Прогулки в столице
Пришло утро вторника. Артём Петрович позвонил директору музея археологии «Минг Урок». Он представился работником московского телеканала «ТV-16» и поинтересовался, когда можно побеседовать с ним об истории узбекской земли?
Ташкентский учёный пошуршал листами бумаги. Наверное, смотрел ежедневник. Потом профессор немного подумал и твёрдо сказал, что у него свободен четверг. Он будет ждать журналиста в своём кабинете, в девять утра.
Артём Петрович ответил: – Большое спасибо. До встречи. – и отключил телефон. До четверга было два полных дня. Терять драгоценное время, журналист не привык. Мужчина решил, что нужно использовать приготовленный в дороге сценарий и заняться созданием фильм о городе.
Как всегда в это время, погода в Ташкенте стояла прекрасная, тепло, солнечно, на небе ни единого облачка. Дул небольшой ветерок. Неплохие условия для съемки кино.
Москвичи плотно позавтракали и принялись за работу. Артём Петрович взял видеокамеру. Ольга Васильевна надела на ухо гарнитуру с маленьким микрофоном, размещённым перед губами. Душку небольшого устройства она спрятала под своей пышной прической «каре».
Тимка надел на шею ремень пульта для звукозаписи. Сам пульт повис на животе паренька. Панель аппарата смотрела наверх. Оператор видел все индикаторы. Он даже мог кое-что регулировать вращеньем верньеров.
Оська и Ветка наблюдали за пёсиком. Не оставлять же питомца на весь день в душном номере. Бойка бежал перед друзьями на тоненькой шлейке. Он принюхивался к окружающим запахам и наслаждался прекрасными видами окружающей местности.
Съёмки отец паренька решил начать с центрального района столицы. То есть, с того, что находилось недалеко от их пансиона. Первым делом, отправились в сквер Якуба Коласа, до которого было всего лишь квартал пешком.
Нужно сказать, что раньше он именовался «Александровским сквером». Так его называли в честь русского царя-освободителя Александра II. Ну что тут можно поделать. Новое время, другие герои. Теперь там стоял монумент Зульфие, знаменитой поэтессе страны.
Встав, на фоне «музея Искусств», мама Тимки сказала на камеру несколько слов. Она сообщила о том, что столица Узбекистана Ташкент – древний город с более чем 2500-летней историей. Он известен с 4 – 5 веков нашей эры.
– С 11 века, – продолжала Ольга Васильевна: – город носил название Ташкент. С 1865 года он входил в состав Российской империи. В 1918 – 1924 годах являлся управляющим центром Туркестанской АССР. После 1991 года стал столицей суверенной республики Узбекистан.
В наши дни это крупнейший мегаполис всей Средней Азии, с населением более чем в 2,5 миллиона людей из разных племён и народов. В нём 21 вуз, в том числе, консерватория и университет.
В городе 11 национальных и русских театров. Среди них «Узбекский театр оперы и балета». Открыто 22 музея, в том числе, «искусств Узбекистана», который у меня за спиной, «истории народов Узбекистана», литературы и прикладного искусства, имени Алишера Низамаддина Мир Навои.
После землетрясения, произошедшего в 1966 году, город был целиком восстановлен Советским Союзом. В Ташкенте появилось много современной застройки, административных зданий и бизнес-центров. В нём широкие улицы, проспекты, бульвары и парки.
Закончив вступление, работники телеканала двинулась дальше. За ними спешили Оська, Ветка и Бойка. Они держались в сторонке, всё внимательно слушали, но очень старались никому не мешать.
Через сто с чем-то метров киношники оказались в парке «Болажон», что значит в переводе «Дитя». Раньше он носил имя Мирзо Улугбека. Как стало понятно ребятам из рассказа Тимкиной мамы, это был государственный деятель, просветитель, учёный, живший в четырнадцатом веке.
Улугбек являлся сыном Шахруха, внуком великого завоевателя, которого звали Тимур. То бишь, Тамерлан. Он построил огромную обсерваторию. Составил «Новые астрономические таблицы». Ими долгое время пользовались все астрономы Европы и Азии.
На территории парка оказался «дом фотографии» и главные куранты Ташкента. Ещё там имелось много фонтанов и аттракционов для развлеченья детей разного возраста. В центре раскинулось озеро неправильной формы с мостиком, перекинутым через него.
Теперь у творческой группы времени было в достатке. Артём Петрович работал не так лаконично и быстро, как недавно в Самаре. Он совсем не спешил, фиксировал с разных точек одни и те же детали, снимал длинные планы.
Несколько раз говорил Тимке, чтобы тот снял с макушки наушники и пульт управления звуком. Тогда трое ребят, «совершенно случайно» попадали в объектив кинокамеры.
Ольга Васильевна была очень красивой, высокая, стройная с отличной фигурой. Отец Тимки её очень любил. Поэтому, мама парнишки тоже часто мелькала без всякого текста. То она смотрела на озеро или фонтаны, то гуляла в тени старых деревьев, то просто сидела на лавочке.
Согласно туристической карте, чуть дальше, имелась ещё одна зелёная зона, которая называлась сквером «Амира Тимура». Журналист снял на видео конный памятник великому завоевателю, который за большую жестокость был прозван Железным Хромцом.
Он уничтожал все города в захваченных странах, казнил тысячи безвинных людей, угонял в рабство всех мастеров, которые оказались поблизости. После него оставалась лишь полностью разорённая местность. Многие государства и вовсе исчезли с лика планеты.
Да по сравнению с ним или, например, с Чингисханом, русский царь Иван Васильевич, по прозванию Грозный, был нежным, невинным, немного шаловливым ребёнком.
Иван IV не шёл ни в какое сравнение даже с королями Англии или же Франции, тех же времён. А вот подишь ты. Благодаря «беспристрастным» европейским историкам, он оказался в подобной зверской компании.
Памятник Грозному до сих пор, нигде не поставили. А он, между прочим, за годы правления, увеличил площадь России в два раза. Он разгромил Астраханское и Казанское ханство и разбил войска Турции, спешивших на помощь братьям по вере.
Тем самым, Иван IV уничтожил главный канал перевозки славян на восток и на запад, в «культурные» страны Европы. Там, на невольничьих рынках, русских людей продавали, как скот. До сих пор слово раб по-английски звучит, как slave, что означает, так же и славянин.
Наверно, поэтому Ивана IV так не ненавидят все «демократы планеты». Как не крути, а он оставил их без тягловой силы, без «негров белого цвета». Пришлось им использовать чёрных из Африки. А везти из-за бурного моря, их оказалось намного дороже.
К сожалению, Иван IV не успел разгромить Чечню и Крымское ханство. Оттуда ещё двести лет, совершались набеги на южные области несчастной России. Абреки с татарами хватали жителей приграничных районов и сбывали тысячи пленников в «великолепную» Турцию.
Журналист запечатлел на видеокамеру гостиницу «Узбекистан» и музей Тимуридов. Его дорогая жена сказала о футуристических зданиях по несколько познавательных фраз.
Бойка весело скакал по газонам, но не отходи от ребят больше, чем на три метра. Места вокруг совсем незнакомые. Чего доброго, ещё потеряешься. Лаять он тоже совсем не хотел. Гулявшие поблизости граждане, не обращали на пёсика никакого внимания.
Время уже приближалось к обеду. Артём Петрович сказал своей группе, что стоит покушать в легендарном кафе «Уголок». Оно здесь, где-то поблизости. Заодно снять его интерьер и фасады.
Как выяснилось, журналист узнал об этом местечке от своего старого друга. Тот учился в университете Ташкента лет двадцать назад. Тогда оно было известно на всю столицу республики.
В каждом промышленном городе, где училось много студентов, раньше были подобные точки. В Москве ресторан под названьем «Арагви» или, кпримеру, чебуречная на улице Сухаревской. В Баку, кафе «Наргиз». В Самаре, «Три вяза», а так же «Снежинка», в просторечии просто «Сугроб».
«Уголок» оказалось совсем не таким, как ожидал журналист. Вместо открытой веранды, наверху появился обычный этаж. Фасад потерял аутентичность шестидесятых годов. Он выглядел точно также, как новые кафешки вокруг. Да и студенческий дух из него куда-то исчез.
Артём Петрович заказал всем окрошку на овечьем айране, салат «Ачик-чучук» из помидоров и лука без всякой заправки, цыплят-табака, лепёшки и литровый заварочный чайник зелёного чая. Всё пошло на ура, но цены оказались довольно высокими, вроде тех, что держались в столице России.
Москвичи сняли все интерьеры на видеокамеру и с большим удовольствием съели принесённые блюда. Затем, они вышли на улицу. Тимка оказался рядом с родителями.
Он услыхал, как отец сказал его маме: – В восемнадцатом веке возник романтизм. Потом пришёл черёд модернизма, а за ним, постмодерна. Теперь наступил тот период, который французы называют «deception».
В соответствии с данным определением, фразу писателя Ильи Эренбурга: – Увидеть Париж и умереть. – нужно добавить словами: – От разочарования в том, что увидел. Потому, что вместо европейской столицы ты попадаешь в грязное поселение Африки, где вокруг только арабы да негры.
Ну, а в Лувре, прочих музеях и других очень известных местах, народу так много, словно в час пик в московском метро. Ничего нельзя рассмотреть из-за сотен голов, торчащих вокруг.
Кладоискатели двинулись дальше. Их путь пролегал мимо дворца Романовых, где когда-то бывали цари Русской империи. От него направились к площади «Мустакилик».
То есть, «Независимости» от семьи братских народов СССР. Там оказалась высокая арка, украшенная множеством аистов, правительственные здания, «глобус Узбекистана», хороший парк и фонтаны.
Вечером, уже после ужина, дружная группа вернулась к скверу «Амира Тимура», которого иногда зовут Тамерланом. Они погуляли по «кварталу Посольств» и центру прекрасного города. Артём Петрович много снимал, все остальные просто смотрели на ночную столицу.
Встреча с раббимом
Наконец, приспешники Жлобина оказались в большом кабинете. Как и все помещения в здании, эта просторная комната блистала великолепным убранством. Она поразила охранников удивительным стилем и шиком. Наверняка нечто подобное было только у баснословно богатых шейхов Аравии.
За огромным столом сидел пожилой благообразный узбек, одетый в обычные брюки и простую рубашку европейского кроя. Одного взгляда раббима оказалось достаточно, чтоб у Шнырь задрожали коленки.
От старика веяло такой сильной угрозой, что мужчина невольно подумал: – «Сделай что-то не так и этот колдун, без всяких раздумий, превратит тебя в крысу и отдаст на съеденье коту». – ничего не тая, охранник выложил всё, что велел ему сделать Босс, живущий в Москве.
Владелец дворца выслушал признание гостя и, обращаясь к помощнику, строго сказал: – Ярдамчи, дай ему телефон. Пусть доложит Хозяину о своих приключениях, а потом передаст трубку мне.
Турсун немедленно выполнил приказание своего повелителя.
Дрожащими пальцами, Шнырь набрал номер Жлобина. Он молил тёмные силы о том, чтобы Босс, оказался на месте и, как можно скорее, взял аппарат. Ему совсем не хотелось быть сожранным голодным котом.
Через семь или восемь гудков на вызов всё же ответили. Голос прозвучал весьма настороженно. Скорее всего, Босс увидел, что комбинация цифр, совсем незнакомая, да к тому же ещё, заграничная. Вот и напрягся немного.
Ведь кто его знает, что за этим последует? Вдруг его кто-то захочет заколдовать или даже убить заклинанием? В наше неспокойное время, приходится постоянно быть начеку. Как говорится, держи амулеты защиты всегда под рукой.
Тратить драгоценную ману на изучение своего собеседника, Хозяин не стал. К чему постоянно разбрасываться волшебной энергией? Её ведь нужно так долго копить. Поэтому, он просто спросил: – Кого вы хотели?
– Уважаемый Босс, это Шнырь говорит. – затараторил приспешник. Он торопился сказать несколько слов, пока злой чародей снова не начал орать. Тогда его уже будет невозможно унять.
– Мы добрались до Ташкента, но по дороге у нас украли все телефоны и деньги. Поэтому, я звоню с номера местного приверженца тьмы. Не могли бы вы нам прислать немного лаве, а то мы не может пешком уследить за киношниками. Они всё время от нас уезжают в такси.
Понимая, что сейчас грозный Босс наберёт в лёгкие воздух и взорвётся потоком ругательств, Шнырь поспешил сообщить: – Извините, пожалуйста, узбекский маг хочет сказать вам несколько слов.
Повинуясь приказу своего повелителя, Турсун взял у Шныря телефон и передал его в руки раббима.
– Здравствуйте, уважаемый Эдуард Максимович Жлобин. На проводе Болта Орипов. – весьма добродушно начал колдун. Он дал собеседнику переварить информацию и неспешно, с восточным акцентом, продолжил: – Давно хотел с вами связаться, а тут, очень кстати подвернулись ваши подручные. От них я узнал ваш прямой телефон.
– Я тоже думал вам позвонить. Да всё, как-то, не было времени. – удивительно вежливо откликнулся Жлобин.
Пока языки тёмных магов обменивались пустыми любезностями, их головы усердно работали. Два чародея ментально послали друг к другу пакет заклинаний. Оба хотели проверить, тот ли человек его собеседник, за кого он себя выдаёт?
Убедившись, что на том конце провода находится приверженец тьмы, а не кто-то ещё, например, полицейский или, что ещё хуже, светлый волшебник, они облечено вздохнули. Теперь можно было, переходить и к насущным делам.
Раббим кивнул своему ярдамчи. Турсун взял Шныря и его подручного, Лома под локти. Он развернул их на месте, как несмышлёных детей, и вывел из кабинета в соседнюю комнату.
В гостиной стояло несколько широких очень удобных диванов. На них все втроём и уселись. Гости Ташкента принялись вертеть головами и удивлённо рассматривать восточную роскошь дворца. Когда ещё, где-то такое увидишь?
Через какое-то время, Турсун вскочил с мягких сидений. Узбек встал удивительно резво, словно услышал окрик Хозяина. Он ринулся назад в кабинет и исчез за дверями, покрытыми сплошной позолотой и очень искусной резьбой.
Минут через десять, ярдамчи вернулся обратно и спокойно сказал: – Раббим переговорил с вашим Боссом. Он велел оказать вам посильную помощь. Идите за мной.
Приспешники тьмы дошли до узенькой лестницы, спрятанной за драпировкой из драгоценной парчи. Шагая по высоким ступеням, они спустились в полуподвал. Там оказался просторный гараж. В нём находилось несколько весьма дорогих иномарок. Все они ярко сияли в лучах электрических ламп.
Турсун приказал сесть в большой чёрный джип, стоящий в сторонке. Сам опустился в кресло водителя. Чуть слышно заработал мотор. Машина тронулась с места.
Они выехали из шикарного дома с другой стороны, противоположной центральному входу. Как объяснил ярдамчи, через те большие ворота принимали лишь очень важных господ. Об этом все знали вокруг. Лишь два охранника сдуру припёрлись туда.
Проехав по нескольким улицам, машина покинула центр Ташкента. Через короткое время, она влетела в совершенно обычный спальный район. Вокруг стояли коробки простых многоэтажных домов.
Остановился джип в тихом, зелёном дворе. Все трое вышли из салона на улицу. Жара уже спала. В остывающем воздухе разлилась прохлада раннего вечера. Вокруг с громкими криками бегали несносные дети. На скамейках сидели старухи и молодые мамаши с младенцами на руках и в колясках.
Турсун вошёл в ближайший подъезд, молча поднялся на третий этаж и открыл одну из квартир длинным ключом. Он пропустил вперёд двух охранников, вошёл следом за ними и аккуратно захлопнул железную дверь. Он старался всё сделать на удивление тихо. Видимо, это была секретная явка.
Шнырь и Лом огляделись. Они оказались в прихожей «однушки». Она мало чем отличалась от тех тесных скворечников, которых очень много в столице России. Особенно на окраинах города.
– Раббим сказал, что в этой квартире вы можете жить, сколько хотите. Здесь есть всё, что вам может понадобиться на первое время. Если вы, что-то хотите, скажите. Я постараюсь вас всем обеспечить.
– Нам нужны телефоны, местные деньги, машина и помощь в обнаружении пропавших пяти москвичей. – выпалил неожиданно раздухарившийся Шнырь.
Шалея от собственной наглости, он достал из кармана какой-то обрывок бумаги и авторучку, которую стырил когда-то на почте. Написав имена и фамилии своих подопечных, шеф передал их Турсуну.
Ярдамчи взял небольшой поминальник. Он прочёл то, что там было написано, и спокойно сказал: – Я доложу об этом раббиму. Если он мне прикажет, то я вас всем обеспечу.
Возле порога, он тихо добавил: – Никуда не выходите отсюда. Утром я снова приеду и сообщу результат. Дверь, я на всякий случай запру.
Турсун не прощаясь, вышел из прихожей на лестницу. В скважине совершенно неслышно провернулся металлический ключ. Лязгнул замок. Стало удивительно тихо.
Знакомство с директором
Всю среду в Ташкенте, киношники целиком посвятили центральным районам столицы. Они находились на северо-западе от пансионата. До нужного места было около трёх километров.
Идти с аппаратурой пешком уже далеко. Ведь нужно там хорошо погулять, а потом, вернуться обратно. Глядишь, получится приличный маршрут длинной более десяти километров. Поэтому, москвичи отправились туда на такси.
Начали от стадиона местной футбольной команды, которая с советских времён звалась «Пахтакор». Погуляли по парку у канала «Анхор», посмотрели на ЦУМ, Оперный театр и Бухарскую улицу.
В четверг, прямо с утра, группа отправилась в музей археологии «Минг Урок». Он располагался недалеко от вокзала, на улице, носящей имя Нукус. Всего 400 метров от пансиона.
Директор культурно-просветительного учреждения встретил Артёма Петровича в своём кабинете. Широко улыбаясь, он вышел из-за большого стола, раскинул руки так широко, словно хотел обнять старого друга и устремился навстречу.
Оказавшись поблизости, он поздоровался с немного смущённым мужчиной, сжал его руку двумя ладонями сразу и громко сказал: – Очень рад гостям из Москвы. Проходите, садитесь, пожалуйста. Выпейте чаю с дороги. Расскажите, как там дела в столице России?
Хозяин кивнул на низкий столик и два мягких кресла, стоящих справа, в углу. Журналист разглядел там заварочный чайник, несколько чашек на блюдцах, вазочки с какими-то восточными сладостями.
Урману Вахидову было за пятьдесят. Полный мужчина среднеазиатского облика, на вид весьма добродушный, говорил по-русски совсем без акцента. Видно, когда-то учился в Москве. Наверняка, там и защищал диссертацию.
Хотя, кто его знает? В наше странное время возможно всё, что угодно. Может быть, у него вообще не имелось высшего образования? Ну, а на это тёплое место его посадил какой-нибудь родственник, пробившийся случайно наверх. Вон как играет радушного большого чиновника.
Следуя этикету восточных людей, они полчаса пили зелёный, свежезаваренный чай и говорили о самых разных вещах: о погоде в Москве, о тех крупных зданиях, что построили там, в разных местах, о новых спектаклях, идущих в театрах.
За это короткое время, Артём Петрович вновь изменил своё мнение об Урмане Вахидове. Теперь он думал о нём, как о культурном и высоко духовном руководителе научного учреждения.
Наконец, речь зашла о причине визита московского гостя. Журналист сообщил, что российский телеканал «ТV-16» решил снять телефильм об экспозиции их большого музея.
– Какой промежуток вам нужен? – вежливо поинтересовался директор.
– Четвёртый век до нашей эры. – ответил Артём Петрович.
– О, период расцвета страны под названием Ба́ктрия. – с пониманьем кивнул Урман Вахидов. Не делая паузы, он тотчас закончил, как закоренелый торгаш с местного рынка:
– Двадцать тысяч «зелёных» и я дам команду сотрудникам. Они сообщат вам всё про тот промежуток истории, а так же, позволят вам снять все экспонаты, что хранятся в нашем музее.
У Артёма Петровича было много знакомых, живших в Узбекистане в разное время, и при власти Советов, и в более поздние годы. Они многое ему рассказали о порядках, царящих в республике.
Чиновники там не стеснялись требовать взятку при малейшей возможности. В том числе и за выполнение действий, входящих в их прямые обязанности. Часто бывало, что от вымогательства нельзя уклониться. Жаловаться на них бесполезно. Они все повязаны круговою порукой. В таком случае, нужно начинать торговаться, словно ты на базаре.
– Я даю вам одну штуку «баксов» наличными и прямо сейчас вы вызываете тех людей, которые будут со мною сегодня работать. – совершенно спокойно сказал журналист.
– Девятнадцать и через неделю приступим к работе.
– Тысяча двести и приступаем немедленно.
Так разговор и двигался дальше. Директор скидывал «штуку», Журналист набавлял двести долларов. Всё это сопровождалось возмущением немолодого узбека. Он кричал, что не может уступить ни копейки. Потому, что ему нужно делиться с начальством, да ещё с подчинёнными.
Гость из московской столицы отвечал спокойным уверенным тоном. Он говорил, что телестудия дала ему только тысячу. Всё остальное он платит из своего кошелька, а там осталась сущая мелочь. Хватит лишь на дорогу домой. Минут через десять, сошлись на четырёх с половиной «кусках».
Урман Вахидов нажал на кнопку селектора и приказал секретарше: – Немедля прислать ко мне Романа Трофимовича.
Ещё через десять минут, журналист познакомился с седым старичком, который должен ему объяснять и показывать всё экспонаты, относящиеся ко времени Ба́ктрии.
Это был бывший директор музея, русский профессор, доктор наук и лауреат советских государственных премий. Всё это осталось далеко позади. Теперь, он являлся обычным смотрителем зала античного мира. Хорошо, что вообще не проводили за дверь и дали ему заниматься любимой работой.
Роман Трофимович услышал команду начальства и отправился её исполнять. Артём Петрович достал тощий потёртый бумажник и, ничуть не тушуясь, показал его содержимое своему собеседнику. Там оказалось всего пять тысяч «баксов». Остальную наличность журналист благоразумно оставил в портмоне у любимой жены.
Девяносто процентов тех денег, что нашлось у мужчины, перешло в руки Урмана Вахидова, чему он был неслыханно рад: – «Вот ведь как повезло, совершенно случайно, срубил нехилую сумму с московского лоха». – читалось на его широком лице.
Звукоизоляция кабинета директора была на удивленье хорошей. Так что, из его громких криков в приёмной никто не услышал ни единого слова. Можно было, ни с кем не делиться полученной суммой.
Сунув «баксы» в карман, вельможный хозяин вновь изменился. Жадный барыга бесследно исчез. Его место занял весьма просвещённый, немолодой управлящий большого музея. Беседа немедля продолжилась.
– Вы на долгое время прибыли в нашу страну? – великосветски поинтересовался Урман Вахидов.
– Нет, всего на две-три недели. Треть мы посветили Ташкенту. Теперь поедем в Термез. Руководство телеканала решило создать передачу о тех многих древностях, что обнаружены там.
– Почему не о Самарканде или Хиве?
– Потому, что о тех городах уже снято огромное количество фильмов. Нужно, что-нибудь новое, ещё не очень знакомое людям.
– Как хорошо, что мы заговорили об этом. – обрадовался предупредительный узбекский учёный: – В Термезе у меня проживает племянник по матери, Нурдин Рашидов. По нашей семейной традиции он выбрал работу историка.
Не очень давно, парень учился в Москве. Отлично знает русский язык и хорошо на нём говорит, не хуже меня. С ним у вас не будет проблем. В данное время, он руководит музеем в Термезе.
– «Надо же, даже и этот оказался директором. Прямо династия руководителей. Скоро у них тут, образуются касты начальников, подчинённых, полицейских, военных и прочих. Прямо, как в Индии прошлых времён». – подумал Артём Петрович.
– Я позвоню дорогому племяннику и расскажу о вашем приезде. – Урман Вахидов взял четвертинку листа, что-то на нём написал и, протянув московскому гостю, сообщил: – Вот здесь его телефон. Посетите Термез, позвоните ему. Он вам, окажет посильную помощь.
– Большое спасибо. – ответил ему журналист. Артём Петрович поднялся из удобного кресла. Он пожал пухлую руку хозяина, не державшей ничего, кроме карандаша, да ещё авторучки, и сказал на прощанье: – Было очень приятно встретиться с вами, но сейчас, нам нужно работать.
– Если возникнут вопросы, немедленно обращайтесь ко мне. Буду рад оказать вам услугу. – улыбаясь ответил директор музея. Как очень почётного гостя, Урман Вахидов проводил москвича до самой двери, ведущей в приёмную.
– «Уж очень ты много берёшь за те одолжения, что оказываешь окружающим людям». – подумал Артём Петрович и шагнул за порог.