В Волгограде к Александру в плацкартный вагон подсел майор войск связи, ехавший со своей женой в отпуск. За бутылкой коньяка, которым угостил офицер, они быстро познакомились, и Щербаков рассказал ему свою невеселую историю о призыве в армию.

«Не грусти, – сказал майор, – войны сейчас нет, пошлют куда-нибудь в Сибирь, два года – не двадцать пять лет, как в царские времена, пролетят быстро. Главное, поставь себя сразу как командир. На поводу у солдат не иди, а то они люди такие, особенно «деды» и дембеля. Поблажек им никаких, всё по уставу, в противном случае сядут на шею и ножки свесят. Это я по своему опыту – по-доброму с ними нельзя. В общем, куда солдата ни целуй – везде жопа, как говорят у нас в армии. Познакомишься с офицерами, они тебе помогут в жизнь армейскую втянуться».

После пары забавных случаев из офицерской жизни и полбутылки армянского коньяка Щербаков совершенно расслабился и заснул уже без тягостных мыслей о будущем.

Выйдя из вагона в Ростове, Александр отправился искать гостиницу, так как в штаб округа ему нужно было явиться завтра к десяти часам утра. Первые злоключения начались еще на привокзальной площади в Ростове, и всё из-за того, что Сашка не взял паспорт. Большая сумка сразу привлекала внимание ментов-ППСников – они тут же останавливали проверять документы. Для ростовских милиционеров военный билет и предписание с печатью, видимо, не являлись документами, подтверждающими личность человека. Приходилось очень долго доказывать, что ты не «индюк» и прибыл в штаб СКВО, а в сумке у тебя не взрывное устройство. Причем сцены обыска проходили прямо на глазах у прохожих. В отделение милиции не забирали, но Сашка чувствовал себя в крайней степени униженным. Наглости и хамству ростовской милиции не было предела. Щербаков был беззащитным в чужом городе, и «охранять мирный покой» таких «граждан» ему хотелось еще меньше. В гостиницы тоже без паспорта не селили, даже в гостиницу «Звезда», хотя там проживало много командированных военных, путь закрыт – по военному билету не заселяли. Подвергаясь очередным обыскам и проверке документов, Александр с трудом добрался обратно до железнодорожного вокзала. Там он сразу направился к дежурившим милиционерам.

«Товарищ лейтенант, – обратился он к старшему по званию, – у меня такая проблема», – и Щербаков рассказал ему про историю с паспортом, который якобы у него забрали в военкомате на хранение, про предписание прибыть в штаб СКВО, про «обыски» и невозможность заселиться в гостиницы, – «Посоветуйте, что мне делать? – закончил он. – Или забирайте сразу в «обезьянник». Призвали в армию служить, а из меня на каждом шагу преступника делают».

Лейтенант, как ни странно, с пониманием отнесся к «приключениям» Александра. Проверив военный билет и предписание, он сказал: "Сейчас иди на второй этаж, там гостиница при железнодорожном вокзале. Попроси в регистратуре, чтобы тебя поселили по военному билету, ну если не поселят, возвращайся, что-нибудь придумаем. И по городу лишний раз не шляйся, раз у тебя такая ситуация с паспортом."

Тем временем, дома мама пошла к бабушке-гадалке, узнать, что ждет её сына. Бабулька жила на окраине в полуразвалившейся избушке, пополняя свою небогатую пенсию предсказаниями и различными приворотами-отворотами. Она долго жгла церковные свечи, раскладывала карты и молилась на закопченные иконы.

«Не волнуйся, – сказала старушка, – сын будет служить недалеко от дома. Живой будет. Вижу, что всё будет у него хорошо».

Немного успокоенная мама вернулась домой и всё в подробностях рассказала отцу.

«Не верю я всем этим гадалкам, – ответил отец. – Ну раз ничего плохого не сказала, и то хорошо. Ты, мать, не переживай, ему что, десять лет, что ли? И войны, слава Богу, нет никакой. Может, и правда, где рядом служить будет».

В гостиницу Александра поселили, вопрос решила шоколадка и жалостливый рассказ о призыве в армию. Женщина-регистратор средних лет определила Сашку в восьмиместный номер эконом-класса. В номере, больше напоминавшем, по представлению Щербакова, казарму, было занято всего две кровати. Мужик с сыном-подростком оказались земляками Сашки, как говорится, «земля круглая», правда, в его городе они жили не так давно – бежали из Казахстана, когда там начались беспорядки и притеснения русских. Попив чаю с бутербродами, Александр улегся спать, заново переживая все сегодняшние неприятности.

На следующее утро Щербаков, взяв с собой только «военник» с предписанием и оставив привлекающую ростовских блюстителей порядка сумку, направился в штаб округа. Смешавшись с толпой ростовчан и гостей города, он уже ничем не привлекал к себе внимания. На КПП штаба он предоставил документы дежурному по штабу капитану, тот зарегистрировал Щербакова в журнале, куда-то позвонил и после сказал Сашке: «Тебе в сорок шестой кабинет, на четвертый этаж к подполковнику Кудасову. Он занимается распределением».

Александр по лестнице поднялся на четвертый этаж, нашел нужный кабинет и робко постучал в крашенную бежевой краской деревянную дверь.

«Разрешите войти, товарищ подполковник, – Сашка перешагнул порог кабинета. – Лейтенант запаса Щербаков прибыл на распределение для прохождения воинской службы», – отрапортовал Александр и подумал: «Какие странные слова, просто сон какой-то. Лейтенант Щербаков – нонсенс».

На столе стояла красивая чернильница в виде танка Т-34 с откинутыми на башне люками и торчащими из них карандашами и шариковыми ручками. За столом, на котором громоздилась куча бумаг, стояла лампа с зеленым абажуром («Прямо как у Ленина», – промелькнуло у Александра), сидел пожилой лысеющий подполковник Кудасов с лихо закрученными буденновским усами.

– Проходи, присаживайся. – расправил усы подполковник. – Давай документы. Так, значит. Что, говоришь, заканчивал?

– Волгоградский политех, – ответил Александр.

– Значит, из Волгоградской области? – вынул из чернильницы ручку Кудасов. – И на кого учили на кафедре? На танкиста? – вчитывался он в военный билет. – Рядом с домом служить хочешь? – неожиданно сказал он.

Сашка не поверил своим ушам!

– Конечно, хочу! – выпалил он. – А что для этого нужно сделать?

– Пойди на первый этаж в буфет, купи две бутылки минеральной воды, только холодной, а то что-то сушняк какой-то с утра.

Александр не понимал, шутит офицер или нет. – Может чего покрепче, товарищ подполковник? – вскочил Щербаков.

– Воды, лейтенант, да побыстрее, пока у меня настроение хорошее! – нахмурился Кудасов. – Покрепче вчера было.

Сашка сорвался с места, мигом слетел на первый этаж, нашел буфет, купил три «полторашки» минеральной воды и через десять минут уже опять сидел у Кудасова в кабинете, наблюдая, как он пишет очередное предписание.

«Значит, так, – осушив стакан холодной минералки, сказал полковник, – убываешь в Волгоград в воинскую часть 22220. На КПП отдашь вот это предписание. Там тебе всё скажут».

Александр был на седьмом небе от счастья! Служить рядом с домом, может, даже в Волгограде! О таком он и мечтать не мог. Надо срочно позвонить родителям, обрадовать. По пути, зайдя на переговорный пункт, он позвонил домой. Трубку взяла мама.

«Мама, привет! Меня служить в Волгоград направляют, рядом с домом, сегодня в Волгоград еду, в штаб дивизии! Скажи отцу, что всё хорошо!» – радостно кричал в трубку Сашка.

– Вот, а ты говорил «не верь гадалкам», – на кухне мать укоряла отца, – а ведь гадалка так и сказала «служить рядом с домом будет».

– Ну и слава Богу, – соглашался отец. – Волгоград не Сибирь, тем более не Кавказ.

Сашка, опасаясь милицейских «обысков», осторожно пробрался в свой гостиничный номер на вокзале и до вечера не выходил оттуда. Все отрицательные впечатления о «гостеприимном» Ростове были стерты неожиданным поворотом событий. Вечером, сев на поезд до Волгограда, Щербаков забрался на верхнюю полку и долго не мог заснуть, вспоминая свою поездку и размышляя о том, как дальше повернется его судьба.

Штаб 20-й Дивизии

И вот он, родной Волгоград, который Александр любил с детства. Каждое лето он приезжал сюда на каникулы к бабушке с дедом. Родители мамы жили в пригороде, но Сашка каждый раз просил деда отвезти его в город. Здесь он впервые, еще школьником, проехался в скоростном трамвае по подземным туннелям, прокатился в лифте, который он видел только по телевизору, поел ананасов в ресторане – экзотика в СССР. А как его поразила набережная с её широкими ступенями, спускающимися к великой Волге, фонтан «Дружба народов»! Но самое большое впечатление, конечно, оставила Родина-мать. Рядом с ней Александр чувствовал себя муравьем. Глядя ввысь, на меч, который резал бегущие по небу облака, Сашка думал, что памятник вот-вот упадет на него, но Родина-мать всё так же величественно стояла, глядя на огромный город, который не сдался врагу.

Выйдя из вагона, Щербаков первым делом отыскал в огромном вокзале окошко с надписью: «Военный комендант». Заглянув в него, он увидел седеющего капитана, читавшего замасленную с одного конца газету «Советский спорт».

«Товарищ капитан, – обратился Александр, – меня направили в воинскую часть номер 22220, подскажите, где она находится», – и он протянул воинский билет с предписанием, выданным подполковником Кудасовым. Капитан, внимательно изучив «военник» и предписание, начал: «Это штаб дивизии, в центре, на площади Чекистов. Проехать можно…», но Щербаков и так знал, где это. Схватив протянутые документы, Александр быстрым шагом направился к выходу из вокзала.

«Служить в штабе дивизии! В центре Волгограда! Кто о таком мог мечтать? Знал бы, ящик коньяка бы купил Кудасову за такой подарок, если б деньги были», – думал Щербаков. Сев на привокзальной площади в троллейбус, шедший в направлении площади Чекистов, Сашка предался радостным мечтаниям о службе в большом городе, в котором он всегда хотел жить. Бабульки рядом, родители недалеко, все друзья здесь – не служба, а мечта!

С трудом открыв огромную дверь, отделанную в стиле сталинского ампира бронзовыми звездами и снопами колосьев, перевитых лентами, он очутился перед застекленной будкой контрольно-пропускного пункта штаба 20-й Гвардейской мотострелковой дивизии. Объяснив дежурному майору, кто он и зачем сюда прибыл, Александра направили в один из кабинетов к майору Александрову. Там должна окончательно решиться его судьба, но это оказалось только начало долгого пути. Сначала Щербаков долго петлял по узким коридорам с высокими потолками, пытаясь найти нужный кабинет. Потом, прислонившись спиной к стене, крашенной светло-зеленой краской, часа полтора ждал майора Александрова, отсутствовавшего по каким-то более важным делам. Мимо Александра по коридору сновали люди в военной форме, сияя маленькими и большими звездами на погонах. Наконец появился он – повелитель судьбы Сашки. Повелитель представлял собой маленький толстый бочонок в новом кителе, увешанном орденскими планками.

– Тебе чего здесь? – с некоторым пренебрежением посмотрел он на вытянувшегося вдоль стены Сашку.

– Товарищ майор, лейтенант Щербаков прибыл для прохождения воинской службы! – доложил Александр и протянул военный билет с предписанием.

– Куда прибыл? – проходя в кабинет спросил майор.

– Сюда, – растерялся Сашка.

– Где здесь написано, что сюда, лейтенант? – повысил голос Александров.

– Ну, мне сказали… – начал было Щербаков.

– На базаре… – продолжил майор, – Сказали ему… Какое училище заканчивал? – еще не открыв документы, спросил «повелитель».

– Я не училище, я институт закончил, – посмотрел на него Щербаков.

– «Пиджак», значит, – ухмыльнулся майор. – Ну понятно тогда, – Александров уселся за свой широкий стол, крытый зеленым сукном. С портрета на стене хитро прищурился Борис Николаевич Ельцин, первый президент Российской Федерации.

– Вот скажи, – майор глянул на фамилию в военном билете, – Щербаков, вот нахрена вас в армию призывают, а? Ты что-нибудь с кафедры своей военной помнишь? – он вновь заглянул в «военник». – Танк вообще видел, так, чтобы не на картинке?

– Видел, – с нарастающим раздражением сказал Сашка. – А нахрена призывают, – передразнил он майора, – хрен его знает, не очень-то и хотелось! Я сам не напрашивался!

Александров выкатил глаза от такого неожиданного выпада.

– Ну ты тут поосторожней в выражениях! Шлют и шлют таких вот студентов. И что с вами делать? Ничего не помните, нифига не умеете – скорей бы два года «отмотать» и домой, – майор раздраженно повертел предписание в руках. Затем он открыл большой серый сейф, стоящий в углу кабинета, достал какие-то папки и стал копаться в бумагах. Минут через пять непонятной для Щербакова деятельности Александров достал из стола новый бланк предписания и стал что-то писать на нём неразборчивым почерком.

– В общем, так, в твоём районном городе стоит мотострелковый полк с приданным танковым батальоном, – майор вытащил из того же серого сейфа круглую печать, нежно подышал на неё и шлёпнул ей в только что написанный текст, – прибудешь туда завтра в штаб полка с новым предписанием. Пойдешь в строевую часть, там тебе всё скажут – куда и зачем, – он протянул военный билет и новое предписание с непонятными каракулями, отчасти скрывавшимися за круглой фиолетовой печатью с двуглавым орлом и надписью: «Войсковая часть № 22220».

Только когда за спиной Александра захлопнулись двери штаба дивизии, он понял, что ему всё-таки неожиданно повезло – его отправляют служить в воинскую часть всего в двадцати километрах от его родного дома! Почему так произошло, так и осталось загадкой для Щербакова. Видимо, стечение обстоятельств или кто-то с неба, устав смотреть на бесконечные перемещения человека, вырванного из обычной размеренной жизни, решил всё-таки поставить точку в этом движении. Но на самом деле это была очередная запятая.

Дома, со слезами на глазах, его встречали родители, засыпая вопросами. Щербаков просто не успевал отвечать на каждый. Ростовские приключения «с паспортом» в привычной домашней обстановке не казались такими ужасными, а майор Александров не таким уж и злым, тем более, что самой большой радостью для Сашки и его родителей было – сын будет служить рядом с домом. Весь вечер Сашка пролежал в ванне, отмокая от бесконечных переездов – сил поделиться с друзьями и товарищами по работе у него уже не было.

«Вот приеду в военной форме, тогда всё и расскажу», – засыпая, подумал он.

Штаб полка

На следующее утро, часов в восемь, захватив военный билет с предписанием, а также неизменную черную сумку с белыми буквами «СССР», в которой лежали самые необходимые вещи, Александр на маршрутке отправился в свой районный центр, куда не раз приезжал в военкомат и где, по предписанию майора Александрова, ему предстояло служить. Опять та же разбитая дорога, скрипящая на выбоинах маршрутка и бабушки, обсуждающие своих непутевых внуков.

Воинскую часть Щербаков искал недолго – она располагалась почти в центре города и протянулась вдоль берега Волги. Сначала помощник дежурного по КПП сержант-срочник не хотел пропускать Щербакова, приняв его за гражданского, но, проверив документы, впустил внутрь. Дежурный по контрольно-пропускному пункту прапорщик позвонил в строевую часть, и минут через десять за Александром пришел посыльный солдат. Он сопроводил Щербакова до штаба полка, где находилась строевая часть.

Огромный штаб располагался в четырехэтажном здании бывшей авиационной школы. Белые квадратные колонны подпирали фронтон крыши с красовавшимися на нём пятью орденами героического гвардейского полка, образованного в далеком 1942 году. Широкие асфальтированные дорожки чисто выметены, бордюры выбелены побелкой. День только начинался – с утреннего построения повзводно строевым шагом расходились воинские подразделения. В еще не жарком утреннем воздухе раздавались армейские песни. Запевалы, кто басом, кто фальцетом, старались перекричать соседний взвод, и всё это армейское творчество, топот сотен солдатских ног, обутых в кирзовые сапоги, слышалось во всех уголках огромной полковой территории.

«Строевая» – одно из внутренних ведомств воинской части, через которую проходит и в которой хранится вся информация о личном строевом составе. Широкие каменные ступени, отполированные за долгие годы солдатскими сапогами и офицерскими берцами, вели на второй этаж, где она и располагалась. Начинался армейский день, по коридору с множеством кабинетов быстрым шагом проносились посыльные, торопились офицеры различных званий – каждый чем-то занят. На Щербакова никто не обращал внимания. На дверях, обитых оцинкованным железом, висела табличка с надписью: «Строевая часть».

«Вам сюда», – солдат, сопровождавший Александра, ткнул пальцем в табличку. Постучавшись, Александр заглянул в кабинет за железными дверями. Небольшое помещение занимали трое сидящих за столами с документами сержантов-срочников. Они что-то писали в толстых журналах, заглядывая в экраны компьютерных мониторов.

– Вы к кому? – оторвался от монитора один из солдат.

– Да я точно не знаю, – ответил Щербаков, – сказали в «строевую», а к кому – не сказали. Наверно, к самому старшему. Он, вероятно, скажет, где я служить буду.

– Сейчас, – солдат нехотя встал из-за стола и постучался в двери кабинета, который находился слева за стеной. – Товарищ старший лейтенант, разрешите обратиться, тут к Вам, наверное, пришли.

– Проходите, – сержант обернулся к Александру. Сашка переступил порог следующего кабинета. В небольшом помещении, заставленном картотечными ящиками с ярлычками «от А до Я» и несколькими сейфами, располагалось два стола, за одним из которых сидел молодой старший лейтенант с едва заметной иссиня-черной щетиной.

– Старший лейтенант Дегтярев, – представился он. – Вы к кому и по какому вопросу?

По тону лейтенанта Щербаков определил, что, несмотря на утро, дел у чернявого было полно. Протянув документы, Александр коротко пересказал события последних дней, закончив на том, что его отправили служить сюда в качестве командира взвода, правда, какого, не уточнили. Дегтярев открыл «военник», прочитал предписание, выданное в дивизии, с трудом переводя на русский язык каракули майора Александрова.

– Что заканчивал? – он повернулся к одному из картотечных ящиков и достал картонную папку с веревочными тесёмками. «Щербаков Александр Николаевич» – аккуратными буквами вывел он на титульном листе папки под надписью: «Дело №».

– Волгоградский политех, – ответил Щербаков.

– А я сельхоз, – переписывая данные из «военника», сообщил старший лейтенант. – Андрей, – он протянул через стол руку Александру. – На танкиста учили? А я пехота, вот три года назад призвали, остался по контракту. А чего на «гражданке» делать? Работы нет нормальной, а тут в штабе неплохо – сижу, бумажки перебираю. Гемора, конечно, много, но уж лучше здесь, чем без работы. Смотрю, мы земляки. Ты в какой школе учился?

– В седьмой.

– О! И я в седьмой, – улыбнулся Андрей. – Значит, танкист, говоришь. Знаешь, нашему полку придан танковый батальон, но он находится под Волгоградом, – Дегтярев что-то записывал в папку «Дело». – Я сейчас зам по строевой, а майор Копытов в отпуске. Ща что-нибудь сообразим.

В этот момент в кабинет заглянул старший лейтенант с петлицами артиллериста. – Андрюха, – он кинул мимолётный взгляд на Щербакова, – ну чё там с отпуском, я уже рапорт неделю назад написал!

– У комполка он, – ответил Андрей. – Кстати, тебе «пиджак» нужен? – он кивнул в сторону Сашки.

Александр сначала не понял, про какой пиджак сказал Дегтярев, но потом вспомнил, что «пиджаками» называли офицеров, проходящих срочную службу, которые не заканчивали военных училищ, а учились на военной кафедре своего высшего учебного заведения. Слово «пиджак» показалось Щербакову несколько обидным, но по сравнению с событиями последних дней это было сущей ерундой.

– Не, «пиджака» не надо. Скоро выпуск в училищах, кадрового подожду, – снова едва взглянул на Сашку артиллерист. – Как рапорт подпишут, сразу посыльного пришли, или позвони лучше! – И он скрылся за дверью.

– Видишь, не жалуют нашего брата в армии, меня тоже сначала недолюбливали, но теперь уж и забыли, что я не кадровый, уже четыре года служу, скоро «капитана» должны дать, – Андрей закончил писать в личном деле Щербакова. – Короче, Саша, я тут все данные заполнил и тебе новое предписание написал, на командира танкового взвода. Танковый батальон стоит под Волгоградом, в пригороде. Там мотострелковый полк расположен, на его территории две наших танковых роты и штаб танкового батальона, а третья учебная в Анисовке, километров сорок-пятьдесят от Волгограда, – Дегтярев протянул Александру его военный билет с вложенным в него очередным предписанием. – В понедельник, двенадцатого, поедешь в штаб танкового батальона, там есть некий майор Купцов – комбат. Оттуда уже дальше какого-нибудь танкового взвода не пошлют, – улыбнулся Андрей. – Я написал, что дата прибытия послезавтра, поэтому сейчас езжай домой, собирайся. Много вещей не бери, в армии всё бесплатно выдадут, – он подмигнул и еще раз протянул руку, прощаясь.

За территорию полка Щербакова вывел тот же солдат, по пути «стрельнув» сигарету.

«Вот блин, – подумал Александр, – когда же это всё закончится? То в Ростов, то в Волгоград, то домой, сейчас обратно в Волгоград. Жопа какая-то. Ну в Волгограде всё же лучше, чем совсем рядом с домом. Задрала эта провинция», – размышлял Сашка, медленно направляясь на автовокзал.

Дома всё равно все радовались такому обороту обстоятельств. Сын будет служить почти рядом с домом – не в Сибири, а главное, не на беспокойном Кавказе. Весь вечер Александр перебирал вещи для очередной поездки, в результате взял только пару сменного нижнего белья, «мыльно-рыльные» (позже он узнал, что так в армии называются туалетные принадлежности), немного денег на первое время. Подумав, положил в сумку свои очки, которые надевал только когда смотрел телевизор или был за рулем старенького отцовского «Запорожца». Паспорт решил всё же не брать – вроде в своей области служить собирается, да и военный билет тогда на что?

Под утро в понедельник небо затянуло тучами, непродолжительный июльский ливень обрушился на высушенную землю. Александр надел черные осенние полуботинки (не в сапогах же идти, тем более в армии «берцы» выдадут) и с неизменной сумкой «СССР» отправился на автобус, идущий до Волгограда. Мать и отец пришли проводить сына. Отец был более спокоен, чем перед отъездом Александра в Ростов, мама же опять не смогла сдержать слёз – как же, единственный ребенок в семье уезжает в какую-то армию.

«Да вы не волнуйтесь, – на прощанье сказал Александр, – тут езды-то до вас от Волгограда всего-ничего. Буду домой приезжать по возможности. В общем, всем привет. Как устроюсь – позвоню».

Щербаков обнял отца, поцеловал мать и сел в видавший виды «Икарус». Извергая клубы черного дыма, растворявшегося в последних каплях дождя, автобус тронулся и вскоре скрылся за поворотом.