Buch lesen: «Нежная боль»

Пролог.

Шатаясь, на негнущихся ногах, шла по коридору, ища глазами VIP-комнату номер семь. В висках оглушительно стучала кровь, а ноги подкашивались от волнения. Сейчас я увижу его. Впервые за три года. Вживую, а не на глянцевых обложках журналов, что так бережно собирал мой муж.

Дойдя до конца коридора, опершись рукой о стену, стояла тяжело дыша.

Давай, ты должна это сделать, Алина. Закрой глаза и представь глаза детей, которым ты обещала. Ты справишься…

Одернув короткую юбку, которая едва прикрывала ягодицы, еще раз провела рукой по белоснежным прядям искусственных волос. Он тебя не узнает. Столько времени прошло. Он давно вычеркнул тебя из своей жизни. Забыл.

Да и кто я была для него в прошлом? Глупая девчонка, которая по наивности отдала ему свою невинность или детдомовка, которая позарилась на деньги его отца. Нет! Я мразь, именно так он сказал в последнюю нашу встречу. Сейчас он презирает и люто ненавидит за то, что я сделала. Если бы только он знал правду… Все уже в прошлом, и нужно жить настоящим, выполнять обещания…

Втянув воздух поглубже, взялась дрожащими пальцами за дверную ручку. Назад пути нет…

Надавив посильнее, толкнула ее от себя и вошла внутрь помещения. В комнате горел тусклый свет, делая ее порочной. Одним словом “Дно”, именно так назывался этот бордель, где мне пришлось находиться. Большой черный, кожаный диван и маленькая тумбочка с журналами интимного характера. Все по минимуму, но даже эта обстановка кричала о греховности, о том, что здесь происходит каждый день. Да и что я хотела увидеть? Огромную кровать, белые простыни, к которым успела привыкнуть за эти годы? Наивная, пора выплывать из своих детских грез и фантазий.

– Что встала, как неживая? – прорычал до боли знакомый голос. – Подойди ближе.

Он меня не узнает, не должен. Сейчас я выгляжу как обычная шлюха. Короткая юбка, высоченные каблуки, чулки в сетку, ажурная, черная повязка на глазах. Я сделал все, чтобы не догадался. Сделав два шага к дивану, остановилась возле его ног. Сердце вырывается из груди, то и гляди проломит мою грудную клетку.

Я думала, что мои чувства ослабли. Но, сейчас глядя на него, понимала, что все осталось неизменно. Изменился он. Стал еще мощнее, матёрее. Превратился в опасного хищника, способного подчинить, поработить. Его глаза словно адская бездна, такая дьявольская, черная, готовая уничтожить при одном взгляде.

Сглотнув, подрагивающей рукой коснулась повязки на лице, чтобы убедиться в ее наличии.

– Как звать? – пренебрежительно смотрел мне в лицо. Его взгляд кричал, о явном призрении, но тогда какого хрена он здесь делает?

– Мона, – чуть слышно ответила ему, намеренно искажая свой голос.

– Мерзкое имя. Будешь просто шлюхой! – скривившись, с издевкой сказал он, будто увидел что-то мерзкое.

– А где Энжи? – спросил о девушке, которая обслуживала его на постоянной основе.

– Она сегодня не может, – ответила, вспоминая, на что пришлось пойти, чтобы быть вместо нее.

– Ясно. Давай приступай, – недовольным голосом сказал, смотря на меня злым взглядом, отражающим темноту.

Боже, что нужно делать? С чего начинать? Опыта у меня ноль. Черт! Нужно было посмотреть видео для взрослых, чтобы иметь хоть какое-то представление, как ублажать мужчин. Идиотка! Стиснула пальцы так, что заболели суставы.

– Будешь строить из себя невинность – проваливай! – с раздражением в голосе, рявкнул он.

Его слова заставили меня очнуться. Ни за что! Я справлюсь! Словно скинув с себя оцепенение, опустилась перед ним на колени. Дрожа всем телом, пыталась собраться с духом, чтобы начать падать в пропасть, на самое дно.

– Новенькая что ли? – уже чуть тише спросил он, наблюдая, как я тянусь к его ремню.

– Да, – выдохнула я, сглатывая напряжение, от которого было больно дышать.

– Тогда пошла к черту! – подавшись ко мне навстречу, резко схватил за горло. – Пусть отправят опытную, я не намерен платить за детский сад, – проговорил у моего лица.

– Простите, – пропищала от страха, не ожидая агрессии. Я помнила его другим. То, в кого он теперь превратился, наводило на меня ужас.

Пыталась, освободится от его сильной руки, но все тщетно. В эту секунду страшно жалела, что ввязалась во все это. Он другой, я переоценила себя. Не смогу. Так больно…

– Стоять, – проорал у моего уха, заставляя замереть. – Сука, – держал возле себя, не позволяя пошевелиться.

Его взгляд стал еще жестче. Зловещая тишина, разрывалась моим прерывистым дыханием. Напряжение повисло в воздухе. Я была близка к обмороку, чувствуя, как он втягивает в себя воздух у моих волос.

– Твааарь, – прошипел сквозь зубы у моей шеи. – Думала, я тебя не узнаю? Шлюха.

Дернулась, как от удара хлыста, делая попытку вырваться.

– Пустииии, – взвыла, дыша навзрыд, осознавая, что меня раскрыли.

– Отцовская подстилка захотела поиграть? – рычал его голос, грозящий мне апокалипсисом.

– Нет, прошу, отпусти, – задыхаясь, взмолилась я, понимая, что меня ожидает.

Зловеще улыбнувшись, стянул с меня парик и повязку с лица.

– Тогда поиграем, – словно не слыша моих слов, издеваясь, продолжил он. – Только по моим правилам.

Глава 1.

Несколько дней назад.

АЛИНА.

– В этот раз все намного серьезнее, – проговорил доктор, смотря на меня сочувствующим взглядом. – Состояние остается критическим, прогнозы неутешительные, – слышала, словно издалека сказанные им слова, испытывая сильное потрясение.

Нет, не правда. Так не должно быть. Я же молилась, так просила…

– Доктор, умоляю, спасите его…, – проговорила, глотая слезы, чувствуя, что меня накрывает отчаяние. – Он не может…, – всхлипнула я, испытывая горечь и боль. Отторгала действительности, не хотела даже думать об этом.

Тимофей Петрович был для меня всем. Отцом, матерью, другом. Я любила, уважала его, испытывая безграничную благодарность за все, что он для меня сделал. И теперь, я могла лишиться всего… И была не готова…

– На все воля Божья, – ликующим голосом проговорила Стелла, смотря на врача и покачивая ногой, облаченной в ярко-красные туфли на высоченном каблуке.

Стерва, хоть бы постеснялась посторонних и приберегла свой яд до того момента, когда останемся одни. Нет же, она привыкла устраивать спектакли. Эгоистичная сука!

Как настолько сильно можно ненавидеть собственного брата? Как? Неужели наследство важнее жизни близкого человека. Судя по всему, в этом мире, где правят деньги, так и есть.

– Мы делаем все, что в наших силах, но лечение не приносит результатов, – делая вид, что не слышал последних слов моей спутницы, обратился ко мне. – Приходите завтра, бессмысленно здесь находиться.

Несколько суток я пребывала в этой клинике, не отходя от мужа. Молилась, надеялась, но все напрасно. Будто от меня отвернулся сам господь Бог.

– Я понимаю, – ответила я, на выдохе. – Приду завтра, – вытирая тыльной ладонью мокрую щеку, вставая с места.

– Наберите меня, когда все произойдет. Вы же понимаете, сколько предстоит хлопот, – услышала голос змеи, когда подходила к двери. Резко остановилась, сжимая до хруста ремешок сумки. Это уже переходит всякие границы. Медленно, как в замедленной съемке, развернулась, подошла к ней и врезала звонкую пощечину.

– Мразь, – выплюнула я. – Как я же ты мразь. Он твой родной брат, – со злостью в голосе прошипела я.

Я бы хотела раскрасить ей ботоксную физиономию всеми цветами радуги, да только я другая. Не должна уподобляться таким, как она.

– Потаскуха, – завизжала в ответ. – Я тебя сотру с лица земли, – держась за щеку, кричала она, тряся своими черными, как смоль волосами.

– Сходи, сцеди свой яд в другом месте, – не отводя взгляда, кинула ей, ощущая, как горит огнем ладонь. – Простите нас, – сказала доктору, которому пришлось присутствовать при очередной нашей стычке.

Развернулась и вышла за дверь. Поверить не могу, что все происходит на самом деле. Эта неделя прошла, словно в аду. Больница, скандалы, снова больница. Инвесторы, партнеры Тимофея давят с разных сторон, желая узнать, как обстоят дела. Словно вороны кружат, ожидая момента, когда можно накинуться и рвать плоть. Всем нужно одно – деньги. Никому не интересно, что это живой человек, который дышал, мечтал, творил. Нет, у всех только меркантильные интересы. Хотелось лечь и умереть. Слишком много всего навалилось на мои хрупкие плечи. Даже за три года так и не смогла привыкнуть к жизни в этом мире. Все чуждо. Грела мысль о том, что очень скоро я смогу выполнить обещание, данное себе и детям три года назад. Осталось немного, стройка подходила к концу, но без мужа все усложнялось. Здесь требовалась мужская, жесткая рука.

Сев на заднее сиденье автомобиля, вздохнула, устало потирая лицо. Кивнув водителю, посмотрела в окно. Я не справлюсь. Меня заклюют эти стервятники. Если бы здесь был ОН. Никто бы не посмел так себя вести. Не проходила ни дня, чтобы я не вспоминала, не думала. Где он сейчас? Кто рядом с ним? Кому сегодня повезло оказаться в его крепких объятиях? Закрыла глаза и увидела его красивое лицо. Будто только вчера, он стоял передо мной, улыбаясь.

Замужество не смогло изменить моих чувств, наоборот они окрепли и надежно засели у меня с сердце, напоминая о себе острой болью, в те моменты, когда видела его фотографии в тех проклятых журналах. Только теперь он меня ненавидел…Презирал…

В сумке зазвонил телефон, заставляя вынырнуть из своих воспоминаний.

– Слушаю, – ответила управляющему стройки, где строился приют для бездомных детей.

– Алина, – начал он. – У нас проблемы, – тяжело дыша, проговорил он.

– В чем дело? – сжала трубку, готовясь услышать все что угодно, предполагая, откуда они взялись. Немыслимо, эта дрянь и здесь сунула свой нос.

– Приехали адвокаты, юристы. Сообщили о заморозке стройки, – взволнованным голосом продолжил он. – Сообщили о незаконности. Пригрозили, если продолжим, то будут проблемы.

– Я поняла, – прижимаясь лбом к прохладному стеклу. – Я разберусь с этим, Руслан.

Он был моим другом, еще со времен детского дома. Когда началась стройка, я попросила Тимофея, принять его в качестве помощника управляющего.

– Алина, это все Стелла? – расстроенным голосом спросил меня. Он знал о моих взаимоотношениях с сестрой мужа, но впервые спросил об этом прямо.

–Да, – не увиливая, честно ответила ему. – Не думай об этом, я все решу. Проследи за порядком, сказала, отключая звонок.

Подъехав к особняку Черновых, который так и не смогла считать своим домом, выбралась из машины. Этот дом был отвратительным, ненавистным. В нем была растоптана моя любовь. Сколько раз я просила Тимофея Петровича перебраться в другой, но улыбаясь, он всегда отмахивался. Пройдя пару шагов, остановилась, опираясь о стену кирпичного забора. Черт! сорвалась я, колошматя рукой о шершавую поверхность. Как же мне быть? Я не могу лишиться того, чего добилась кровью и потом. Не могла! Нужно бороться, сражаться, зубами выгрызать то, что по праву принадлежит мне…

– Алина, – бросилась мне на встречу Лана. – Стелла уже в доме. Устроилась в гостиной и празднует скорую кончину хозяина. Это правда? – расстроенно спросила меня.

– Врач сказал, что все плохо, – часто моргая, ответила ей, прогоняя навернувшиеся слезы.

– Он сильный, должен выкарабкаться, – с надеждой в голосе сказала она. Как бы я хотела, чтобы это оказалось так. Но, умом понимала, что все не просто.

– Что у тебя с рукой, – воскликнула подруга.

Только сейчас заметила, что вся ладонь в крови.

– Пустяки, – ответила ей не чувствуя боли, доставая из сумочки платок. Боль под ребрами была намного сильнее, чтобы замечать мелочи. – Идем в дом, – кивнула на дверь, из-за которой раздавалась оглушительная музыка.

Светлана попала в этот дом сразу после, нашей с Тимофеем, свадьбы. Ее работа заключалась в помощи по дому, но именно в ее лице я обрела верную подругу. Лана помогла мне не сойти с ума в этом доме. Поддерживала, помогала приспособиться.

– Алина, может не стоит сейчас с ней разговаривать, она пьяна, – пыталась говорить громче, чтобы перекричать музыку.

В этот раз я не разделяла ее мнения, быстрая шагая в сторону стереосистемы. Сколько можно это терпеть? Выключила музыку, оборачиваясь и смотря на ненавистную родственницу.

– О, а вот и наша голодранка явилась, – заплетающимся языком проговорила она. – Тебя-то я и жду, – ухмыляясь, ткнула пальцем в мою сторону.

– Ты что здесь устроила? – вскрикнула я, смотря на откупоренную бутылку коллекционного виски Тимофея Петровича.

– Праздную! – засмеялась она легкомысленно. Строила из себя дурочку, только меня не провести. Ее коварству и расчетливости мог позавидовать самый матерый преступник.

– Кончай балаган и иди в свою комнату. Своими выходками ты порочишь фамилию собственного брата.

– Он опорочил ее в тот день, когда притащил в свой дом тебя.

Слышать оскорбления из ее уст слышать было не впервой, поэтому я не собиралась обращать на это внимание. Ей не удастся вывести меня из себя, хотя именно это она и пыталась сделать.

Выдохнув, отвернулась к ней спиной, чтобы удалится в свою комнату, понимая, что эта перепалка хорошим не закончится.

– Правильно, иди, пакуй вещички. Даю ровно сутки, чтобы убралась из этого дома, – процедила змея, показывая, наконец, истинное лицо, прячущееся за маской фривольности. – Ты тут никто. Спектакль окончен.

Глава 2.

– Не думаю, что она посмеет так с тобой поступить, – сказала Лана, прикрывая дверь в моей комнате.

– Посмеет, и я думаю, теперь она не блефует, – усаживаясь на кровать, ответила ей, скидывая с ног туфли-лодочки. – Не переживай так, поживем-увидим насколько далеко зайдут ее угрозы, – как можно спокойнее говорила я, хотя внутри меня все заходилось от мысли, что очень скоро я окажусь на улице.

Теперь Стелла покажет себя во всей красе. Ей незачем больше притворяться. Не перед кем. Она сделает все, чтобы я навсегда покинула эту семью.

– Но если так случится, куда ты пойдешь? – подруга знала, что идти мне не некуда. Всю свою жизнь я прожила в детском доме, пока меня оттуда не забрал Тимофей Петрович. Даже не верится, кажется, будто это было вчера.

Я стояла на сцене актового зала и пела свою любимую песню “Сестра”. Я исполняла ее на каждом празднике, проводившемся в стенах детского дома “Надежда”. Но в этот раз я исполняла ее в последний раз, ведь мне только стукнуло восемнадцать, а это означало, что пора входить в новую, самостоятельную жизнь.

В тот день на праздник открытых дверей съехались постоянный меценаты, которые финансово поддерживали детский дом. В их числе был мой будущий муж. Тогда я могла даже предположить, кем он окажется для меня. Седовласый дядечка сдержанно улыбался всем детям. Аплодировал каждому, кто участвовал в концерте. Но едва я запела свою песню, его лицо стало другим. Улыбка стала естественной, а взгляд каким-то зачарованным.

С того дня он стал приходить в детский дом каждый день. Предлоги были разными, помощь заведующей, решение несуществующих вопросов, общение с детьми, но каждый раз они оканчивались нашей с ним встречей. Поначалу было боязно. Взрослый мужчина не сводил с меня глаз. Рассказывал о себе, но никогда не позволял ничего лишнего. Постепенно я начала ему доверять. Стала ждать нашей следующей встрече. Воспринимать его как отца, которого у меня никогда не было. Много ли нужно ребенку, который всю жизнь прожил в детском доме? Мечта, обрести родителей, заботу, тепло, которой они были обделены с раннего детства, грела сердце каждого детдомовца. Я очень любила петь, и часто рассказывала Тимофею Петровичу, о том, как мечтаю поступить в школу вокала. Он лишь всегда улыбался и приговаривал: “У тебя будет все, девочка!” Но тогда я не понимала смысла его слов. Осознала позже, в день своего отъезда из стен, где провела всю свою жизнь.

Мне предоставили комнату в общежитии, собрав свои скудные пожитки, я готовилась вступить во взрослую жизнь. Попрощавшись с детьми и персоналом, что заботились обо мне, медленно побрела к воротам. Выйдя за территорию, остановилась как вкопанная, увидев черный, дорогой автомобиль. Я знала кому он принадлежит и даже в тайне мечтала, чтобы это произошло. “Алина, будь моей крестной дочерью” – предложил мне тогда Тимофей Петрович. Наивная девчонка с радостью согласилась, не предполагая, что крестницей ей так и не стать.

– Не конец света, – выплыла из своих воспоминаний. – Что-нибудь придумаю, – ответила Лане.

Сейчас совсем не хотелось думать о себе, когда близкий, дорогой человек лежал присмерти. Закрыла лицо руками.

– Давай я накапаю тебе успокоительных капель, совсем измучилась. Бледная стала, не узнать. Одни глаза…

– Не нужно, я в порядке. Сейчас немного посплю и поеду в больницу, – сказала, вставая, чтобы пойти в душ. Не успев сделать и шагу, услышала, как в сумке зазвонил телефон.

Взяв его в руки, сердце пропустило удар. Я сама просила врача сообщать о любых изменениях в состоянии мужа. Сейчас, видя его номер, поняла, что не готова выслушать то, что он скажет. Было до головокружения страшно.

– Давай я, – сказала подруга, видя мои колебания.

– Нет, я сама, – наконец собравшись с духом, приняла вызов.

– Алина Крылова? – спросил доктор, уточняя мое имя.

– Да, я вас слушаю, – готовясь, к тому, что сейчас на меня обрушиться страшное известие.

– Вы просили позвонить, если что-то изменится. Ваш муж в коме и нам пришлось подключить его аппарату искусственной вентиляции легких, – профессиональным голосом сказал он, словно ударом под дых.

– Я сейчас приеду, ответила ему, сбрасывая вызов дрожащими пальцами.

Открытым ртом глотнула воздух, справляясь с паникой. Я не готова, нет, пожалуйста. Это слишком жестоко.

– Алина, не плачь, ты справишься, – обняв меня за плечи, говорила она.

– Как? – чувствуя, как от боли скручивает все тело. – Я не знаю, как…

В больницу ехала как в каком-то тумане. Пошатываясь, шла по коридору, в сторону палаты, где находился муж. Войдя внутрь, оттолкнула незнакомого врача и подошла к кровати, где утыканный разными трубками лежал Тимофей.

– Девушка, покиньте палату, – проговорил врач у меня за спиной.

– Оставьте, это жена, – входя в палату, ответил лечащий врач, усмиряя взглядом коллегу, удивленно пялящегося на меня. Я давно привыкла к таким взглядам, которые бросали на меня люди. Маленькая пигалица охомутала состоятельного старика. Но, мне было глубоко наплевать, что думаю другие. Важно лишь то, что знаю я.

– Стало хуже, – сказал мне доктор. – Нам пришлось ввести его в искусственную кому, – говорил он, а я смотрела на родные черты лица и не верила, что очень скоро все может закончиться. Кажется, сейчас он откроет глаза и скажет: “Алинка, спой мне”. Я бы спела тысячу раз, лишь бы помогло. Слезы текут по щекам. Уже нет сомнений, что это действительно конец. Вопрос времени. Понятия не имею, как буду жить дальше. Могу лишь, как и полагается супруге, находится рядом. До последней минуты.

Больше суток я просидела в больнице. Не спала всю ночь, держась на одном кофеине, пока сам врач насильно не выпроводил меня домой.

Добравшись до особняка на такси, в оцепенении остановилась у ворот. У забора стояли два чемодана, говоря о том, что Стелла выполнила свою угрозу.

Глава 3.

Я с трудом сдерживала слезы, они предательски жгли глаза, пытаясь вырваться на свободу. Я же знала, что именно так все и будет, но одно дело думать, другое оказаться перед оглушающей реальностью. Горло уже драло от рвущихся из груди рыданий.

– Эй, – крикнула охраннику, пытаясь привлечь его внимание. – Открой дверь.

Подойдя к забору, остановился напротив меня, смотря через кованые ворота.

– Простите, у меня приказ хозяйки, не пускать вас в дом, – говорил охранник, который работал у нас не первый год.

– Ты рехнулся? А я по-твоему кто? – вытирая тыльной стороной руки, слезы.

– Вам лучше поговорить со Стеллой Петровной, – понуро проговорил он. – Я не хочу лишиться работы.

– Позови ее, сейчас же! – крикнула я, едва сдерживая истерику.

Куда мне идти? Без денег? Без жилья? Как жить?

Кивнув, он пошел в сторону дома, а я сползла спиной по забору. Удивлялась, как вообще держусь. Ноги подгибались, от усталости. Бессонная ночь, переживания, наложили свой отпечаток на мое физическое состояние.

– Ты еще здесь, – через пару минут послышался за спиной голос Стеллы.

Поднявшись на ноги, обернулась. Она стояла передо мной и смотрела, как на мерзкое, надоедливое насекомое.

– Проваливай, давай, шавка подзаборная, – взметнув рукой, показала в сторону дороги, где проезжали машины.

– Стелла, ты не можешь меня отсюда выгнать. Это и мой дом тоже, – пытаясь по-хорошему, убедить ее одуматься.

– Здесь нет ничего твоего! Вообще! – провизжала она.

– Я законная жена Тимофея, когда он очнется, у тебя будут проблемы, – продолжила я, намекая на то, что ее брат будет крайне недоволен, происходящим в его отсутствие.

– О, а ты оптимистка. Тимофей одной ногой в могиле. И очень скоро все достанется мне.

– Ты ненормальная, – выдохнула я. – Или не знаешь законов. В случае смерти одного из супругов все имущество переходит другому, – проговорила я, но лишь вызвала ее смех.

– Ты видимо давно не общалась с нашими юристами, – продолжала злорадствовать она. – Главное условие на получение наследства – это общий ребенок, которого у тебя нет. Упс, какая неудача.

Какой еще ребенок? Что за бред. Первый раз об этом слышу, все не правда. Она нагло врет. Или нет?

– Нет ребенка – нет денег. Главными наследниками являемся я и Стас. Племянничек давно открестился от своего отца и его денег, остаюсь только я.

– Ты лжешь! – ошалело смотрела на нее, пытаясь переварить информацию.

Тимофей не мог так поступить. Мне не нужно наследство, но приют… Это мое детище, мои надежды… Он всегда знал, как для меня было важно построить его. Это была мечта, которой я грезила долгие годы. Дети. Я не могу их подвезти, я обещала.

– Фома неверующая, иди и спроси у юристов. Они подтвердят. Забудь сюда дорогу. Таким как ты здесь не место, – развернулась и пошла в сторону дома.

– Стелла, – прокричала ей в спину.

– Твое место на панели. Вали уже. Давай, – не оборачиваясь, крикнула в ответ, оставляя меня одну.

В эту минуту я даже не могла представить насколько ее слова станут пророческими.

Куда теперь? Что делать? Взяв в руку один из чемоданов, еще раз посмотрела в сторону дома, где прожила три года.

– Алина, – окликнула меня Лана. – Подожди, – запыхавшись, подруга бежала в мою сторону.

– Лана, – прижалась к забору, держась слабыми пальцами за толстые металлические прутья.

– Вот держи, – протянула сверток. – Тут немного, но на первое время хватит.

Какая ирония, подруга, будучи бедной, как церковная мышь, помогает деньгами жене крупного бизнесмена.

– Нет, я не возьму, – качая головой, отодвинула ее руку.

Устроюсь уборщицей, официанткой, проживу как-нибудь. Но брать ее деньги не стану.

– На что ты будешь жить? Стелла во всеуслышание сказала, что заблокировала твои карты, – продолжала убеждать меня.

Да, этого следовала ожидать. Выдворением из дома она не ограничится.

– Проживу, – ответила сдавленным горлом. Нет вариантов. Все происходило по какому-то дешевому сценарию.

– Ты же знаешь, что я всегда готова помочь, – плача, говорила она.

Кивнула, с трудом сдерживая слезы, чтобы не разрыдаться.

– Спасибо.

Развернулась и, не обращая внимания на оклик подруги, побрела по дороге с одной сумочкой в руках. Иду и ничего не вижу из-за слез, спотыкаясь от бессилия. Не знаю сколько смогла пройти, один шаг или несколько метров, пока не напоролась на деревянную скамейку в каком-то сквере. Сев на нее, обхватила лицо руками.

Нужно проверить, о том, что за чушь несла Стелла. Убедиться насколько стало все серьезно?

Вытащив телефон, набрала юриста, который работал на мужа и помогал оформлять документы на приют.

– Равиль, – услышав его голос, проговорила я, цепляясь за него, как за спасательную соломинку.

Здравствуйте, Алина, – как-то натянуто, хмуро поздоровался он.

– Скажи мне, что происходит? – срывалась на крик, не в силах справится с эмоциями. – Стелла несла какую-то чушь про наследство. Это правда?

Сейчас он посмеется и скажет, что это бред. Чушь несусветная. Вера в справедливость, никак не хотела меня покидать.

– Алина, это был старый вариант договора, в который Тимофей Петрович не успел внести поправки. В случае его смерти, все компании и имущество перейдут к ближайшим родственникам.

– А приют? – всхлипывая, спрашивала я, заранее зная ответ.

– Он тоже, – сухо проговорил он. – Вы могли рассчитывать на долю, при наличии ребенка, но как я знаю, его нет.

– Я поняла, – ответила ему, сбрасывая вызов.

Так это правда. Я лишилась всего. Муж при смерти, строительство приюта заморожено, а я на улице. В полном дерьме. Погружаюсь в него все глубже и глубже.

Тимофей Петрович, как же так? Как бы то ни было мой долг быть сейчас с ним, я многим обязана этому человеку. Поднялась со скамейки, намереваясь отправится в больницу. Открыв кошелек, пересчитала оставшиеся крохи, которые должно было хватить на проезд в общественном транспорте, отправилась в сторону остановки.

Я шла по дороге, до ломоты в пальцах, стискивая свою сумку. Рядом проносились дорогие машины, словно лишний раз указывая на мое ущербное положение. Как мне с эти со всем справиться? Что скажу детям? Они так на меня надеялись, а я не оправдала их ожидания. Из-за меня им придется продолжать жить в ужасных условиях, в обветшалых, старых, сырых помещениях. Я жалкая… Корила себя за все. Что не была дальновидной, не подготовилась к удару судьбы.

Продолжала идти по улице, жалея себя, детей, мужа, не замечая, что за мной следует черный внедорожник.

Громкий звук сигнала заставил меня дернуться от испуга. Не оборачиваясь, продолжала идти, считая, что он предназначался не мне. Просигналили еще раз, и стало не по себе, испытывая страх и нехорошее предчувствие. Ускорила шаг, глазами ища проклятую остановку. Задыхаясь от быстрого шага, быстро передвигала ногами, молясь, чтобы это оказалось чья-то дурацкая шутка.

Поняла, что все серьезно, когда огромная рука зажала мне рот, не давая выдавить ни звука. Мыча, стала сопротивляться, вертеть головой, пока не почувствовала резкий удар по голове и потеряла сознание.

Глава 4.

СТАС.

– Стас Тимофеевич, ваш кофе, как и просили, – жеманно проговорила Лика, ставя передо мной чашку с моим любимым ристретто, призывно улыбаясь.

Мельком бросил свой взгляд на своего нового личного секретаря, но даже его было достаточно, чтобы понять, чего она жаждет. Деньги, секс, это лишь минимум, на что рассчитывают девушки, крутящиеся возле меня. Особо отчаянные тешили себя надеждами заполучить меня в качестве мужа, ни капли не подозревая, что я из себя представляю на самом деле. Жестокий, беспощадный, зверь, который готов на все ради своей цели.

Белоснежная блузка соблазнительно обтягивала ее пышную грудь, короткая юбка открывала вид на ее стройные бедра, не оставляя места для фантазии. Эта шлюха явно питала иллюзии на мой счет, но таких я быстро сбивал палкой с небес на землю.

– Могу быть еще чем-то полезна? – выгибаясь, как кошка, пролепетала она, своими пухлыми губами, которые отлично бы смотрелись на моем член. Юбка задралась еще выше, позволяя увидеть резинку ее чулок. Наивная шлюха…

– Свободна, – резко ответил ей, отметая красноречивое предложение.

Сегодня раздражало все. Для нее же лучше скрыться с моих глаз и не попасть под горячую руку, иначе это будет ее последний рабочий день в качестве моего секретаря. Уже неделю моим юристам не удается выкупить одну из компаний моего старика. Этот факт, выводил меня из себя, приводил в дикое бешенство. Компания ничего из себя не представляла, но она была одной из ступеней к моей цели. С остервенением желал оставить с голым задом своего дорогого папочку, которого ненавидел до скрежета в зубах.

– Что там с Lexmans? – рявкнул в трубку своему помощнику, когда остался один. – Какого х..ра я до сих пор не вижу на столе договора?

– Стас Тимофеевич, – заикаясь, начал он. – Есть некоторые трудности. По моим сведениям, глава этой компании сейчас в больнице и все сделки временно приостановлены, – сбивчиво объяснял он, догадываясь, что эта информация будет мне не по душе. Мне всегда бы нас..ть на сложности, я шел напролом, по головам, не зная жалости и сочувствия.

– Пусть хоть сдохнет, – рявкнул я, стукнув кулаком по столу.

Никто не понимал моей ненависти и призрения к главе этой компании, потому что мало кто знал, кем для меня является президент Lexmans.

Мой дорогой папочка, что лишил меня всего, даже не подозревал какого врага приобрел в моем лице. Теперь же я испытывал бешеное желание оставить его ни с чем. Пустить по миру вместе с его молодой женой, что посмеялась над моими чувствами. Эта мразь, что позарилась на деньги отца, будет жить впроголодь, жалея о том, что сделала неправильный выбор. Рядом с дряхлым стариком будет кусать локти, вспоминая о том, чего лишилась. Лживая сука в овечьей шкуре пожалеет обо всем и будет молить о смерти, когда и до нее дойдет очередь. Месть – блюдо, которое подают холодным.

– Мне плевать как вы это сделаете, чтобы через два дня договор был у меня, – заорал, с грохотом бросая трубку.

Уроды, уволю всех к хер..м собачьим. Совсем расслабились. Со злости отшвырнул от себя чашку с не выпитым кофе, заливая коричневыми брызгами стену и пол. Подошел к бару и достал бутылку виски. Резким движением отрыв ее, глотнул обжигающую жидкость прямо из горлышка.

Кто сказал, что время лечит? Все сопливые сказки, чтобы дать надежду на то, что станет легче. Но, нет! Них..ра оно не лечит. Я болен, заражен этой сукой, что отвергла меня. Все три года я отчаянно пытался ее забыть. Прекратил все контакты с теми, кто приближен к моей семье. Делал все чтобы не видеть и не слышать о ней ничего. Но, это лживая, подлая тварь влезла в мою душу, каждый день заставляя биться в агонии. Представлял ее под своим отцом и меня выворачивало наизнанку. Напивался до беспамятства, чтобы выбить проклятые картинки из мозга. Ничего не помогало. Но все изменится.

Очень скоро я увижу ее на коленях. Стоя передо мной на полу и умоляя дать ей денег. Деньги, которые она выбрала в тот проклятый день, когда вышла замуж за моего отца.

Но ей придется пройти все круги ада, прежде чем она их получит.

– Лика, – проорал я, на весь кабинет.

Нужно выпустить злость, ярость иначе просто сорвусь, и кого-нибудь прикончу. Так уж и быть, доставлю ей удовольствие прикоснуться к моему члену.

В кабинет вбежала Лика, испуганно смотря на меня. – Вы меня звали? – с опаской спросила она, замечая, что я явно сейчас не в духе.

Каждый сотрудник знал, что, когда я в таком состоянии от меня лучше держаться, как можно дальше.