Уроки выживания

© Александр Авгур, 2020

ISBN 978-5-4498-1624-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Охотник

Я недолго думал, куда потрачу свои накопления летом 2113 года. Поеду на море? Нет. Возможно, полечу на луну? Банально. Там были почти все мои родственники. Ажиотаж на лунные экспедиции пошел на спад еще в 2109. Последние два года я мечтаю лишь об одном: я хочу попасть в дикий парк «Охотник». Вот это развлечение – так развлечение. Только там, в наш век высоких технологий, можно полностью окунуться в девственный мир природы и, в прямом смысле, на своей шкуре ощутить его опасность.

Интересовало меня в большей степени полулегальное сафари-шоу «Оборотень». Суть проста: вас привозят в зону парка «Охотник», похожую на дикий лес, накачивают самым современным мутагеном Wolf-13.2, и оставляют делать все, что душе угодно.

Будь зверем, разбуди свои инстинкты.

Ваше тело трансформируется в волка с сознанием человека ровно на три дня, а потом вы вновь возвращаете свой облик, и вас забирают из зоны и возвращают в цивилизацию.

В зоне можно убивать почти всех зверей безнаказанно, кроме таких же как я – оборотней.

– Дорогое удовольствие, конечно, но оно того стоит, – думал я, сидя в кресле в лаборатории парка, пока мутаген вливался в мою кровь.

Все документы были подписаны, на все дано согласие, обратной дороги нет.

День 1.

Я очнулся посреди леса на куче еловых веток.

Тысяча звуков и сотни запахов окружали меня. Голова кружилась, но я нашел в себе силы встать на лапы. На все четыре трясущиеся лапы. Очень неудобно. Еще и этот хвост – совершенно неуправляемое опахало. Зачем он нужен? Раздражает. А еще раздражает браслет на моей лапе – наверно для отслеживания моего передвижения. Рядом лежат еще несколько браслетов, наверно от прошлых посетителей.

Вечерняя свежесть витала в воздухе. Я принюхался и почувствовал запах страха и еды. Это было небольшое животное, совсем рядом. Дикий парк «Охотник» давал мне возможность стать охотником самому, я был готов к этому. Лапы сами повели меня на запах. Вскоре я увидел свою жертву – маленького серого зайца. Он грыз кору и временами посматривал по сторонам, опасаясь незваных гостей. Я оскалился, но не от злобы, а от азарта и предвкушения нападения. В три прыжка я настиг жертву, и мои зубы вонзились в меховое тельце. Хруст ломающихся косточек. Еда уже не убежит. Моя морда в крови, и я вою от удовольствия. С выбором отдыха я не прогадал.

Я – охотник!

День 2.

Новый день дал мне новую кровь. Еще два задранных зайца. Скучно. Я же охотник, мне нужна новая более сильная цель. Мне нужен отпор. Мне нужен безумный, животный азарт! Мне нужен адреналин! Я хочу равный бой! Например, медведь. Опасный противник, но я справлюсь.

Бурого гиганта я обнаружил у реки уже под вечер. Он величаво пил воду и не озирался, как заяц. В его мощном теле не было страха, зато страх был у меня. Это даже к лучшему – буду осторожней.

Я напал на медведя сзади. Вцепился в толстую шею. Рванул кусок плоти и убежал, прячась в кусты. Медведь зарычал от боли. Моя большая бурая цель бегала из стороны в сторону. Я выждал, пока жертва попривыкнет к боли, почувствует себя в безопасности и начнет зализывать рану. Вот тогда-то я и напал второй раз. Мои клыки вырвали из шеи новый кусок, и кровь полилась уже фонтаном. Я вновь спрятался. Я – охотник. Я игрок, и я жду свой приз.

День 3.

Забрезжил рассвет.

Я осторожно иду за обессилившим медведем. Он совсем скоро умрет. Держусь на расстоянии. Он оказался чертовски выносливым. Мне это нравится. Он остановился и повалился на бок. Добью пока тепленький…

Я рву плоть бурого мертвеца и на мгновение совершенно забываю, что я, на самом деле, человек. Нет! Я – зверь! Я – безжалостная машина смерти! Я – охотник!

Кровь теплая, на вкус как парное молоко с примесью железа. Восхитительно!

Вот черт! Что-то идет не так! О, боже! Этого не может быть! Разодранный медведь уменьшается в размере. Шерсть выпадает. Идет трансформация, и я чувствую, как на моей спине от ужаса встает дыбом шерсть.

Передо мной лежит разодранный человек. Абсолютно голый.

Я ловлю ушами далекий лай собак и гул моторов машин. Это люди. Такие же, как я. Или нет? Бежать или стоять на месте? Они спешат сюда по мою душу. Меня сковывает холод страха. Я понимаю, что теперь я жертва в их охоте.

Я – жертва!

Вонь

Снег хрустел под старыми валенками деда Наума. Мороз щипал нос и щеки, а борода покрылась инеем. Луна освещала ему путь сквозь лес, казавшийся безжизненным. Ни звука, только хруст и мокрый кашель Наума нарушали тишину. Ружье он держал обеими руками, искоса посматривая на источающее зловоние существо, идущее рядом с ним. Оно было под два с половиной метра ростом, с худым телом, с двумя длинными ветвистыми отростками, похожими на руки, и тремя жилистыми отростками, являющимися ногами. Кожу существа покрывали зеленые гнойники и язвы. Оно изредка нарывалось на препятствия в виде веток, занесенных снегом. Существо с брюшком двигалось, покачиваясь, словно одноногий человек на костылях. Оно смотрело огромными мокрыми глазами то на деда, то на лесную тропу, еле заметную из-под снега. Человек и существо шли в полной тишине, изредка обмениваясь информацией без слов.

– Ты не боишься меня? – вопрос появился в голове деда Наума в виде расплывчатых образов.

– Нет. А что, тебя нужно бояться, что ли? – смог ответить без слов старик, не понимая природы этого явления.

Существо издало треск маленьким зубастым ртом, будто вырезанным в лысой, яйцеобразной голове, и телепатически послало новую информацию собеседнику в виде ответа:

– Конечно, нет, – произнесло существо и продолжило: – тебе не интересно, кто я?

– Нет, – вслух произнес старик. – А зачем мне это знать? Как говорится, «меньше знаешь – крепче спишь».

Дед Наум хохотнул, пригладил покрытую инеем бороду, и путники вновь замолчали. Вдалеке показались красные огоньки, торчащие над деревьями.

– Зверей нет, птиц нет, – вдруг произнесло существо в голове старика. – Как же ты выживаешь? Вокруг лишь деревья и кусты. Ближайший населенный пункт в семидесяти километрах.

– Туго приходится. Но у меня есть небольшие припасы. Нам с бабкой пока хватит. А там, глядишь, весной и живность появится в лесу. Кто знает…

Дед остановился. Вонь от существа раздирала нос. Она походила на смесь гниющего мяса и вскипевшего навоза. Наум достал старую, потертую жестяную баночку, взял из нее щепотку нюхательного табака и жадно втянул ноздрями. Носоглотку обожгло. Зловоние от идущего рядом существа удалось перебить. Новая ухмылка на лице старика отразила его радость.

– Хочется есть, – произнесло существо в голове деда и со специфическим треском открыло зубастый рот.

В животе Наума забурчало. Дед подумал, что, наверно, «вонючка» передает не только информацию, превращающуюся в слова, но и ощущения. Хотя у старика могло бурчать и из-за того, что он уже давно плотно не ел.

***

Прошлым вечером, когда диск луны навис над лесом, бабка Сима умылась из эмалированного ведра в сенях и отправилась в спальню. Из динамика радио звучали народные песни, которые она очень любила.

– Наум! А, Наум! Спать пойдешь, что ли? – спросила бабка Сима у мужа.

– Ложись, старуха, – язвительно ответил Наум. – Сегодня на охоту пойду.

– Ты сбрендил что ли, старый! Ночью в пустой лес собрался. Животины-то в округе несколько месяцев не было.

– Ты мне, старуха, не перечь! – разозлился Наум. – Сказал на охоту, значит на охоту! Ложись и спи! Буду завтра к вечеру.

Бабка Сима заохала, но мужа послушалась и направилась в кровать. Супруга она своего не боялась, но уважала как настоящего мужчину и добытчика.

Дед вышел в сени, достал пожелтевшую газету «Советская правда», скрутил из нее «козью ножку» и забил душистым табаком.

– Ты уже готов мне помочь? – появился в голове голос незнакомца, который весь вечер говорил с дедом.

– У бабки я отпросился. Все нормально, – ответил Наум, закуривая «козью ножку». Терпкий дым обжег его горло.

– Надеюсь, ты про меня ничего ей не рассказал? – вновь спросил голос.

– Нет, – ответил, не открывая рта, Наум, крепко затягиваясь и надевая старые валенки. – Я сказал, что иду на охоту.

– Хорошо. Я жду тебя у двери. Выходи из дома…

***

Наум и невиданное существо, источающее вонь, приближались к красным огонькам, светящимся высоко над головой. Дед крепче вцепился в ружье обеими руками, не вынимая из уголка рта дымящуюся папиросу.

– Мы уже близко, – сказало существо. – Там нас ждут мои друзья, которым, как и мне, нужна помощь.

Существо открыло зубастый рот и громко что-то протрещало. Дед Наум догадался, что так оно оповещает «друзей» о визите. В ответ раздался тот же треск, но уже в несколько голосов.

– Ты так и не хочешь узнать, какая помощь нам необходима? – обратилось существо к Науму в голове, слегка потрескивая ртом.

– Нет, – ответил дед. – Это не маво ума дело. Раз нужна помощь моя, значится, могу помочь. Не в моих силах это было бы, ты бы не просил.

Существо захлопало своими мокрыми глазами и впервые, из его зубастого рта раздался странный еле слышный звук. Деду этот звук показался грустным выдохом.

– Что загрустил, бедолага? – спросил Наум вслух, забыв о передачи мыслей.

– Все. Пришли, – ответило существо в голове старика. – Странно, что ты так легко согласился мне помочь. Странно. Странно. Странно…

Существо и дед остановились. Перед ними стояло три фигуры – точные копии «вонючки», и запах от них шел соответствующий.

– Он знает? Он знает? Он знает? – в три голоса прозвучал вопрос в голове старика.

– Нет, – ответил один голос.

– Расскажи ему. Расскажи ему. Расскажи ему. Он должен знать. Он должен знать. Он должен знать.

Три голоса объединились в один:

– Спасибо тебе, землянин! Ты спасешь наши жизни!

За тремя существами находилось что-то большое, живое, обтянутое той же кожей, что и существа. Это «что-то», как показалось старику, походило на большую тарелку щей, накрытую еще одной тарелкой. Это «что-то» изрыгало пар, как тарелка щей, но вонь, стоявшая в воздухе, напоминала мусорное ведро. Высоко над «тарелкой» кружились красные огоньки, что это – Наум так и не понял.

– Перед тем, как ты поможешь, я хочу рассказать о нас, – послышался голос в голове старика.

– Мне не интересно. Мне все равно, – ответил Наум.

Существо, проигнорировав, начало рассказ:

– Больше сотни лет назад наша планета была уничтожена. Спаслось лишь малое количество населения на десятке кораблей, которые устремились в поисках нового дома – планеты, которая нам подойдет для расселения…

Дед Наум хотел что-то сказать, но не стал. Он решил дать существу время выговориться.

– … И вот, нам попалась ваша планета. И мы очень этому рады. Нам самим питание не особо необходимо. Находясь, долгие годы в анабиозе, мы сохраняем энергию для выживания в своих телах. Но у нас есть другая проблема – наш корабль. Он живой. Он обессилел. Сейчас он даже не может послать сигнал другим кораблям, чтобы они прибыли сюда. Ему нужна еда. И твое мясо ему подойдет…

– Ваш корабль помрет, если не накормите, что ли? – перебив, спросил без капли страха старик.

– Да. Его жизнь зависит от тебя. И мы, от лица нашего народа, благодарим тебя, человек, за то, что приносишь себя в жертву. Спасибо тебе, че…

Существо не договорило. Выстрел из ружья продырявил его тело. Существо свалилось на снег. Новый выстрел. Второе существо ослабло и рухнуло. Дед Наум ловко перезарядил свое ружье, не дав шанса оставшимся «вонючкам» спрятаться. Выстрел. Выстрел.

***

В доме стоял отвратительный, неперебиваемый смрад. На газовой плите, с прикрученным металлическим баллоном, в трех десятилитровых кастрюлях варилось странное мясо.

– Что же это за животина такая, вонючая? – спросила баба Сима у мужа, отрывая остатками зубов, вареное мясо от кости.

– Черт его знает, – ответил дед Наум. – Главное, что вкусно! А на остальное мне плевать. Мяса нам теперь до весны хватит.

– Помню, ты двух таких по осени приволок. И у тех мясо помягче было, – вставила бабка.

По радио, похрипывая, пел какой-то молодой вокалист. Старуха прислушалась и громко рявкнула, обращаясь к невидимому артисту из динамика:

– Как же тебя зовут-то? Вот помню, что с бабой живешь на двадцать лет старше, а как звать, не помню.

– Да какая тебе разница, Сима?! Все тебе знать-то надо! – выпалил раздраженно спаситель человечества и добавил: – Меньше знаешь, крепче спишь!

Папа

– Папа, а во что мы будем играть? – спросил мальчик.

– Не знаю. Я немного устал, да и время позднее, – ответил растерянно мужчина.

– А давай поиграем в войнушку? – спросил мальчик.

– Слушай, а может, ты поиграешь где-нибудь в другом месте? – ответил мужчина.

– Никуда я не пойду! – обиделся мальчик и спросил. – Пап, а почему ты такой бледный?

– Я… Ну… Немного не ожидал тебя увидеть… – ответил мужчина.

– Почему? – злобно спросил мальчик.

– Просто мой сын умер два года назад, – ответил мужчина и, вытерев холодный пот со лба, закричал.

Убить ведьму

1

Ночной лес молчал, будто все живое в округе вымерло.

Три фигуры покрытые капюшонами приближались к каменному, двух этажному дому на опушке. Свет луны предавал зданию мертвецкий блеск.

Ратибор остановился, снял мешковатый капюшон и произнес, выпуская ртом пар: – Дом, словно живой монстр. Он ожидает нас, чтобы сожрать.

– Простой люд прозвал этот дом – логовом смерти, – со злой усмешкой из-под капюшона, сказала Прасковья Охотница.

– Хорош болтать, – прервал их Ермолай Строгий голосом под стать его огромному росту и скомандовал: – Взять ведьму! Взять Голубу!

Три темные фигуры выхватили топоры из-под одеяний и направились к дому.

Ратибору, как самому молодому, было дано простое задание – он подбежал к задним окнам и затаился. В одном из окон горел свет. Ратибор должен был схватить ведьму в случаи ее бегства.

Прасковья Охотница, поцеловав нательный серебряный знак лестных богов, рванула с места. Она должна была оббежать дом и рассыпать вокруг него высушенною Звон – траву. Со своей работой она справилась за пару минут.

Ермолай Строгий помолившись богу огня и крепко сжав топоры в обеих руках закричал будто дикий зверь. Это был крик война перед боем, крик человека не знающего страха, крик идущего на смерть. Его голос эхом пронесся в деревьях вокруг опушки.

Свет в окне каменного дома ведьмы погас.

Ермолай разбежался, и ударом ноги выбил толстую деревянную дверь и вбежал в дом. Резко переводя взгляд и меняя позиции для боя, он ожидал нападения ведьмы. По не большому темному залу, в котором находился Строгий летали черные сгустки энергии. Ермолай ждал, когда появится сама виновница ночной охоты. Ждать пришлось не долго, из темного угла на проникающий сквозь окно свет луны вышла женщины. Перед воином предстала ведьма. Суровое лицо мужчины стало мягким. Глаза расширились от удивления. Он увидел явно не то, что ожидал. Перед ним предстала не скрюченная, уродливая ведьма коих он убил не один десяток, ему явилась молодая и безумно красивая женщина. Она кого-то ему напомнила.

– Это ты Голуба? – Растеряв всю воинственность, спросил он.

– Да, – нежным голосом ответила она. – Я вижу в твоем лице удивление.

Ермолай Строгий выпрямился, неуклюже пожал плечами и опустил руки с увесистыми топорами.

– Я… Я пришел…

– Ничего не говори. – Почти шепотом начала Голуба, мягко ступая из стороны в сторону. – Я знаю, что ты пришел убить меня. Я знаю, что на улице меня ожидают еще двое.

Ведьма начала ходить вокруг Ермолая и постепенно становилась все ближе и ближе.

– Единственное что я не знаю – за что? За что вы хотите убить меня? Я не сделала вам ничего плохого, мы даже не знакомы. Чей приказ?

Ермолай Строгий был человеком чести, и слова ведьмы смутили его.

– Это приказ князя Святополка. За убийство людей в деревне Брагино.

– Ах, да. Брагино.

– И еще за деревню Курино. И за смуту в княжестве князя Святополка.

Голуба улыбнулась. От вида ее красивых, пухлых губ можно было опьянеть.

– Курино – это да. Но приписывать мне смуту глупо.

Голуба звонко засмеялась, еще больше смущая громилу.

– Коли дела князя гнилы, на ведьму валить нечего.

– Так значит, ты отказываешься оттого, что с помощью черной магии подняла восстания крестьян против Святополка?

Голуба улыбнулась.

Ермолай Строгий подумал:

– Жаль. Очень жаль встретить эту женщину при таких обстоятельствах.

Голова понимала – ведьма могла его дурачить, околдовать, а сердце хотело ее не убивать, отпустить. Он был человеком чести, и клятва в верности князю вновь и вновь всплывала в его памяти, заставляя рассудок оставаться холодным, хотя бы на короткий срок.

– Смута это скорей итог ненадлежащего правления князя. Народ зол и восстает против хозяина в надежде на лучшую жизнь. А трусливый Святополк обвиняет меня за свои же грехи.

– Молчи ведьма! – перебил ее жестко Строгий, будто освободившись от чар и вернув себе самообладание. – Закрой свой рот! Как ты смеешь клеветать князя!?

– Полно воин, полно, – все так же невозмутимо отвечала искусительница. – Коли не веришь мне, коли считаешь виновной, коли не смогу тебя переубедить, то руби головушку мою. Руби с плеча. Руби наотмашь. Только знай…

Она подошла к нему предельно близко, так что Ермолай смог почувствовать ее запах. Запах весенних полевых цветов.

– Только знай – вины моей нет. И ты горько будешь сожалеть о содеянном.

Ермолай Строгий от таких слов слегка растерялся. Он почувствовал себя глупым мальчишкой, которого обвинили в шалости, но которую он не совершал. Рука поднимала топор, веки закрылись, а губы прошептали:

– Прости.

Через мгновения глаза открылись, топор ударил и голова Голубы, упав, покатилась по деревянному полу.

Выходя из дома, держа отрубленную голову за волосы, охотник за нечестью произнес:

– Честь и клятва превыше всего.

Ночной лес, как и прежде, молчал. Лишь голос Строгого одиноко нарушил безмолвие:

– Дело сделано. Колдунья обезглавлена. Уходим!

Ратибор выбежал из своей засады, и чем ближе он подходил к Ермолаю, тем сильней расширялись его глаза. В них блестел ужас.

– Да что же это такое? – заскулил молодой охотник. – Да как это могло получиться? Ермолай за что?

– Ну, полно – полно, малой, – попытался успокоить его старший. – Такова наша работа. Ее не сделаешь, руки не замарав.

– Какая к бесам леса работа! – завопил словно раненый зверь Ратибор. – Ты почто ее загубил!?

– Угомонись ради бога огня, малой! Пока я тебя не высек как дрянную девчонку, – сказав это, Ермолай погрозил Ратибору тем, что было в его руке.

Строгий осекся. Он краем глаза заметил то, во что не хотел верить. Он поднял окровавленную добычу поближе, чтоб рассмотреть и не поверил своим глазам.

В его руке была отрубленная голова Прасковьи Охотницы.

2

Два охотника вошли в дом с выбитой дверью, держа топоры перед собой. Голову Прасковьи они оставили в мешке на улице. Тело решили найти позже, после завершения задания.

Они договорились не разговаривать с ведьмой, а как только ее увидят, сразу пустят в ход оружие. Строгий уже успел убедиться в том, что магия ведьмы сильна, а ее красота опасней заклинаний.

– Видишь, как эти черные сгустки ведьмовской энергии летают по залу? – спросил Ермолай. – Это означает что Голуба все еще в здании. Она не успела скрыться.

– А возможно, она и не хотела бежать, – продолжил Ратибор мысли старшего, дрожащим голосом. – Возможно, она знала, что мы вернемся, что бы убить нас.

Послышался скрип деревянных полов, ведьма вышла из тени. В этот раз она не улыбалась. Оба охотника замахнулись топорами, но кинул в цель только Ермолай. На его удивление оружие пролетело сквозь женщину.

– Бесы леса! – закричал старший. – Это видение! Осторожно!

Внезапно за спиной прозвучал скрип. Строгий с разворота попытался ударить по врагу, но его второй топор смог разрубить лишь воздух. Он снова ударил, но теперь в темный угол. Сталь наткнулась на камень, и издало жалкое: – Здынь.

Ермолай наугад начал рубить тьму. Досталось и сгусткам ведьмовской энергии, но все безрезультатно. На лестнице, ведшей на второй этаж, промелькнул еле заметный свет. Второй топор охотника полетел за ним следом, но, отлетев от невидимой в темноте преграды, куда-то упал.

– Выходи проклятая! – завопил он.

Все это время Ратибор стоял неподвижно с поднятой рукой. Старший схватил его за плечо и с силой потянул к себе.

– Очнись болван, коли жизнь дорога!

Ратибор словно тряпичная кукла свалился на пол. Глаза его безучастно смотрели в темноту.

– Очнись! Слышишь!? Очнись!

Ермолай почувствовал давно забытые, где-то далеко в детстве, страх и бессилие. Воин был закален на полях сражений с людьми и в битвах против нечисти, которая умирала в два счета, но тут совсем другое дело. Зло с внешностью богини совсем затуманило его разум, а теперь и поглотило молодого война лежащего на полу. Строгий совершенно не был к этому готов, он не знал что делать.

Вновь заскрипел пол. Опытный охотник вырвал оружие из руки напарника и приготовился к ближнему бою. Бросать наугад последний топор не было смысла. Скрип был везде. Какофония трущегося друг об друга ссохшегося дерева заползала в голову. Ермолай выронил топор, прищурился и, что было сил, закрыл руками уши. Казалось, вот-вот взорвется голова, но внезапно скрип прекратился. Строгий, не веря волшебному избавлению, открыл глаза и уши. Вокруг, как и прежде была мертвецкая тишина.

Внезапно Ратибор вскочил с пола и попытался схватить Ермолая. Опытный воин с легкостью отбил атаку прямым ударом в челюсть. На мгновение молодой охотник потерял ориентацию в пространстве, но, быстро придя в себя с новой силой наступал на старшего. Удары не умело попадали по телу опытного война и лишь злили его. В ответ тяжелые кулаки Строгого причиняли, куда больший урон Ратибору, ломая ребра и выбивая зубы.

– Опомнись малец! Покуда я не выбил из тебя душу! Это ведьма околдовала тебя! Опомнись!

Но слова не образумили молодого охотника. Он с нечеловеческой выносливостью продолжал бой и запрыгнул на уже уставшего Строгого. Остатки разбитых зубов вонзились в шею Ермолая, выпуская наружу горячую кровь.

– Ах ты, тварюга бесовская! Очнись!

В ответ новый укус и россыпь ударов. Опытный воин не удержался и упал на пол. Одержимый отлетел от него и ударился головой о каменную стену, вновь вскочил и побежал на жертву. Из последних сил Ермолай вцепился в кусающуюся голову нападавшего и раскрыл его пасть своими мощными руками. Что-то хрустнуло, и опытный воин разорвал рот Ратибору. Хлынула кровь. Она заливала глаза, попадала в рот. В воздухе появился запах железа. Строгий схватил бывшего друга за затылок и впечатал, со звуком лопающейся тыквы, его голову в пол. Ноги мертвеца пару раз дернулись и ослабли.

– Не видать тебе победы! – отплюнув кровь, вскрикнул Ермолай. – Не на того напала!

Он оторвал кусок рукава одежды мертвеца и перевязал себе шею.

– Это ты на меня напал. Я лишь защищалась, – сказала ведьма, выходя из тени.

На ее прекрасном лице читалась усталость.

– Я же давала возможность тебе уйти. Почему ты не воспользовался?

– Приказ князя Святополка, – ответил обессилевший воин в попытке встать.

– Лежи, – Голуба подошла ближе и слегка присела. – Не вставай, а иначе мне придется тебя убить.

Ермолай улыбнулся, но у него это получилось неумело.

– Знаешь ведьма, вначале я был околдован твоей красотой, но сейчас я увидел твою истинную сущность.

Голуба устало улыбнулась в ответ и начала зажигать свечи в комнате.

– А ведь я тебя сразу узнала, именно по этому ты все еще жив.

Строгий вновь попытался встать, но ноги отказывались ему подчинятся.

– Я помню тебя Ермолай. Сын сапожника из деревни Брагино.

Строгий удивился тому, откуда ведьма знает о его прошлом, но мгновение спустя списал все на колдовство.

– Давай ведьма! Рассказывай! – выпалил воин с ухмылкой.

– Помнишь ли ты Дарью Баторину?

– Знахарку? Допустим.

– А помнишь ли ты, как она спасла тебе жизнь?

Улыбка сошла с лица охотника лежащего на полу.

В его памяти появились картины прошлого. Яркие вспышки из его далекого детства – он совсем маленький, бежал за матерью по полю. Они возвращались со сбора ягод в деревню. Глаза слепило яркое солнце. Что-то темное закрыло его. Это был беглый бандит на коне из Серого княжества. Дальше все было как в тумане. Что-то проткнуло грудь Ермолая и она запылала всепоглощающей болью. Мальчик упал. Следом упала и его мать. На нее накинулся всадник и стал рвать на ней одежду. Она отбивалась, кричала, проклинала нападавшего, но это не помогло.

– Отведай-ка настоящего мужика, дрянь! – простонал бандит, сглатывая слюну от нетерпения. – До тебя снизошел сам Коготь! Лучший любовник Серого княжества…

Мальчик потерял сознание. Все дальше было как в дыму.

– Откуда ты знаешь Дарью Баторину, ведьма? – выплывая из воспоминаний, спросил мужчина.

– А помнишь маленькую девочку, которая поила тебя отварами в доме знахарки? Ее внучку? Помнишь, как долгие недели ты провалялся в ее доме? Все считали, что от раны нанесенной мечем, ты вот—вот умрешь. Но ты упорно сопротивлялся смерти. Моя бабушка и я выходили тебя. Спасли.

– Это не можешь быть ты! – закричал Ермолай. – Те люди были добрыми, а ты само зло!

– Вспомни, как звали ту девочку?

– Голуба.

– Точно.

– Это не ты!

– Почему? – спокойно спросила ведьма.

– Я не верю, – с сомнением ответил Строгий.

Его вновь накрыли воспоминания. Мальчишка обнял Дарью Баторину и со слезами на глазах поблагодарил ее за исцеление. Следом он поцеловал в щеку маленькую Голубу и прошептал ей что-то на ухо. А потом ушел с обозом в город, что бы обучатся воинскому делу.

– Помнишь, что ты сказал мне на прощание? – спросила колдунья с лицом ангела. В свете свечей оно было еще прекрасней.

– Да. Я сказал, что убью человека по имени Коготь, и мы увидимся с тобой снова.

– Ты убил его?

– Людей с кличкой Коготь, и которые были родом с Серого княжества, оказалось шесть человек.

– Так ты убил его?

– Я убил их всех. Всех шестерых.

– Значит, ты сдержал свое обещание. И мы встретились.

3

Они сидели за столом в окружении нескольких зажженных свечей. Близился рассвет, и убранство дома постепенно обрело свои очертания. На столе стояла ополовиненная бутылка вина. Он и она пили молча, лишь изредка обрывая тишину воспоминаниями. Так бывает, когда двое бывших друзей встретились спустя много лет и не могут найти общие темы для разговора. Годы сделали из них чужаков.

– Почто ты убила людей из Брагино и Курино, Голуба?

Ермолай уже не называл ее ведьмой.

Молодая женщина выдохнула и выпила бокал вина залпом. Поморщилась.

– Помнишь, – начала она. – Был такой парень в нашей деревне – Абязген?

– Сын пастуха? Помню. Я однажды отвесил ему затрещин за то, что он обижал какую-то мелюзгу во дворе.

– Так вот. Когда мы выросли, он начал ко мне свататься.

Строгий хохотнул и одновременно скривил лицо от боли в ране на шее, которая была обработана и перебинтована Голубой пол часа назад.

– Этот мерзкий рукаблуд, – продолжила она. – Приходил к моей бабушке и просил ее благословения. Она знала мое отношение к нему и отказала.

Женщина замолчала, и ее красивое лицо наполнилось грустью.

– Тогда он отравил скот и сказал сельчанам, что это сделала моя бабка, что она ведьма и ее нужно казнить.

– И люди поверили?

– Конечно, нет. Но они и не защитили. Но Абязген пошел к воеводе князя Святополка – Буру. А Бур долго не церемонился. Отправил трех охотников на нечисть к нам в деревню.

– Таких же, как мы, – с грустью произнес Ермолай.

– Таких же, как вы, – повторила женщина и продолжила. – Они схватили бабушку и обезглавили ее. А голову в мешке отвезли Буру.

– А как ты стала…

– Ведьмой? Я сбежала в лес, после того как Абязген пришел мне угрожать – мол, если я не выйду за него, следующая голова слетит с моих плеч. Не хочу рассказывать в подробностях то, как искала логово ведьм, как вступила в их клан, как обучалась колдовству, итог один. Через три года я вернулась в Брагино и извела всех, кроме детей, проказой. Детей я не тронула, что бы у них была возможность отомстить, когда они вырастут. Абязген гнил заживо, но я так и не увидела его смерть. Бур послал войско, и они сожгли всех прокаженных и даже здоровых детей.

– Месть слаще меда, – стиснув зубы, сказал Ермолай. – Но честь и клятва превыше всего.

– Ну, так месть и была моей клятвой.

– А деревня Курино?

– В Курино жили охотники, казнившие мою бабушку. Я затуманила их разум и отправила убить Бура.

– Бур силен, – твердо сказал воин.

– Он то их и порубал на куски.

– Остался Бур?

– Нет. Он просто воин, который подчиняется приказам и клятве верности своему князю. С меня хватит убийств.

Ермолай Строгий медленно встал.

– Что ты будешь делать? – спросила Голуба, подходя к нему.

– Я не знаю. Мне нужно время. Я должен похоронить своих товарищей. После этого я вернусь. Есть лопата?

4

Наступило утро.

Голуба залила кипятком лесные травы в чайнике. Получился бодрящий утренний напиток. На душе было спокойно.

Она поставила на стол две кружки, хлеб, вяленое мясо и ягоды. Подошла к окну и долго всматривалась в лес в поисках Строгого. Повернулась, что бы разлить отвар, и почувствовала боль в животе. На нее с печалью в глазах смотрел Ермолай. Правой рукой он держал нож, находившийся по рукоять в Голубе. Платье было в крови.

– Прости, – сказал он.

– Я надеялась, что ты так не сделаешь, – ответила Она.

– Клятва. Я ее заложник. Я обещал служить князю. Убить тебя – его приказ. Но честь заставляет меня, тебя спасти.

– Так как ты поступишь? – теряя силы, спросила женщина, которая даже на грани смерти была прекрасна.

– Я просто уйду, оставив тебя на волю богов. Мне очень жаль.

Сказав это, мужчина вытащил нож из плоти. Кровь потекла быстрей. Голуба зажала руками рану и упала от боли и бессилия на колени.

– Вокруг дома моя подруга Прасковья рассыпала Звон-траву, она помешает тебе уйти, что бы найти спасение. Но возможно у тебя есть снадобья дома, и ты сможешь излечиться, а после найти меня и отомстить.

Воин подошел к Голубе и как в детстве поцеловал ее в щеку.

– Прости, – прошептал он ей. – Я надеюсь, что ты выживешь. И мы еще раз увидимся.

Ермолай Строгий вышел из дома и побрел через лес. Спустя полчаса ходьбы его должны были ждать три привязанные лошади.