Контуженный: РОКОШ

Контуженный: РОКОШ

Обустройство судьбы в руках самого человека. Все зависит от того, подвергает ли он себя в результате своего поведения воздействию благодатных или разрушающих сил. 

Лао-Цзы.

Пролог

– А ну, смазливые уроды, похватали свои шмотки и бегом на посадку, – гаркнул во всю свою богатырскую глотку здоровенный капрал с эмблемой космического десанта на комбинезоне, – тот, кто придет последним, вытащит свой баул из собственной задницы! Это обещаю вам я, капрал космического десанта Надир Морт!

Разношерстная толпа недавно призванных на военную службу отпрысков знатных фамилий из множества уголков империи Аратан подскочила на месте. Вид капрал имел зверский, рост около двух метров двадцати сантиметров и размах плеч явно больше метра. Горы перекачанных бугристых мускулов выпирали под облегающим атлетичную фигуру комбинезоном с множеством непонятных нашивок и знаков.

«Какой же для него должен быть скафандр? Наверное, для таких бройлеров их на заказ делают, а я думал, что я здоровый», – проскочила у меня в голове шальная мысль, но я тут же отогнал ее обратно, чтобы не мешалась.

Воспитывать исполнительность у меня было не нужно, плавали, знаем. Я подорвался и, так как вещей у меня с собой особо и не было, только разве что личное оружие и трофейный клинок в ножнах, расположенных в креплениях за спиной, огляделся по сторонам. Я сразу же увидел цель и тут же припустил в сторону опущенной аппарели небольшого десантного фрегата, на которую указывала рука громилы, хоть и не было у меня баула, а испытывать судьбу и собственную задницу на прочность мне очень не хотелось.

Глядя на мой мгновенный рывок, капрал удовлетворенно хмыкнул и посмотрел на остальную толпу курсантов, еще совсем недавно прожигавших свою жизнь на всю катушку под крылом родных и близких людей. Контингент был смешанным, парни пополам с девушками, хотя последних и было меньше, крепкие и откровенные доходяги, те, кто поудачливее или поспособнее, попали совсем в другие учебные заведения. Ну, а тут же собрались те, кому на роду было написано пополнить ряды великого и непобедимого космического десанта империи Аратан. Эти подразделения наравне с абордажниками не только участвовали в захватах кораблей, но и, ко всему прочему, принимали участие в десантах на колонизируемые и не только планеты, там, где это требовалось постоянно расширяющейся империи. Считалось, что в десант идут самые безбашенные и отбитые бойцы, поэтому мне было удивительно видеть тут среди курсантов девушек, причем весьма аппетитных и недурно выглядящих.

«Это что же такого им надо скормить, чтобы получился капрал Морт?» – мысль вызвала у меня приступ смеха, но я сдержался и успел первым забежать во фрегат. Тут меня уже поджидал другой десантник, вернее, десантница, никакой скафандр не смог скрыть весьма приличные выпуклости данной особы. И вот тут уже я дал волю истеричному хохоту, меня сложило пополам, и совсем не от смеха. Эта, с позволения сказать, девушка, одетая в легкий скафандр, технично сделала подшаг и со всей пролетарской ненавистью пробила мне в солнечное сплетение, причем удар достиг своей цели, несмотря на арварский штурмовой скафандр, в который я был одет. Дыхание перехватило, и перед глазами побежали круги, ухх, я выставил руки перед собой и попытался продышаться.

– Любишь посмеяться, курсант, хорошо, мы с тобой посмеемся, обязательно, и будем это делать очень долго, я сотру эту поганую улыбочку с твоего лица, – прошипела она, наклонившись к моему уху.

Наконец-то я смог сделать вдох и примирительно улыбнулся:

– Прошу прощения, не принимайте на свой счет, я смеялся не над вами, девушка.

– Я тебе не девушка, идиот, а десантник первого класса Де Блербо! – рявкнула она и попыталась провести следующий удар, но от него я уже смог увернуться.

– Молодец, курсант, возможно, из тебя выйдет толк, бегом в отсек, занимать места с носа в корму, бегом, – гаркнула она, и как только я развернулся, чтобы начать выполнять приказ, попыталась влепить мне смачного пенделя под задницу.

Наученный горьким опытом и пятью годами в Рязанском высшем воздушно-десантном командном училище, я без особого труда смог увернуться, хоть и пришлось исполнить цирковой кульбит и так вильнуть своей филейной частью, что это вызвало улыбку уже у десантника первого класса Де Блербо.

Сразу же за мной начали забегать курсанты и суетливо рассаживаться по свободным местам, первому же севшему не так, как она указала, парню, она просто с ноги залепила в живот, и его словно ветром сдуло, чувствую, воинскую науку нам преподавать будут крепко. Все последующие курсанты занимали свои места так, как им и было приказано. Я смотрел на происходящее и вспоминал все, что совсем недавно со мной произошло.

После того, как меня добровольно-принудительно сделали гражданином Аратана и присвоили титул баронета, знать бы еще, что это такое и что мне это дает, меня препроводили в каюту, и началось мое путешествие длиною в три месяца. Меня, словно какую-то драгоценность, передавали из рук в руки, с корабля на корабль и куда-то увозили, судя по расстоянию, очень далеко. В конечном итоге я очутился на сборном пункте в системе Гата-кси, в каких уж дебрях она находится, мне неизвестно, доступа к звездным картам я не имел все это время, как и не было возможности что-либо изучать. Моим единственным развлечением осталось ковыряние в настройках нейросети и наручный искин, он все это время находился у меня на руке, и мне удалось с ним даже подружиться. Штука эта, я вам скажу, классная, сейчас я вспоминал свой наручный тактический планшет на Земле, и мне хотелось плакать, там у нас, можно сказать, был просто перепрошитый телефон, а тут полноценный искусственный интеллект. Поковырявшись в настройках этого устройства, мне удалось активировать его личностную матрицу, хоть производительность немного и снизилась от этого, но мне все равно так нравилось гораздо больше.

Теперь с ним можно было вести полноценные беседы и не сойти с ума от одиночества, у меня возникло ощущение, плавно переросшее в уверенность, что всем сопровождающим меня сотрудникам под страхом смерти запретили со мной разговаривать. Общаться с искином же можно было без ограничений, мы даже подружились, когда я объяснил ему смысл этого слова, имя я ему дал Максим, сокращенно Макс, можно быстро и удобно позвать.

Между тем на входе в десантный фрегат возникла небольшая потасовка, двое крайних парней при помощи кулаков пытались выяснить, в чью задницу засунут баул, мне с моего места не было видно, но вот сидящие с краю задорно выкрикивали, подбадривая сражающихся за анальную девственность парней. Я сокрушенно покачал головой, какие же они все-таки туповатые, поверили обещаниям этого капрала.

Через десять секунд раздался закономерный громогласный крик вышеозначенного капрала:

– Смирноооо!

Дудум, и тело первого драчуна летит внутрь фрегата, шмяк, врезается оно в переборку, следом опять, дудум, и тело второго бедолаги летит внутрь, хрясь, врезается в переборку и падает на бесчувственного товарища.

– Слушать меня сюда, мясо, будете крошить друг другу морды только тогда, когда я вам дам такой приказ. Вам понятно?

Я решил немного разрядить обстановку и, подорвавшись, гаркнул во все горло:

– Так точно, товарищ капрал!

– Не товарищ, а господин!

– Так точно, господин капрал! – исправился я и вытянулся в струнку, улыбаясь, ситуация была, конечно, забавная.

– Молодец, боец, быстро соображаешь, даже непонятно, почему такого отправили к нам, наверное, индекса интеллекта не хватает, – смерил он меня тяжелым взглядом от входа в отсек.

– Не могу знать, господин капрал, интеллект сто семьдесят пять единиц! – доложил я строго по уставу.

– Заткнись, курсант. Всем сесть и закрепиться. Все мы летим в десантную академию имени флаг-адмирала Сильдони. Она находится на планете Гаррана, там на все два цикла вашей подготовки будет ваш новый дом. Пасти захлопнуть, и чтобы я не слышал ни звука. Всем ясно?

Я предпочел не отвечать, помня подобные армейские приколы, но не все оказались настолько догадливыми, примерно половина из курсантов попытались прокричать:

– Так точно.

– Самые тупые пойдут пешком, – рявкнул капрал и прислушался.

Курсанты, наученные горьким опытом, молчали. Капрал и десантник первого класса Де Блербо переглянулись и синхронно пожали плечами, после этого они сели в два свободных места, парни, которым капрал помог помириться, так и остались лежать в соседнем отсеке, на них старались не смотреть, никто не желал повторить их судьбу.

Наш перелет к месту постоянной дислокации не занял много времени, через два с половиной часа все мы почувствовали подступивший к горлу комок и вжались в кресла. Пилот, который спускал нас на планету, оказался настоящим отморозком, видимо, он забыл, что перевозит изнеженных гражданкой курсантов, а не прошедших огонь, воду и медные трубы бравых космических десантников. Нас вдавливало в кресла, швыряло из стороны в сторону, примерно на половине спуска все мы с ног до головы оказались в блевотине, своей и той, что разлеталась от товарищей. Мне повезло, что я был в скафандре и успел активировать шлем до момента первого извержения, по крайней мере, я мог свободно дышать, посматривая на редких счастливчиков, которые оказались достаточно предусмотрительными, чтобы находиться в скафандрах. Большая часть была одета в пустотные комбинезоны, которые тоже имели функцию активации шлема, но вот только они не догадались в этой круговерти ею воспользоваться, в отличие от довольно ухмыляющихся капрала и десантника первого класса Де Блербо, эта отбитая сучка вовсю хохотала и хлопала в ладоши, когда очередной гейзер вырывался наружу.

      Я имел кое-какую подготовку и смог удержать внутри себя свой обед, чем в данный момент неимоверно гордился, через четыре минуты адской чехарды стало потише, нас перестало швырять из стороны в сторону и полет десантного фрегата выровнялся, значит, мы уже находимся в атмосфере планеты. Еще пятнадцать минут и наш корабль приземлился. Капрал скомандовал нам выгружаться, и мы, покрытые с ног до головы наполовину переваренной пищей, поплелись наружу.

– Строиться, грязные хрулы! – прокричал капрал Морт, и мы поспешили выполнить команду, гадая, что это за дивные создания.

Он забрался на подножку какого-то пассажирского транспортного средства, похожего на очень тяжелый и бронированный автобус, которое, по идее, и должно было доставить нас до гостеприимных дверей академии, и оглядел нас тяжелым взглядом.

– В таком виде я вас в транспорт пустить не могу, до академии всего двадцать километров, так что начнем вашу подготовку уже сейчас, совершим ваш первый марш-бросок. Бежать колонной, того, кто начнет отставать и тормозить товарищей, я лично пристрелю. У меня есть квота на допустимые потери при подготовке. Всем ясно? Грузите тех двух в багажное отделение, – кивнул он на парней, так и лежащих в отсеке с аппарелью.

Во время болтанки их швыряло из стороны в сторону, и выглядели они весьма плачевно. Стоящие в шеренге с краю курсанты подорвались и побежали внутрь фрегата, кряхтя, они вытащили бесчувственных товарищей и, дотащив до транспорта, с трудом погрузили их в него. После этого мы построились колонной по три и легкой трусцой побежали по направлению к выходу из космопорта.

Так начиналась новая глава моей беспокойной жизни. Мне предстояло стать космическим десантником.

Глава 1. «Прописка»

Дружной толпой, состоящей из пятидесяти восьми курсантов, мы побежали в нашу новую жизнь, или нежизнь, посмотрим, как пойдет. Двое других, которым, непонятно еще, повезло или нет, ехали в багажном отделении десантного транспорта, без сознания, но можно сказать, с комфортом. Как только ворота космопорта остались за нашими спинами, водитель бронированного автобуса немного прибавил ход, и по нестройной колонне бегущих прошелестели приглушенные проклятия. Надо отдать должное этим молодым людям, они неплохо держались, по крайней мере, пока строй бежал довольно ровно. Бежать в скафандре оказалось значительно проще, чем без него, все-таки мускульные усилители немного облегчали передвижение. Первые проблемы у курсантов начались на пятом километре, к этому времени первый задор у бегущих поиссяк, и они начали выдыхаться. Общая скорость строя заметно упала, и некоторые начали переходить на шаг, пришлось мне взять это дело в свои руки.

– Курсанты, слушаем сюда, если вы хотите добраться до академии, то надо сменить тактику бега, мы прошли всего четверть дистанции, осталось еще пятнадцать километров, – закричал я, и по строю пронесся стон отчаяния, смешанный с приглушенными проклятиями в адрес вселенной. – Слушаем сюда, по моей команде все переходим на быстрый шаг, потом на бег, тридцать шагов пешком, потом сто бегом, по-другому никак.

– Шагом! – прокричал я, и строй перешел на шаг, транспорт сразу же начал удаляться, опять послышались проклятия в адрес капрала, который уехал дальше и не мог никого слышать.

Через тридцать шагов я скомандовал:

– Бегом! – и колонна попыталась переключиться на бег, кое-как, скрипя, но это у нас получилось.

Мы побежали, и после этого вроде бы начало получаться, таким образом мы смогли преодолеть еще километров шесть или семь, большая часть дистанции осталась позади, но у бегущих начались проблемы, силы уже были на нуле. Я прекрасно их понимал, без подготовки преодолеть такое расстояние просто нереально, кто-то, возможно, и добежит. Но это, скорее всего, будут те, на ком, как и на мне, надеты скафандры, умная автоматика которых могла немного увеличивать содержание кислорода в воздушной смеси, а ведь им еще на себе пришлось тащить все свои вещи. Скорее всего, все они сейчас сильно пожалели, что набрали с собой кучу лишнего барахла, вес которого с каждым километром ощутимо увеличивался. Пришлось увеличивать дистанцию, проходимую шагом, до пятидесяти шагов, так хоть как-то получилось пробежать еще километра два. Ну, а после этого женская половина курсантов почти в полном составе потребовала отдых и отказалась участвовать в этом идиотском, по их словам, мероприятии. Больше всех разорялась, повизгивая, очень красивая и фигуристая брюнетка, что интересно, сил бежать у нее якобы не осталось, а для того, чтобы подбивать товарищей к неисполнению приказа капрала, их было полно. Никакого желания спорить с ней или с кем бы то ни было, или что-то кому-то доказывать у меня не было абсолютно, нужно было двигаться дальше, о чем я и сказал всем остановившимся. Мою сторону поддержали тридцать шесть курсантов, мы построились и уже хотели продолжить бег, но в этот момент появился десантный транспорт, он притормозил возле нас, остановился, и с подножки соскочил недовольный капрал Назир Морт.

– Кто давал команду останавливаться, мясо? – не предвещающим ничего хорошего голосом спросил он и осмотрел вяло поднимающихся с земли вымотавшихся курсантов.

Та самая брюнетка, уперев руки в бока, уставилась наглым взглядом в лицо капрала и возмутилась:

– У нас уже нет сил, мы не хотим никуда бежать, вы должны были везти нас на этой штуке, – показала она рукой на транспорт. – А скомандовал нам вон тот, в черном скафандре, – кивнула она на меня, и челюсть моя от удивления и обиды начала падать на грудь.

Следующее действие капрала возымело ошеломляющий терапевтический эффект, он молниеносно выхватил из набедренной кобуры свой пистолет, оказавшимся легким пехотным бластером и произвел всего один выстрел, рука брюнетки, указывающая на транспорт, просто испарилась по самый локоть. Она дико заверещала и схватилась за обрубок некогда изящной руки, из-за спины капрала показалась десантник первого класса Де Блербо, она мастерски перехватила руку пострадавшей курсантке автоматическим жгутом и прилепила автоматическую же аптечку, в дополнение к увесистой оплеухе, которой она прекратила ее истеричные повизгивания. После этого она достала из футляра небольшой баллончик и нанесла из него санитарную пену на рану.

– Еще претензии будут? – поинтересовался капрал и оглядел притихший строй курсантов. – Бегом, мааарш!

Откуда и силы взялись, курсанты побежали вперед и уже не хотели делать остановки и переходить на шаг, движение ускорилось, причем лишившаяся руки девушка бежала наравне со всеми, лишь иногда бросая косые взгляды на свою пострадавшую конечность. Я усмехнулся, похоже, система подготовки у космических десантников довольно серьезная штука, по крайней мере, миндальничать тут никто ни с кем не собирается.

К огромным воротам входа в Десантную Академию имени флаг-адмирала Сильдони мы подбегали уже ближе к вечеру, с ног до макушки в пыли, налипшей на остатки блевотины, с одной только счастливой мыслью в голове: «Добрались».

Территория академии была огорожена высоченным металлическим забором и имела гигантскую площадь, позади нас остановился транспорт, и из него вышел капрал Морт.

– Становись! – прокричал он команду, и выдохшиеся курсанты повскакивали с земли, на которую попадали, как только очутились возле ворот, они неумело изобразили строй, что вызвало нервный тик у капрала, но он сдержался.

– Перед вами ваш новый дом, наша прославленная академия, на всё время подготовки она будет для вас всем, запомните это! Приказы командиров не обсуждаются, мы – десант, даже если я скажу жрать хрулье дерьмо, то вы это обязаны сделать, и я допускаю только один вопрос. Есть ли добавка? Всем все понятно? – он оглядел кривой строй курсантов, которые помнили его прошлые предупреждения и не спешили лишний раз открывать рот. – Сегодня вы все сдадите свои гражданские шмотки на склад, разрешаю взять с собой только холодное оружие, но, если кто-нибудь из вас решит достать свою ковырялку без разрешения, я лично вырву тому глотку. Эта ваша единственная привилегия как аристократов в этих стенах, это сделано, чтобы вы не забывали о том, кто вы есть. Мы – элита, мы – опора империи, здесь сделают настоящих десантников даже из такого дерьма, как вы. Эту на протезирование, – кивнул он головой на покалеченную девушку, – остальным нале-во, прямо шагом марш.

Де Блербо подошла к брюнетке и потребовала идти за ней, но то ли та решила проявить характер, то ли от препаратов уже плохо соображала, потому что она не сделала ни шагу. Пришлось десантнику первого класса применять старый как мир способ, короткий удар в изящный носик и вот уже нерасторопная курсантка бежит в указанном направлении, удерживая бегущие из расквашенного носа кровавые сопли.

Нас завели на территорию учебного заведения, и нашим взорам открылась величественная картина – гигантских размеров плац, на котором в данный момент никого не было. Как только нога первого курсанта ступила на него, громогласный голос капрала скомандовал:

– Бегом, марш, – и я опять вспомнил свое военное училище, у нас тоже все передвижения по плацу осуществлялись либо бегом, либо строевым шагом.

Преодолев площадь, мы оказались возле небольших, по всей видимости, довольно давно построенных казарм, потому что они, в отличие от большинства строений, увиденных здесь, были сделаны из бетона и металла и вид имели непритязательный, каждое такое строение имело пять этажей. Над входом в здание висело объемное голоизображение эмблемы подразделения, в которое нам посчастливилось попасть.

– «Псы Империи», – прочитал один из парней, который шел рядом со мной, на эмблеме была изображена оскаленная пасть, очень отдаленно смахивающая на собаку, может быть, они у них тут именно такие.

Сразу же после того, как мы попали в казарму, нас погнали к местному коменданту, изрядно немолодому, но имеющему внушительные габариты мужику, уже имея некоторый опыт, все мы построились по линии, нанесенной на поверхность пола.

– Становись, – глухим механическим голосом проскрипел он и вышел к нам, обе его нижние конечности представляли из себя биомеханические протезы. – Значит, так, один ко мне, – он ткнул пальцем в первого попавшегося паренька, – вон там, – указал он рукой, – возьмешь пятьдесят семь мешков, исполнять.

Паренек умчался, а комендант продолжил:

– Меня зовут энсин Ганс Штаер, я комендант этого здания и по совместительству старшина вашей учебной роты. Сейчас все вы снимаете с себя все, вам разрешено иметь при себе только личное холодное оружие, сразу предупрежу, что использовать его вы имеете право только на дуэльных площадках, если просрете свое оружие, значит, вы виноваты в этом сами, никто вам помогать в поисках не будет. Можете оставить свой клинок на хранение у меня, если вы доживете до конца обучения, то вам его вернут в целости и сохранности. Я не понял! – проревел он. – Я кому сказал – снимать с себя все!

Мы, как ошпаренные, начали снимать с себя одежду, даже девчонки не обращали на свою наготу никакого внимания, марш-бросок прекрасно прочищает мозги. Минута, и вот уже все стоят голышом, ладошками пытаясь прикрыть срамоту.

– По одному в автогардероб шагом марш, – мы повернулись и направились к проему в стене, на некоторое время очередной вошедший туда курсант останавливался, а потом проходил дальше.

Когда до меня дошла очередь, я сделал решительный шаг внутрь и по мне забегали лазеры сканеров. Через десять секунд открылось окошко в кабинке, и я забрал свой комплект обмундирования, состоящий из пары синтетического нижнего белья, явно недорогого и, судя по всему, усиленного дополнительными вставками, комбинезона коричневой расцветки, ботинок и, что удивило меня больше всего, коричневого же берета. Взяв комплект формы, я сделал шаг в следующую комнату, здесь уже предполагалось одеваться, и было несколько кабинок. Одеваться на скорость меня учить не надо, уже через полминуты я вышел из комнаты и вернулся к своим вещам. На переодевание всей толпы ушло не больше двадцати минут, все это время старшина роты внимательно рассматривал нас. А я дал себе слово, если будет такая возможность, потолковать с этим Гансом, вот чую я, немчурой от него пахнет, а вдруг земляк?

Как только все вернулись к своим вещам, нам поступила команда уложить все свои шмотки в мешки, они были снабжены специальным замком, который закрывался при помощи нейросети. Большая часть курсантов решила свои клинки, у кого они были, взять с собой, а я же, по здравом размышлении, засунул свой бесценный клинок в баул, если тут будет такая же суета, как и в любом училище, то потерять его проще простого. Кое-кто из сокурсников, посмотрев на мои действия, тоже спрятал свое оружие в мешок. На удивление, мой скафандр спокойно поместился в этот безразмерный баул. После того, как все вещи были разложены, а случилось это довольно быстро, мы сами свалили их в приемное отделение, а уже оттуда их унесла транспортировочная лента, чтобы спрятать в бездонных закромах автоматического склада.

К этому моменту за нами явилась Де Блербо в сопровождении еще одного бройлерного персонажа, чем их тут кормят, мускулатура потрясающая.

– Рота, строиться! – скомандовала она и представила нам нашего будущего командира. – Перед вами десантник второго класса Харт Керн, ваш новый командир учебной роты.

Громила внимательным и немного брезгливым взглядом осмотрел нас и, сплюнув на пол, скомандовал:

– Напра-во, на выход шагом марш.

Дружно потопав в указанном направлении, мы отправились на третий этаж здания, насколько я понял, тут и будет проходить все наше свободное время, а это значит, что тут мы будем в лучшем случае спать, если нам дадут это делать.

Мы прошли в казарму, и я убедился в том, что расслабиться тут нам никто не даст. Казарма представляла собой длинное узкое помещение, по обе стороны которого были расположены абсолютно одинаковые кровати, никаких дужек или чего-то подобного прямоугольное основание, тонкий матрас, сейчас застеленный коричневым одеялом, небольшая подушка. Перед кроватью находился ящик, похоже, это и тумбочка, и табуретка в одном флаконе. Казарма выглядела идеально, все застелено, словно по нитке, как говорится, проверяющему приятно посмотреть.

– Разбирайте места, – скомандовал командир роты и опять сплюнул на пол.

Я знал, что мне нужно делать, поэтому сразу же направился в противоположный конец казармы, чтобы занять место у самой стенки, так хоть с одной стороны соседей не будет, эту мудрость я впитал за годы, проведенные в Рязанском военном училище. В течение двух минут все койки были заняты, и мы построились вдоль коридора.

– Значит, так, вы теперь щенки, до псов вам еще надо вырасти, время вашей подготовки составит два полных цикла, и не все смогут ее пережить. Вы знали, на что соглашались, когда шли в десант. Десант – это дисциплина! Если я хоть раз не увижу подобного порядка в казарме, вы очень сильно пожалеете об этом. Сегодня останетесь без жратвы. Приказ о вашем зачислении будет готов завтра утром, ничего, потерпите. Шмотки уложить так, как указано на плакатах, – он кивнул на стены и только сейчас я обратил внимание, что они густо облеплены всевозможными плакатами и инструкциями, я посмотрел на все это и из меня вырвался нервный смешок.

– Тебе смешно, курсант? – проревел громогласный голос, и мне в лицо уперся бешеный взгляд командира.

– Никак нет, господин десантник второго класса, – гаркнул я в ответ и уставился перед собой.

Однако, мужика, как говорится, понесло:

– Всем изучить, как должен выглядеть добросовестный курсант и десантник, как должно выглядеть его спальное место, и что разрешается хранить в личном ящике. Всем привести полученную форму в уставной вид. Через три часа отбой, учтите, если мне придется прервать свои занятия и меня вызовут к вам, все вы у меня кровью умоетесь. Особенно ты! – ткнул мне он пальцем в грудь.

– Так точно! – прокричал я как можно громче.

Командир нашей учебной роты развернулся и потопал к выходу, уже перед самой дверью он отдал команду «вольно» и вышел. Большая часть курсантов тут же повалилась на выбранные кровати, а я дисциплинированно направился изучать плакаты. Бог ты мой, космическая цивилизация, а тут плакаты, да, сделанные на пластике, но как же это похоже на то, к чему я привык. Первым делом я пристально изучил плакат, на котором был изображен десантник в полный рост в лихо заломленном на бок берете. Меня аж передернуло от того, как плохо был отбит берет на картинке, лично для себя я сделал выбор, что отобью свой берет так, как я привык, и ничто не сможет мне помешать. Разобраться со всем остальным тоже не составило проблем, вещей-то у меня никаких не было, все пришлось оставить, даже наручный искин меня заставили снять, единственное мое развлечение.

Закончив с плакатами и нарисовав у себя в голове план своих дальнейших действий, я направился на дальнейшее изучение казармы. Необходимо было посетить первое по важности место в казарме, санитарный блок, он же гальюн. Ну, что вам сказать, все в лучших традициях армейского минимализма – три душевые кабинки на всю ораву, исключительно холодная вода и абсолютно никакого уединения. Ряд умывальников, ряд дырок в полу с обозначенными местами для ног, все убрано в серый однотонный материал, похожий на металлический кафель. Зеркальная полоса шириной в полметра по периметру комнаты завершала ее незамысловатый интерьер.

Я подошел к умывальнику и открыл кран, вернее, хотел это сделать, но тут стояла хитроумная система экономии воды, она отмеривала небольшую порцию, как только я подносил руки под самый носик, пришлось несколько раз повторить свои действия, чтобы я смог полностью намочить свой уродливый берет. После того, как он промок, я отжал его и нацепил на голову, после чего началось известное каждому десантнику или морпеху священнодействие.

Искусству отбивания убогих беретов и превращения их в нечто более-менее приличное меня научили на первом курсе училища. К сожалению, у меня не было с собой ничего, что могло бы мне облегчить мой труд и повысить качество работы – ни бритвы, ни сахара, ни того, чем бы их можно было заменить. Поэтому пришлось все делать ручками, постепенно берет начал менять свою блинообразную форму и становиться похожим на то, что будет приятно носить. Пятнадцать минут напряженного труда и на меня смотрит из зеркала совсем другой человек, теперь надо только, чтобы он высох и сохранил новую форму. За все это время я не увидел никого из своих сокурсников, скорее всего, они сейчас даже встать не в состоянии. А что будет с ними завтра? Я ухмыльнулся и вышел из санитарной комнаты, как я и предполагал, всего несколько человек из курсантов вчитывались в плакаты, которыми были завешены стены казармы, остальные, не удосужившись даже разуться, лежали на своих кроватях.

– Эй, десантура, – крикнул я во все горло, – чего разлеглись, думаете, он к нам сегодня еще не заглянет, очень сомневаюсь, так что советую сделать так, как сказал командир.

– А не пошел бы ты, красавчик, – послышался вялый голос одной из курсанток, – сил нет.

– Завтра будет еще хуже, вы вообще ходить с трудом будете, послушайте добрый совет, – пообещал я и решил больше не учить ребят жизни, они сами должны на собственной шкуре испытать все прелести солдатской непростой судьбины.

Придется, видимо, и мне с ними за компанию пострадать. Однако все изменилось уже через несколько минут, дверь в казарму с грохотом распахнулась от сильного пинка, и к нам ввалилось несколько человек, если быть точным, то четыре парня и две девушки. У всех них комплекция напоминала дедушку Шварца в лучшие его годы, да что тут с ними делают, причем девушки, хоть и выглядели не так монструозно, но существенно отличались от тех, кто попал вместе со мной на один курс.

– Снэк, – гаденько спросил один из них у своего товарища, – а кто это у нас тут на койках до отбоя разлегся?

– Кажись, новых сучек набрали, Ридли, и они совсем не уважают наши десантные правила, – пробасил верзила, – надо бы их научить, как устав любить.

– А ну встать, когда с вами старшие разговаривают, смирно! – неожиданно низким голосом прокричала одна из вошедших девушек.

Послышались приглушенные стоны поднимающихся с кроватей новоиспеченных курсантов, они были настолько деморализованы сегодняшним днем, а тут, похоже, настало время настоящей прописки и серьезных проблем для здоровья. Как только строй курсантов более-менее встал на свои места перед личными ящиками, старшекурсники, а никем иным они быть не могли по определению, я уже в достаточной степени изучил различные отличительные нашивки на форме курсантов, чтобы увидеть ту, которая говорила о том, что они уже провели в этих стенах один год своей жизни, ехидно ухмыльнулись. Группа раскачанных задир со второго курса двинулась вдоль нашей построившейся учебной роты, и как только они поравнялись с первым в строю моим сокурсником, его снесло мастерски поставленным прямым ударом в скулу. Так они и пошли, отвешивая удары каждому курсанту. Опа-па, да тут, похоже, еще и дедовщина махровая присутствует. Ну что же, подождем, помнится мне, и со мной когда-то нечто подобное случилось, только в нашу казарму ввалились срочники, которые решили показать будущим офицерам, кто есть кто на белом свете. Тогда эта история не окончилась ничем хорошим, носов в тот памятный вечер сломано было немало, прилетело и мне, так как большая часть абитуриентов сломалась и предпочла не оказывать сопротивление, зато те, кто дал отпор, пользовались в дальнейшем большим уважением, как среди курсантов, так и среди тех же срочников.