Чертеж Ньютона

Книги бывают разными. Одни читаются как нечто знакомое и надоевшее, другие, как разговор на равных, а эта книга во многом как непостижимое. Для меня, конечно. Мне очень близка мысль автора о человеке читающем, как соавторе. Писатель передал свое представление о мире, а труд понять его, это дело читателя. Для меня книга во многом была непонятой, но очень притягательной, мне хотелось понять, но не хватало знаний. Эта книга заставила размышлять, спасибо Иличевскому. Я читала почти все его книги, но эта затронула особенно тем, что в ней как в жизни – бытовое примитивное и высокое божественное рядом надо только внимательно всмотреться в окружающую жизнь.

Роман до конца прочитан, но не до конца понят. Вернее даже – совсем не понят. Однако – принят. Принят не потому что победитель премии «Большая книга» этого года, а потому что книга, действительно, большая. Большая, естественно, не по объёму, а по содержанию. Поистине – чертёж, за тонкими линиями которого для сведущего человека скрыт значительный пласт информации. Чем же он может впечатлить человека несведущего? А всё тем же – попыткой углубиться в написанное и в самого себя, попыткой понять и разглядеть, «в конце концов, культура – это ремесло отпечатка, копии, следа, комментария…», но всё же – не каждого следа и не каждой копии, а только тех, за которыми чувствуется если не сакральный смысл и не научный, то хотя бы самый обычный, житейский. Здесь, чувствуется, он есть, и я не знаю, почему вам следует прочитать эту книгу, и следует ли читать без должной на то подготовки, но я точно знаю, что сам прочитал её совсем не зря.

Книга производит странное впечатление – по крайней мере на меня, человека с дипломом «Литературная работа» – с одной стороны, бесспорно, автор владеет словом, с другой – есть ощущение, что текст ведет автора и тот не очень понимает, куда.

 Спойлер

Лежит бык, бегают дети – и тут же сенегалка блестя белками течет вверх.

При более подробном прочтении становится ясно, что к чему, но сначала читатель испытывает оторопь. Роман можно было бы назвать путеводителем – если бы не фантазийные вставки. Его можно было бы назвать фэнтези – если бы не большой объем, посвященный Иерусалиму. Среди бесспорных достоинств – практически полное отсутствие мата, что для современной литературы редкость (взять того же Селукова), и интересный, но слишком изобильный стиль письма.

Странное дело! Вроде бы и проза высшего уровня, и тема взаимодействия науки и религии, естественного и сверхъестественного в нашем безумном мире интереснейшая, и никаких нет же жестоких сцен в книге. Одним словом, замечательная интеллигентная интеллектуальная проза, а читать тяжко и муторно… Думаю, виной тому стиль автора: огромные предложения, изобилующие метафорами и сравнениями, густо приправленные эпитетами, создают ощущение, что язык автора сам собой любуется. Видимо, когда слишком литературно, тоже не всегда хорошо…

Точка зрения физика, жившего и работавшего некоторое время в Израиле, на историю и современность Израиля перемежается с записями его отца, жившего и пропавшего в Израиле, разыскиваемого, но так и не найденного ни сыном, ни полицией, ни властями..

Вторая прочитанная книга автора. Александр Иличевский - Исландия понравилась мне больше, но и этот роман тоже хорош. Стиль Иличевского, основанный на необыкновенно пристальном внимании к деталям, вполне узнаваем. Сюжет... вот это вопрос, есть ли он тут. Скорее это длиннющая галерея образов, проплывающих рядом с дорогой, по которой реально или в своих мыслях и воспоминаниях двигается герой. Герой - физик, которого занимают не только научные проблемы, хотя и они тоже, но так же для него важна жизнь души, её движения и способности. А могло ли быть иначе с таким отцом? Надо сказать сразу, что почти вся книга - поиск пропавшего отца, и герой ищет в его сакральных излюбленных местах вокруг Иерусалима, перечитывает многочисленные записи, надеясь понять, куда он мог отправиться, пересматривает весь его скарб, в котором чего только нету - вплоть до странички из Второзакония Шапиро, то ли мистификации, то ли реальной реликвии. Его отец - поэт, выпивоха, шестидесятилетний хиппарь, пребивающийся случайными заработками, вечно окруженный молодыми девушками, - само воплощение свободы. Он очень умён, нет, даже скорее мудр и чертовски обаятелен. Иногда кажется, что он познал в жизни всё:

а иногда он просто забавный чувак:

И всё же поиск смысла жизни, веры, самого существования Вселенной не прекращантся в книге ни на минутку, даже когда речь идёт о колонии наркош под Иерусалимом или попавшей в секту тёще. На меня самое большое впечатление произвела экспедиция героя на старую станцию "Памир-Чакалтая" и его тамошняя работа и встречи с духами? иномировыми сущностями? богом? Оказалось, что станция такая реально существует, хоть её название показалось мне фантазией автора: действительно памирская станция названа в честь горы в Боливии, где есть примерно такой же высокогорный полигон.

Но герою, конечно, ближе всё-таки другое место Земли.

Могу ли я с чистой совестью посоветовать эту книгу к прочтению? Нет. Бессюжетность, описательность, рваный темп вполне могут оказаться для кого-то недостатками. Но если у вас достаточно желания побродить по неведомым философским, культурологическим, мистическим тропам, если в вашей душе лирика есть место физику - тогда да, ваш автор и ваша книга.

Когда обстоятельства сводят тебя с такой книгой, не так-то легко бывает определить, с чего начинать рассказ о ней. А проговаривать надо,  хотя бы  следуя принципу анекдота, где молодой преподаватель сетует на интеллектуальную недостаточность студентов: " Два часа им, объяснял, сам все понял, а они смотрят на меня, как бараны." Не будем обижать баранов (собак, верблюдок, кроликов-калошадок и прочую земную-небесную  тварь), люди порой демонстрируют и меньшую способность понимания. А между тем,  "Чертеж Ньютона" не бином Ньютона (простите за невольный каламбур), но один из случаев, когда не отрефлексированное должным образом впечатление рискует кануть втуне.

Читается книга легко, внимание захватывает и удерживает все время чтения, стилистически хороша, я не умею понимать стихов Иличевского, но проза его так поэтична и метафорична, что уровнем воздействия сопоставима с поэзией. Роман небольшой, в который, однако, умещаются странствия героя  по свету: Россия, Америка, Таджикистан, Израиль; поиски матери жены и собственного отца, затерявшихся каждый в своей пустыне; его научная работа и эксперименты, достаточно непростые для понимания;  его встречи со сверхъестественным.  А кроме того, рассказы о Ньютоне, библейской мифологии,  преимущественно в приложении к Иерусалиму, и насыщенное деталями повествование о богемной жизни Вечного города.

Странным образом, автору удалось уместить все это в объем меньше трехсот страниц. Не иначе, воспользовавшись приемом сжатия данных, о котором много говорится в части, посвященной результатам памирской экспедиции. Вот, я поймала основное ощущение от книги. В ней невероятно плотно и очень много всего упаковано, в том числе вещей, о которых в обыденной жизни не часто приходится размышлять. Гравитация и темная материя, законы мироздания, соотношение эмпирики  и метафизики в вопросах познания, отход от ортодоксально-безусловного понимания науки и религии как изначально враждебных институтов.

А восприятие наше  так уж устроено, что более всего ценит умение рассказчика говорить понятно и просто о сложном. В последние годы научно-популярная литература потеснила и вытеснила художественную. Не от того, что мы перестали нуждаться в интересных историях, страсть к которым многие удовлетворяют теперь с сериалами. но от возросшей потребности знать-понимать, как вести себя в меняющемся мире, в каком направлении двигаться, на что ориентироваться.

И отчасти "Чертеж Ньютона" утоляет эту когнитивную потребность, но она здесь не во главе угла, автор затрагивает ее в ряду других, вскользь и по касательной, скорее в режиме констатации. Ему, физику, некоторые вещи, которые нам, простецам пришлось бы долго и нудно объяснять, очевидны. Но  объяснения превратили бы роман в  пинкероподобный фолиант на тысячу страниц, убив книгу о великом множестве интересных вещей.

Каких, например? Например о сверхъестественном, которое порой вторгается в нашу жизнь, всегда пугающее и непостижимое, не склонное подчиняться  формальной логике. О секстантстве, равно далеком от науки и религии, и о том, как внешне сильные и уверенные в себе, становятся адептами сект, утрачивая идентичность, связи, семьи, имущество, самое жизнь. О том, как живущий, напротив, в режиме перекати-поля человек, оказывается центром притяжения множества самых разных, порой диаметрально противоположных по интересам и склонностям, людей. О земле Израиля, перенасыщенной культурными пластами, откуда то и дело выныривают на поверхность ценности, подлинные и мнимые. О лабрадоре. наконец - водяном псе, который вовсе не приспособлен к странствованиям по пустыне, но, что уж поделать, ради хозяина терпит.

И последнее, по порядку, но не по значению. "Чертеж Ньютона" во многом пересекается и перекликается с "Даром" Набокова. Вернее было бы сказать - отражает его, потому что там поэт-сын искал пропавшего ученого-отца, здесь ученый-сын разыскивает поэта-отца. Хотя, конечно, этим связь не исчерпывается, но тут уж случай, когда чтение лучше объяснений

  Не секрет, что я являюсь приверженцем бытовой физиогномики, и поэтому мне очень важно прежде чем начинать читать очередное художественное произведение хотя бы посмотреть в интернете, как выглядит или выглядел тот человек, чьим мыслям в письменном виде я буду в ближайшее время уделять своё внимание. К выбору книг для чтения и к художественной литературе вообще я отношусь предельно серьёзно, потому что любая прочитанная книга имеет шанс оставить отпечаток в моей памяти, и этот (выражаясь в терминах психологии) импринт может иметь как и положительное для меня значение, так и нет, при этом таких уж прям явно негативных примеров подобных импринтов я вам сейчас не смогу назвать, то есть в большей степени это касается лишь попусту потраченного читательского времени и такая книга быстро забудется, но всё-же в таком подходе, я считаю, есть смысл, потому что для меня очень важно иметь хотя бы минимальное представление о том, что я собираюсь пустить в свой "шерлокхолмовский чердак". И первое, на что я обязательно смотрю, прежде чем начать читать книгу - это на лицо автора - вот почему мне так важно посещать книжные мероприятия, на которых я могу увидеть и услышать автора в живую.

  В декабре 2019 года я посетил московскую книжную ярмарку "Non/fiction №21", причиной посещения которой было желание посмотреть выступление Александра Иличевского, приуроченное к выходу его нового романа «Чертёж Ньютона». С творчеством Александра я знаком уже давно, но по касательной: «Перса» и «Матисс» читал мой родственник, по рассказам которого я сложил о нём впечатление как об авторе, которого мне стоит почитать. Время шло, а повода почитать у меня так и не находилось, и тут я обнаружил, что на книжной ярмарке будет шанс не только приобрести книгу и получить автограф, но и посмотреть-послушать то, что сам автор скажет о своём труде. И уже после встречи, узнав как выглядит и преподносит свои мысли Александр, и то, как он держит себя на публике, я решил, что точно куплю и прочту «Чертёж Ньютона», потому что на меня он произвёл хорошее впечатление рассудительного и спокойного человека, который знает себе цену и отдаёт себе отчёт в том, что большинство посетителей ярмарки между презентацией его книги и в тоже время одновременно проходящей презентацией новой книги Дины Рубиной «Ангельский рожок» выберет Дину Рубину - иными словами отдающего себе отчёт в том, что он не так популярен и востребован, как мейнстримовые современные авторы, при том что он сам является одним из представителей русского литературного мейнстрима. Я хотел об этом сказать вам для того, чтобы с этого перейти к оценке сочинения, потому что читать его интересно будет лишь единицам, и в большинстве своём тем единицам, что уже являются давними фанатами творчества Александра в силу того, что автор абсолютно не старается сделать своё произведение хотя бы как-то привлекательным и конкурирующим так и с книгами других авторов, так и с другими институтами "культурного развлечения". Подтверждением моих слов является, например, то, что с момента выхода книги (декабрь 2019) и до сегодняшнего дня на Лайвлибе добавили в "прочитанное" «Чертёж Ньютона» всего лишь 9 человек (включая меня). Но не только это я могу привести вам сейчас в пример подтверждения моих слов, а то, что существующие на данный момент две рецензии как раз демонстрируют то, о чём я написал выше: первая рецензия описывает положительный опыт прочтения в силу того, что рецензент знаком с творчеством автора, а вторая описывает (насколько я могу судить по рецензии) реакцию читателя, который, как и я, не является давним поклонником автора. И должен вам сказать, что и с первой, и со второй рецензией я могу согласиться, но почему-то же я выбрал "5", а не "2" - вот "почему" я вам сейчас и расскажу.

  Структурно «Чертёж Ньютона» можно называть триптихом, состоящим из трёх неявно разделённых частей. Первая часть является для чтения простейшей из всех трёх - она знакомит читателя с главным героем (alter ego самого автора), и с той темой, что будет раскрываться им в дальнейшем, а именно с темой науки и религии, с тем, как эти две исторически взаимно уничтожающие друг друга области деятельности человека могут сосуществовать друг с другом. И так получилось, что именно эта тема в тот декабрь меня волновала больше всего, потому что приблизительно в то же время я открыл для себя передачи Александра Невзорова и Евгения Понасенкова , которые в них раскрывают свой максимально материалистический взгляд на мир и чуждость, даже враждебность ему диаметрально противоположного (по их мнению) взгляда на мир через призму религии. По их мнению преступно современному человеку, считающему себя образованным, верить в союз науки и религии, потому что большая часть того, что скрывается за обобщающим словом "религия", является полностью противоположным и исторически карательным в отношении научного мировосприятия. В подтверждение своих слов они приводят свежую новостную сводку, обозревая её, а также делают экскурсы в историю, показывая, как всегда религия была тем, что мешало развитию науки и материалистического (по их мнению единственно здравого) взгляда на устройство мира. И часто Александр Невзоров вспоминает историю сэра Айзека Ньютона и его взаимоотношений с церковью как яркий пример столкновения и конфронтации религии с наукой: как Ньютону приходилось всяко изворачиваться для того, чтобы не повторить на костре судьбу Коперника, и как при этом он верил, например, в то, что Первый Иерусалимский храм (его чертёж и подарил название и обложку книги) является ключом для раскрытия тайны мироздания:

  Храм Соломона был для него чертежом Вселенной, носителем всех тайн мира, и он верил, что законы природы и Божественная Истина закодированы в его строении и в пропорциях между различными его частями и, изучая размеры Храма, можно их расшифровать. Ньютон посвятил вычислению устройства Иерусалимского храма все последние годы своей жизни. Википедия.

В первой части герой «Чертёжа Ньютона» отправляется в США на поиски тещи, пережившей инсульт и переставшей после этого выходить на связь с родными, которая под старость лет стала приверженцем одной религиозной секты, ради членства в общине которой она даже переехала из России в Штаты. В процессе поездки герой рассказывает о том, чем он профессионально занимается и то, какое у него отношение к "клинчу науки и религии" (более подробно об этом вы можете услышать от самого автора): профессионально герой занимается разработкой алгоритмов расшифровки массивов данных о треках (следах, оставленных в среде движущейся заряженной частицей), которые (данные) могут помочь научному миру приблизиться к расшифровке тайны "тёмной материи" в частности и тайны мироздания в целом - уже в начале Александр раскрывает метафору того, как по его мнению глубоко научный разум может черпать вдохновение в глубоко религиозном мироощущении: по мнению героя не важно, как назвать это чувство желания приблизиться к тайне мироздания - религией или наукой, потому что оба этих "храма" являются проявлением одинакового желания постичь трансцендентность мироздания ("чёрные дыры", "n-мерные пространства", etc.), заходящее за рамки "бытового", обыденного мировосприятия. Помимо этого автор даже говорит о том, что именно из науки следует религиозная этика о "любви к ближнему своему", что является смелым, лично для меня парадоксальным, но красивым заявлением - эти слова мне напомнили «Радугу тяготения» Пинчона, которая в сущности написана на тему того же поиска той точки, в которой сходятся наука с разумом и трансцендентное мировосприятие (которое не обязательно лишь "религия"):

  Пока не было квантовой механики, человек без неё обходился. Сейчас такой «изоляционизм профанического» существования не просто бессмыслен - он служит злу. И не только в плане общего ущерба посвящению, но хотя бы потому, что корневой принцип этики - принятие во внимание мира иного сознания (того самого библейского «ближнего») - лежит в основе принципа неопределённости Шрёдингера. Ибо метафизика, в сущности, и есть физика: почти всё, что нас окружает и изменяет мир, основано на законах той области мироздания, что была открыта лишь благодаря пытливости разума, а не полноты эксперимента. Наука давно и плодотворно не столько заменяет теологию, сколько её углубляет.

При этом главный герой опускает то, как исторически пагубно влияли друг на друга религия и наука (раскрывать это высказывание я не буду - отсылаю вас, например, к тем же Невзорову и Понасенкову), что, конечно, является его самым большим минусом, потому что сегодня, когда в современном обществе практически каждый день мы узнаём новости, похожие в своём (опущу) на то, что происходило во времена инквизиции, в этот союз не то что не верится - он представляется принципиально невозможным. Но далее, в особенности в третьей части, Александр с помощью максимально сложного для чтения (потому что кропотливо и любовно сделанного) описания Иерусалима пытается передать своё видение мира через призму этого города, чей ландшафт является чем-то вневременным и трансцендентным для понимания, в устройстве которого скрыты тайны мироздания, и в котором соседствуют столько много разных, порою противоположных по взглядам категорий людей:

  В (караульной) башне приходится мириться со многим, ибо выжить можно только при умении уступать сослуживцам, не выпячивать себя. Случалось, здесь становились друзьями на всю жизнь такие разные натуры, что, встреться они на гражданке, немедленно вцепились бы друг другу в горло: кибуцник и капиталист, левый и правый, русский и религиозный, тель-авивец и сельский житель, полицейский и нарушитель закона. В ней можно увидеть, как левак угощает кофе и пончиками правого сиониста, а религиозный мракобес ласков с безбожником. Ибо одно дело в бою защищать спину друг друга, а вот ежедневное усилие над собой в пользу ближнего, делающее возможной жизнь с чужими грязными носками и тоскливой йеменской песней о несчастной любви, исполняемой в двести пятьдесят четвёртый раз, - такое делает из человека как минимум ангела.

По мнению Иличевского Иерусалим - это тот город, что не только хранит в себе, но и ежедневно демонстрирует божественное чудо мироздания. В большинстве своём это связанно с тем, что именно в Иерусалиме произошли много библейских сюжетов, поэтому даже просто живя в нём ты невольно ощущаешь себя их участником - магия города в том, что он размывает границы между прошлым, библейским временем и настоящим.

  Сегодня Александр Иличевский работает в медицинском центре «Хадасса» (одна из крупнейших больниц в Израиле) в отделе радиотерапии, занимаясь расчётом полей облучения для лечения онкологических больных. В «Чертёже Ньютона» Александр делится с читателем своим мировосприятием и тем, с помощью чего и в чём он видит ту точку, в которой соединяются религия и наука, при этом не давая явного универсального ответа-рецепта, потому что для каждого человека этот ответ сугубо индивидуален, но всё же именно с помощью текста своего романа (кропотливо сделанной формой которого я восхищаюсь - лёгкостью своего на самом-то деле тяжеловесного, вязкого языка, с широким и интересным словарным запасом он напомнил мне труды чилийского прозаика Роберто Боланьо ) он убедительно раскрывает и показывает то, что хочет донести до читателя - мысль его закончена и будет понятна тем, кто захочет её понять.

Дочитала "Чертеж Ньютона" и хочу с вами, моими френдами, поделиться впечатлением об этой книге. Книга мне понравилась, я получила большое удовольствие и много новых знаний из истории Иерусалима и археологии. Сейчас расскажу, что мне понравилось больше всего. Если быть долгое время подписанной на блог А. Иличевского и читать регулярно те отрывки, которые выкладывает писатель, то можно легко узнать почерк и манеру письма Иличевского, даже не видя обложку и название книги - настолько узнаваемый стиль. И очень интересно наблюдать, как все те кусочки, которые я уже читала по отдельности, сложились в полотно романа. Мне показалось интересным построение романа, словно в виде дерева: основной сюжет - о том, как герой ищет пропавшего неизвестно куда отца и постоянно пытается воссоздать образ храма Соломона, - это как бы ствол дерева. А веточки дерева - это разные лирические отступления на разные темы (путешествия по Иудейской пустыне, по Неваде и Юте, Иерусалим, Ирод, храм Соломона, темная материя, всеобщее воскресение мертвых, Москва, художник Поленов, музыка и литература и многие другие темы). Интересно, что Иличевский рассказывает про это все в виде воспоминаний героя об отце, о его мыслях и записях в дневниках. Также интересно, что черты самого Иличевского (образ автора) мы видим и в образе сына ( главного героя), и в образе пропавшего отца. Все же в отце их больше. Я уловила в романе две аллюзии: "Мертвые души" Гоголя ( в самом начале) и "Солярис" Лемма (про жизнь и видения героя на заброшенной станции на Памире). Я долго думала, для чего на фоне реального мира автор вводит этих призраков, калощадку? Неужели герой сходит с ума? Но нет. Это не так. Я пришла к выводу, что сделано это для того, чтобы показать сосуществование мира видимого и мира духов, тонкого мира, невидимого. И автор абсолютно убежден, что этот тонкий мир есть. А Вселенная может посылать нам информацию не в виде знаков, которых мы так ждем, а сразу в виде другого сознания. Герой романа носится по пустыне и пытается в узорах, созданных дождями, ветрами на стенах древних пещер, определить очертания Храма - он понял, что сама темная материя хочет донести ему образ Храма. Он приближается к разгадке вплотную. И с помощью специального оборудования, особым образом направляя свет, ему удается создать над Храмовой горой образ-призрак Храма Соломона, как на чертеже Исаака Ньютона. И этот Храм парит над городом. А люди воспринимают это как чудо. Мне это напомнило град Китеж и легенду о том, что этот город-призрак можно видеть на рассвете в тумане в первых лучах солнца. Автор поднимает интересные темы и идеи. Главное, что я поняла, - это то, что данная книга гораздо глубже и в ней гораздо больше смыслов, загадок и аллюзий, чем я смогла уловить. Мне элементарно не хватило знаний об истории Иерусалима, об археологических раскопках в тех местах, а также мне не хватило знания Священного Писания. Книга оформлена тоже прекрасно. Во всей книге нашла всего 2 ошибки. Одна на с.129 - вместо наряжали елку написано снаряжали елку. А вторая на с.124 -лабрадора, оставшегося дома одного. Кстати, наконец-то среди героев засветился песик писателя Шерлок. В романе его зовут Ватсон. Жаль, что лабрадор Александра Иличевского не умеет читать и никогда не узнает, с какой любовью хозяин пишет о нем такие забавные истории...

Странная книга. Когда закрываешь её, сложно сказать, понравилось или нет, потому что мне в итоге понравилось (неожиданно), но я не вполне уверена, что это вообще была книга. По крайней мере, это совсем не то, чего я ожидала, хотя внутренне и подготовилась к тому, что современная элитарная проза может быть бессюжетной и тяжело усваиваемой.

Серых описаний быта здесь нет, чернухи и мата нет тоже. Даже наоборот, остаётся внутри отпечаток чего-то чересчур красиво-возвышенного, нездешнего, настолько, что это почти нехудожественно, а об язык автора с его абстрактными построениями можно пару раз сломать мозг.

Это... определённо произведение искусства, но ощущения я бы сравнила с тем, что должен испытывать неискушённый зритель, когда пришёл на выставку посмотреть картины, а оказался внутри объёмной инсталляции. Обычно читатель — соавтор. Он читает текст глазами, а всё остальное — дело его воображения. Но с этим романом у меня так не получилось: со второй половины всё время чувствовала себя ниточкой, которую кто-то вплетает в сложный, непостижимый узор на огромном ковре.

Правда, начинается всё довольно понятно и бодро. Герой-рассказчик, исследователь тёмной материи, повествует о своих приключениях в Неваде и на Памире; отступления и блуждания по воспоминаниям встречаются и в этой части, но в целом это интересная смесь мейнстрима с элементами магического реализма, приключенческой прозы и твёрдой научной фантастики. Борьба с памирскими духами описана особенно захватывающе и атмосферно. И даже когда начинаются разговоры о терабайтах, «прообразах исполняемых файлов», числовых массивах-ангелах и сообщениях Вселенной, это всё ещё понятно даже мне, человеку, который не дружит с информатикой.

Но всё меняется, когда герой приезжает в Иерусалим на поиски пропавшего отца. Признаюсь, для меня это были две главные приманки в аннотации: «Иерусалим» и «поиск отца» — книга должна была зацепить уже поэтому. Но самих поисков мы так и не увидим. В остальной части романа почти нет сцен: их можно посчитать по пальцам одной руки. Это больше похоже на громадное эссе, составленное из множества маленьких — об Иерусалиме и об отце, который бредит этим городом, как Шлиман Троей (нет, сильнее), размышляет о нём, исследует его и уверен, что где-то здесь, в его ландшафте, в окрестных пещерах, на Храмовой горе, скрываются ответы на все вопросы мироздания.

Повествование нелинейное, отступлений очень, очень много. Отступления культурно-исторические, географические, философские, пейзажные, о политике и спорах по поводу прав на землю, о торговле предметами старины, о чёрных археологах итех, кто их ловит. Иногда ты не можешь понять: где я и куда ведёт этот кусок текста? Только что было описание местности, а вот уже историческая справка; заметка о дирижаблях плавно перетекает в размышления о британском роке и обратно; вот метафоричное определение Иерусалима, а вот ещё одно... Сначала это вызывает недоумение, но в какой-то момент вводит в состояние, близкое к трансу. Ты уже не задумываешься о том, как тут оказался, тебя просто что-то несёт.

Выше уже писала, что это как раствориться в узоре на ковре. Или захлебнуться в море, которое есть «сумма слёз, огня, звёзд...» и всего на свете. Кто знает, возможно, именно такого воздействия на читателя хотел добиться автор? Оно в целом созвучно идее о том,что всё во вселенной есть часть исполняющегося замысла. Что даже рисунок выходящих на поверхность горных пород подчиняется этому замыслу.

Идея звучит пафосно, но растворения достичь удалось.

Внешняя сюжетная линия с духами, преследующими Константина, его история, начатая в Неваде и на Памире, — всё это возвращается и соединяется с иерусалимской линией только в конце. И с точки зрения соразмерности частей сюжета соединение вышло не самым изящным. Плюс многое осталось в скобках, не раскрытым. Но на глубинном, идейном уровне мне, пожалуй, нравится, как ощущается финал. Просто он красивый.

И вообще во всех этих размышлениях — огороде, о людях, о памяти, об эпохах, которые проникают друг в друга, как геологические пласты, — много маленьких идей, которые оказались мне близки.

В общем, эта художественная книга почти не принесла мне никакого удовольствия как художественная книга (не считая начала), но была интересна как монолог умного и неординарного человека. Как странный, но запоминающийся опыт. И, скорее всего, я захочу её перечитать.