Umfang 420 Seiten
1910 Jahr
12+
Гранатовый браслет. Поединок. Олеся (сборник)
Über das Buch
В книгу вошли самые известные произведения классика русской литературы Александра Ивановича Куприна (1870–1938).
«Гранатовый браслет» (1910) – это повесть о безответной и чистой любви, о которой «грезят женщины и на которую больше не способны мужчины».
«Поединок» (1905) – по мнению критиков, самое значительное и глубокое произведение писателя. События в нем развиваются на фоне армейской жизни, обнажая социальные и нравственные проблемы армии и общества в целом.
«Олеся» (1898) – одно из любимых произведений самого Куприна. В повести рассказывается история трагической любви городского барина и деревенской девушки, которую считают ведьмой.
Andere Versionen
Genres und Tags
Bewertungen, 3 Bewertungen3
Что можно сказать о ВЕЛИКОЙ РУССКОЙ КЛАССИКИ, она сама за себя говорит.
Только важно соблюдать одно небольшое, но очень важное правило, Вас не должны «ткнуть носом» в неё, вы должны сами к ней прийти. И именно тогда она заговорит с Вами в полной мере.
Однозначно рекомендую к прочтению. «Поединок» очень понравился, несмотря на ужасы и безысходность, описанные в повести.
Видно, так совпало с моим внутренним настроением или мыслями, что читала с чувствами и эмоциями, очень тронуло повествование. Даже любовные «Олеся» и «Гранатовый браслет» не вызвали такого отклика.
В целом, Куприн читается очень легко и увлекательно. И это та литература, на которую стоит потратить время.
ПРекрасно! Чудный язык, стиль Куприна … Простота и витиеватость оборотов речи. Повествование, буд то образы перед глазами… Очень здорово.
Нет, нет, не думайте: я говорю о любви в самом прямом, телесном смысле. Но она – удел избранников. Вот вам пример: все люди обладают музыкальным слухом, но у миллионов он, как у рыбы трески или как у штабс-капитана Васильченки, а один из этого миллиона – Бетховен. Так во всем: в поэзии, в художестве, в мудрости… И любовь, говорю я вам, имеет свои вершины, доступные лишь единицам из миллионов.
Винт, господа? – предложил он. – На свежем воздухе? А? Осадчий, Николаев и Андрусевич уселись за карты, Лещенко с глубоким вздо
старый обычай, оставшийся от польского крепостничества. Книжки, какие у меня были, я все очень скоро перечитал. От скуки – хотя это сначала казалось мне неприятным – я сделал попытку познакомиться с местной интеллигенцией в лице ксендза, жившего за пятнадцать верст, находившегося при нем «пана органиста», местного
Невыносимо жаркий воздух, казалось, весь был насыщен отвратительным смешанным запахом перегоревшей водки, лука, овчинных тулупов, крепкой махорки-бакуна и испарений грязных человеческих тел.