шансов, – заметил я. – «Звери» утечек не любят, они их не допускают и не прощают. Со стукачами у них разговор короткий. У «Ящериц» полегче, но ненамного. Разве что на общедоступное видео запишут, как превращают своего очередного врага в фарш.
– Это как раз понятно, – спокойно согласился Майк. – Только есть тут одна закавыка. Странность одна есть. Имеются основания полагать, что последний отчёт не он писал.
– А кто? Зачем такие сложности? И потом, он, не он – какая разница, если его уже пришили?
– Хорошие вопросы задаёшь. По существу. Но самое интересное – знаешь что? Примерно в одно время от всех агентов, внедрённых в другие банды, пришли вот такие же литературные отчёты. Стиль очень похож. Чего раньше, как ты понимаешь, не наблюдалось.
– Последний отчёт. Он когда пришёл? – решил уточнить я.
– Вчера вечером.
Пока я осмысливал слова шефа, он хлопнул ладонью по столу и добавил:
– Короче! Тебе поручается выяснить, каким образом спалился мой агент, кто его слил. Обстоятельства и подробности гибели можно не уточнять, и так всё ясно. Но если узнаешь частности, зафиксируй и передай мне. И вот ещё что – обязательно узнай, почему и как именно его разоблачили. Подозреваю, что под ударом вся агентурная сеть. В других бандах моим людям может грозить опасность. Пока дал команду всем затаиться, но так долго продолжаться не может. Сейчас стало известно следующее…
Потом сравнительно долго и скучно шеф делился со мной своими сакральными знаниями. Да уж, весёленькое дельце мне предстоит.
«Вот какого дьявола ты это говоришь сейчас, а не после обеда? – думал я, слушая сентенции начальника. – Чего тут такого экстренного? Из-за чего я должен терпеть голод и слушать бурчание в животе?»
– Это официальное задание? – на всякий случай уточнил я уже вслух.
– Теперь – да, официальное. Один не справишься, можешь подружку свою привлечь. Она же у нас модератор с богатым боевым прошлым? Ну и славно. Если понимать её обязанности в расширенном ключе, то нормально впишется.
– Мои полномочия?
– Тебе должностных мало? – удивился Скиннер.
– Может быть недостаточно, – конкретизировал я. – Придётся, как я понимаю, разговаривать с самыми разными людьми и нелюдями. Потребуется расширение ответственности.
– Делай что хочешь, только выполни то, что я просил. И ещё одно. Постарайся обойтись без случайных трупов, увечий и серьёзного материального ущерба. Мне уже надоело тебя всякий раз отмазывать. Так, на этом всё. Можешь быть свободен, – не особо деликатно закончил разговор шеф.
«Ага, это ты сейчас такой сговорчивый, – думал я, двигаясь к лифтам. – А как начну действовать своими методами, сразу наезжать начнёшь».
Вот же чёрт, а так надеялся на тихий месяц. На спокойные денёчки настроился. Но здесь, в Городе, никогда не знаешь, что тебя ожидает в следующую минуту.
После разговора с шефом ощущение голода резко усилилось. От нервов, что ли? Тогда плохо, надо бы провериться на колебания сахара в крови. Уже хотел устроить себе быстрый ланч в офисе, но потом резко передумал. Отправился в Город, чтобы перекусить там. А шеф, зараза такая, знал, что я в кафе поеду. Догадывался. Просчитал ситуацию. Питаться в нашем офисном буфете, или «конференц-кафе», как он назывался официально, категорически расхотелось. Сплошь знакомые морды. Ещё подсядет кто-нибудь из коллег, вопросами замучает, а у меня настроения нет.
Я вышел в лифтовый холл и почти сразу поймал свободную кабину. Повезло! Вниз, вниз, на парковку. Пока спускался, принялся разглядывать отражение в зеркальной стене лифта. Оттуда на меня смотрел немного помятый тридцатипятилетний субъект в одежде горожанина среднего достатка. Да и вообще весь какой-то средний. Средний рост, средний вес и средняя внешность. Тёмные старомодные очки-хамелеоны и серый костюм. Да, я люблю несовременную одежду, и мне плевать на мнение других. Вместо рубашки – чёрная футболка. Небольшая декоративная небритость позволяла прибегать к услугам триммера не чаще раза в сутки. Обычно в зеркале человек сам себе кажется моложе, а как увидит собственное изображение где-нибудь в другом месте, принимается ругать фотографа, освещение, ракурс и времена года. Наверняка именно это и называется средним классом. Как бы там ни было, но я – всего лишь средний человек. И в этом моё главное преимущество. Средний человек при моей профессии – это всегда удобно, потому что он – такой же, как все. А значит, ничем от них не отличается, из толпы не выделяется. Что бы я ни делал, я – человек-невидимка. Интересно, что нашла во мне моя девушка?
Пока спускался, вызвал машину. Новая, никак к ней не привыкну. Старую и заслуженную пришлось сдать на утилизацию. До сих пор так жалко, что просто сил нет. Но она никуда уже не годилась. Побилась, поцарапалась, сделалась немодной, не соответствовала текущим стандартам, и власти подняли налог на её содержание. Её обслуживание и поддержка съедали слишком много денег. Был момент, подумывал флаер купить, но быстро передумал. Дорого. Ничего, пока по дорожкам поезжу. Но что я сразу же сделал, так это перенёс на свежую машину прежний бортовой искин1 и адаптировал его к новому железу.
На стоянке ощущались обычные для этого времени сутолока и теснота. Свободных мест почти не было, но моя машина уже ждала у самых дверей лифта. Я забрался в прохладное нутро автомобиля и с наслаждением откинулся на спинку кресла. Ехать предстояло минут тридцать, можно и полученное досье прочитать.
– Куда едем? – спросил автомобиль женским голосом. Это уже моя привычка – свой искин я всегда предпочитал считать существом женского пола. Интересно, что бы сказал на это старина Фрейд?
– Едем обедать. Куда обычно, – буркнул я и тут же спохватился, что не назвал точного места. Но машина всё просчитала верно. Выбрала один из привычных, часто посещаемых мною городских адресов.
Глава 2
Это можно пропустить
Это можно пропустить. Если вы и так всё знаете, и вам уже скучно и грустно, можете не читать данную главу. Вреда не будет. Здесь – лишь несколько абзацев о себе и об этом мире, чтобы лишних вопросов не возникало.
Я – Алекс Крейтон, штатный детектив локального домена. Так в мире, где я теперь живу, именуют наименьшее административное подразделение. Всего в Городе насчитывалось девять основных доменов, мой – Юго-западный, или Девятый, как его иногда называли.
В теперешней реальности мне удалось оказаться совсем не случайно. Там, где родился и вырос, я трудился частным сыщиком, а сюда просто сбежал. Там случился ряд взаимосвязанных событий, которые начисто изменили мой родной мир и сделали его неузнаваемым. А главное – крайне неудобным для проживания. Оставшиеся жители предпочитали не вспоминать о прошлом, а когда нельзя было промолчать, говорили: «всем известные события» или «после всем известных событий».
В результате, после всем известных событий, радикально изменилась не только общественно-политическая формация, но и климат вместе с природой. Многие умерли, а для оставшихся в живых всё стало другим навсегда. К власти пришло несколько спецслужб, которые постоянно интриговали и конкурировали между собой. Верховная власть принадлежала выборному Председателю, время от времени сменяемому. Прочие командные структуры оставались на плаву за счёт ловкости и удачливости отдельных руководителей и их команд.
Такое положение вещей устраивало если и не почти каждого, то очень многих. Создавало необыкновенно питательную среду для самых разных как подпольных, так и вполне легальных группировок – организаций, что понимали закон так, как им казалось удобным, с выгодой для себя. Ситуация позволяла активно работать и зарабатывать разнообразным юридическим лицам, начиная от транснациональных корпораций и обширных негосударственных формирований, заканчивая наёмными убийцами-индивидуалами и частными детективами-одиночками.
Таким вот сыщиком-одиночкой я там и работал.
Выбору профессии на моей родине способствовало два смежных обстоятельства.
Во-первых, ещё с юности я обнаружил у себя способность иногда проваливаться в другой мир, который казался чудесным и невероятно привлекательным. Постепенно я увеличивал периоды нахождения в этом мире, за что поплатился стойким неврозом, который потом серьёзно лечил. Со временем стало понятно, что я такой не один. Нас много, но в процентном отношении – всё-таки мало, и это давало ряд бесценных преимуществ, разных возможностей, которые можно обращать себе на пользу.
Во-вторых, превращению в частного детектива способствовали знакомства юности. Старинные приятели. Первоначально мы, все четверо, учились в одной Академии изобразительных искусств и дизайна, но никто из нас не стал ни художником, ни дизайнером. Один сделался успешным адвокатом, второй – владельцем процветающей психиатрической клиники, а третий – удачливым полицейским начальником. Вернее, начальником отдела Службы информационной безопасности – самой влиятельной и деятельной из спецслужб. Лишь один я не сделал блестящей карьеры. Выбрал беспокойную профессию частного сыщика. Вернее, это профессия меня выбрала2.
Сначала, после окончания Академии, удалось найти работу в небольшом дизайнерском агентстве. Там все интриговали против всех, а начальник постоянно давил на мозги, стараясь вытянуть побольше, а заплатить поменьше.
Никаких перспектив у меня там не просматривалось, но зарплата позволяла оплачивать питание, жильё и нехитрые холостяцкие радости. Я уже всерьёз подумывал, что до старости вот так и проторчу рядовым дизайнером-оформителем. Помог случай. Один из наших художников вдруг пропал, утащив с собой все коллективные наработки. Я нашёл предателя и приволок к начальнику на расправу. Затем последовал другой похожий случай, потом ещё. Поползли слухи. Ко мне начали обращаться, а за услуги я стал брать соответствующую плату. В какой-то момент начальник открыто высказал неодобрение и возмущение. Потребовал, чтобы я выбрал что-то одно. Я выбрал – открыл детективное агентство, где оставался единственным сотрудником.
Агентств такого рода существовало множество. Закон о частной инициативе открывал широчайшие пути для бизнеса. Главное – получить патент на избранную деятельность и не нарушать текущего законодательства. Правда, у большинства подобных агентств существовали особенности. Одни специализировались на супружеских изменах. Другие – на бытовых конфликтах. Третьи – на нарушениях права частной собственности. Четвёртые – на оскорблениях и обвинениях в диффамации. Моим бизнесом стал розыск пропавших людей. Дело в том, что правоохранительные структуры начинали поиск лишь тогда, когда человек признавался пропавшим. Но если пропавший официально пропавшим не считался, то и полиция не стремилась его искать. А я искал. И, как правило, находил. Люди же пропадали часто, чему имелось несколько возможных причин.
Открытие альтернативных реальностей и обнаружение способов перемещения в эти миры вызвало к жизни целую индустрию, с самыми разными ответвлениями. От обычного туризма и деловых поездок до контрабанды, работорговли и незаконной эмиграции. Появились и сыщики типа меня – те, кто мог в чужой реальности кого-нибудь находить. Больше всего доставалось самому близкому к нам миру, переход куда оказался особенно лёгким и малозатратным. Малозатратным, собственно, для тех, кто умел. Из-за одного старого фильма и с чей-то лёгкой руки этот мир получил на моей прежней родине название Тёмного Города. Большинство людей попадало туда случайно или с помощью громоздкого и весьма дорогого оборудования, да и то ненадолго. Каждый переход стоил ощутимых денег. Мало кто такое себе позволял на постоянной основе. Но были и другие пути – отдельные счастливчики, типа меня, умели переходить сами, своими силами, и перетаскивать с собой ещё кого-нибудь. Люди с такими способностями создали особую нелегальную группировку Проводников. С Проводниками вяло конфликтовали власти, но особо не трогали, поскольку те никак не влияли на государственные структуры. Ещё существовали нелегальные порталы, позволявшие уходить туда. Ну и, наконец, официальные пути тоже никто не отменял. Сам я пользовался только собственными способностями, да ещё пару раз меня переводили Проводники.
Второй раз сделался для меня окончательным. Тогда я воспользовался случаем и сбежал насовсем. Сбежал, бросив всё: личный бизнес, собственную квартиру, друзей, знакомых и даже любимую девушку. Правда, к тому моменту она уже перестала быть моей любимой.
Бегству способствовало то, что меня наняли для участия в деле с дурно пахнувшей политической подоплёкой. Чуть не погибнув, я вызвал пристальный интерес противоборствующих спецслужб и счёл за благо унести ноги. Решил навсегда переселиться в ту самую реальность, где часто бывал и каковую узнал достаточно хорошо, как мне тогда казалось.
Я поселился, обосновался и натурализовался в новой реальности, которую полюбил и уже стал считать своей. Ещё в самом начале, при первом появлении здесь, сразу же прошёл процедуру имплантации знаний – просто залили в память все те умения и сведения, что необходимы гражданину этого мира. Разговорный язык прилагался в комплекте. То, без чего тут нельзя. Для этого существовала специальная, довольно-таки мучительная, зато бесплатная процедура, которую проходили все иммигранты. Туристы, командированные и прочие временные посетители обходились трансляторами – вставляемыми в слуховые проходы электронными затычками-переводчиками. Я смог свободно говорить и спокойно понимать местных жителей. Повезло с работой. С учётом прежнего опыта мне предложили место штатного детектива локального домена.
Перед приёмом на службу кроме собеседования и прочих формальностей устроили экзамен на подтверждение специальности. Тут уж потребовалось внести плату. Помогла субсидия. После окончания данной процедуры поступило предложение пройти практику в соответствующей организации под руководством квалифицированного наставника. Этот срок разбили на две части: половину – в полиции, половину – в администрации домена – организации, где потом и предстояло работать. Получил я не только хорошее место, но и полный соцпакет, служебные жилые апартаменты, официальный статус, плюс счёт в банке. Красота, короче.
Как хорошо известно из местной истории, этот блистательный мир возник на обломках старого, несколько похожего на мир моей родины. После того как огромное количество людей вымерло из-за общей деградации биосферы, недостатка питьевой воды и чистого воздуха, число жителей существенно сократилось. Не помогли ни запоздалое, хоть и значительное, уменьшение выбросов в окружающую среду, ни введение строгого регулирования рождаемости, ни суровый государственный контроль. При этом те, кто выжил, построили совершенно иной мир – мир технологического прогресса и всеобщей компьютеризации. Мир, в котором развитые технологии и кибернетика, виртуальная реальность, тотальная информатизация и искусственный интеллект сочетались со всеобъемлющим, неограниченным и никем не регулируемым административным контролем общества.
Фантасты прошлого восхваляли науку и технологии. Если же что-то двигалось не туда и не так, обвинялись людские слабости или, как раньше говорили, грехи. Гордыня, жадность, гнев, зависть, прелюбодеяние, обжорство и уныние. Неудивительно: общественная система в XIX и XX веках оставляла желать много лучшего. В компаниях господствовали рутина, тоска и строгая иерархия. Сотрудники годами только и делали, что готовили и перекладывали документы для начальников. Служебный флирт, редкие корпоративные вечеринки, нечастые банкеты и возможность посплетничать – всё это было тем немногим, что вносило хоть какой-то элемент праздника в серое существование этого унылого большинства.
И вот в этом мире технологии победили.
Чего греха таить, не сразу привык я к этому миру и его технологиям. Основы существующего здесь мировоззрения восходят к трудам древнего философа-трансгуманиста Эла Дагена. Особую популярность получила его главная книга – «Трансгуманизм как осознанная реальность». По его мнению, человека разумного неизбежно должен сменить человек технологический – Homo technologicus. Несмотря на то что критики уверяли, будто Эл страдал шизофренией в тяжёлой форме и все свои труды писал лишь в периоды обострений, его философия сделалась необыкновенно популярной.
Сам Эл Даген не дожил до начала воплощения своих идей. Мыслитель умер во время очередного обострения шизофрении, меньше чем через год после выхода своей главной книги. За последующие десятилетия было выдвинуто множество гипотез о том, из каких именно шагов мог состоять путь человека разумного к человеку технологическому. Перечислять все эти идеи нет никакого смысла, потому что во многом они перекликаются между собой.
Внешне этот мир состоял из отдельных городов, разделённых почти безжизненными пустынями и связанных скоростными магистралями, городов из подземных сооружений и великолепных небоскрёбов, с красивейшими парками и превосходными набережными. Мегаполисов со сложно переплетёнными трассами разных уровней и скоростей. Человейников с воздушным транспортом из мелких дронов, одно-, двух-, четырёхместных флаеров и летающего общественного транспорта размером с железнодорожный вагон. Антигравитацию пока не изобрели и вряд ли когда-нибудь изобретут. Телепортацию – тоже. Поэтому всё, что здесь летало, мелькало и величественно проплывало, двигалось исключительно посредством пропеллеров разных размеров и мощности. Источники энергии у транспорта были самые разнообразные: от водородных батарей до изотопных элементов питания и обычных двигателей внутреннего сгорания. Последние так и не удалось запретить – из-за дешевизны и доступности топлива. От этого воздух на улицах оставлял желать лучшего.
Городские и междугородные поезда питались электроэнергией напрямую, от контактной сети.
Весь этот мир расчленялся на зоны – регионы, разделённые дикой местностью, чаще всего – пустыней. Иногда – океаном. В центре каждой зоны находился город – высокотехнологичный мегаполис. Соединялись города хорошо защищёнными высокоскоростными транспортными линиями. Наземными, подземными и надземными. Границы зон на местности никак не выделялись, только на картах. Между мегаполисами бродили, разъезжали, а иногда и летали одиночные беспредельщики и группировки разной численности, агрессивности и опасности. От них города защищали военизированные силы обороны. Каждой зоной и, следовательно, мегаполисом руководила своя администрация. В реальности власть администрации за границы городов не распространялась. Сама зона разбивалась на домены – районы города, управляемые администрациями этих доменов. Кто управлял всем в целом, не знал никто.
Мегаполис, в котором мне удалось поселиться, его обитатели обычно называли просто Городом. С большой буквы. Он располагался на высоком обрывистом берегу, сложенном плотными и твёрдыми горными породами. Через всю застройку протекала широкая река, неоригинально называемая жителями Биг Рива или просто Рива. Других рек в обозримом пространстве не было. Она стекала с далёких Южных гор, пересекала Великую пустыню – Грейт Дезет – и срывалась водопадом прямо в Океан. С трёх сторон Город ограничивала пустыня, а с севера – океанское побережье. Из окна моей служебной квартиры открывался умопомрачительный вид на небоскрёбы города и проглядывающую между ними реку.
За порядком в Городе следила Городская Администрация, Муниципальная полиция и службы безопасности доменов. В первое время у меня создалось впечатление, что служба модерации – это и есть городская полиция или аналог угрозыска, а собственно полиция – это исключительно патрульно-постовая служба, призванная следить за порядком. Но потом всё оказалось намного сложнее. Их функции часто пересекались и дублировали друг друга. Как следствие – структуры эти часто соприкасались интересами и конфликтовали между собой. Но, как бы там ни складывалось, задержанных нарушителей отдавали под суд искусственного интеллекта, который приговаривал к разнообразным наказаниям, от незначительного штрафа до смертной казни.
Ночью Город смотрелся особенно эффектно, недаром его иногда именовали Тёмным Городом или даже Ночным Городом. Город казался восхитительным, но оказался смертельно опасным. В тёмное время суток на улицы выползали многочисленные городские банды, криминальные уличные группировки. Выглядели они по-разному и сильно отличались как по уровню опасности, так и по степени интеграции в общество. Многие враждовали между собой. Связывало их лишь одно: они никогда не церемонились с теми, кто им не нравился, и никогда не прощали предателей. Со многими из банд сотрудничала Администрация, что не особо афишировалось, но и секретом ни для кого не являлось.
Сами жители моего нового мира выглядели как прекрасно, так и безобразно. Эти люди давно уже прекратили досужие размышления о неизменности своих тел и старались модифицировать их так, как им того хотелось, как позволяли доходы, капризы моды, желания и собственные фантазии. Такое устаревшее понятие, как общественное мнение, давно утратило здесь актуальность. В моду стойко вошла аугментация3. Человек смог не только улучшать внешность так, как ему хотелось, но и научился превращать себя как в чудовищного монстра невероятной силы, так и в необыкновенно ловкого, умного и проницательного гения. Часто и в то и в другое одновременно, лишь бы хватило средств. Сами импланты решали разные задачи. Использовались для выполнения тех или иных функций. Никто, конечно, не называл все эти технические улучшения организма аугментацией. Слишком длинно, неудобно, а для некоторых вообще непроизносимо. Поэтому в разговорной речи использовалась сленговая форма – ауга. Сами импланты часто называли как аугами, так и импами. Например: «Он добавил себе свежих импов» или «Она сделала себе новую аугу лица».
Мир изменился после того, как развитие технологий сделало общедоступными искусственные органы, нейро-протезирование, выращивание живых тканей, клонирование, репродуктивные технологии, редактирование генома, нейрокомпьютерный интерфейс, биохакинг, пластическую хирургию, технические улучшения организма и разнообразные импланты. Именно последние, включающие в себя аугментацию человеческих тел, и привлекали особое внимание вновь прибывших. Они резко бросались в глаза. Иммигранты типа меня уже привыкли, а вот на свежих туристов и беженцев внешний вид аугментированных граждан производил весьма сильное впечатление.
