Buch lesen: «Офсайд 2»

Schriftart:

В оформлении обложки использованы фотографии автора Alexis Kapsaskis c https://www.shutterstock.com и автора

У каждого в жизни есть кто-то, кто никогда тебя не отпустит, и кто-то, кого никогда не отпустишь ты.

Чак Паланик «Колыбельная»

Пролог

США. Нью-Йорк. Наши дни.

– Он вас ненавидит, и теперь я знаю, за что, – произношу я хриплым голосом. Все это время, до меня, заторможенной действиями лекарств, медленно доходили слова Пола. Я залила слезами все вокруг себя. Словно они могут что-то исправить или облегчить боль. Слезы – это простая реакция. У меня вырезали сердце, воткнули в него, умирающее и истекающее кровью, тысячи иголок и засунули обратно, зашив наживую.

Я поднимаю голову, чтобы посмотреть в лицо человека, который своим руками довел до безумия, а потом до суицида, любимую жену и перечеркнул будущее своего сына. Это он – главный виновник, хоть и думает иначе. Мужчины, вообще, не любят замечать собственных ошибок. Все, что мы делаем сейчас, разворачивает за собой клубок событий в будущем. Селена мечтала о детях, а когда они появились – потеряла мужа. Чтобы вернуть мужа, она решила потерять своих детей. Но, потеряв, не смогла жить… Не смогла простить себя…

Я закрываю глаза, не в силах смотреть в лицо этого преступника, ответственного за все, что произошло.

– Теперь вы точно потеряли его, Пол, – говорю я, вспоминая страшный взгляд, которым Джейс смотрел на меня, снимая веревку с моей шеи, проводя пальцами по бордовым полосам, оставшимся после нее, которые однажды побледнеют, замоются и станут такими же, как у него. Как у него… Я помню, как подняв меня за плечи, Джейсон долго всматривался в мое лицо и словно не видел, словно находился где-то в другом месте. Безумный, полный агонии взгляд. А потом вдруг схватил меня в охапку, сжимая так, что затрещали кости, и заплакал, уткнувшись лицом в мои волосы. Он плакал, как ребенок, и не мог остановиться. И я гладила его волосы, не замечая боли в сломанных пальцах. Тогда я подумала, что он сошел с ума. Что он сожалеет о том, что сделал…

Через час вернулся с пистолетом и сказал, что мы должны умереть.

Он не успел. Марк вызвал полицию. Я не знаю, хватило бы безумия Джейсона на этот последний решающий шаг или нет. Никогда не узнаю. Пол отвалил кучу денег, чтобы скрыть тот факт, что один выстрел, все-таки, был. Он целился в меня. Долго. Я не боялась. Ждала. Я даже хотела. Джейсон выстрелил в свое отражение. Это просто чудо, что пуля не попала рикошетом в него. Я тогда была на грани, отключилась сразу после того, как раздался грохот и миллионы осколков посыпались на пол.

– Теперь вы точно потеряли его. И я, я тоже потеряла его, – надтреснуто повторяю я, встречая растерянный взгляд Пола. – Он все вспомнил.

Глава 1

«Большинство жертв абьюза не сильны и не слабы, а находятся в промежуточном, нестабильном состоянии. Они не бегут, но и не сливаются покорно, а совершают разнонаправленные движения, то есть мечутся. Половина их сознания зовет их восстать, половина призывает расслабиться и покориться.»

(с)

Испания. Барселона. Полгода назад.

Джейсон

У меня было много женщин. Однажды я был женат на прекрасной девушке, которую любил. И когда я впервые сказал ей об этом, она прыгала от счастья и целовала меня. Нам было по восемнадцать лет. Я думал, что она – единственная и навсегда. Не в постели, конечно. Я сейчас о сердце толкую. А оно у меня есть, хотя многим кажется иначе.

Моя шкала ценностей отличается от вашей. Уверен, что скоро вас будет от меня тошнить, но я только рад этому.

Ненавижу чистюль и моралистов. Они – самые страшные развратники. Я агнец рядом с ними. Не верите? Загляните глубоко в себя. Туда, где припрятаны самые грязные мыслишки и фантазии. Ну, как? Пусто?

Не верю.

А знаешь, какая разница между нами? Я все это могу, а ты только мечтаешь.

И однажды мне повезло встретить девушку, которая согласилась играть по моим правилам, идти вперед, смело и до конца. Это было феерично. Горячо. Разнузданно. Грязно. Красиво. Больно.

Больно.

Ее это убило. А я пошел дальше. Теперь я не думаю, что на самом деле любил свою жену. Если бы это было так, то я лег бы рядом и умер.

Думаете, что я брежу? Нет. Я не люблю полутонов и недочувств. Я беру все или ничего. И если я люблю, то это, минимум цунами, максимум – ядерный взрыв, который уничтожит все в радиусе сотен тысяч километров.

И когда я говорю этой голубоглазой девочке, что люблю ее, это не радостная новость. Это приговор. Нам обоим.

Она не дура. Понимает. Бледнеет, дрожит. Ей страшно. Она хочет обратно, в свою убогую жизнь, где нет меня. Где все понятно и непросто, но терпимо и решаемо. Со мной у нее нет шансов. Со мной ни у кого нет шансов.

– Нечего сказать? – спрашиваю я, трогая пальцем ее нижнюю губу. Конечно, я не настолько глуп, чтобы надеяться на то, что она тоже любит меня, хотя бы чуточку. Но я сделал все, чтобы привязать ее. Моя личная, годами разрабатываемая программа сработала без единого сбоя. Идеальная методика поглощения чужой личности. Я делал это не раз. Я все рассчитал. Я ликовал, наблюдая, как моя девочка окунается в религию боли и похоти и хватается за меня, как за единственную точку опоры в том хаосе, в который я же ее и погрузил. Моя малышка. Я должен был насладиться ее агонией и выбросить прочь, как других. Выпив до дна. Но идеальная программа не была рассчитана на то, что я могу дать сбой. Мое сердце дрогнуло. Я не сразу узнал это чувство, не сразу понял. И я в ужасе. Потому что любовь в мои планы с Лекси Памер не входила.

– А что ты хочешь услышать, Джейс? – тихо спрашивает она, глядя на меня своими нереально-голубыми глазами. Я опускаю пальцем ворот ее блузки, чтобы посмотреть на следы своих поцелуев. Они прекрасны. И очень хорошо сочетаются с ее бледной фарфоровой кожей. Когда мы закончим, она будет скучать по каждому синяку, который когда-либо расцветал на ее нежной коже. Она не сможет без меня жить. Мои девочки… Всем им требуется помощь. После меня. Психологическая. Я даю им телефон моей хорошей знакомой. Мы вместе учились. У нее кабинет психиатрической помощи женщинам, попавшим в сложную ситуацию. Так и живем. Я ломаю, а она чинит.

Лекси она починить не сможет. С Лекси у меня особая программа. Я ее люблю. И не хочу, чтобы кто-то смог исправить то, что я сделал с такой беспощадной… любовью. Не хочу, чтобы кто-то получил мой трофей. Она моя навечно, даже когда перестанет возбуждать мой разум и мое тело. Это не обсуждается. Она еще не знает, что я буду последним, кто имеет ее. Во всех смыслах.

– Я хочу тебя трахнуть, детка, – грубо говорю я, продолжая смотреть на синие следы засосов на ее шее. Меня они заводят сильнее, чем раньше на других. Мои слова для Лекс не откровение. Она на мне. Сверху. Чувствует.

– Ты неподражаем, Джейсон. Твои признания как-то не очень сочетаются вместе. – Ее взгляд замирает на моих губах, потому что я облизываю их. Готов поспорить, что и она не прочь пройтись по ним своим язычком. Кстати, Лекси относится к тому самому ненавистному типу фальшивых моралисток и показушных недотрог. Ей хочется верить в то, что она хорошая и правильная девочка, попавшая в лапы злого и озабоченного серого волка. Но на самом деле она там, где и должна быть. Наша встреча предрешена. Теперь я в этом не сомневаюсь.

– А, по-моему, одно вытекает из другого. Я люблю тебя, я хочу тебя. Ты видишь ситуацию иначе? – кладу ладони на ее бедра, впиваюсь пальцами, наслаждаясь мягкостью ее кожи. Юбка задирается выше, и я вижу треугольник белых трусиков. Приподнимаю бедра, трусь об нее своей эрекцией. У меня не падает, пока она рядом. Даже когда я кончаю, он снова встает, стоит только посмотреть на нее. Побочное явления любви? Романтично же? Нет?

Вы просто завидуете.

Она закрывает глаза, прижимаясь щекой к моей щеке. Я слышу, как прерывисто она дышит. О, да, я чувствую, как желание струится по ее венам, отравляя кровь. Если бы она была другой… Если бы я позволил исправить свою малышку после того, как все закончится, она бы с ужасом вспоминала эти минуты, когда ее тело было одержимо и пропитано мной. Лекси думает, что может однажды уйти, она сопротивляется, уже меньше и реже, пытается найти объяснения своему противоестественному желанию. Такая дурочка. Ей невдомек. Я сломал ее. В самые первые дни. Легко и просто. Все, что мы имеем, последствия психотравмы, которую я ей нанес. Я вломился в ее жизнь и разнес в клочья, в щепки. Я взял контроль в свои руки и теперь она зависима от меня, как грудной младенец от материнской груди. Кощунственное сравнение. Но оно нагляднее всего показывает неразрывность установившейся связи. Когда ломается личность, поглощенная другой, происходит полное слияние, экстаз, невероятный кайф. Она не принадлежит себе. Ни одна ее гребаная мысль.

Я берусь за воротник ее блузки, прилагаю минимум усилий и разрываю, стаскивая с нее обрывки. У нее неидеальная грудь, но я умираю от желания лизать и пробовать ее. Слишком маленькая, с крошечными горошинками сосков. Но безумно чувствительная, как и все ее тело. Это еще одно качество, которое меня заворожило. Я веду пальцем по линии ее плеч и вниз к соску, и вижу, как вся моя девочка покрывается мурашками. Я ощущаю запах ее возбуждения, сладкий, как вся она. Чувственная женщина – редкость. Многие фригидные дуры говорят, что не встретили нормального мужика, и поэтому роль бревна для них предпочтительнее, чем визит к сексологу. Они сваливают проблему, вместо того, чтобы пытаться самим пошевелиться. Я не самый нежный любовник, но кое-что могу и, признаться, за весь мой опыт с женским полом, пассивные, скучные в постели бабы попадались гораздо чаще, чем чувственные и отзывчивые. А поскольку я после гибели Сэм ни разу не состоял в отношениях больше, чем на ночь или без контракта, то эти фригидные сучки фальшиво притворялись, в надежде поиметь с меня побольше бабла. Лекси не притворялась. Жаль, что понял это не сразу. Привык к дешевым показушным играм подготовленных первоклассных шлюх. И от нее ждал того же.

Раздвигаю ее ножки шире, веду пальцем по белому кружевному треугольнику, надавливаю там, где ей бы хотелось сильнее. Она выгибает спину, хватая меня за плечи. Трется. Она горяча. Обворожительна, неповторима.

Не только я один вижу это. Мужики, самцы, все, без исключения. И чувствуют женщину, которая может подарить им рай. Которая хочет. И умеет отдавать. Умеет наслаждаться. Когда я увидел ее впервые, не на фото, а в реальности, спускающуюся по лестнице в вульгарном красном платье, которое просвечивало белье, меня аж прострелило. Тряхануло так, что сам не поверил. Еле сдержался, чтобы не утащить сразу же и не убедиться в том, что правильно разглядел, разгадал. Хотел всыпать по ее классной заднице и затрахать до одури. Ее взгляд сбивал с толку. Невинный, испуганный. «Отличная роль», – думал я. Бл*дский макияж и бл*дское платье отвлекали. Я не увидел ее сразу, а потом она разозлила меня, и я уже ничего не мог видеть. Хотел раздавить ее, смешать с дерьмом, потому что чуть не легла под Брайана, потому что вызвала во мне бурю страстей, потому что была такой красивой, что хотелось смотреть часами. С трудом, но совладал с собой и занялся введением в действие своей методики захвата личности и ее полного порабощения. Она сдалась сразу. Легкая добыча. Но я не почувствовал кайфа, ни от ее слез, ни от унижения. Первые звоночки, которые я пропустил. Нужно было остановиться еще тогда и выкинуть ее к черту. Вы правильно поняли, я вовсе не рад тому, что она во мне разбудила. И Лекси тоже не будет рада. Я уверен.

– Джейс… – стонет она мне в губы, прежде чем поцеловать. Ее язык скользит мне в рот, я ловлю его, кусаю и посасываю. Она расстегивает мои брюки. Я срываю ее трусики. Толкаюсь вперед, закрывая глаза от мгновенно охватившего кайфа. Мы оба стонем и замираем, прежде чем отдаться траханью с головой. Я нежно целую ее губы, а потом сильно ударяю по ягодицам, до боли сжимая их. Она всхлипывает, но не отстраняется. И я иду в атаку, устанавливая бешеный темп, от которого перехватывает дух и раздваивается сознание. Мы погружаемся в секс, как в транс, как в некий ритуал, отдаваясь полностью, на износ. Ее оргазмы заставляют содрогаться и меня. Я чувствую ее остро, ментально, всем своим телом, кайфую до скрежета зубов. Мой член пирует, пока сердце колотится, как ненормальное, любуясь ею. С самого первого раза это не было сексом ради секса. Она затянула меня. Дотронулась до сердца. Черт ее знает, как она сумела. И когда это произошло. И имеют ли теперь значения сроки. Лекси еще не в курсе, но она со мной до тех пор, пока я не найду способ разлюбить ее. Пока мне не надоест ее гибкое страстное тело.

Но возвращаюсь назад к истокам зарождения нашей безумной связи, вспоминаю ее на коленях. С запрокинутым лицом, покрытым бледнеющими синяками. Я тогда думал, что впервые так сильно разукрасил женщину и меня здорово смутили собственные эмоции по этому поводу. Я не мог сделать с ней и половины того, что обычно было уготовано для птичек в зеркальной комнате. Хотел, но не мог. Злился и унижал ее. Потом сидел часами перед монитором, рассматривая видео с камер в ее клетке. Каждый жест, взгляд, вздох, движение. Приближал картинку, смакуя, возбуждаясь до болезненных спазмов, которые не могла снять ни рука, ни Лиса, ни трахнутая на голову Меган.

А сейчас я лежу на ней, все еще погруженный в это божественное тело, чувствуя, как ее маленькая дырка сжимает своими влажными тисками мой член, готовый к новому раунду. Ее глаза закрыты, и я могу смотреть так, как хочу, чтобы она не увидела, не догадалась, что сейчас происходит внутри меня. Не прячась за масками.

– Я люблю тебя, – повторяю я, как мантру. Пусть привыкает. Это не просто слова. Это ее будущее. Целую в припухшие губы, приподнимаясь на локтях. Она такая горячая и влажная там внизу, когда я слегка двигаю бедрами, напоминая о себе. – Хочешь еще?

Она открывает глаза, в которых так много всего, кроме того, что мне действительно необходимо.

– Я не могу сказать «нет», – напомнила Лекси не без иронии, ее ладонь легла на мои медленно двигающиеся ягодицы. Она сжимает, впиваясь ногтями, подстраиваясь, включаясь в процесс. Эта девочка – просто богиня. Когда сильный шлепок ударяет по правой доле моей железной задницы, я даже не удивляюсь. Лекси Памер – та еще штучка. Ей бы понравилась роль госпожи. Непременно понравилась. Она бьет меня, потому что хочет, чтобы я трахнул ее сильнее. Жестче. Так, как мы обычно это делаем. Моя лучшая ученица. И я всегда готов пойти ей на встречу.

Утром прилетает Марк. Отец послал брата, чтобы вправить мне мозги. Два идиота. Словно я когда-либо слушал чужие советы.

– Привет. Я без багажа. Сегодня последняя игра. Ты же не собираешься зависать здесь дольше, чем до завтра? – с порога тараторит Марк. Он клевый парень, несмотря на то, что гей. Я люблю его. Из всех моих родственников, он и Виви – два человека, которые имеют для меня значение. Я дорожу ими, в то время, как остальных родственников просто терплю или откровенно презираю, или забываю об их существовании.

– Рад тебя видеть, – пожимаю протянутую руку, отмечая легкую щетину и следы недосыпания на лице брата. Пару лет назад Марк отпустил волосы, и сейчас они находятся в плачевном состоянии. Розовая рубашка мятая, джинсы в пятнах от кофе. – Неважно выглядишь.

– А ты – просто супер, – окинув меня взглядом, отмечает Марк. Я только с пробежки. Потный и в шортах. Не уверен, что он не льстит. – У меня небольшие личные проблемы. Покажешь мне, где я могу принять душ и переодеться?

– Мой мальчик приехал! Как ты? – с кухни выплывает Джо и летит к Марку, заключая его в свои объятия. Джо – тоже о– тоженно важный для меня человек.

– Джо, накорми Марка завтраком и покажи его комнату. Я пока поднимусь к себе.

Захожу в свою спальню, прикрывая за собой дверь, и раздеваясь по дороге в душ, краем глаза замечаю, что Лекси все еще спит, как убитая. Мне нравится, как она смотрится среди спутанных простыней. Во сколько мы уснули? А, да кто смотрел на время? Ей будет не просто влиться в мой график. Но люди привыкают к самым разным вещам. Кто-то, вообще, червяков и лягушек ест. Сейчас я выматываю ее, но пройдут недели, и малышка втянется.

Выхожу из душа мокрый и голый, не тратя время на полотенце. Открываю гардероб, вытаскиваю первые попавшиеся спортивные штаны и футболку, из выдвижного ящичка – боксеры. Минута, и я полностью одет.

– Я тебе завидую. Ты просто энерджайзер. И задница у тебя обалденная, – раздается заспанный голос. Закрываю гардеробную и поворачиваюсь. Она лохматая и прекрасная. Мой член мгновенно реагирует, но сейчас у нас нет времени. Нужно позавтракать и бежать на стадион. Перед матчем предстоит разминка и быстрый инструктаж. Но когда я возбужден, играю гораздо лучше. Поэтому тренер не советует трахаться перед игрой. «Кончая, вы спускаете весь свой энтузиазм». Раньше я придерживался правил, сейчас – через раз.

– Поднимай свою не менее обалденную задницу, малышка. У тебя двадцать минут. Мы с Марком ждем тебя в гостиной.

– Марк приехал?

– Я же говорил. Чем ты слушала? – подхожу к кровати, рывком срывая с Лекси одеяло.

– Что за фигня, Джейс! – ругается она, закрываясь руками. Я хмурюсь, скользя взглядом по изгибам стройного тела и многочисленным следам моей несдержанности. Может, стоит быть осторожнее? Обычно я балдею, когда вижу свои отметины. Это мой фетиш. Нет, я не могу отказаться от того, что приносит мне столько удовольствия.

– Двадцать минут. Надень джинсы. Мне нравится, как они сидят на твоей попке, – широко улыбнулся, бросив обратно одеяло и вышел из комнаты.

Успел съесть омлет на обезжиренном молоке и выпить зеленый чай с протеиновым батончиком, пока дождался Марка. Он выглядит гораздо лучше. Вымыл голову и побрился. Сменил грязную одежду.

– Джо, меня уже накормила, – сообщает Марк, вальяжно вытягиваясь в кресле. – Я бы выпил.

– Встань и налей, – пожимаю плечами, делая глоток горячего чая. – Так какого хера ты приперся, Марк?

Брат неспешно проходит к бару, достает стакан, наливает в него виски и разбавляет содовой. Возвращается в кресло.

– Решил поболеть за брата. Последняя игра сезона все-таки, – явно врет хитрый засранец. Или засланец правильнее будет? – Говорят, ты стал хуже играть. Правда? Или сплетни?

– Посмотришь сегодня и сам решишь, – сухо отвечаю я, прекрасно зная, откуда ветер дует.

– Еще говорят, что ты чудишь. С Майли контракт разорвал. С проституткой своей везде таскаешься.

Я напрягаюсь. Мне стоит огромных усилий не вскочить и не вмазать брату по морде. Это не мои методы. Не сегодня. И он не виноват.

– Александра Памер – не проститутка. Еще раз услышу, получишь. Усек? – холодно спрашиваю я, вкладываю интонацию голоса все негативные эмоции, которые испытываю. Марк озадачено рассматривает меня, маленькими глоточками смакуя виски.

– Хорошо, Джейс. Я тебя понял. – кивает он. – И мне импонирует то, что я вижу. Ты ведешь себя, как мужик. Впервые.

– Что ты можешь знать о том, как ведет себя мужик? – насмешливо спрашиваю я.

– Если ты хочешь намекнуть на то, что я предпочитаю мальчиков, то могу сказать, что ориентация никак не повлияла на мою мужественность.

– То есть, это ты пердолишь, а не тебя, – я смеюсь, хотя мысль об этом меня коробит. Он мой брат, все-таки.

– Мы говорим о тебе, Джейсон. Отец просил напомнить о том, кем является Александра Памер, и какие отношения вас связывают. Существует опасность, что в случае, если ею вдруг заинтересуется пресса, кое-что может всплыть.

– Мне похер. Это мое дело, понимаешь? – я смотрю на Марка тяжелым взглядом. Он не выдерживает и отводит взгляд.

– Понимаю. Я так же понимаю, что эта девушка не из нашего круга. Ты не можешь быть уверен в том, что, почувствовав власть денег, особое отношение к ней, она не поведет себя иначе. Кто-то другой перекроет цену, что предложил ты, и она сольет всю информацию о вашем контракте. Ты же не веришь в ее преданность после того, что случилось? Отец все мне рассказал. Плохая история, Джейс. Ты должен быть начеку, – серьезно произносит Марк. Я знаю – сейчас брат говорит то, что думает. Он беспокоится обо мне. Гребаный придурок.

– У меня все под контролем. А отец сам заварил эту кашу, – резко отзываюсь я.

– Послушай, Джейс, я его не оправдываю, – миролюбиво начинает Марк. – Он всегда действовал грязно. И я искренне хочу, чтобы с Лекси у тебя всё получилось. После Сэм ты не был в стабильных отношениях. Прошло много лет, и все, что ты имел – избитые тобой проститутки, которые стоили огромную кучу денег. Я никогда не пытался лезть в это…

– И сейчас не начинай, Марк, – холодно отрезаю я. Лицемерие отца, подославшего парламентёра для урегулирования некой, видимой только ему проблемы, вызывает во мне волну отторжения и негодования.

– Хорошо, – вздохнув, кивает Марк. – Я всегда на твоей стороне, Джейс. Ты знаешь, я сам никогда не прогибался под чужое мнение. И на своей шкуре испытал то, каким жестоким может быть общество, если ты с ним не считаешься. И было время, когда мне хотелось плюнуть в лица всех этих высокомерных снобов и привести на очередной светский вечер своего парня.

– И ты это делал, – со смешком напомнил я. – Картина маслом. Я помню, как отец хватался за сердце. Кем был тот мускулистый мачо? Стриптизер или бармен?

– Автопарковщик, – с ухмылкой напоминает Марк. – Я был влюблен и думал, что это навсегда.

– Отец заплатил ему, чтобы он свалил из штата.

– Пол проделывал это раз пять, пока не понял, что я все равно найду кого-то еще, и этот кто-то не будет женщиной. – Марк смеется с горечью и каким-то еще неопределяемым выражением.

– Зачем он это делает? Постоянно пытается контролировать нашу жизнь? Ему невдомек, что мальчики выросли? – раздраженно бросаю я. Марк прекращает смеяться, пожимая плечами, задумчиво смотрит на меня.

– Он стареет. Наверное, в этом дело.

– Пол всегда был таким. По отношению ко мне – в особенности.

– Ну, ты всегда был любимчиком. Хотя говорят, что младших любят сильнее. Что слышно о Брайане? Ты давно с ним не созванивался?

Я неопределенно дернул плечом. Брайан – мой брат, но я никогда не чувствовал особой связи с ним. Не так, как с Марком. Думаю, что и Брайан тоже меня ненавидит. Причины? А кому они важны эти долбаные причины? Иногда ненависть возникает просто так, без всяких там оправданий и предысторий. Но наши личные отношения не имеют значения, когда дело касается семьи. Я, как и он, убьем друг за друга, и это не обсуждается.

– Мы никогда не созваниваемся, – сухо отвечаю я. – Я не могу с ним разговаривать больше пяти минут. Пока он не прекратит принимать наркотики, Брайан будет продолжать быть главной угрозой спокойствию нашей семьи. Не я. Вот о чем и о ком должен думать отец.

– Но он всегда думает о тебе, – ухмыляется Марк, допивая свой напиток. – А вот и твоя искусительница! – восклицает он, поднимая голову. – Я гей, но не могу не заметить, что она хороша. Я понимаю тебя, брат.

Мы оба смотрим, как Лекси Памер легкой поступью спускается по лестнице. С забранными в небрежный пучок волосами, и подкрашенными пухлыми губками и ресничками она выглядит юной и очень хорошенькой. Она надела джинсы, как я просил, и они идеально облепили ее сладкую попку. Голубая спортивная кофта на молнии закрывает руки и горло. Ей будет жарко и неудобно.

– Малышка, помнишь Марка? – я протягиваю руку, усаживая ее рядом с собой на подлокотник кресла. Она не сопротивляется. Напротив, ее пальцы, теплые и нежные, переплетаются с моими. Я не могу удержаться, тянусь и целую ее плечо.

– Привет, Марк, – говорит она сдержанно.

– Будем болеть за нашего героя вместе? – с улыбкой спрашивает Марк. Он умеет нравиться людям, когда захочет. И есть правило, которое работает, вопреки моему пониманию. Девушки всегда доверяют геям. Они просто обожают геев. Хотят дружить с геями. Это похоже на эпидемию. Каждая знакомая мне девушка хотя бы раз хвастливо говорила: «Видишь того клевого парня? Он мой лучший друг. И он гей». Но скажу больше. Это не всегда взаимно. Раз парень выбрал парня, значит, на то есть причина, и она заключается точно не в симпатии к противоположному полу. Взаимоотношения полов, вообще, очень интересная штука. В университете я много чего перечитал на эту тему. Но, на самом деле, ни один психолог не сможет помочь гею стать не геем. Значит дело, все-таки, не в психологии. Но с женщинами все иначе. Процент стопроцентных, врожденных лесбиянок низок, очень низок. В основном, тяга женщины к женщине, как раз-таки результат психотравмы или распущенности, и носит приобретенный характер. Нам, мужчинам, больше по нраву последнее. Распущенность. О, да, мы тоже любим иметь в подружках парочку лесбиянок. Но обычно этим не хвастаемся. Ну, вы понимаете, о чем я.

Проходит не больше десяти минут, и Лекси и Марк уже забывают обо мне, болтая обо всякой ерунде. Джо суетится с завтраком для моей крошки. Но у нее опять нет аппетита. Джо тоже попала под очарование Лекси. Что происходит? Откуда в этой хрупкой девушке столько власти над людьми? Она опасна, и сама этого не понимает. В бизнесе ей бы не было равных с удивительным умением очаровывать людей, не прилагая усилий, без искусственных маневров и ужимок. Это дар от Бога. Я бы взял ее на работу менеджером, имей она опыт и образование.

– Тебе пора, Джейс, – взглянув на часы, напоминает Лекси. Я киваю. Встаю, целуя ее в щеку, киваю на тарелку с почти нетронутым омлетом.

– Доешь все. Увидимся через пару часов, – пожимаю руку брата и иду к двери. – Зайдешь в раздевалку перед игрой пожелать мне удачи, – оборачиваясь на пороге, прошу я. Лекси кивает, мягко улыбаясь мне, а Марк выглядит весьма удивленным.

Лекси

– Охренеть, что ты сделала с моим братом? Он еще не подарил тебе обручальное кольцо? – восклицает Марк, как только Джейс выходит за дверь. Парень кажется мне безобидным, несмотря на присущее всем членам семьи Доминник выражение самодовольства и надменности на лице. Но, думаю, что это врожденное.

– Сплюнь, Марк. Он не принимает слова «нет», а в мои планы не входит вечно быть девочкой для битья при твоем брате, – отвечаю я максимально честно. Он удивленно вскидывает брови. Голубоглазый. В отца. Как и Брайан. Джейс тоже похож на Пола, но не цветом глаз и темпераментом. Несомненно, из всех он самый импульсивный, смуглый и горячий.

– Да? А мне показалось, что он завязал. Джейс выглядит влюбленным.

– Да, пока ему хочется так думать и выглядеть, – сухо произношу я, доедая без энтузиазма свой омлет. – Марк, ничего личного. Но мы оба знаем, что твой брат нестабилен. Его чувства меняются каждую минуту.

– Я не соглашусь, нет, Александра. Ты не права. – Он хмурится. Неужели я задела его чувства? Я не заметила особой любви между братьями ранее, но сегодня они вполне сносно общались. – У Джея к тебе определенно есть особое отношение. Это заметил не только я.

– Может, ему просто захотелось всех позлить? – пожимаю плечами.

– По-моему, это ты злишься. Я понимаю. Пол рассказал мне, что тебя обманули, и ты не догадывалась, с кем придется иметь дело.

– Слово «иметь» ключевое, заметь, – цинично отзываюсь я. – Я, вообще, не предполагала, что меня будут иметь в прямом и переносном смысле. Нет, я не жалуюсь и не уменьшаю собственную ответственность за глупое решение. Я могла бы впасть в истерику, но что бы мне это дало?

– Негативный отклик со стороны Джейса, – кивает Марк, рассматривая меня с большим интересом, чем минуту назад. – А ты молодец. Умная девочка.

– Не раз в жизни приходилось подстраиваться под обстоятельства. У меня к тебе вопрос. Можешь ответить максимально искренне? – вопросительно смотрю в голубые глаза Марка.

– Конечно. Давай, – заинтригованно соглашается он.

– Контракт на полгода. Закончится в конце октября. А мне нужно в начале октября быть в Гарварде. Как мне быть? Ты знаешь брата лучше, посоветуй.

– Гарвард? Ты поступила в Гарвард? – изумленно спрашивает Марк.

– Да и получила стипендию, которая покроет все мои расходы. Принстон тоже ждет меня, представь себе. Но я выбрала Гарвард. Так что этот долбаный контракт мне нахрен не сдался. Меня тупо подставили, а я была слишком глупа, чтобы все перепроверить. На самом деле, я повелась на легкие деньги, которые мне пообещала подруга. У меня не было оснований ей не доверять.

– Почему ты так со мной откровенна? – нахмурился Марк, скользнув по мне подозрительным взглядом.

– Я не говорю тебе ничего запредельного. Джейс не в курсе про Гарвард, я и сама узнала только вчера. В этом ничего секретного нет. Просто хочу понять, к чему готовиться. Просить отсрочку в Гарварде на месяц, что может стоить мне стипендии, или понадеяться на благоразумие Джейсона, хотя маловероятно, что он знает значение этого слова?

Марк задумчиво потирает гладко выбритый подбородок.

– Я знаю точно, что еще ни одна девушка не продержалась больше трех месяцев. Джейс остывает очень быстро, – тщательно подбирая слова, медленно произносит Марк. – Но ваша ситуация немного отличается. Он увлечен. Если скажешь ему про Гарвард, он воспримет это, как вызов. Как попытку манипулировать им. Лучше помоги ему остыть, и он освободит тебя раньше, без потери материального вознаграждения. Это было бы идеальным решением для всех. Опять же, я не могу ничего гарантировать. Когда Джейс в последний раз был увлечен, это кончилось плохо. Постарайся сделать так, чтобы Джейсон не влюбился в тебя сильнее.

– Он говорит, что любит меня, Марк, – выдохнула я, почувствовав укол в сердце. Наверно, сейчас я предаю его. Но мне все равно. Мои личные интересы важнее его чувств. Брат Джейсона заметно побледнел. – И мне страшно до чертиков.

– Черт. Все еще хуже, чем мы думали, – Марк резко вскакивает, нервно проходит к окну, останавливается и, обернувшись, смотрит на меня пристально и изумлённо. – Как ты, бл*дь, это сделала? Он – непробиваемый ублюдок, который имел лучших баб, с родословной, связями, многомиллионными счетами. Исправь это, Лекси. Иначе все кончится дерьмово. Для тебя – в первую очередь.

– Как я могу это исправить? – вспылила я. – Словно мне нужна его извращенная любовь. Он же псих. С него станется прибить меня, если он решит, что я его «огорчила».

– Не забывай, что говоришь о моем брате, Лекси. Джейсон – не псих. Он здоровее всех нас. Его мозг работает иначе. Быстрее и шире. Он чертов гений.

– Ну да. Игра на скрипке, психология, футбол, садизм и насилие, но, замечу, только в рамках контракта. Джейсон Доминник – просто загадка природы.

– Относись к нему серьезнее, Лекси. У тебя два выхода, полюбить его тоже, или сделать все, чтобы он тебя расхотел.

Der kostenlose Auszug ist beendet.