Zitate aus dem Buch «24 часа»

боль оставляет в нашей памяти гораздо более глубокие метки, чем мгновения радости. Врут те, кто утверждает, что плохое быстро забывается. Покажите мне хоть одного человека, которого изменило счастье, и покажу вам сотни, кого изменила боль.

Каждое утро, просыпаясь, мы думаем, что у нас есть двадцать четыре часа, чтобы начать новую жизнь. В понедельники, в первые числа месяца и года на нас снисходит еще большее обострение «синдрома отложенной жизни». На самом деле, нет никаких часов. Сломанных или работающих, оставленных или запущенных в обратном порядке. Есть всего лишь один момент. Здесь и сейчас, которые всегда определяют нашу жизнь. Их всегда достаточно.

Не думала, что такое бывает – всего несколько минут общения с человеком, и вот вы уже как два магнита, постоянно притягивающихся друг к другу, несмотря на то, что ваши души имеют абсолютно противоположный заряд. Правильно говорят: чувства приходят, когда их совсем не ждешь.

Сердце щелкает в груди, сигнальные огни давно сгорели, и я увяз в ней, как голодный шмель в кленовом сиропе.

Но человек так устроен – боль оставляет в нашей памяти гораздо более глубокие метки, чем мгновения радости. Врут те, кто утверждает, что плохое быстро забывается. Покажите мне хоть одного человека, которого изменило счастье, и покажу вам сотни, кого изменила боль. Я видел их лица, когда они делали свои первые шаги, через физические страдания, после месяцев мучительных тренировок. И да, их глаза в эти моменты светились самым настоящим неподдельным счастьем, а я завидовал им, потому что очень давно не испытывал ничего подобного.

Я могу быть бесконечно сильной и независимой женщиной, но в мире есть так мало вещей, способных заменить надёжные и сильные мужские плечи. Родные и крепкие, теплые. Такие, чтоб как за каменной стеной, где ничего не страшно и любая жизненная трагедия превращается в дым, который рано или поздно растает, развеется.

Недосказанность убивает больнее, чем неприглядная правда, выпущенная пулей в упор.

– Не переживай, Лиз. Родители очень тобой гордятся. Они очень любят тебя, вне зависимос

организма и желания жить. Сожалею, Адалин, но остальную информацию, связанную с состоянием Лэндона, имею право разглашать только близким родственникам. Например, его жене, которая торчит в холле почти сутки. Как и ваш молодой человек Джастин. Хотела спросить: могу ли я пустить его к вам? Без одобрения пациента, в палату мы пускаем только родственников. Пытаясь переварить услышанное, я часто моргаю, ощущая как нервный тик

ный, грубый, упрямый, безжалостно ироничный, заносчивый, наглый…что никак не мешает мне забраться любопытными пальцами