Buch lesen: «Колючка для мерзавца, или сводные в академии драконов»

Глава 1

– Сегодня вечером бал, – без приветствия роняет отец, выдвигая стул и садясь завтракать во главе стола. – На нём я представлю тебя советнику Хунфриту. Позже он станет твоим мужем.

Я едва не захлёбываюсь кофе, который по неосторожности пила во время столь шикарной новости. Промокнув губы салфеткой, медленно поворачиваюсь и выразительно смотрю на отца.

– С какого перепугу?

Он не снисходит до ответа, чопорно перекладывая на свою тарелку пару тостов и блины с творогом, которые ещё и сиропом поливает так аккуратно, что не пачкает длинные рукава костюма.

– Ты издеваешься? – опускаю подбородок. – Какая в пекло женитьба?! Кто этот Хрен-фрин-как-его-там?!

– Очень уважаемый человек и твой будущий муж, – отец укалывает меня взглядом. – У меня нет времени на истерики, да и результата они не принесут. Заканчивай.

– Ну уж нет, – бросаю на стол салфетку. – Думаешь, я не понимаю, что ты делаешь? Собираешься миловаться здесь со своей новой бабой, а от ставшей ненужной дочери можно избавиться, просто сплавив её замуж?! И года не прошло, как мама умерла, а ты, я смотрю, вообще не унываешь!

– Сандра, – предупреждающе опускает подбородок отец. – Тебе лучше закрыть рот, если не хочешь, чтобы я вымыл его с мылом.

– Слишком поздно, папуля, – едко улыбаюсь. – Ты опоздал с воспитательным процессом.

– Значит, твоя мать ничему тебя не научила, – он фактически выплёвывает эти слова. – Слишком многое позволяла, вот ты и выросла такой бестолочью. У неё была всего одна задача в жизни – следить за нашим единственным ребёнком, но она и с ней не справилась. Хотя чего я ожидал?

– Не смей так о ней говорить, – я резко встаю. – Ты ничего не знаешь ни о ней, ни обо мне. Я вообще не понимаю, как ты нашёл время в своём графике, чтобы зайти домой и поспособствовать моему появлению на свет. Знаешь, я всю жизнь надеялась, что мама тебе изменила, и моим отцом окажется кто-нибудь получше!

– Кассандра!

Я победно вскидываю подбородок. Если лорд Эверт обращается ко мне полным именем, значит, я точно его взбесила.

Он и правда ничего не знает. И ему всегда было плевать на всех, кроме себя. Цветы с похорон не успели завянуть, а он уже объявил, что нашёл другую женщину.

Чего ждал, спрашивается? Что я обрадуюсь и признаю её матерью? Угу. Бегу и падаю! Как в детстве, блин! Ничего не изменилось!

У меня тогда была собака. Однажды она потерялась, и мы с мамой обошли половину Серифеана, пытаясь её найти, а потом узнали, что она попала под колёса экипажа. Отец тем же вечером принёс мне нового щенка, чтобы «не ревела».

Бесчувственный сухарь. Вообще не понимаю, как он с людьми умудряется сходиться.

– Что? Скажешь, не так? – наклоняю голову к плечу. – Сам женись на этом советнике, а меня оставь в покое.

– Ты сделаешь то, что я сказал, Кассандра. Нравится тебе или нет, это вопрос решённый. А теперь успокоилась и села за стол.

Я натягиваю на лицо улыбку и, развернувшись, покидаю столовую с высоко поднятой головой. Уже в коридоре чувствую, что сердце стучит в горле, а щёки горят, как будто заявление отца отвесило мне тяжёлых пощёчин.

Ненавижу его!

Врываюсь в свою комнату и застаю там служанок, раскладывающих на постели новые платья. Очевидно, для бала, на котором я, естественно, должна блистать.

П-ф, было бы для кого! Если вспомнить папиных знакомых советников, там либо стариканы, либо уроды, успевшие отрастить завидное брюхо у жирной кормушки власти. Я бы понадеялась, конечно, что мой потенциальный жених тоже пропадал на работе восемь дней в неделю, но рисковать не собираюсь.

Отец просто хочет избавиться от неудобной дочери. На что я вообще надеялась?

– Госпожа, – кланяются слуги. – Ваш батюшка заказал. Давайте примерим?

– Все вон, – рычу я сквозь зубы.

– Но… госпожа. Нужно начинать подготовку. Ещё же купать вас, волосы укладывать, красить…

– Я сказала, пошли вон!

Горло царапает отчаяние, так что голос звучит истерично. Мне не стоило повышать его, служанки же ни в чём не виноваты, но сдерживать себя сил не остаётся. Девушки мигом вылетают в коридор, а я захлопываю за ними дверь и, прижавшись к ней спиной, запираю её.

Меня предал последний близкий человек. Просто вышвыривает отсюда как надоевшего зверя. За что? Хотя ясно, за что. Я мешаю ему, не одобряю отношений с новой женщиной, а теперь, когда он решил притащить её сюда, я точно помешаю.

Хочется что-нибудь разбить, сломать или порвать. Взгляд останавливается на платьях. Все светлые, с тонким кружевом, с камешками. На одном даже пёрышки есть, у другого юбка из невесомой будто дымка ткани, сложенной красивыми волнами.

Меня сейчас стошнит от умиления. Это будет какой-то пробник невесты или он меня за своего советника прямо сегодня замуж отдаст?

Если честно, я уже ничему не удивлюсь. Как же бесит.

Становится трудно дышать. Глаза режет от слёз, в груди жжёт тянущая боль. Рана, оставшаяся после ухода мамы, никак не заживает. А теперь, когда отец, который вроде как должен был меня защищать, просто скидывает с себя ответственность, её края рвутся ещё сильнее. Я не знаю, что делать, это с ума сводит.

Бездействие убивает. Не выдержав, я вскакиваю, сгребаю все роскошные наряды. Тащу к камину, путаюсь в многочисленных складках, но всё же запихиваю их внутрь и сажусь на колени, потирая ладони. Затем зажмуриваюсь и пытаюсь выловить в себе поток магии, но злость мешает сосредоточиться.

Силу я ощутила не так давно. Естественно, отцу было плевать, так что нормального учителя мне не искали. В тех книгах, что я смогла достать, говорилось про очищение разума и полное спокойствие. Легко такое написать, если тебя не укладывает в постель не пойми к кому родной отец!

– Давай же! – сжимаю зубы. – Я хочу… ого… Горгулья срань!

С пальцев срываются красно-оранжевые искры, и я едва успеваю направить их в камин. Парочка всё же падает на каменную плиту и моё платье, но это не страшно. Зато юбки тут же вспыхивают алым, я едва успеваю отскочить.

Поднимаюсь, отряхивая одежду. На светлой ткани видно тёмные пятна, ну да ладно. Зато горит!

Распускаю шнуровку на корсете и иду к шкафу. Вытаскиваю мужскую одежду, в которой иногда выбираюсь погулять, сумку, несколько сменных рубашек. Затем обхожу комнату, прикидывая, какие вещи могу взять, а какие придётся оставить. Вычищаю шкатулку с украшениями и вешаю на шею кулон мамы.

Затем переплетаю волосы и, накинув на голову капюшон, иду к балкону. С него можно перебраться на покатую крышу, которую поддерживает стена, сильно заросшая виноградом. Легко спускаюсь в сад, а оттуда к западной калитке, которой редко пользуются.

Мне везёт проделать весь этот путь, не попавшись никому на глаза. Но, покинув территорию дома и оказавшись по другую сторону забора, я замираю, держась за прутья калитки. Выбраться-то я выбралась, а дальше что?

Горло будто солью засыпали. Наверное, где-то в глубине души, настолько глубоко, что не признаюсь в этом даже себе, я надеялась, что меня остановят. Отец нагонит, схватит за локоть и уведёт назад. Скажет, что был не прав и всё такое. Естественно, я буду орать как обезумевшая и вырываться, но это хотя бы будет значить, что… ему не плевать.

А сейчас плевать.

Отчаяние сменяется гневом. Я отталкиваюсь от прутьев и отступаю, глядя на дом моего детства исподлобья. Даже жалко, что я не решилась спалить его вместе с платьями. Может, знала бы, что меня попытаются остановить, рискнула. Так нет, можно уйти средь бела дня, и всем будет плевать.

В пекло.

Едва я отворачиваюсь от калитки и делаю первый шаг в неизвестность, за спиной раздаётся незнакомый мужской голос с приятными рычащими нотками.

– Так-так-так. Кто такая и что делаешь у поместья лорда Эверта?

Я изображаю, что не расслышала, и ускоряю шаг, но в следующую секунду кто-то хватает меня за локоть.

– Не так быстро, малышка, – усмехается незнакомец. – Если продолжишь вести себя как воровка, только что обчистившая дом, мы поговорим в менее приятной обстановке.

Глава 2

Я оборачиваюсь и упираюсь взглядом в широкую грудь, облачённую в тёмную военную форму. Приходится задирать голову, чтобы рассмотреть его.

Первое, на что я обращаю внимание – яркие зелёные глаза. Острые скулы и широкий подбородок делают его лицо немного грубым, но мужественным. Волосы у него длинные и будто… выгоревшие. Корни тёмные, а концы практически белые, будто пепел.

Плечистый страж… это ж надо было именно ему попасться… Не удивительно, что он прицепился. Я сейчас выгляжу в лучшем случае как наёмница, но точно не как леди.

– Ничего я не крала, – пытаюсь оправдаться. – Просто хотела… на дом посмотреть!

– Да ну? – зеленоглазый вскидывает бровь.

Дёргаю рукой, пытаясь стряхнуть его пальцы. Страж вцепляется крепче, а после моей попытки помочь свободной рукой, мягко, но настойчиво тянет меня в сторону. Охнув, я оказываюсь прижата к забору, а этот наглый мерзавец упирает ручищи по бокам от меня. Неприятное ощущение быть пойманной в ловушку…

Незнакомец наклоняется вперёд. Если я захочу, то смогу цапнуть его за нос, настолько близко его лицо.

Первой мыслью, конечно же, было заорать о том, что я дочь советника и он за такое, вообще-то, головы лишиться может. Вот только, если я сейчас закричу, то гарантированно привлеку внимание и попадусь на глаза отцу. А значит, мой маленький побег обречён.

Нужно как-то отделаться от этого хама.

– Что вы себе позволяете?! Сейчас же отойдите! Я приличная девушка!

Упираюсь в его грудь, но с тем же успехом могла бы передвинуть наш дом. Мерзавец наклоняет голову и ухмыляется:

– О, так ты, оказывается, приличная девушка? А сразу и не скажешь. Очень уж вызывающе смотрятся на тебе эти прекрасные брюки. Позволяют… детально полюбоваться всеми округлостями.

Щёки обжигает жаром, но, как со мной часто бывает, я предпочитаю защищаться контратакой. Хмыкнув, касаюсь пальцем его кожи в области не застёгнутой до конца рубашки и веду вдоль края ткани, чиркнув ногтем под ямочкой между ключицами.

– А что, я пропустила объявление указа, в котором только мужчинам разрешено показывать округлости?

Незнакомец смеётся. Просто и открыто. Мне нравится и его улыбка, и то, что удалось вызвать в нём веселье. Да и смех приятный, заразительный. Приходится прилагать усилия, чтобы не улыбнуться в ответ.

– Малышка у нас с перчинкой, да?

– Нет никаких «нас», – снова толкаю его в грудь, и он отступает, давая мне чуть больше личного пространства. – Я спешу. Прощайте.

Делаю пару торопливых шагов, но меня снова ловят, улица совершает кувырок, и я оказываюсь на плече этого придурка.

– Эй! Немедленно поставь меня на место!

Колочу его по спине изо всех сил, но этому придурку хоть бы что.

– Что здесь происходит?

Мою просьбу тут же выполняют. Мерзавец будто куклу ставит меня перед собой и обрушивает на плечи тяжесть своих ручищ. Напротив нас отец, сложивший руки на груди и недовольно хмурящий брови.

Ловлю себя на мысли, что быть схваченной незнакомцем воспринимается куда менее опасным, чем теперешняя ситуация, что, конечно, ненормально.

– Вот, поймал ценительницу архитектуры, – ухмыляется над головой страж.

– Сандра, во что ты одета? – кривится лорд Эверт. – И почему не готовишься к балу?

– Что? – удивляются над моей головой, но мы с отцом не обращаем на него внимания.

– Потому что я на него не пойду, – огрызаюсь я, складывая руки на груди. – А ты что тут делаешь? Неужели искать вышел?

– Вообще-то, я вышел встречать свою невесту, – отец поднимает взгляд на стоящего за моей спиной мерзавца. – И её сына, с которым, как я вижу, вы уже познакомились. Здравствуй, Фергус.

– Что? – вырывается у меня.

Фергус тут же выпускает меня из рук. С его лица исчезает веселье, теперь он смотрит на меня озадаченно, а в конце и вовсе хмурит брови, будто только что узнал, что касался прокажённой.

Очень хорошо его понимаю, мне теперь тоже хочется помыться! Сжимаю зубы и с вызовом смотрю в ответ, пока меня опять не хватают за локоть, в этот раз отец.

– Живо в дом, Кассандра! Я же сказал, что у меня нет времени на эти глупости. В таком виде ты Марлу встречать не будешь. Как тебе вообще мозгов хватило на улице показаться? Специально меня позоришь?

Я сжимаю кулаки, и ногти больно впиваются в ладони. Ну что за человек, а? Устраивать скандал с выговором посреди улицы! Ещё и перед этим… Да уж… хуже быть уже не может.

Сжав зубы, я вырываю руку и иду к воротам, до которых меня успел дотащить мерзкий кандидат на место сводного. Ну а что делать? Не побегу же я от них.

Придётся признать, побег провалился.

***

– Госпожа, слава богам, с вами всё в порядке! – я даже холл пройти не успеваю, а на меня уже набрасываются горничные. – Идёмте скорее.

Позволяю увести себя. Они ещё не знают, что я сожгла платья, а значит, не знают и о том, что можно не спешить, ведь отец не выпустит меня к потенциальному жениху «не при параде».

Но, когда меня приводят в комнату, я замечаю подозрительную коробку, появившуюся на кровати.

– Это ещё что? – фыркаю я.

– Лорд Эверт догадывался, что вы не обрадуетесь новости, поэтому приказал держать одно из платьев в качестве запасного, – кланяется служанка.

– Всего одно?

– Леди Эверт, благоразумно ли сердить отца?

– Я не поняла. Кто-то слышал, что я совета спрашиваю, или что? – я оглядываюсь и все тут же роняют взгляды на пол.

– Вовсе нет, госпожа. Пойдёмте в ванную, пожалуйста. Сегодня нужно многое сделать, и нас накажут, если не успеем…

Как бы я ни была зла, подставлять ни в чём не повинных людей я не могу. Скрипя зубами, терплю, пока они стаскивают с меня одежду. Готова спорить, отец приказал отправить её вслед за сожжёнными платьями.

Следующие несколько часов протекают скучно. Меня моют, долго расчёсывают и укладывают волосы, красят глаза, а я думаю только о том, чтобы не расплакаться от бессилия.

Мысли то и дело возвращаются к мерзавцу. Вот прям сердцем чую, если мы с этим гадом породнимся, всё закончится дракой. Во всяком случае я точно второй раз не сдержусь.

Раз за разом отсекаю эти мысли. Сознание должно быть ясным, подобно зеркальной глади воды. Всё мирское неважно. Важен лишь внутренний поток.

Платье оказывается даже краше предыдущих. Белое, с россыпью прозрачных, будто капли дождя камешков. Кажется, придётся признать, что отец пусть немного, но знает меня.

Чем ближе вечер, тем сильнее болит моя голова. Хоть и сижу на пуфике, а ощущение, будто… не знаю, половину замка убрала. Эта усталость затапливает ярость и окунает в липкую и скользкую апатию. Поэтому, когда от моего лица убирают кисточки, мне уже почти всё равно.

Почти.

– Ну как вам, госпожа? – спрашивают девушки.

Смотрю в отражение и едва себя узнаю. Кто бы ни стоял по ту сторону зеркала, это не я. Бледная из-за пудры, с большими глазами и ярко подведёнными губами. Видимо, выбрали то, что привлекательнее для успешной сделки.

Вот только я не товар. И сегодня они в этом убедятся.

Раз отец решил меня продать, пусть попытается. В его адекватность я уже не верю, посмотри, насколько бесстрашными окажутся те, кому меня предложили.

– Всё прекрасно, – сдержанно отвечаю я и потираю ладони друг о друга.

Служанки радуются и принимаются за уборку косметических принадлежностей и не замечают сорвавшуюся с пальцев искру.

Так… Нужно подумать, куда эффектнее применить мои скромные успехи в искусстве магии.

Глава 3

Спускаюсь в бальный зал поместья. Мы редко устраиваем приёмы, поэтому мне непривычно видеть работающими абсолютно все светильники, включая огромную люстру, камни которой стоят, как целая деревня где-нибудь в провинции Аниона.

На расписанном под ночное небо полукруглом потолке мерцают будто настоящие звёзды. Позолоченная лепнина ловит блики свечей, а вдоль белых стен расставлены круглые столы, застеленные скатертями и украшенные цветами.

Не будь в заявленной программе вечера моей помолвки, я бы, наверное, даже восхитилась тем, как всё успели оформить за один день. Впрочем, мы в столице, тут и не такое могут.

Гостей тоже хватает. Большая часть общается, сидя за столами и играя в карты, некоторые танцуют.

Я спешу сбежать с лестницы, и уйти к стене, чтобы не привлекать внимания. Итак, что я могу здесь натворить?

Если я спалю причёску какой-нибудь жутко знатной даме, это будет слишком мелочно. Лучше уж женишку что-нибудь испортить, чтоб на собственной шкуре осознал, что ко мне правильнее не приближаться.

Замечаю отца в компании худой женщины в бледно-голубом платье. Судя по позам, это и есть его новая пассия.

Ужас. Я, конечно, понимаю, что после мамы ему вряд ли удалось бы найти кого-то хоть отдалённо настолько же привлекательного, но чтоб… эту женщину иначе как мышь не назовёшь!

– Смотрю, ты опять крадёшься по углам будто воришка.

Вздрагиваю и оборачиваюсь. Мерзавец стоит у стены с бокалом, в котором позвякивают цветы из карамели. Он всё в той же форме, будто намеренно игнорирует строго торжественный стиль остальных гостей.

– Отвали, а?

– Твой женишок ещё не приехал, – кривится мерзавец и отпивает. – А даже если и приехал бы, что толку прятаться? Думаешь, от судьбы сбежишь?

– Вот тебя только не спросила, – огрызаюсь я.

Мимо проходит слуга, предлагая напитки, и я снимаю с его подноса бокал, в котором так же плавает беловато-розовый цветок. Лёгкий фруктовый вкус обволакивает и приятно пощипывает язык, оставляя мятный холодок.

– Зря вы приехали, – бросаю я. – Твоя мать ему не пара.

– Твой отец ей тоже, – парирует зеленоглазый. – Он слишком старый и мерзкий.

– На себя посмотри! Думаешь, я верю в сказки о том, что такие, как ты, людей защищают? Уверена, на твоих руках крови-то немало, – тут же вспыхиваю я, а потом осекаюсь.

Я что, бросилась защищать отца? Того, кто продать меня собрался?

Мерзавец только хмыкает.

– Твой отец – советник. Он разменивает куда больше людей, чем я могу убить за всю жизнь. Не интересовалась, почему он до сих пор на посту?

Закатываю глаза. Зачем я вообще разговариваю с тем, кто меня бесит?

Оглядываю зал. Может, мне и делать ничего не нужно? Женишок сам смекнул, что ему счастья со мной не увидеть, вот и свалил куда подальше?

Горгулья срань, так нечестно! Я уже настроилась пакостить!

Смотрю в сторону отца и вижу, как он украдкой целует мать мерзавца. О, боги… кажется, меня сейчас стошнит…

– А знаешь что, – мой вроде-как-сводный, вырастает над плечом. – Тут скука смертная. Пошли-ка, потанцуем.

– Чего? Эй, отстань!

Мерзавец меня не слушает. Отнимает бокал, опрокидывает в себя содержимое и ставит, схватив за руку, тащит меня в центр зала. По пути он успевает оставить на столе пустые бокалы. Выбора у меня как бы и нет…

Само собой, мы привлекаем всеобщее внимание. Разговоры стихают, многие уже выдохшиеся парочки спешат убраться с паркета, освобождая нам пространство. Отец с Марлой игнорируют, слишком занятые друг другом.

Ну, конечно.

Очень хочется прям сейчас метнуть в них всполох магии. Заставить отойти друг от друга. Будто подростки, честное слово. И не стыдно вообще?

Замечаю, что это злит не только меня, но признавать, что мы с мерзавцем на одной стороне, не хочу.

Музыканты оживляются, почувствовав ответственность за грядущее веселье. Ну или посмешище, посмотрим, как пойдёт. Эта мелодия нравится мне гораздо больше предыдущей заунывной. Плавная, но в тоже время мощная.

С усмешкой смотрю на незадачливого кавалера. У меня за плечами не один день практики в этом самом зале, а он что? В армии такому точно не учат.

Торжественные, немного угрожающие аккорды, падают на пол тяжело и грозно. Мерзавец безмятежно улыбается, выпрямляясь передо мной, и просит мою руку. Я успеваю отметить, что, возможно, я спешу с выводами и что-то он всё же умеет, а в следующий миг на мою талию ложится ладонь, притягивая ближе.

Танец начинается медленно. Вперёд-назад, шаг в сторону, плавное вращение и переход в начало. Вынуждена признать, что этот гад и правда неплох.

Не знаю точно, что мы делаем, но танец всё сильнее напоминает поединок. Каждый выпад – как смертельный удар, а поворот – ожидание атаки. Чего он пытается добиться этим? А я?

Корсет моего платья ловит блики свечей, а струящаяся и невесомая как тень юбка, лихо закручивается и путается в ногах ухмыляющегося мерзавца. Порхая по залу, я вижу, что отец, наконец, отлепился от новой пассии и наблюдает за нами, сузив глаза. Это жуть как радует, решаю себя не сдерживать.

Тягучее вступление рассыпалось в клавишных. Шаг, шаг. Шаг, шаг, поворот, шаг, шаг. Музыка обжигает не хуже пламени, заставляя двигаться, кружиться, и успевать при этом следить за Фергусом.

Он как раз ловит мою руку и дёргает на себя. Я не успеваю ничего предпринять, а его ладонь уже обвивает талию и увлекает за собой. Танец становится опасным. Не столько в плане здоровья, сколько… Я не знаю, как это объяснить.

Резко сменив направление, мерзавец шагает навстречу, а я вынужденно отшатываюсь. Он тут же ловит моё запястье и заставляет обернуться, взвинчивая невесомую юбку и снова прижимает к себе. Хмыкаю, опуская подбородок, и вот уже Фергус вынужден отступить.

Когда танец проводит нас близко к зрителям, я слышу восхищённый шёпот, гуляющий над головами. Отец выглядит злым, даже начинает о чём-то спорить с Марлой.

О, да!

Значит, всё правильно. А как тебе такое, папочка?

В следующую секунду музыка вскрикивает особенно ярко, и я резко закидываю ногу на бедро Фергуса.

Камни на платье искрится так, словно его сшили из тысячи лоскутков пламенного золота. Я отталкиваю Фергуса и кружусь огненным смерчем. В последний миг, на финальном аккорде каблук моих туфель скользит, я оступаюсь и падаю. Прямо в распахнутые руки мерзавца.

Все настолько поражены увиденным, что первым, кто решается аплодировать, оказывается невысокий мужичок с шикарной причёской, которую я назвала бы «озеро в лесу». Сперва он показался мне даже милым, а после я слышу:

– Потрясающе! Браво! Очень рад, что моя будущая жена так изумительно двигается, – даже знать не хочу, зачем он поигрывает бровями. – Как говорится, лучше увидеть товар в деле, в движении и это определённо очень выгодная сделка. Лорд Эверт, я готов забрать вашу дочь и объявить своей женой.