Зеленая книга любви. История, психология, экология интимности

1.8. Любовь в эпоху промышленной революции и развития капитализма

Промышленная революция XVII–XIX веков вместе с развитием научного знания и социальными изменениями оказала решающее воздействие на отношения между полами, права и роли субъектов романтических и брачных отношений. Социальная организация общества в период промышленной революции и развития капитализма существенно изменилась. Это было, прежде всего, связано с появлением новых социальных классов с их стремлением добиться признания своих интересов, гражданских прав и свобод. На мировой арене появились первые в истории государства с демократическим управлением, системой парламентаризма. Развитие капиталистических отношений и становление демократии протекали в интересах разных социальных групп, прежде всего, буржуазии и среднего класса. В дальнейшем, уже в XX веке, проявилась также тенденция к возникновению социально ориентированных государств, вплоть до государств социалистического уклада.

Один из ведущих социологов современности, автор книги «Трансформация интимности. Сексуальность, любовь и эротизм в современных обществах» Э. Гидденс пишет: «Понятия романтической любви, основавшие свои главные владения, прежде всего, в буржуазных группах, при буржуазном порядке просочились во многие сферы жизни. «Романтика» стала синонимом ухаживания, а «романы» были первой формой литературы, достигшей масс. Распространение идей романтической любви было одним из факторов, ведущих к вычленению брачных уз из более широких родственных связей, и к приданию им отдельной особой значимости» (Гидденс, 2004, с. 53).

Рост капитализма, появление буржуазии и среднего класса наряду с иными социальными группами изменили смысл брака, прежде всего, для женщин, так как они стали иметь более социально приемлемые альтернативы и стали менее склонны к принятию несчастных, бесправных и зависимых отношений. Вместе с развитием демократии в широком социальном домене, происходила и «демократизация» личной жизни. Э. Гидденс считает, что «существует симметрия между демократизацией личной жизни и демократическими возможностями в глобальном политическом порядке на самом обширном уровне» (там же, с. 197). Хотя «поощрение демократизации в публичном домене было первоначально в значительной мере мужским проектом, в котором женщины последовательно подвергались управлению главным образом посредством их борьбы за участие в этом процессе. Демократизация личной жизни – это менее видимый процесс, в частности, именно потому, что он не находит своего проявления на публичной арене, но в то же время имеет более глубокий смысл. Это процесс, в котором женщины играют первичную роль, даже если достигаемые при этом выгоды доступны каждому» (там же, с. 191).

Идеал любви как норма повседневности, ориентир для построения реальных отношений мужчины и женщины в ее современном, наиболее полном и последовательном выражении оформлялся именно в этот период. Принципиально важным для развития идеала интимных отношений и их перехода на современные рельсы оказалось признание возможности и законности двух субъектов вступать в интимные отношения, осуществляя свободный выбор друг друга, стремясь к счастью и придавая этим отношениям характер ценности. Более того, такие отношения стали признаваться как основа для создания брака. Это невозможно было бы в иных исторических условиях, поскольку требовало утверждения светских ценностей и культуры индивидуализма – автономности и наличия гражданских прав и свобод у субъектов отношений. Автономия же означает способность индивидов быть саморефлексивными и самодетерминируемыми: обдумывать, судить, выбирать и действовать различными возможными способами (там же, 2004).

В качестве примера эгалитарной коммуникации полов в сфере интимных и супружеских отношений как следствие утверждения гражданских прав и ценностей индивидуализма может выступать появившиеся у женщины в этот период равный статус в браке и право на инициативу в разводе. Данное право, по мнению Э. Гидденса, является не только негативной санкцией, но и в действительности имеет основной уравновешивающий эффект. Его уравновешивающие последствия делают больше, нежели предоставление возможности спасения от подавляющих отношений. Они ограничивают способность мужа насаждать свое превосходство и, благодаря этому, вносят свой вклад в перевод подавляющей власти в эгалитарную коммуникацию.

Жизненная, творческая энергия разных слоев населения была освобождена от тех ограничений, которые в предыдущие исторические эпохи накладывали на нее абсолютизм и церковь. Благодаря развитию капитализма (а в дальнейшем и новой системы социальных отношений в СССР и странах социалистического блока) и научного знания, значительной доступности образования, большинство людей почувствовали свои возможности влиять на окружающий мир, более активно участвовать в построении своего будущего – как в макро-, так и микросоциальном домене.

В то же время различия социальной организации обществ, возникших вследствие промышленной революции и развития капитализма, обусловили разные траектории эволюции форм и способов реализации творческой энергии граждан в этих доменах. На эти процессы оказали влияние формы социальных организаций общества, возникшие вследствие индустриальной революции. Этот спектр включает как либеральную модель социальной организации, характерную для США (с ограниченным влиянием государства на общественную и частную жизнь граждан), так и социально ориентированные уклады, в том числе социалистическую модель с более или менее выраженным контролем государства над экономикой, политикой и частной жизнью. На протяжении XX века две глобальные политические системы конкурировали друг с другом. Каждая из них по своему стремилась создать модель социальной организации и экономики, обеспечивающую реализацию творческой энергии граждан в общественной и приватной сферах. Это повлияло на социально-политические системы, на идеал романтической любви и интимность в XXI веке.

Известный критик капитализма Ф. Энгельс отмечал, что возможность построения личных отношений, основанных на любви, является закономерным следствием промышленной революции и построения свободной рыночной экономики: «Так произошло, что поднимающаяся буржуазия, в особенности в протестантских странах, где больше всего был поколеблен существующий порядок, все более и более стала признавать свободу заключения договора также и в отношении брака и осуществлять ее вышеописанным образом. Брак оставался классовым браком, но в пределах класса сторонам была предоставлена известная свобода выбора. И на бумаге, в теоретической морали, и в поэтическом изображении не было ничего более незыблемого и прочно установленного, чем положение о безнравственности всякого брака, не покоящегося на взаимной половой любви и на действительно свободном согласии супругов. Одним словом, брак по любви был провозглашен правом человека, и притом не только droit de 1’homme, но, в виде исключения, и droit de la femme» (Энгельс, 1986, с. 36).

Именно при капитализме женщины обрели равные социальные права с мужчинами. Во все предшествующие исторические эпохи социальные права женщин были ограничены. Их роль в семье сводилась главным образом к обеспечению биологического воспроизводства и воспитания детей. Вместе с развитием капитализма интеллектуальные, моральные, творческие качества женщины получили новые возможности для реализации. И это не могло коренным образом не влиять на институт семьи, предпосылки и условия ее существования. Достижение равноправного положения женщины в обществе на протяжении XIX–XX веков происходило постепенно и продолжается вплоть до настоящего времени. Однако именно эти обстоятельства явились решающим фактором оформления идеала романтической любви и иных вариантов эгалитарных отношений (любви-слияния и чистых отношений, согласно Э. Гидденсу) между полами (а также однополыми парами) как основного ориентира для обретения личного счастья.

1.9. Рождение романа как средства отражения и развития феномена романтической любви

Идеал интимных, любовных отношений в разные исторические периоды поддерживал развитие самых сложных форм человеческой интеллектуальной деятельности и духовной культуры – искусства, музыки и литературы. Хотя данный идеал на протяжении длительного периода истории не гарантировал возможности построения таких отношений в реальной жизни (прежде всего семейной), он играл роль важнейшего эмоционального ориентира в жизни людей.

В сотворении и утверждении идеала любви важнейшая роль принадлежит определенным жанрам литературы и любовной лирике. В литературе это, прежде всего, жанр романа, само появление которого в XIX веке неразрывно связано с эволюцией гендерных отношений. Историки полагают, что английское слово «роман» развилось из народного наречия во французском языке и означает «рассказ в стихах». Изначально это слово – наречие латинского происхождения «romanicus», значащее «римского стиля». Слово «романтика» возникло на основе других значений в других языках, например, испанских и итальянских определений «авантюрный» и «страстный», иногда включающих значения «роман» или «идеалистическое качество».

Романтическая литература на рубеже XVIII–XIX веков привнесла в культуру идею индивидуализма, связанного с правом субъекта на свободный выбор, осуществляемый на основе его внутренних ценностей и убеждений, иными словами, идею субъектности, связанную с признанием индивида как мыслящего, чувствующего и действующего существа, занимающего определенную позицию в отношениях с природой и обществом. Как направление в литературе романтизм неразрывно связан с появлением основных героев литературных произведений – мужчины и женщины – вступающих в отношения на основе свободного выбора друг друга, исходя из собственных идеалов. В литературе романтизма внутренний мир этих героев раскрывается более полно, чем в литературе предыдущих исторических периодов и иных жанрах литературы.

Романтическая литература санкционировала страстное увлечение в отношениях между полами как нормальное или даже представляющее больший интерес, чем отношения, лишенные яркой эмоциональной, страстной подоплеки. Герои такой литературы обнаруживают родство душ, находя друг друга среди множества других мужчин и женщин, признавая друг друга как величайшую ценность. В такой литературе женщина характеризуется высокими интеллектуальными и духовными качествами, ни в чем не уступающими качествам мужчины.

Хотя данный тип женщин не исчерпывает многообразия их типов, представленных в романтической литературе, он тем не менее знаменует новый тип психологической организации женщины, равной своему партнеру.

Романтическая литература конца XVIII – начала XIX века создала, таким образом, особый дискурс, предназначенный для описания отношений романтической любви с большей полнотой, чем до этого.

Этот дискурс, постепенно развиваясь в литературе, а также в кинематографе и виртуальном пространстве, к концу XX века постепенно трансформировался в новый дискурс интимности, создаваемый самими партнерами романтических отношений. Романтические отношения в современном обществе (как и ранее) невозможны без создания особого нарратива, использующего поэтическую или прозаическую речь, описывающую чувства и поступки героев романтических отношений и наполняющих их смыслом.

Подобный нарратив как правило разворачивается в описание истории любви, имеющей определенную временную протяженность. Он также тесно связан со способностью героев романтических отношений открываться друг другу в диалоге, говорить о своих чувствах, взывать друг к другу, вопрошать, конфронтировать, рефлексировать, слагать «летопись» своей близости как важнейшие условия превращения близости в любовь. Такой нарратив, включающий рассказ двоих о себе и своих отношениях, выступает средством оформления, развития, отражения и осмысления отношений и субъектности их участников, прокладыванием ими дороги в будущее, освоения ими природного и культурного пространства совместной жизни.

Романтическая литература ввела в культуру идею повествования, радикальным образом расширившую рефлексивность любви. Изложение рассказа – это характерное свойство романа, становящегося индивидуализированным повествованием, вводя себя и другого в личностный нарратив и абстрагируясь от более широких социальных процессов.

Как отмечает Э. Гидденс, «„роман“, как его можно понимать с восемнадцатого века и далее, включал в себя резонансы предшествующих концепций космической судьбы, но смешивал их с аттитюдом, который был направлен в открытое будущее. Роман более не был специфическим нереальным заклинанием возможностей из области фантастики. Взамен этого он становился потенциальным средством контроля над будущим, равно как и формой психологической безопасности (в принципе) для тех, чьих жизней он касался» (Гидденс, 2004, с. 66).

Начиная с момента своего появления в истории, романтическая литература (проза, поэзия, драматургия) стала активным агентом, влияющим на общественные настроения и задающим тон отношениям между мужчинами и женщинами. Ее значение и предмет выходят далеко за пределы романтических отношений между полами, но затрагивают также более широкую картину мира эпохи романтизма, ее метафизику – отношения к природе, социуму, человеку, его потребностям и основаниям его поступков.

Принципиальную новизну романтической литературы составлял мотив противостояния субъектов любовных отношений внешним силам. Во все предыдущие исторические эпохи в мифологии и литературе этот мотив никогда столь последовательно и ярко не проявлялся. Обладая более оформленной субъектностью и способностью быть в контакте со своими потребностями и делать самостоятельный выбор, герои романтических отношений приобрели новые возможности следовать своей мечте и стремиться воплощать ее в реальности, хотя и не всегда успешно. Основная идея, звучащая в романистике: нити судьбы, будущее двоих зависит от их выбора, чувств, воли и действий.

В то же время значимым мотивом романтической литературы является обозначение традиционной морали как расходящейся с интересами партнеров романтических отношений, что чаще всего обусловливало драматизм и даже трагедийность сюжета. Это, например, ярко проявляется в произведениях Виктора Гюго («Собор Парижской Богоматери», «Человек, который смеется»). Противопоставляя себя условиям окружающей среды и ее морали, герои зачастую проявляют эскапистскую позицию. Как в эпоху романтизма, так и в последующем, вплоть до настоящего времени, любовный роман как жанр литературы часто демонстрирует тенденцию ухода от решения проблемы выстраивания отношений в реальных условиях жизни героев. Это порой смыкается с иррационализмом и мистицизмом их мировосприятия и выявляет конфликт рационального и эмоционального начала в личности героев и философии романтизма в целом, ее неспособность примирить разум и чувства, принять комплексный характер природы любовных отношений, в которых есть место и тому, и другому.

Романтизм широко представлен не только в литературе, но и в изобразительном искусстве и в музыке XVIII–XIX веков. Одно из наиболее ярких произведений изобразительного искусства этого периода, выражающее идеал романтической любви, – иллюстрация Уильяма Блейка к пятой песне «Божественной комедии» Данте – «Вихрь любовников». Работа является оригинальной интерпретацией пятой песни, повествующей о том, как, услышав историю Франчески да Римини, Данте (в образе лирического героя) падает без чувств, пораженный красотой и трагичностью рассказа.

«Вихрь любовников» вносит принципиально новый смысл в историю любви Франчески да Римини и Паоло Малатеста в соответствии с секулярными идеалами романтизма. Картина Блейка утверждает любовь и возводит ее на вершину вселенского храма жизни, а не опускает ее в преисподнюю. Иначе как можно объяснить то, что Ад оказывается залитым теплыми лучами солнечного света. Об Аде напоминает только раскаленная лава внизу полотна, но о страданиях и мучениях здесь нет и речи. Вихрь подхватывает любовников, слитых в едином порыве, и уносит их вверх, к свету. Ведь именно в любви, по мнению Блейка, и познается истинное блаженство.

В художественной интерпретации Блейка Данте падает на землю не в результате потрясения трагичностью истории, а вследствие того, что перед ним открылась истина, до этого скрытая. Не случайно в верхнем правом углу полотна мы видим сияющую сферу, в центре которой обнаженные мужчина и женщина. Они обнимают друг друга. Это объятия любви. Далеко не случайно, что пика своей популярности поэзия и живопись Уильяма Блейка достигли в США и Англии в 1960-е годы, в период сексуальной революции, движения хиппи и психоделического бума.

Рис. 5. У Блейк. «Вихрь любовников» (1824–1826)

1.10. Эволюция идеала любви во второй половине XIX века – начале XX века

Несмотря на активное развитие и в то же время критику идеала романтической любви в конце XVIII – начале XIX века, этот идеал отвечал новым социальным условиям того времени, потребностям новых формирующихся социальных групп (буржуазии, среднего класса). Вместе с прогрессом научного знания, развитием экономики и стремительным снижением роли религии как источника мировоззренческих ориентиров, активизировался поиск новых ценностно-смысловых, экзистенциальных основ жизни представителями данных социальных групп. Для многих из них эти основы были обретены в сфере межличностных, романтических отношений.

Мэтью Арнольд в стихотворении «Доверья океан», написанном в 1867 году, взывает к любви как последнему пристанищу доверия и надежды в мире хаоса и нестабильности:

Доверья океан

 
Когда-то полон был и, брег земли обвив,
Как пояс, радужный, в спокойствии лежал
Но нынче слышу я
Лишь долгий грустный стон да ропщущий отлив
Гонимый сквозь туман
Порывом бурь, разбитый о края
Житейских голых скал.
 
 
Дозволь нам, о любовь,
Друг другу верным быть.
Ведь этот мир, что рос
Пред нами, как страна исполнившихся грез,
Так многолик, прекрасен он и нов,
Не знает, в сущности, ни света, ни страстей,
Ни мира, ни тепла, ни чувств, ни состраданья,
И в нем мы бродим, как по полю брани,
Хранящему следы смятенья, бегств, смертей,
Где полчища слепцов сошлись в борьбе своей.
 

(Арнольд, 2019, электронный ресурс^[4])

В XIX веке «прирученная» любовь стала рассматриваться как феномен, связанный с супружескими отношениями. Новые социальные свободы, достигнутые в этот период, вместе с тем снижение роли традиционных ценностей обусловили повышение роли брачных отношений, основанных на любви и свободном выборе партнера, как опоры в жизни представителей среднего класса. Взаимное уважение и верность в отношениях супругов стали признаваться в качестве необходимого условия существования семьи.

Несмотря на характерные для данного исторического периода ценности индивидуализма и личных свобод, характерные для растущего класса буржуазии и среднего класса, давление социальных условностей было весьма значительным. Формальные ограничения продолжали существовать в сексуальной сфере и в эмоциональной жизни. Лишь на рубеже XIX–XX веков эти ограничения стали постепенно преодолеваться, обусловливая новое, более либеральное отношение в обществе к проявлениям сексуальности. К началу ХХ века западная культура подошла к рубежу, когда признание человеческой сексуальности стало неизбежным.

Идеи Зигмунда Фрейда, знаменуя настоящий прорыв в психологии и признавая сексуальность в качестве основы психической деятельности, в то же время фактически дискредитировали любовь. Для психоанализа характерно восприятие любви как «завуалированной» или сублимированной сексуальности – как своеобразного, социально обусловленного «прикрытия» для проявлений либидо. Иными словами, любовь с точки зрения психоанализа представляет собой идеализированную подмену сексуальности в ситуации, когда возникают препятствия на пути ее реализации.

Весьма характерна также позиция психоанализа в отношения женщин, которых З. Фрейд рассматривал, по сути, как психологически «неполноценных» существ, зависимых от мужчин и нуждающихся в компенсации своей «ущербной» психологически структуры путем контакта с фаллосом. Таким образом, фрейдизм, с одной стороны, признал ключевую роль сексуальности в поведении полов, с другой стороны, продолжил весьма характерную для патриархальной культуры психологическую дискриминацию женщин.

Тем не менее идеалы любви и интимности в течение долгого времени вдохновляли в большей мере именно женщин, нежели мужчин, хотя, конечно, мужчины не могли не испытывать определенного влияния этого идеала, так или иначе лелеемого женщинами и обусловившего постепенное оформление того, что Э. Гидденс называет «пластичной сексуальностью» в отношениях между полами. Возникновение пластичной сексуальности было решающим для женской эмансипации и провозглашения сексуального наслаждения женщин: «Пластичная сексуальность – это децентрализованная сексуальность, освобожденная от репродуктивных потребностей. Она имеет свои источники и тенденции, берет свое начало где-то в восемнадцатом веке и прямо связана с ограничением размеров семьи. В дальнейшем это качество развивается как результат распространения современной контрацепции и новых репродуктивных технологий. Пластичная сексуальность может формироваться как характерная черта индивидуальности… В то же время – в принципе – она освобождает сексуальность от правила фаллоса (или даже – правления фаллоса), от надменной важности мужского сексуального опыта» (Гидденс, 2004, с. 197), что столь ярко представлено в классическом психоанализе.

Фрейдизм отразил важную тенденцию в эволюции сознания и ценностей представителей либеральной прослойки западного общества и, фактически, явился одним из их проводников. Начиная с первых десятилетий ХХ века, веками табуированная сексуальность стала выходить их «тени», постепенно интегрируясь в культуру и гендерные отношения и получая признание в качестве одного из важнейших доменов человеческого опыта, в том числе, представленного в сфере романтических отношений. Это обусловило новый поворот в их историческом развитии – те тенденции в трансформации идеала романтической любви, которые протекали на протяжении ХХ века и продолжаются в настоящее время. Эти тенденции проявились в феноменах «сексуальной революции» и эгалитарного секса, а также в повышении значимости сексуальности и развитой эмоциональности в интимных отношениях.