Buch lesen: «Ребpо жестокости»

РЕБРО ЖЕСТОКОСТИ

Роман¹

"Расчёт простой: фабула, интрига, её техника – общечеловечны".

Лев Лунц, «На Запад!»

ПРОЛОГ

Артур Габидуллин крепко выругался и надавил запястьем ладони на клаксон. Его машина возмущённо взвыла, присоединившись к нестройному хору гудков сзади и из соседних рядов. Подрезавший Артура «частник» на «гольфе» с областными номерами виновато моргнул огнями аварийной сигнализации и заблокировал ползущую черепашьим шагом вереницу, подрулив к даме, вальяжно голосовавшей из просвета спонтанной парковки. «Скотина», крикнул Артур и переставил рычаг в нейтральное положение. Придётся подождать. Впереди уныло мигал оранжевым светом вышедший из строя светофор. Сотрудник дорожной полиции стойко игнорировал недовольную какофонию хриплых и визгливых клаксонов, повернувшись спиной к перегруженной железным потоком нижней улице. Следуя своей необъяснимой логике, он уже четверть часа пропускал счастливчиков, резво несшихся по главному проспекту. Частник спереди, подобрав пассажирку, теперь активно мешал левому ряду, пытаясь прорваться на противоположную сторону, чтобы уйти налево по проспекту, отвоёвывая миллиметры драгоценного пространства, перегораживая путь тем, кто зазевался в пробке. Габидуллин немного продвинулся вперёд, хищно высматривая свободное место у бордюра. Окна редакции напротив уютно излучали прохладное сияние светодиодных ламп. Артуру не терпелось добраться до рабочего места, но он уже двадцать минут нарезал круги по району в поисках парковочного места. По сути, его автомобиль за это время превратился в ползучий «блуждающий объект», замедлявший движение и мешавший ехавшим сзади не меньше, чем настырные таксисты. В час-пик такие поиски превращались в серьёзное испытание для нервов. Окутанная сизым смогом алматинская агломерация росла вширь и вкось, выплёскивалась за края своей естественной впадины, расползалась по предгорьям и пожирала степные просторы. Ей катастрофически не хватало не только чистого воздуха, но и свободного асфальта. Страдающие хроническими болезнями воздушно-дыхательных путей жители без устали носились на своих «железных конях» по городу во всех направлениях, нудно улаживали свои делишки и с азартом мешали друг другу. Логичная и элегантная в своей простоте прямолинейная сетка нешироких улиц стонала под грузом непосильного бремени. Сужались разделительные лесопосадки, вырубались аллеи, заставлялись внедорожниками прогулочные тротуары и пандусы, предназначенные для детских колясок.

Когда раздался, наконец, долгожданный свисток регулировщика, первым к удивлению Артура снизу вырвался, заставив испуганно отпрянуть бредущую по «зебре» старушку с тросточкой, вездесущий частник, каким-то невероятным образом протиснувшийся на передний фланг очереди. К сожалению, свистнув, полицейский ещё только начинал разворачивать свой грузный корпус параллельно застоявшемуся транспортному потоку, и облезлый «гольф» областника был буквально протаранен летевшим навстречу огромным «эскаладом». Образовавшаяся вслед за визгом тормозов груда искорёженного металла прямо посреди проспекта, окончательно похоронила шансы нижней колонны поспеть в срок хоть куда-либо. Толпа зевак мгновенно окружила место происшествия, просачиваясь с тротуаров на проезжую часть, между рядов машин – следуя своей извечной привычке, прохожие слетались на запах крови и смерти, подобно стае ворон. Габидуллин уже писал в своё время большую статью о проблемах данного конкретного перекрёстка, но шеф-редактор её «зарезал» из-за положительных отзывов о массовом строительстве развязок на периферии, предпринятого тогда Мэлсом Ибрагимовым, мэром города. Дело в том, что владелец газеты, Ильяс Гудков уже не один десяток лет вёл скрытую войну против Ибрагимова. Никто уже в точности не помнил, какая кошка между ними пробежала, конфликт уходил корнями в далёкое прошлое, чуть ли не в советское время. В тот же номер, кстати, вместо его статьи прошёл материал Даны Сафаровой, проливавший свет на различные нити, связывающие Ибрагимова с крупнейшим асфальтобетонным заводом области и обыгрывающий семантические оттенки таких слов, как «откат» в свете интенсивного дорожного строительства. И если в отношении любых упоминаний Ибрагимова в редакции действовало негласное табу, то любые материалы с прямой или косвенной критикой его инициатив горячо приветствовались владельцем газеты, получая привилегированное место на разворотах. Ильяс Гудков давно уже проживал в Лондоне, но активно интересовался внутренней политикой. Его газета «Алма-Сити Таймс» в девяностые расходилась миллионными тиражами и приносила в республиканский бюджет больше налогов, чем вся нефтегазовая индустрия страны, в те времена только становившаяся на ноги. Сейчас её тираж значительно сократился, конкуренции стало больше, но газета всё ещё оставалась лакомым куском, который всячески пытались отжать различные воротилы. В частности, в последнее время активизировался промышленник Тиникеев, конкурент Ибрагимова в сфере бизнеса, стремительно набиравший политическое влияние, лишь усиливавшее его и без того солидный экономический вес. Зазвонил мобильный телефон. Это был земляк Артура, работавший в угрозыске Медеуского РОВД.

– Габидуллин, чего хотел?

– Олжас, спасибо, что перезвонил! Мне нужна информация, срочно.

– Слышал, слышал, что ты тёрся на месте преступления в «Коктюбе-2».

– Так в том то и дело, что дружки твои прогнали меня оттуда! И не говорят ничего.

– Габидуллин, ты хоть знаешь, что такое тайна следствия?

– Ну, кому же как не мне знать, Олжас. Но ты же курсанёшь зёму, как там делюха продвигается? Хотя бы насчёт основной версии.

– Ох, Габидуллин, а пайда² мне какая с этого, а? Меня ведь начальство не погладит по головке за слив прессе, если за руку поймает.

– Слушай, Олжас, ты ведь за отборочный матч с Португалией интересовался, помнишь? Мне Саин два билета в ложу прессы обещал. Они твои! Кстати, он говорит, уже подтверждено, что Криштиану Роналду в составе приедет.

– Билеты на Португалию, говоришь. М-м, ну ладно, в общем скину я тебе номерок патологоанатома. Если хочешь, набери. Но вообще-то рабочая версия – сердечный приступ, по любому.

– Неужели никаких следов насильственной смерти?

– Ни-ка-ких. Абсолютно.

– Спасибо, Олжас, я отблагодарю!

– Завези билеты, как заберёшь у Саина, не запарься. И бутылку «Чиваса» сверху.

– Замётано!

Артур закрыл глаза и вспомнил сюрреалистическую сцену во дворике особняка, арендованного торговой миссией СРВ. Он примчался туда, как только получил СМС от местного приятеля из ЧОП «Каганат». Объект входил в число их подведомственных зданий. Дом пустовал, Серёга и Дауль, пацаны из ЧОП, поднятые по тревоге, прибыли сюда первыми, как только сработала сигнализация, свидетельствовавшая о проникновении постороннего лица на охраняемую территорию. Артур успел сфотографировать с разных ракурсов труп этого постороннего, лежавшего на спине, раскидав руки и ноги в разные стороны, на клумбах чайных роз в одном из углов участка возле кустов малины. Это был смуглый, крепко сбитый парень, совсем молодой, сжимавший в правой руке мачете. Его поза свидетельствовала о том, что он был буквально опрокинут навзничь некоей силой и умер на месте. Вскоре, когда прибыла следственная группа из угрозыска, они, ожидаемо, прогнали Артура.

– Габидуллин, опять ты здесь раньше нас, – крикнул ещё издали капитан Айтмуханов. – А ну-ка исчезни с моих глаз долой. Сейчас здесь КНБ появится, мне только тебя здесь не хватало.

– Ухожу, ухожу, – подняв руки в примирительном жесте сказал Артур. – Но вы же дадите потом комментарии для нашей газеты?

– Позже, позже, Габидуллин, приходи на еженедельную прессуху, задавай вопросы как все, там видно будет.

Ждать до пресс-конференции в Медеуском РОВД значило пропустить выпуск очередного номера. За это время конкурирующие издания заполнят досужие домыслы горе-экспертов. Протяжный сигнал сзади заставил Артура открыть глаза. Подоспевшие к перекрёстку сотрудники ГАИ, открыв дополнительный коридор, пытались втроём постепенно высвободить нижнюю улицу. Артур набрал ход и, добравшись до Новой площади сразу увидел свободное место на второй парковке перед бывшим зданием Минсельхоза. Он стремительно вклинился в расчерченный квадрат и, юркнув, с ходу украл это место у токал–джипа³ «РАВ–4», пытавшегося аккуратно заехать на него задним ходом. Совершив этот мастерский маневр, Артур выскочил из машины и направился ко входу в редакцию быстрым шагом, втянув в голову в плечи и игнорируя саркастичные окрики оскорблённой водительницы «РАВа–4», обращённые к «молодому человеку».

В редакции с утра, как обычно была одна Сафарова, усердно набиравшая текст своего очередного опуса на клавиатуре. Услышав звук открывающейся двери и зная, что это приехал Габидуллин, она свернула файл и дождалась пока он пройдёт мимо, к своему столу в углу редакции, выходившему как раз на злополучный перекрёсток. Они, как водится, не поздоровались. Включив компьютер, Габидуллин подсоединил к нему свой смартфон через USB-вход и открыл галерею фотографий. Ещё находясь там, на месте происшествия, он обратил внимание на экзотичные татуировки жертвы, в частности, на шее. Увеличив изображение, он принялся внимательно их изучать. Похоже было на инициалы готическим шрифтом и латинские цифры. Разобрав надпись, он ввёл её в поисковик и нажал на клавишу ввода. Поиск «B.P.XIII» неожиданно вернул такие заманчивые результаты, что Габидуллин невольно потёр руки, чем привлёк внимание Сафаровой, попытавшейся, вытянув шею, разглядеть содержимое данных на его экране. Артур в свою очередь тоже свернул файл и обернулся с укоризненным видом.

***

Главный редактор, Даша Ким, и её первый заместитель, Герман Бондарев, прибыли, как водится после обеда. Они уже слышали о таинственном инциденте в микрорайоне «Коктюбе-2» и вызвали Артура в Дашин офис. Он зашёл к ним с готовым репортажем, распечатанным в двух копиях. Оба погрузились в чтение. Пока они читали Артур терпеливо изучал в очередной раз привычную обстановку Дашиного кабинета. Фарфоровые слонята из Таиланда на столе, блюдца из Турции, настенный перекидной календарь с видами Вены и большой плакат с Михаэлем Шумахером во весь рост, облокотившимся на гоночный болид «Феррари».

– Он ведь побеждает только потому, что ему всегда достаются лучшие машины, – как-то раз в шутку заметил Артур.

– Я признаю только тех, кто приходит первым, – спокойно парировала Даша. – Неважно как.

Её флегматичный характер с одной стороны определённо вносил нотки умиротворённости в нервозную атмосферу редакции, но с другой стороны мешал ей схватывать новости на лету. Иногда для того, чтобы растолковать ей какую-либо идею, приходилось пускаться в долгие и мучительные объяснения, запасаясь терпением на часы дискуссии. Вот и в этот раз, когда Герман, дочитав статью первым, сказал: «Шикарно!», она подняла на него вопросительный взгляд своих водянистых глаз и потом перевела его на Артура.

– Здесь говорится, что какая-то банда из Латинской Америки пытается обосноваться в Алматы, чтобы взять под свой контроль всю контрабанду афганского героина в Россию и Европу. Я правильно поняла?

– Не совсем так, Даша, – терпеливо ответил Артур. – Там говорится, что при загадочных обстоятельствах найдено тело участника известной банды и выдвигаются различные версии. Далее приводятся факты их проникновения в Европу и цитируются источники из испанской полиции, которые считают, что банда пытается обосноваться в других частях света в целях отмывания денег, вырученных от её американских операций, и расширения наркоторговли. Учитывая, что привокзальный район Алматы является одной из перевалочных баз регионального наркотрафика, логично предположить…

– Что-то я, видимо, не дошла ещё до фактов проникновения в Европу, что там вкратце?

– Были задокументированные прецеденты в Мадриде, Аликанте и Милане. Участники той же самой банды попались на физических атаках с идентичным почерком. Во всех случаях, они нападали на оппонентов с мачете, в той же манере. Это вызвало негативную общественную реакцию, массовые протесты местного населения, даже беспорядки и забастовки.

– Ну и что же, вы предсказываете у нас, в Алматы, массовые беспорядки? И потом вы говорите, пишете, что тело найдено на территории торговой миссии СРВ, что это за история? Если вы хотите намекнуть на какие-то разборки по наркоторговле, то, боюсь, это попахивает международным скандалом.

Артур пожал плечами:

– Я лишь излагаю факты, которые мне удалось добыть. И добыть с трудом, между прочим. Не думаю, что у кого-нибудь из городских газет всё это есть. Кстати, я созванивался с Ринатом Мусаевым, директором ЧОП «Каганат», они начали собственное расследование.

Вы сами говорили, Даша, на прошлой планёрке, что тиражи падают, рекламодатели уходят, что неплохо бы сенсационный материал.

– Да, я всё это говорила, но вспомните, Артур, ваш сенсационный материал десятилетней давности.

– Какой именно? – удивился Артур.

– Даша имеет в виду твою статью про «воров в законе», – сказал Герман. – Помнишь, ты писал, что Саакашвили выжил всех воров из Грузии, а теперь, дескать, ФСБ выжимает их всех из РФ, в связи с чем они неизбежно переберутся в Казахстан?

– Вот-вот, – подтвердила Даша. – Я даже заголовок помню «Алма-Ата будет снова жить по понятиям». Общественность была встревожена не на шутку. Из органов звонили.

– А что, нормальный заг, по-моему, броский, – попытался оправдаться Артур. – Кто ж виноват, что у них там олимпиада наклюнулась. А информацию я получил от органов, как раз, ни от кого другого.

– Броский-то заг броский, – сказал с мягкой, как бы извиняющейся улыбкой Герман. – Да вот в народе говорят, что всё в итоге сложилось с точностью наоборот.

– В каком смысле?

– Ну, стреляют, говорят, убивают. Кто попало и кого попало. Значит, говорят, воровского авторитета нет в городе.

– Мои источники в органах говорят иначе, – с достоинством парировал Артур. – Да и вообще, странная логика какая-то у обывателей. Нет чтобы радоваться, что не произошло нашествия организованной преступности из сопредельного государства.

– Да речь, здесь не в моральных оценках, Артур. Конечно, все мы рады, – вмешалась Даша. – Речь идёт о репутационном риске нашей газеты. Если вы пишете сенсационные статьи под броскими заголовками, вы должны быть на сто процентов уверены в качестве и объективности информации. Мы же не хотим скатиться до уровня «Рупора либерализма». Откройте любой номер – у них на первой полосе очередное разоблачение каких-нибудь финансовых махинаций президентской семьи, но если полистаешь дальше, там начинается такое говно, что даже графоманией трудно назвать. Графоманы хоть ради самомнения стараются.

– Знаю о чём вы – бессвязный бред анашиста, правильное название, – поддержал Артур. – И я очень надеюсь, что вы не сравниваете их материал с моими статьями.

– Нет, разумеется, Артур, не поймите меня неправильно – вы были и остаётесь лучшим репортёром криминальной хроники нашего города, – примирительно сказала Даша. – И этот последний инцидент необходимо осветить у нас, но я прошу вас переработать статью, дать сжатый отчёт о фактах, без версий.

– Не согласен, Даша, – неожиданно возразил Герман. – Происшествие действительно донельзя странное, из ряда вон. Жертва – человек, въехавший на территорию республики по поддельному мексиканскому паспорту. Личность его выясняется. Он умер, якобы, от сердечного приступа на территории торговой миссии дружественного государства. При этом он был вооружён мачете и принадлежит к известной в Америке преступной группировке. Все участники торговой миссии были в этот момент на торжественной инаугурации совместной обувной фабрики в Таразе. Что-то подсказывает мне, что это тот самый сенсационный материал, который нам так необходим. Более того, у этой истории, наверняка, будет продолжение. Можно было бы запустить серию статей с журналистским расследованием. Артур для этой роли как раз годится, как никто другой.

– Даже не знаю, что тебе на это ответить, Герман, – нерешительно произнесла Даша. – Давай поступим так: скинем этот материал Ильясу в Лондон со всеми твоими комментариями. Составь грамотный мейл.

– А если не утвердит? – поинтересовался Герман. – Чем-то полосу надо ведь будет занимать. А номер до конца дня уже в печать подписывать.

– Мне Сафарова с утра большой текст прислала, – снова не очень уверенно ответила Даша.

– Так-так, и что же там Дана накропала? – спросил Герман.

– Тоже очень странный случай – в Южноказахстанской области, шейх из Катара подстрелил на охоте редкую особь, андского кондора…

– И Сафарова обратилась за комментариями к своему бывшему мужу, орнитологу, – не вытерпев, перебил с досадой Артур.

– Совершенно верно, – откликнулась, не поведя бровью Даша. – И, между прочим, очень интересные комментарии. Сафаров утверждает, что волны сетей 4G сбивают с толку представителей фауны разных стран, нарушают их естественную систему координат, напрочь выводят из строя так называемый биологический компас.

Артур с Германом дружно фыркнули.

– Я подпишу её статью в печать вместо вашей Артур, только если Ильяс её не одобрит, – отрезала Даша. – Если он ничего не ответит, что ж, может быть, рискнём. Но советую вам ещё поработать над вашим материалом. У вас есть время до четырёх.

***

Без десяти четыре Артур настойчиво стучался в дверь Дашиного офиса. Когда она его впустила, он спросил:

– Ну как, есть ответ от шефа? – но Даша лишь покачала головой.

– Пока нет.

– А у меня новости – ситуация развивается, – торжествующе объявил Артур. – Жертва – гражданин США, личность не раскрывается. Из Лос-Анджелеса вылетела оперативная группа ФБР, в помощь нашему следствию.

– В самом деле? – нарисованные карандашом брови Даши поползли вверх в непритворном удивлении.

– Да! И я вам больше скажу, Даша. В составе группы Джек Морган. Помните его? Он дважды прилетал сюда, когда ФБР помогало нашим органам расследовать самоубийство бывшего мэра, а потом заказное убийство бывшего министра информации. У меня с ним тогда установился прекрасный контакт, до сих пор переписываемся.

Даша задумалась, посмотрела на часы. Наконец, нахмурившись, она сообщила:

– Артур, у вас есть время до пяти. Скиньте мне окончательную версию, но дайте чётко понять, что это первая из серии статей по данному делу. Мы запустим ваше журналистское расследование, как предлагал Герман.

Первая глава.

ПАРЕНИЕ КОНДОРА

«Пора искать новые сюжеты, незнакомую среду, быть может, другие страны»

Алехо Карпентьер, «Концерт барокко»

1.

В предрассветном небе над Тихуаной величаво парил крупный кондор. Казалось, что, распластав свои мощные крылья, он просто покоится на воздушной подушке, мерно покачиваясь в восходящих потоках тёплого дыхания сонной земли. Застывший, рассредоточенный взгляд птицы охватывал унылое пространство мутноватой супеси бурых холмов и песчано-каменистой почвы, равнодушно стелившееся далеко внизу. В редких островках зарослей колючей юкки и разлаписто возвышавшихся над ними высоких кактусов не виднелось ничего, что напоминало бы съестную добычу. Тут и там, правда, на дне ущелий белели кости рассыпавшихся остовов туш скота, круторогие черепа и даже кое–где человеческие скелеты, но все они были уже безнадёжно, насухо обглоданы местными койотами, поклёваны вороньём. При внимательном рассмотрении, наблюдатель, знакомый с орнитологией, паче чаяния, узнал бы в парящем падальщике типичного представителя семейства андских кондоров. В самом деле, это был отнюдь не калифорнийский кондор, каковые в наше время уже просто не попадаются в небе над окрестностями Тихуаны. Нет, это был его дальний сородич, неизвестно каким ветром занесённый сюда, на западное побережье Мексики, за тысячи километров от своего привычного ареала. От калифорнийского кузена его отличали крупные размеры, несколько более широкий размах крыльев и пушистый белый хохолок на шее. Внезапно, кондор вытянул вперёд свои мощные лапы, заскорузлыми когтями вперёд, и начал камнем падать к земле. Дело в том, что его чуткий слух различил вдали, за облачным горизонтом, нечто отдалённо напоминающее клёкот белоголового орлана. Предпочитая не рисковать встречей с непредсказуемым хищником, андский кондор решил спикировать на показавшийся под ним отрог зазубренной скалы, чтобы дать себе небольшую передышку на одном из её карнизов. Снижаясь, он равнодушно следил за чёрной точкой, мчавшейся по шоссе в восточном направлении, разраставшейся на глазах с громким рыком.

Видавший виды «Понтиак Гран–при» образца 1973–го года, в тот момент был единственным, помимо кондора, движущимся объектом, нарушавшим безмолвный покой засушливой долины. Это был по-настоящему шикарный автомобиль, чем-то смахивающий на «ЗИЛ-117» того же года выпуска, но с низкой посадкой и урчащей гидросистемой на дополнительных аккумуляторах. Общий вид не портила даже разбитая левая фара на корме и погнутый задний бампер. Знающий коллекционер выложил бы хорошие деньги за эту машину. «Понтиак» летел через пустынные просторы Нижней Калифорнии, что называется, на всех парах. Водитель, сквозь полуопущенные веки ни на мгновение не упускал из вида серое дорожное полотно, металлические ограждения, неровный ряд бетонных барьеров, громоздившихся по центру трассы. В то же время, казалось, из-за усталости его воспалённым глазам стоило труда безотрывно следить за поверхностью дороги. Бесстрастное оливковое лицо, напоминавшее застывшую маску древнего воина, было отмечено печатью скрытой свирепости готовой в любую минуту исказить его черты. Одет он был в пропотевшую белую майку на лямках, которая у нас называется «алкоголичкой», а в Америке «женобойцей», широкие джинсовые шорты, грязные белые гетры до колен и ультрамодные кроссовки «Найк» ядовито-зелёного цвета. Смуглые мускулистые руки, плечи, даже горло и шея были безжалостно покрыты густыми разводами разноцветных татуировок. Одна из них изображала как раз парящего кондора. Неестественные рельефы бугристых бицепсов и плечелучевых мышц выдавали в одиноком водителе склонность к употреблению анаболиков и, может быть, даже мельдония.

Пако Гутьерес, деловой двадцатилетний калифорниец, действительно очень спешил в то утро. Совсем недавно его свободная жизнь висела буквально на волоске. Несмотря на все заверения Тимми, оставшегося на той стороне, в Сан-Диего, ему до конца не верилось в успешный исход. Лишь в ту секунду, когда вислоусый гринго в синей форме пограничника махнул ему левой рукой из своей будки, разрешая проезд, Пако смог, наконец, обрести второе дыхание. Да, конечно, Тимми говорил ему, сколько «Тридцатка» платит тому рыжему псу за беспрепятственный проезд каждой машины сверх условленной квоты, и даже показывал ему наличные деньги. Знал Пако и о том, что у пограничника, помимо щедрых взяток, были другие существенные мотивы держать своё слово – в первую очередь, страх за жизнь своих родных и близких из того же Сан-Диего. Всё это он хорошо знал, ему лишь трудно было поверить в своё собственное везение после всего того, что произошло в Санта-Монике позавчера. Именно поэтому он теперь так сильно спешил, зная, что никто и нигде его в это время не ждёт. Он спешил жить. Он должен был оставаться на свободе, чтобы любой ценой добраться до далёкого, неведомого города, до Алма-Аты.

2.

На самом деле его ждали неподалёку, и ждали, надо сказать, с изрядным любопытством. Агент Джек Морган устало развалившись в синем плюшевом кресле бара «Каса Мехор» в вестибюле одноимённой гостиницы города Хуарес, внимательно изучал почтовые сообщения в своём ноутбуке. В баре было пусто, лишь система кондиционирования воздуха издавала лёгкий шум. К столику время от времени бесшумной тенью проскальзывал дружелюбный черноусый бармен, чтобы ненавязчиво наполнить стопочку, к которой Джек изредка прикладывался. Текилу он потягивал мелкими глоточками, игнорируя горсть соли и дольки лайма на узорчатой дощечке. Сообщений, заслуживающих внимания, было немного. Одно с шутливым напутствием от шефа, ещё парочка с полезной информацией от коллег, всё остальное относилось к внутрикорпоративным рассылкам. Почтовый сервер ФБР был надёжно защищён от всякого рода спама, разумеется. Тем не менее, смежные отделы нередко ставили Джека в копию, не удосужившись убедиться, что информация действительно требует его внимания. Просто коллеги уважали Джека и ценили его меткие комментарии.

В той паре сообщений, которые он счёл полезными, содержались как раз сведения о Франсиско Гутьересе, уроженце Лос-Анджелеса, подозреваемом в совершении чудовищного преступления, всколыхнувшего мирную общественность Санта-Моники, а также в незаконном пересечении границы. С другой стороны, как раз в биографических данных Пако не содержалось хотя бы мизерного намёка на признаки, которые указывали бы на его эксклюзивное авторство в идее извращённого убийства в Санта-Монике. Типичный бандит из этнического гетто. Или, скорее даже, уличный наркоторговец. Таких в городе тысячи. Между тем, отпечатки пальцев Пако на орудии убийства служили неопровержимой уликой. Кстати, с пальчиков как раз-то всё и началось. Заключение дактилоскопического отдела вместе с рапортом окружного инспектора Лос-Анджелесской полиции, LAPD, каким-то образом легло напрямую на стол Нила Тейта. Последний, непосредственный руководитель Моргана, такие дела никогда не обходил вниманием, напротив, он относился к подобным труднообъяснимым странностям как к манне небесной. Бригада окружной полиции, вызванная по звонку бдительных жителей района, не обнаружила отчётливых авторских следов в том портовом складе, на месте преступления. Тело жертвы было частично извлечено из бочек с негашёной известью, но эти куски разъеденной плоти не подлежали идентификации. Жертву, очевидно, какое-то время пытали, но больше ничего определённого сказать было нельзя. Редкая удача выпала прибывшим чуть позже криминалистам с собаками – на одной из соседних пристаней был обнаружен фрагмент фаланги среднего пальца левой руки. Видимо, первый палец отрезали садовым секатором, он отлетел на расстояние, затем его утащили грызуны или насекомые. В любом случае, это помогло установить личность жертвы – Джонни Куанг, уроженец Лос-Анджелеса, девятнадцать лет, безработный. Пытали и убивали, судя по всему, в спешке. Следственная группа работала оперативно, вскоре вышли на подозреваемых из молодёжной банды «БП-13». Шайка из портового района уже давно терроризировала окрестности. Звонков и письменных заявлений на них скопилось предостаточно. К сожалению, преступники так и не заговорили. Сотрудники подразделения по борьбе с организованной преступностью и наркооборотом слегка переусердствовали, расстреляв всех спящих бандитов при штурме коттеджа спозаранку. На этом месте Джек усмехнулся: в официальной версии упоминалось «вооружённое сопротивление аресту», хотя согласно описи полдюжины единиц огнестрельного оружия и тела подозреваемых находились в разных концах дома. Орудие убийства обнаружилось в гараже, в багажнике автомобиля – это был старинный обсидиановый кинжал, по сути, артефакт, представлявший собой археологическую ценность. Он был бы, несомненно, переправлен на экспертизу по предметам культурного наследия, если бы на чёрной полированной поверхности его лезвия не сохранялись кусочки плоти и следы крови Куанга, а на рукояти – отпечатки пальцев Гутьереса. При обыске гаража была также изъята банка с формалином, в которой плавало чуть сморщенное человеческое сердце, очевидно принадлежавшее жертве. Именно это курьёзное обстоятельство чрезвычайно заинтересовало Нила Тейта. Бытовая расчленёнка носила явные признаки ритуального жертвоприношения. Кроме того, не исключены были мотивы расовой ненависти, либо религиозной нетерпимости. Из архива, для сравнения и дальнейшей проработки, была извлечена пара безнадёжно «висячих» дел с обезглавливанием. Ранее оно считалось фирменным почерком центральноамериканских отделений «БП-13», теперь же было практически монополизировано исламскими террористами. Нил, крайне амбициозный человек, между прочим, недвусмысленно дал понять Джеку – больше всего он хотел бы от него результатов по версии исламского следа. Рапорт о предотвращении угрозы национальной безопасности сулил бы не только значительный прирост финансирования бюро из федерального бюджета в следующем отчётном году, но и бесспорные перспективы карьерного роста для самого Тейта и его команды. Нилу едва перевалило за тридцать, но он уверенно продвигался вверх по служебной лестнице. Даже при смене отделов ему удавалось добиться какого-либо очередного незримого повышения – в полномочиях, компетенции, доступе к секретной информации или к личным консультациям с руководством.

Между тем, база данных АНБ выдала по запросу использование СИМ-карты Пако и его логина на форуме с IP-адреса, расположенного в Эль Пасо, за неделю до убийства. Примерно в те же даты личный автотранспорт с номерами, зарегистрированными на имя Гутьереса, попал в приборы видеофиксации дорожной полиции штата на одном из техасских шоссе. Соответственно, был объявлен федеральный розыск. Лично Джеку пришлось потратить полдня на поиск и систематизацию данных по родственным связям подозреваемого.

Ближайшим родственником уличного наркодилера, к вящему удивлению агента, оказался Фелипе Гутьерес, хорошо известный предприниматель из мексиканского города Сьюдад Хуарес. Родной дядя Пако владел в приграничном мегаполисе сетью промышленных сборочных цехов, так называемых «макиладор». Старший Гутьерес импортировал из США значительные партии сырья, а его предприятия ежедневно поставляли на соседний рынок массу самых разнообразных товаров – от текстильных изделий до компьютерного «железа». В целом, ничто, казалось бы, не указывало на близкие родственные связи между этим респектабельным бизнесменом и Пако, мелкой шпаной из подворотен Пико-Юнион. Дон Фелипе Гутьерес своей безупречной репутацией был, в частности, обязан гуманному обращению с рабочей силой. На пике так называемого «феминицида»⁴, наименьшие потери среди работниц несли именно предприятия Гутьереса, благодаря грамотно налаженной работе транспортного отдела. Автобусы корпорации дона Фелипе, оборудованные спутниковой системой мониторинга автопарка, благодаря частым остановкам, доставляли большинство работниц чуть ли не до порога. В связях с организованной преступностью он замечен никогда не был, хотя во всех аналитических записках, имплицитно, по умолчанию, подразумевалось, что он, по крайней мере, должен был пользоваться услугами «крышевания» Центрального картеля, иначе картина его благосостояния – с учётом фактических реалий жизни города – вряд ли была бы такой безмятежной.