Каждому аз воздам! Книга четвёртая. Кошмар в Чанчуне.

Глава первая

После огромных людских потерь и невероятных лишений, победой завершилась Великая Отечественная война. С огромным трудом, превозмогая катастрофическую нехватку людей, страна начала срочно восстанавливать народное хозяйство. Почти пол страны было разрушено и сожжено, повсеместно не хватало рабочих рук, нужды фронта оттянули на себя немалое количество квалифицированной рабочей силы, которая требовалась для возрождения промышленности, сельского хозяйства и жилья. И 23 июня 1945 г. Верховным Советом СССР был принят закон «О демобилизации старших возрастов личного состава действующей армии». Согласно закону, из армии началось увольнение военнослужащих 13-ти старших возрастов. Предполагалось, что первая партия уволенных из армии солдат будет возвращена домой между июлем и сентябрём 1945 года. В течение трёх с половиной лет в СССР из армии предполагалось демобилизовать и возвратить к мирной жизни около 8,5 миллионов человек…

Прошёл май, потом июнь, наступил жаркий июль. Из Красной Армии уволили большую часть военнослужащих мужчин и женщин, кроме войск Дальневосточного, Забайкальского фронтов и Приморской группы, из женщин не уволили лишь радисток, телефонисток, служащих ПВО и медицинских работников. И это было неспроста. Все ждали чего-то, а вот чего – было непонятно. Не уволенные в запас военнослужащие зашептались в полках, штабные офицеры стали нервными и пресекали любые разговоры о долгожданной демобилизации. Народ устал воевать и, как всегда водится, если что-то непонятно, он начинал роптать, стали появляться всевозможные слухи. Через три дня всем стало ясно, что демобилизация некоторых воинских частей откладывается на неопределённое время. В полках объявили боеготовность номер один и ночами, почти не объясняя причин, стали тайно перебрасывать военные соединения к ближайшим железнодорожным станциям.

Ещё два года назад, на Тегеранской конференции в 1943 году, впервые состоялся разговор о вероятных преференциях, после грядущего разгрома Японии, для территориальных прав СССР на Дальнем Востоке. Советский Союз, денонсировавший в апреле 1945 года советско-японский Пакт о нейтралитете, подтвердил на Берлинской конференции свою готовность вступить в войну против Японии в интересах быстрейшего окончания Второй мировой войны. Согласно данному обещанию Сталина, СССР должен объявить войну Японии через три месяца после конца войны. Но Сталин в середине июля отбыл на Потсдамскую конференцию, а кроме него никто не был уполномочен решать такие вопросы. На Потсдамской конференции обсуждались вопросы предстоящей войны с Японией. Главам правительств США и Великобритании было крайне важно получить личное подтверждение от Сталина, что СССР вступит в войну с Японией, и они его получили. На Дальний Восток, тайно, начали перебрасывать значительные воинские силы. За короткий срок, было переправлено более 400 тысяч фронтовиков к границам Северной Маньчжурии. В начале июля ещё никто не знал, что 7 августа Сталин и начальник Генштаба А. Антонов подпишут Директиву Ставки ВГК № 11122 главнокомандующему советскими войсками на Дальнем Востоке, приказывая трём фронтам (Забайкальскому, 1-му и 2-му Дальневосточным) начать 9 августа боевые действия против Японии.

Группа подполковника Александра Шульги, после прибытия в Москву, была отправлена в санаторий под Рязанью на отдых. Вся группа в предвкушении ждала демобилизации, но рано утром 30 июля неожиданно, в дверь номера санатория, где Шульга и Раечка все ещё нежились в постели, настойчиво постучали и на пороге предстал не выспавшиеся и злой генерал Григорьев. Он шагнул за порог, нервно сдёрнул с головы фуражку и не объясняя ничего, сходу потребовал водки. При этом он краем глаза успел заметить, что Раечка, с открытым от удивления ртом, стоит посреди комнаты в чём мать родила.

– Так, прекратите это голое безобразие, – я понимаю капитан Симонова, что вы обладаете самым совершенным телом в мире, но я слишком стар, чтобы оценить ваши изящные пропорции. Есть дела посерьёзней. При этом он подмигнул Шульге и за спиной поднял большой палец вверх. Раечка ойкнула, сначала присела, что стало ещё хуже, потом лихорадочно заметалась по телу руками, пытаясь прикрыть свои прелести, что было совершенно бесполезно и через мгновение сообразив, кульбитом переместилась на кровать и зарылась в простынях.

Шульга недовольно пробурчал, – Твою же мать, утро перестаёт быть относительно добрым, откуда вы товарищ генерал? Я вот не понимаю, как вам это удаётся, делать так, что, как только в мире что-то случается, а в этом я уверен, то крайним всегда остаюсь именно я? Ну прямо у вас талант какой-то! Дед, к чему такая спешка, а – вестник всех наших несчастий?

– Откуда, откуда? Да из Москвы вестимо, будь она неладна, дай водки, иначе меня сейчас кондратий схватит. Раечка, замотанная в простынку, поднялась с постели и из тумбочки достала початую бутылку водки, Григорьев вырвал её из рук девушки и прямо из горла начал жадно пить. Шульга поражённый присел на стул. Такого Григорьева он никогда не видел. Отхватив почти полбутылки, он удовлетворённо крякнул и заявил, – Собирайтесь все, через пятнадцать минут, я жду всю группу в актовом зале санатория. Открыв дверь, он невидимому офицеру приказал, – Савченко, возьми пару-тройку солдат и повыгоняйте всех к чёртовой матери из актового зала, заблокируйте все выходы и входы и ждите моих дальнейших распоряжений. За дверью раздался топот сапог и всё стихло.

– Раечка, будь добра, не стоит светить своими выдающимися формами, оденься и разбуди всю группу, а ты подполковник останься. Дед ещё раз приложился к бутылке и рухнул на стул спиной к девушке. Раечка, недобро сверкнув глазами, быстро оделась и покинула номер. Григорьев ласково проводил её взглядом до двери.

– Одно из преимуществ одинокой жизни – не надо никому давать отчёт и не быть никому обязанным. Что, окончательно попал под каблук? – задал он риторический вопрос и задумавшись, изрёк, – эх, блажен тот, кто посетил сей мир!

– Вы это о чём товарищ генерал?

– Жизненное время своё, нужно тратить лишь на то, что тебе действительно интересно. Видимо вы жутко интересны друг другу, ну ладно, это я так – от старости брюзжу. Давай, как говорят в Одессе: делаем походку на актовый зал и то, что я сейчас расскажу, очень вам не понравиться, но вопросы все потом.

Через пол часа вся группа собралась в актовом зале. Григорьев обвёл всех тяжёлым взглядом, то что он сейчас им преподнесёт, возможно навсегда поставит крест на их добрых взаимоотношениях. Он их прекрасно понимал, люди смертельно устали от войны, от крови, от постоянного риска и всем хотелось забыть этот кошмар и зажить мирной жизнью. Но они носили погоны, давали присягу и, как бы то ни было, обязаны подчиниться любым приказам. Генерал Григорьев был их непосредственным командиром, под начало которого, они прошагали многими дорогами войны. Как всегда, сдружившиеся девушки сбились в небольшую стайку и что-то там в полголоса обсуждали. Гиви и Влад были серьёзны и не подкалывали друг друга, приезд генерала Григорьева не сулил ничего хорошего. Только Владимир Иванович безмятежно расположившись возле Шульги, слегка прикрыв веки, дремал.

– Так, сороки, прекратите галдеть, – прикрикнул Григорьев на девушек, – За неделю отдыха не наговорились ещё? Прошу тишины. Всем сгруппироваться на первом ряду, информация крайне секретная и я не хочу кричать на весь актовый зал.

– В этом году, весной, во время Потсдамской конференции, Иосиф Виссарионович Сталин, дал обещание Президенту США Рузвельту и Премьер-министру Великобритании Черчиллю, что через два месяца, после победы над нацистской Германией, СССР объявит войну Японии. Когда это будет точно, пока неизвестно, но то что война будет не у кого уже не вызывает сомнений. И скорее всего, наша страна, во исполнение решений Ялтинской конференции объявит Японии войну и атакует Маньчжоу-Го с территории Внешней Монголии и бывшей Внешней Маньчжурии.

«Однако в действительности, СССР объявил войну Японии через три месяца – 8 августа 1945 года» (А. Хан Р.)

– Товарищ генерал, – решил сгладить неловкий момент Шульга, – не нужно говорить загадками и на что-то намекать, скрытые иллюзии здесь не уместны, говорите прямо, чётко и, по существу.

– Ну вот видите – моя школа, не любит воду в ступе толочь и сразу берет быка за рога, но…– Григорьев чуток замялся и решившись, выдал, – Тебе Колыма, в этом деле понадобится все твоё умение, чтобы заставить своих людей делать то, что нужно и во что ты непоколебимо веришь. И я знаю, что ты это умеешь делать очень хорошо.

– Так, ну, бульон мы попили, давай перейдём к гуще.

– Что, какой бульон?

– Дед ближе к телу, говорю! – рассердился Шульга.

– Ну хорошо, кто из вас бывал в Китае или на КВЖД?

– Из нашей группы, только я! – выступил вперёд Владимир Иванович.

– Это я знаю, но в прямых контактах, вы, Владимир Иваныч не участвовали, а мне нужны именно те люди, которые знают хорошо быт и уклад дружественного нам китайского народа.

– Командир, – Шульга осуждающе покачал головой, – не с этой ноты вы начали своё музыкальное произведение, кода нам не нужна, начните с скрипичного ключа.

– Вот стервец, не даёт насладиться моментом. Хорошо, слушайте и запоминайте.

Вам предстоит очень непростая, можно сказать, тяжелейшая и опасная задача. Но сначала немного предыстории.

– Ещё до войны, на территории Маньчжоу-Го – это марионеточное государство, образованное японской военной администрацией на оккупированной Японией территории Маньчжурии, наша советская агентурно-осведомительная сеть стала довольно обширной и именно в Харбине – под прикрытием генконсульства СССР, располагается одна из самых мощных и успешных разведывательных резидентур нашей страны. Усилиями наших разведчиков, ещё в начале войны, нам стало известно, что в захудалом маньчжурском посёлке Пинфань, на северо-востоке Маньчжурии, вдруг ниоткуда, появилось великолепное шоссе, резко усилилось движение крытого транспорта и наша агентура незамедлительно получила указания выяснить, что за мышиная возня началась на этом направлении. И вот что они выяснили. В середине тридцатых годов, на оккупированной территории Китая в районе посёлка Пинфань провинции Синьцзинь, в двадцати километрах южнее Харбина, японцы подготовили площадку для некого секретного комплекса, были выселены все жители, более трёхсот китайских крестьянских домов были сожжены, а вся освободившаяся территория была обнесена колючей проволокой

– Так, понятно, а мы-то тут причём? Или нам надо кого-то там выловить?

– Шульга, ты или слушай, или я тебя выставлю подышать свежим воздухом, что ты как маленький мальчик при первом же свидании, торопишься перейти к самому главному.

– О, – улыбнулась Раечка, – это мне знакомо!

–Ты-то куда, егоза, тоже мне, сияющая брошь к драгоценному камню! Хочешь составить ему компанию, я это мигом организую. Замолчите оба и слушайте.

– С вашего позволения, я продолжу и пожалуйста не перебивайте меня, у меня от этих китайских названий населённых пунктов, чуть мозг не закипел, пока я читал все эти умопомрачительные кракозябры-иероглифы. Вы уже имели возможность столкнуться с химическим оружием, а теперь вам предстоит задача пострашнее, теперь речь идёт о бактериологическом оружии.

– Что, как это понимать? – Колыма вскочил и нервно заходил между рядами кресел, – Война для нас закончилась и нам совершенно не хочется сгинуть там от какой-то неизвестной заразы. Но тут же, взял себя в руки, остыл и присел в дальнем углу. Все его планы о мирной жизни летели псу под хвост.

– В отличие от артиллерийских снарядов, – повысил голос Григорьев, дико вращая глазами, – бактериологическое оружие не способно мгновенно убивать живую силу, зато оно без шума поражает человеческий организм, принося медленную, но мучительную смерть. Производить артиллерийские снаряды или авиационные бомбы совсем не обязательно, можно заражать вполне мирные вещи – одежду, косметику, пищевые сельхозпродукты, напитки и просто воду, можно также распылять бактерии с воздуха. Пусть первая атака не будет столько масштабной, но всё равно бактерии будут размножаться и поражать всё живое. Все, я больше не могу пересказывать эту заумную научную терминологию и перехожу к чтению, тем более здесь описываются жуткие вещи, которые я не решусь произносить вслух, он достал из портфеля синюю папку: «…На оккупированной территории Китая в районе посёлка Пинфань провинции Синьцзинь, в двадцати километрах южнее Харбина, дислоцируется так называемый в секретных донесениях «Отряд 731». Он имеет восемь филиалов, расположенных вдоль советско-китайской границы и один испытательный полигон-аэродром в Аньда. По нашим сведениям, в отряде 731около 150 лабораторий. Отряд был организован в целях подготовки бактериологической войны, главным образом против Советского Союза, а также против Монгольской Народной Республики, Китая и других государств. Этому способствовала идеология японцев, которые считали китайцев, русских, уйгуров, корейцев не полноценными людьми. Китайцы обходили стороной деревню Пинфань, что происходило за этой высокой непроницаемой оградой, никто толком не знал. Отряд располагает собственным авиационным подразделением и официально называется: «Главное управление по водоснабжению и профилактике частей Квантунской армии. Он дислоцируется на территории шесть квадратных километров в 130 зданиях. Дед передохнул и продолжил.

– Несколько лет назад, нам стало известно, что отряд 731 на живых людях, которых японцы между собой называют «объектами», на подопытных китайцах, русских, монголах, корейцах, схваченных военной полицией Кэмпэйтай или спецслужбами Квантунской армии, проводились жестокие и мучительные опыты, косвенно, не имевшие никакого непосредственного отношения к подготовке бактериологической войны. Людей просто собирали на улицах Харбина и отправляли в застенки за малейшую тень недовольства или за косой взгляд. Возраст людей в большинстве – от 20 до 30 лет, максимум 40 лет. Ночью, в крытых грузовиках пленников переправляли на территорию отряда, где они помещались во внутреннюю тюрьму. В течение нескольких дней «объектам» обеспечивали отменное четырёхразовое питание, избавляли от физической работы и обращались достаточно прилично. Им нужны были совершенно здоровые люди…»

– Кэмпэйтай? Это что такое?

– Это подобие гитлеровского гестапо, надеюсь тебе, знакомому с ними и побывавшему в его застенках, на надо разъяснять, что это такое? Довольно одиозная служба безопасности Сухопутных войск Императорской Японии. Деятельность сотрудников Кэмпэйтай на оккупированных территориях наводит настоящий ужас на местное население, поскольку ничем не отличается от гитлеровского гестапо и их действия носят откровенно человеконенавистнический характер и мой вам совет, увидите чёрные, отороченные золотом, погоны убивайте эту сволочь незамедлительно. Они виновники множества военных преступлений на территории северного Китая.

– Товарищ генерал, выходит, что отряд 731 на этом месте был организован не случайно, зачем везти людей в Японию, когда можно подопытных насобирать на территории Китая?

– Правильно Минёр, – поддержал Влада, Григорьев, – Только я дополню, что, если вдруг, о деятельности японцев в Китае узнает мировая общественность, или вдруг, случится бактериологическая утечка, или произойдёт всеобщее заражение китайского населения, всегда можно прикинуться несведущими и заявить, что моя хата с краю и ничего не знаю и этим обезопасить собственное государство. Все застыли и молча переваривали услышанное.

– Подождите секунду, – Григорьев стал перебирать листы: «К тому времени, китайцы уже сами обо всём догадались и забили тревогу, но это только озлобило японцев. Летом 1940 года специальная группа японцев, с большим запасом блох, заражённых чумой, была высажена в район боевых действий в Центральном Китае. С самолёта было произведено заражение обширной территории, в результате чего в этом районе вспыхнула сильная эпидемия чумы, о которой писали китайские газеты. Сколько тысяч людей погибли в результате этого преступления – как говорится, одному Богу известно. Такие же заражение китайской территории японцы произвели в 1941 и в 1942 годах, которые спровоцировали эпидемию в районе города Чандэ. Контейнеры с тифом и холерой отряды пехоты бросали в колодцы и источники, из которых брали воду мирные жители, повстанцы и китайские солдаты. Для распространения чумы авиация императорской армии бомбила города, партизанские районы и дороги снабжения у бирманской границы фарфоровыми бомбами, набитыми заражёнными блохами. Известно, как минимум, о двенадцати операциях, включая биологические удары по 11 крупным городам. От Нинбо близ Шанхая до Юннаня на юго-западе. Массированное применение чумных бомб, а также химического оружия по жилым кварталам, отмечалось ещё во время тяжёлых боёв за Чандэ, в которых китайская армия одержала победу».

Григорьев вновь передохнул и залпом выпил стакан воды, – Мы не оставили без внимания этот факт и сейчас, я уже могу с уверенностью сказать, что отряд 731 попал в поле зрения нашей разведки, уже через несколько недель после его создания.

– И что, с тех пор мы не предпринимали никаких действий?

– А что прикажешь делать, в это время наша страна отбивалась от тьмы фашистских полчищ и при малейшем инциденте с японскими властями в Маньчжурии, Япония незамедлительно объявила бы нам войну, а это не входило в планы нашего Комитета Обороны. Войну на два фронта мы бы не потянули.

Шульга ударил кулаком по подлокотнику кресла, – Чёрт возьми, как же это страшно, когда ничего не можешь сделать.

– Слушайте дальше: «Всего отряд 731 имеет восемь подразделений. Первое подразделение занимается проведением экспериментов с вирусными заболеваниями, включая бубонную чуму, холеру, сибирскую язву, брюшной тиф и туберкулёз. Профильными экспериментами, которые ставились над подопытными, были испытания эффективности различных штаммов болезней. Испытуемых намеренно заражают различными вирусами, чтобы изучить их влияние на организм человека. В результате таких экспериментов погибало немало людей, поскольку, в большинстве случаев, они жили в одном помещении. По нашим сведениям, в этих лабораториях погибло более трёх тысяч человек, лаборатории до сих пор засекречены и там продолжаются бесчеловечные эксперименты».

– Теперь о главном, по нашему профилю нас интересует лишь один из филиалов отряда 731, – Дед запнулся, впился глазами в рапорт и круто ругнулся, – нет это невозможно читать, – но с третьей попытки ему это удалось, – лаборатории находятся чуть в отдалении, а вот головной филиал «сотки» дислоцируется в десяти километрах южнее Чанчуня в городке Мэнц-зя-тунь! Во как! Так вот нам туда. Что плохо, провинция Гирин и город Чанчунь расположены в центре равнины Сунляо и подобраться к отряду 100 будет нам непросто, к тому же, Чанчунь один из основных центров японского присутствия в южной Маньчжурии и является столицей государства Маньчжоу-Го. Японцев там будет как грязи. Также хочу предупредить, что головной филиал «сотки» охраняет всё тот же озверевший Кэмпэйтай и вам там будет очень непросто, – наконец закончил Дед.

– Нет, ты мне скажи Колыма, что в китайском алфавите, кроме букв «ф», «ц», «з» и «я» больше других не существует? Дед вновь решился прочитать эти мудрёные названия населённых пунктов Китая, но запнулся и с трудом, по слогам прочитал, – в местечке Мэнц-зя-тунь. С ума сойти! Сотый отряд несколько меньше отряда 731, штат его сотрудников насчитывает несколько сот человек, но по жестокости и бесчеловечности, он не уступает отряду 731. Диверсионные работы у границ нашей страны, в начале войны, проводил именно отряд 100. Также на «сотку» возлагалась задача по производству бактериологического оружия и проведению диверсионных мероприятий.

– Чувствуете, куда я клоню? Мы ликвидаторы диверсионных школ, а отряд 100, это и есть самые настоящие диверсанты, с коими мы с вами очень хорошо знакомы, только здесь все намного серьёзней. Накал национализма и презрения к «инородцам-недочеловекам» в японском обществе к концу войны стал таким, что порой, поражал даже эсэсовцев, которые побывали там не раз. Они фанатики и им ничего не стоит взорвать или распылить рядом с нашими границами какую-нибудь гадость. Нам позарез нужно попасть в этот район! Вся наша операция будет происходить именно там, так как там располагается Научно-исследовательский центр санитарной службы Южно-Маньчжурской железной дороги, внутренняя тюрьма и полигон, где проводятся эти жуткие опыты. Этот центр, непосредственно подчиняется Квантунской армии и работает в тесном контакте с нашим визави – отрядом 731, изготовляя чумную вакцину и проводя эксперименты по массовой иммунизации китайского населения различными типами чумных вакцин. Нам нужны документы, кино и фото материалы и ничего больше… Тут он запнулся и притворно закашлялся. Некоторые детали группе он не стал озвучивать. На месте разберутся сами.

Григорьев отложил листы бумаги, – Ну, как вам такое? Предвижу бурное возмущение и упрёки, но попрошу выслушать меня, мы с вами неординарные бойцы, мы заточены только для одного – нам нужна ясная цель, ярость и желание выжить, и мы должны из любой ситуации выйти победителями, и такая цель у нас есть, это начальник отряда 100 полковник Широ Исигава со своей шоблой убийц, прикрывающиеся псевдонаучными медицинскими исследованиями, а по сути, обыкновенным бесчеловечным истреблением людей, они ничем не отличаются от нацистов, которых мы, за прошедшую войну, положили немало. Пока это всё, детали ваших дальнейших действий и заброску на место проведения операции, я изложу позже, а сейчас всем отдыхать.

– Шульга, а тебя я попрошу задержаться. Все молча покинули актовый зал, каждый думал о своём, но ни упрёков, ни бурных возмущений Григорьев от них не услышал. Благодаря Шульге дисциплина в группе была железной. Надо – значит надо!

Григорьев подошёл к Шульге и тихим голосом продолжил, – И вот ещё что, попрошу это держать при себе, после нашей победы над Японией, а я в этом не сомневаюсь, все эти японские специалисты-разработчики «боевой чумы», возможно, не разбегутся по весям и не сбегут в Японию или ещё в какую другую страну, а вполне легально, наверное, будут находиться в Маньчжурии после войны и возможно, даже работать с нашими военными бактериологами из НИИЭГ.

– Что? Товарищ генерал, вы предлагаете мне придержать своих людей, чтобы сохранить этим мразям жизни, вести переговоры о совместном сотрудничестве и переманить на нашу сторону?

– А что тебя удивляет? Сотрудничать с мразью, чтобы устранить еще более законченную мразь, это в порядке вещей и тебя не должна мучить совесть, главное, нам стало известно, что подполковник Сато, начальник отряда 100, каждую неделю посещает Харбин и лично отбирает людей для предстоящих опытов.

– Откуда такая информация? Я бы не предавал этой информации большое значение.

– Местные донесли, да, информация нами не проверенная и тебе на месте точно надо всё выяснить.

– Согласен, непонятно то, что Сато косвенно не является начальником отряда, кто он на самом деле нам не известно, но почему-то курирует именно этот отряд. Видимо он проворачивает там какие-то свои мутные делишки, а вот чем он там на самом деле занимается нам не известно и надо это срочно выяснить.

– А как? Нам туда легальный ход закрыт, мы европейцы ни разу не походим рожами на китайцев и тем более на японцев.

– Об этом у меня уже был неприятный разговор с комиссаром. Ну ты же сам знаешь, что во всех грехах подозревают тех, кто уже по уши грешен.

– И всё-таки, Дед, ваше благородство о сохранении жизни этим извергам граничит с идиотизмом.

– Шульга, это не простое благородство – это практичность и производственная необходимость, мы очень мало знаем об этом оружии массового поражения. Я сам с удовольствием всех их расстрелял бы на месте, но на это есть строгое указание сверху: по возможности пленить и срочно переправить в Советский Союз. По данным нашей разведки, помимо документов и протоколов в отряде есть около двух десятков кино и фотокамер. Японцы все опыты тщательно документируют. Нам нужны документы, фильмы, дневники, лабораторные работы и желательно живые, повторяю, лично для тебя и твоей группы – живые эпидемиологи, которые участвовали в этих экспериментах. Нам нужен весь эпидемиологический материал по чуме, холере, японскому энцефалиту и другим инфекциям, имеющий большое научно-практическое значение для противоэпидемической защиты Красной Армии. Я допускаю, что часть уцелевших сотрудников этого отряда, люди не ординарные и возможно в будущем, они получат мировую известность, получат учёные степени и общественное признание, это хоть и жестоко, но это бесценный опыт, которого у нас нет и никогда не будет.

– И что мне с ними потом делать, на себе тащить через весь Северный Китай?

– О пути отхода вашей группы мы ещё не думали, но мы работаем над этим.

– А если эти упрямые ослы не согласятся?

– Сделай так, чтобы они согласились, жить всем хочется, скорее всего, тебе надо будет их убедить, что не надо при случае, хвататься за меч и делать себе публичное харакири. В крайнем случае, вколоть им лошадиную дозу снотворного.

– Кто же это так распорядился?

– Это приказ исходит непосредственно от Берии и не дай бог тебе его ослушаться. По баланде соскучился? Главным вашим делом будет заполучить в руки техническую документацию по комплексам производств биологического оружия. Пару-тройку особо рьяных японских специалистов-бактериологов, я разрешаю тебе угробить, но не больше. Нам нужны не они, а их мозги, так как врачи и исследователи, которые входят в состав отряда 100, ещё с 1936 года они занимаются изучением потенциала выживания солдат на поле боя. А вот в качестве подопытных они используют военнопленных, а также китайских и советских гражданских лиц.

– Видимо с этим непростым человеком мне придется идти рука об руку всю свою жизнь. Четвертый раз он вмешивается в мою жизнь!

– Сейчас я жду прибытия военного эпидемиолога майора Красину из секретной лаборатории Научно-исследовательского институтом эпидемиологии и бактериологии. Она прибудет вместе с двумя специалистами по разработке советской «чумной бомбы».

– Главный военный эпидемиолог, женщина? И этих ботаников я потащу в Китай? – возмутился Шульга, – нет уж увольте!

– Нет, они не будут участвовать в захвате лаборатории отряда 100, у них свои задачи, но способ доставки и у вас, и у них, один и тот же, а какой, об этом я вам сообщу позже. Правда, у майора Красиной будет серьёзная группа прикрытия. Идёт согласование с некоторыми не подвластными нам ведомствами. Военный эпидемиологи введут вас в курс дела и обучат элементарным способам предохранения. Они направляются для изучения эпидемиологии чумы и холеры всей южной Маньчжурии и добудут эпидемиологический материал противочумных институтов в Чаньчуне.

– Ну слава Богу, хоть это ярмо на меня не вешаете.

– И ещё Шульга, – в том районе куда вы направляетесь в некоторых местах замечены вспышки чумы и холеры. Будьте осторожны. Во избежание всевозможных ненужных заражений, попрошу весь личный состав группы иммунизироваться высокоэффективной вакциной – так называемой «сухой или живой чумной вакциной НИИЭГ, разработанной Научно-исследовательским институтом эпидемиологии и гигиены Красной Армии. Что это, я сам не понимаю, но это надо сделать.

– Ну не ёб…ый Экибастуз, – ругнулся вслух Шульга, – только мне этой заразы в конце войны не хватало. Раз есть в группе эпидемиологов женщина, я беру к себе в группу своих трёх девушек – Викторию Веденееву, Марийку Родионову и Ксению Канадину! Раечка Симонова, как штатный радист и снайпер, она поневоле пойдёт с нами. Они быстро с ней найдут общий язык и расскажут, что к чему и как.

– Прошу тебя об одном Колыма, не подпускай к ней Раечку и сам не сближайся с ней. По слухам, она очень красивая женщина и не замужем. Она способна разбудить всё самое худшее, что есть у мужчины. Мне нужна боевая, сплочённая группа, а не подковёрные интриги и скандалы, при выяснении прав, кому, с кем и когда спать.

– Знаете Дед, мне уже почти сорок лет, жизнь преодолевает второй перевал и будет скоро последний привал, зачем мне кобелем прыгать на каждую рельефную сучку?

– Ну предположим, что до сорока тебе ещё жить да жить, но я тебя понимаю мой друг, Раечку забыть невозможно, но на свете, ещё многим наивным красавицам, не взирая на преграды, хочется личного счастья, а вы с Раечкой всё уже решили и согласны на простую жизненную стабильность. Всё, я тебя предупредил.

Шульга рассмеялся, – Да-а, женщины – это что-то! Мне кажется, что общение с ними, мне напоминает замысловатую карточную игру, где везет только шулерам.

– То, что это игра, я согласен, но ведь не каждый карточный партнер, шулер?

– К сожалению, мне в основном, встречались только шулера.

– Это ты про Глорию Риччи? Забудь и вычеркни её из своей жизни. Ты уже давно сменил тот порочный круг общения, где встречаются на каждом шагу только шлюхи и шулера.

– Это выше моих сил, я с трудом могу общаться с людьми, которые не испорчены порочными привычками.

– Ха, а тогда чего ты от жизни ждешь, если не пытаешься изменить свой образ жизни? Тебе так и будут попадаться в жизни шулера и шлюхи, так как они в тебе тоже, в первую очередь, видят обманщика и повесу. Многие женщины тоже думают, что мы мужики те ещё шлюхи и следом делаете шлюхами нас женщин. Отчасти это так! Как говориться: блядство – это грех, но к сожалению, не смертный! Как говориться – клин клином здесь не вышибешь! Все, давай прекратим душещипательные разговоры, оправляйся к своей группе и готовь её в дальний путь. Скоро вы узнаете, что вам приготовили на десерт. Многим – это не понравиться! Да, а ты знаешь, какой будет город в Китае, куда вы первым делом отправитесь? Ни за что не выговоришь – Хуаньчайнган!

– Ка-а-ак, Хуань-чайн-ган? Господи, это наверно на краю географии.

– Если прикинуть только по Азии, то это как раз центр географии.

– Известен ли маршрут, по которому мы двинемся?

– Мне самому это интересно, но в ближайшие время я надеюсь получить ответы на все поставленные мною вопросы. Поступила лишь команда о организации такой международной группы из 15-20 человек. Что это будет за группа, я ещё сам не знаю, но ты будешь главным на этом празднике жизни. Все-все, давай проваливай, мне надо ещё поработать над кандидатурами.