Тайны руки. Как узнать жизнь, характер и будущее по линиям руки

Время от времени душа позволяет телу наслаждаться удовольствиями жизни, но с условием, чтобы оно никогда не становилось рабом этих наслаждений. Если душа одарена справедливостью, умеренностью, если она любит все прекрасное, высокое, благородное, людей, прежде всего своего ближнего, родину, добродетель, тогда в день смерти она оставляет свою земную оболочку, улетает, следуя притяжению своего созвездия, и возрождается в новом мире, принимая новую оболочку, соответствующую ее усовершенствованной красоте, а в земле оставляет труп, неподвижный, но содействующий самим своим разложением зарождению и развитию жизни других существ. Душа оставляет после себя также и интеллектуальную свою оболочку (corps sideral), которая возносится на звездных лучах в высший мир, унося с собою отражение, призрак земного тела.

Если же, напротив, душа погрязла в грубых материальных страстях, если она допустила ложь, неумеренность, несправедливость, все низкое, злое, тогда в день смерти материальная оболочка, получившая силу вследствие оскудения ума, передает эту душу интеллектуальному телу (corps sideral), которое и увлекает ее в вихрь звездных лучей.

Тогда, по мнению каббалистов, душа, выведенная из родственной ей сферы, испытывает жестокие страдания и стремится со всей силой своей энергии снова получить телесную оболочку, опять жить на земле, чтобы подвергнуться всем испытаниям борьбы со страстями и, наконец, после смерти возвратиться в сферу своего созвездия.

Итак, душа снова заключается в тело и начинает новую жизнь, но уже как вторичное существо.

В первое свое появление на Земле она была душой новой, первобытной. Все ей улыбалось: богатство, красота, даровитость. Во второй раз она должна страдать, чтобы искупить свою первую жизнь.

Прежнее богатство заменяется бедностью; красота – безобразием; но прежняя чувственность, погубившая душу в первое ее существование, остается и теперь во всей силе; только теперь человек лишен возможности удовлетворять свои прихоти; и эта невозможность делается для него источником жестоких мучений; из повелителя он стал рабом; унижавший других, теперь сам презрен и унижен; он заставлял других страдать, теперь сам страдает.

Если он сумеет твердо вынести все мучения, преодолеть все препятствия, если он с торжеством выйдет из борьбы со своими инстинктами, дух его, после земной смерти, стремится к дорогому ему созвездию и достигает его наконец.

Но если и во второй раз он падет, то снова возвращается на Землю, осужденный со дня своего рождения на физические страдания. Это человек, расположенный к чахотке, увечный или идиот, бессильный, ежечасно умирающий. Он уже не способен испытывать какие-либо страсти и стремления и, только очищенный безмерным страданием, возвращается наконец к своему созвездию. Поэтому-то идиоты у арабов и кретины в Швейцарии пользуются особенным уважением, как существа, отмеченные перстом Божьим^[35].

Возвращаясь на Землю, душа сохраняет смутные воспоминания о своих прежних страданиях; в ней остаются какие-то предчувствия зла и невольное отвращение к тем гибельным страстям, которые увлекали ее в первое существование на Земле.

Природа оставляет душе свободную волю, но в то же время дает ей поддержку, особенную восприимчивость к божественным внушениям и стремление повиноваться им.

Душа, как искра Божья, покинувшая небо, должна снова возвратиться на небо.

Таким образом древние маги объясняли неравенство жизненных условий для разных личностей – неравенство, которое кажется нам несправедливостью. И эта доктрина имеет высокий нравственный смысл.

Человек богатый, но злой и несправедливый должен ждать возмездия по делам своим; человек, удрученный страданиями, видит в своей страдальческой жизни искупление свое и уповает на лучшую участь, сожалея о своих мучителях, обреченных испытать впоследствии его собственные муки; это упование на лучшее будущее придает страдальцу силы терпеливо переносить свои горести и мучения.

Вещество интеллектуальное (corps sideral) относится к душе, так же как инстинкты относятся к нему самому; оно занимает середину между душой и телом. По мнению каббалистиков, мало-помалу оно принимает форму того животного, которое более всего подходит к наклонностям человека, и изменяет самые черты лица и походку, придавая человеку сходство с этим животным.

Мало того, каббалистики утверждают, что существо интеллектуальное (corps sideral) не всегда одного пола с материальным человеком, ибо часто замечается в людях некоторая степень гермафродитизма: если мужчина поддается влиянию мелочных ощущений, он теряет свою мужественность и по своим вкусам, привычкам и действиям становится похожим на женщину, точно также бывает и с женщиной, когда она теряет свою женственность; это извращение своей природы ведет иногда к самым безобразным поступкам.

Этот самый гермафродитизм, направленный разумно, производит благие последствия; в мужчинах он пробуждает поэтические способности, сострадательность, преданность, женщине придает энергию, необходимую в добродетели.

Материальные излишества отражаются на организме интеллектуальном (corps sideral) и, следовательно, воздействуют и на мозг. Именно таким образом объясняются нервные болезни, потому что тогда тело страдает от бессилия души.

Часто болезнь зарождается от материальных излишеств, и, наоборот, часто нравственное страдание имеет результатом физическую болезнь.

Душа служит единственным отличием человека от животных, которые не лишены элемента интеллектуального (corps sideral): они также чувствуют влияние звездных лучей, как сомнамбулы, усыпленные гипнотизером.

Животные угадывают грозу, землетрясения и всякие великие перевороты в природе; они также предчувствуют сверхъестественные явления.

«Инстинкт, – говорит Кювье^[36], – есть что-то вроде призрака, который неотступно следует за животным, и в центре их ощущений (sensorim commune), кажется, постоянно живут врожденные чувства и образы, которые управляют их действиями, как у человека минутное влечение иногда заставляет его действовать решительно».

Идиоты, действующие всегда под влиянием инстинктов, нередко получают дар ясновидения; они часто рассказывают о том, что происходит в местах очень отдаленных от них, как, например, Франциск, Синий Чулок, о котором говорит Нодье, и многие другие.

В идиотизме должно различать много степеней.

Те, которые излишествами жизни и развратом отнимают силу у души, начинают подчиняться инстинктам и таким образом становятся ниже животного, которое не имеет другого высшего руководителя и потому по необходимости повинуется своим инстинктам, а человек произвольно становится на эту точку, сопротивляясь голосу разумной души.

Эти люди – живые мертвецы.

Они ходят, говорят, но глаза их мутны, как будто они стеклянные, углы рта опущены, веки спускаются на глаза; от них веет каким-то могильным холодом. Они уже невозвратимы к жизни. Это что-то среднее между живым существом и призраком.

Через посредство интеллектуального элемента человек может иметь сообщение с планетами.

Но это утверждение требует особенного и подробного объяснения.

Лучи планет

Дыхание состоит из двух противоположных движений – вдыхания и выдыхания. Эти два движения обусловливают жизнь: с прекращением их прерывается и жизнь.

По закону гармонии, разлитой по всей природе, все существующее живет дыханием.

Животные дышат так же, как и другие существа, стоящие на низшей ступени творения.

Цветок, дерево, всякое растение вдыхает кислород и выдыхает азот; дыхание моря – его приливы и отливы.

Земля – наша мать, и она дышит так же; ее дыхание есть лучи света, теплоты, электричества, магнетизма. Эти лучи служат ей связующим звеном с другими небесными телами.

Лучи астральные (планетные), которые назывались у каббалистов тетраграммой, магнетическим током, люциферином^[37], есть та скрытая сила, которая известна теперь под именем света, теплоты, электричества, магнетизма.

Солнце есть отблеск Божьей славы, и душа Вселенной есть один из его лучей. Луна содействует проникновению земли солнечными лучами: ночью она передает их отражение земле. Потому-то Гермес и мог сказать (Table d’emeraude) о великом деятеле природы: «Солнце – его отец. Луна – мать. Вихрь носил его в утробе своей».

Земная атмосфера есть резервуар солнечных лучей, которые пронизывают землю, оживляют и оплодотворяют ее.

Этот мировой деятель имеет две силы – силу притяжения и силу отражения. Поэтому Гермес и говорит, что он то восходит, то нисходит. Этой двойственной силой все создано и все существует.

По Гермесу, этот мировой дух, неиссякаемый источник света и теплоты, льется непрестанно с высоты неба и, пересекая все небесные сферы ее, постепенно сгущается и стремится к земле. Это ее вдох.

В свою очередь, с земли поднимаются испарения под влиянием теплоты и очищаются в высших слоях атмосферы. Это – выдыхание земли.

Природа, по закону аналогии, ежедневно разоблачает перед нами эту великую тайну.

Солнце действием своих лучей вдыхает в себя воды морей и образует из них прекрасные облака; облака снова падают на землю благодатным дождем.

Это движение непрерывно и бесконечно.

Это та же сила, по которой солнце одновременно притягивает к себе и отталкивает от себя все планеты своей системы.

Это движение всегда двойственно и всегда действует с противоположных концов: если притяжение действует слева, то отталкивание происходит справа, и наоборот.

Планеты сцеплены между собой сетью световых лучей, имеющих притягательную силу; эта сеть простирается от одной сферы к другой, и нет ни одной точки на планетах, которая не была бы сцеплена с одной из этих световых нитей.

Каждая планета имеет скрытый теплород^[38] и лучистый.

Каждая планета имеет в себе силу центростремительную и силу центробежную; то же самое повторяется и в человеке, потому что он находится в аналогичной гармонии с планетами.

Человек, как и планета, распространяет вокруг себя магнетический ток своим голосом, движениями и глазами.

В центре Земли находится скопление огня, постоянно поддерживаемого солнечными лучами. Каждая планета имеет внутри центральное ядро, которое притягивается взаимно с другими планетами.

Мир магнетизируется солнечными, а человек – планетными лучами.

Человек есть микрокосмос, то есть маленький мир, сказал Рабле.

В человеке три мира, соответствующие разделению всей природы.

Все, что происходит в громадных сферах, отражается и в малых. В человеке существуют три центра, притягивающие и отталкивающие жидкость.

Мозг, сердце и детородные органы; каждый из этих органов, с одной стороны, притягивает, а с другой – отталкивает.

Посредством этих органов человек сообщается с мировым магнетическим током, который пронизывает всю его нервную систему.

Сердце находится в центре света, а близ него – нервный центр, то, что мы называем всеобщей симпатией.

Мы употребляем слово «ток», чтобы быть понятнее, мы не хотим спорить о словах, считая это бесполезным, по крайней мере в настоящую минуту, ибо никто не может представить неопровержимые доказательства.

Одни называют это вибрацией, другие – излиянием, третьи – движением. Мы думаем, что последнее название самое верное, потому что движение есть закон жизни.

Мы приведем мнение Луи Люка, которое кажется нам самым вероятным и к тому же ясно изложено^[39]:

«Прежде принимали систему сотрясений и излияния в световых явлениях. Очень вероятно, что обе эти теории – степени одного и того же феномена – общего движения.

Сотрясение есть состояние столь случайное и исключительное, что его следует рассматривать как движение сложное, производящее феномены, притом очень сложные.

В акустике движение всегда находится вне материи, так же как в волнах при давлении на них ветра. Напротив, в световых явлениях ничего подобного не замечается: тут движение равномерно и однородно.

Сотрясение есть движение, стремящееся лишь восстановить равновесие.

Совмещение движений непременно обусловливает перемену в равновесии; вибрация, напротив, равномерна и однообразна.

Излияние происходит вследствие перемены или накопления движения.

Вибрация, напротив, есть равномерность и стойкость.

Обе эти системы – истечение света и сотрясения – могут слиться в одну, не теряя своей самостоятельности: иногда движение остается скрытым от нас, когда оно дает явление истечения или кругового обращения, и делается заметным, как только получит внешний толчок и перейдет в состояние вибрации».

Как назвать это вечное движение, то скрытое, то ощутимое, то равномерное, то резко изменяющее свой ход, свою форму в соответствии с обстоятельствами и все-таки не прерывающее своей вечной деятельности? Как назвать этот чудесный часовой механизм, который не останавливается никогда?

Можем ли мы назвать его душой природы, дыханием Божьим?

Древние называли его звездным влиянием.

Мы позволим себе опять назвать его планетным магнетическим током. Может быть, это название и не совсем верно, но мы знаем только, что эта сила, этот световой эфир существует; его лучи окрашивают цветы, дают небесному своду этот прекрасный лазурный свет. Словом, это жизнь, это любовь.

Четыре элемента – свет, теплота, электричество, магнетизм – все эти невесомые явления течений, все они – агенты одного главного деятеля, который у древних назывался азотом, и это слово они писали двумя латинскими буквами, одной греческой и одной еврейской

A Z Ω ת, где:

А – первая буква во всех азбуках;

Z – последняя буква латинской азбуки;

Ω (омега) – последняя буква греческой азбуки;

ת (тав) – последняя буква еврейской азбуки.

Это слово состоит из начальной буквы – общей для всех – и трех конечных букв различных языков, что обозначает три мира:

Z, мир латинский – материальный;

Ω, мир греческий – умственный;

ת, мир еврейский – божественный.

У франкмасонов планетные токи изображались так: Солнце бросает лучи к Луне, Луна отражает их к блистающей звезде, звезда снова отбрасывает их к Солнцу. Это изображение имело форму треугольника.

Все древние философы говорят о влиянии планет.

«Душа мира, известная под названием духа (spiritus) жизни, оживляющего всю природу, обитает преимущественно в системе семи планет, которые управляют судьбой людей и поддерживают жизнь на Земле».

Древние изображали этот всеоживляющий дух в виде бога Пана, олицетворения всей природы, играющего на флейте с семью клапанами^[40].

Стоики поместили высший разум, Юпитера, управляющего миром, в огненный эфир, источник человеческого разума.

Вергилий как каббалистик

Вергилий в шестой книге «Энеиды» дает ясное определение светового тока в прекрасных стихах: Эней в аду спрашивает отца своего Анхиза:

 
Отец, воспрошает Эней у Анхиза, ужель должно думать,
Что души умерших иных восходят отсюда на небо
И снова на землю нисходят в то грубое тело,
Которое было оставлено ими? Отец мой, ужели
Такое желание тени умерших питают?
– Скажу тебе прямо, чтоб не был ты мучим сомненьем
Ответствует сыну Анхиз. – Скажу тебе, сын мой,
Что дух всё питает: и небо, и землю, и море,
И месяца шар, и далёкие яркие звёзды,
И ум, в сей пpиpoде разлитый, в движенье приводит
И сам с сей природой сливается будто бы с телом.
И он же творит и людей, и зверей, и пернатых,
И гадин морских, что живут в безднах моря ужасных.
У духа есть дивная сила, и всё происходит от неба.
И всё друг от друга, но хрупкое, слабое тело
В себе держит душу; душа же боится и жаждет,
И плачет она, что в глухой она, мрачной темнице.
 

В другом месте, в 4-й книге «Георгик», Вергилий идет дальше; пораженный удивительным инстинктом пчел, он доходит до предположения, что и они получили малую частицу духа божественного.

 
Иные, имея примеры, и признаки эти увидя,
Божественный ум признавали в работницах-пчелах, —
Небесного след вдохновенья. Господь все обходит:
И земли, и хляби морские и дальнее небо,
И души животных, оттуда к себе призывает:
Коней быстроногих, пернатых, зверей, человека
И все эти твари нисходят на землю, и снова,
От уз разрешившись, возносится в синее небо,
И нет места смерти, и жизнь вся стремится
К бесчисленным звездам, взлетая до высшего неба.
 

Заметим, Вергилий превосходно объяснил различие между существом интеллектуальным, которое, сообщаясь со звездным током, дает животным их инстинкт, и душою, которая есть действительно божественная искра.

Души возвращаются в поля елисейские^[41] даже после тысячелетних испытаний, между тем как элемент разумности животных возвращается в область планетного тока, откуда он заимствован, чтобы содействовать возникновению созданий, вмещающих в себе бессмертную душу.

Магия оставляет поэтам мир фантастический, не признаваемый мыслителями. Дриады и ореады, тритоны и сильваны исчезли, но еще слышатся в веянии ветерка вздохи сильфов, в шуме волн – плач ундин; саламандры резвятся в огне, и гномы, скрытые в пещерах, пугаются звука шагов человеческих. Иногда они поют свои печальные баллады, чтобы развлечь себя в своем тысячелетнем изгнании. Каббалисты говорят, что тот, кто любит женщину стихийную, то есть ундину, сильфиду или саламандру, он или делает ее бессмертною, или сам умирает с нею; они говорят это символически, желая сказать, что страсти или губят нашу душу, или облагораживают ее, смотря куда направлена страсть – к добру или к злу.

Волшебница Цирцея, развратная куртизанка, обращала своих любовников в свиней; но любовь чистой женщины, напротив, очищает и возвышает любимое ею существо.

Родственные души стремятся друг к другу. По мнению Сведенборга, каждая душа ищет возможность соединиться с другой и совершенный идеальный союз возможен только в небе, в вечности.

Все древние философы – Пифагор, Платон, Эпикур, Плиний – признавали общую мировую душу, разлитую во всей Вселенной, оживляющую и соединяющую одной неразрывной цепью все существа. Если верить Порфирию^[42], вот что ответил оракул Дельфийский спрашивавшим у него, что есть Бог: «Бог есть источник жизни, начало всех вещей, покровитель всего живущего. В нем беспредельная масса пламени. Это пламя производит все. Сердце не боится прикосновения этого пламени, благодатная теплота которого поддерживает гармонию мира. Все полно Богом, Он везде. Никто Его не произвел. Он всеведущ».

Древние говорили: «Jupiter est quodcumque vides, quodcumque movetur» («Юпитер есть все, что ты видишь, все, что движется»).

Имя Иеговы, боготворимое евреями, имеет следующее значение:

יהוה

Это имя, которое читается справа налево, состоит из четырех букв, а в сущности только из трех, потому что одна из них повторяется два раза. Эти буквы: jod, hé, vau, hé.

Первая означает деятельное начало (phallus); вторая – пассивное, женственное (cteis) начало, третья буква (lingham) – союз, соединение phallus и cteis, или соединение деятельного и пассивного (страдательного) начала, последняя (повторенная) буква – окончательный результат, зрелый плод, бросающий свои семена – рождение, творение.

Имя еврейского Бога означает всемирное творение, душу, жизнь природы, ту же силу, которой поклонялись Аристотель, Платон, Вергилий. Поймет ли наш положительный век все величие этих образов?

Древние каббалисты шли далее: готовые все поэтизировать и приписывать личную жизнь всей природе, они предполагали, что земля и небо связаны взаимной любовью.

«Небо^[43], – говорит Плутарх, – исполняет в отношении людей обязанности отца, а Земля – обязанности матери. Небо – отец, потому что оно изливает дождь и оплодотворяет почву; Земля, принимающая влагу, зарождающая и проращивающая семя, играет роль матери».

«Земля, – говорит Вергилий в «Георгиках», – раскрывается весною для принятия плодотворной влаги, изливаемой небом. И вот нисходит эфир на грудь своей супруги, радующейся его появлению. И как только польются семена на землю вместе с дождем, союз двух великих тел дает жизнь и пищу всему существующему».

Так древние представляли себе брачный союз между землею и небом, и это положило начало празднествам, связанным с культом фаллоса как символа производительной силы природы.

Такое же происхождение обряда linqhat у индийцев, которые выставляли в своих храмах детородные органы обоих полов, чтобы выразить этим символ вечного, всеобщего оплодотворения.

Эфир

Для посвященных эфир есть душа мира, планетные лучи – двигатель природы, а природа – отражение Божьего всемогущества.

Бог постоянно давал вращательную силу огромным мирам, без числа наполняющим небесный свод, и, изливая на солнце потоки пламени, Он в то же время давал жизнь насекомому, скрытому в траве, и силу былинке. Бог – в звуке, в тумане, в лазури. Открывая глаза после сна, все они видели Бога; в лучах света и в воздухе они ощущали Бога. Бог был везде. Бог наполнял их самих. Ни одно движение их, ни одна мысль не отделялась от мысли о Нем. Пифагор, Платон, Сократ изучали самих себя, чтобы сделаться чистыми и достойными перед глазами этого свидетеля, невидимого, но познаваемого. И душа их, бессмертная искра божества, сливалась в гармоничном согласии с божественным током, разлитым во всей природе, и придавала им красоту добродетели, запечатлевая на челе их: вот избранник Божий!

И одно приближение их к людям материальным успокаивало земные страсти этих последних и усыпляло их недостойные стремления. По мнению каббалистов, душа дышит так же, как и тело. Близость болот, стоячих вод, миазмов заражает тело болезнями; так и чистая душа развращается от близости душ нечистых, которые живут в пороке и разврате, и если она не удалится от них, то неизбежно теряет свою чистоту. Будьте чисты, чтобы не затмить туманом страстей святой огонь, блистающий в вас.

«Свет, – говорит Берклей, – есть язык божества, который мы едва можем разбирать в миллионах форм и цветов». Бальзак перефразирует эту идею в «Серафиме» и «Луи Ламберте». Так, он говорит в первой: «Вы знаете состав воздуха: азот, кислород и угольная кислота. Вы не можете произвести звука в пустоте; из этого ясно, что музыка и человеческий голос суть результат химических соединений под влиянием вашей мысли, через посредство света, великого источника жизни земного шара. Во всех великих явлениях природы заметно влияние солнечного света». А в «Луи Ламберте» он говорит:

«На земле все происходит при посредстве эфирного вещества, дающего начало различным феноменам, известным под именем электричества, теплоты, света, гальванизма, магнетизма и т. д. Различные превращения этого вещества дают то, что мы называем материей.

Мозг есть резервуар, в котором скапливаются все силы животного, из которого он черпает необходимые для него элементы этого вещества, получающего характер воли.

Воля есть необходимый атрибут всякого существа, одаренного движением.

В человеке воля превосходит своей силой волю всех других существ.

От большего или меньшего совершенства человеческого мозга зависит разнообразие форм, которые принимает мысль.

Воля выражается различными органами, обыкновенно называемыми пятью чувствами, которые, в сущности, составляют только одно – способность видеть.

Все явления, подлежащие нашим чувствам, приводят к нескольким элементарным телам, как, например, воздух, свет или взаимное их действие. Звук есть изменение состояния воздуха; цвет – видоизменения световых лучей; запах – сложное действие воздуха и света. Итак, звук, цвет, запах и форма имеют одно происхождение; наступит время, когда это будет несомненно доказано. Мысль, соединяющаяся со светом, выражается в слове, которое принадлежит к области звука».

В магии уже известно, что звук, цвет, запах и форма имеют одно начало и сливаются в планетном эфире в единое целое.

Сны и предсказания

То, что мы называем в себе воображением, есть не что иное, как внутренняя способность души удерживать образы и отражения, производимые лучами света.

«Форма предметов, призрак их остается в лучах света как возвратное отражение. Планетный ток, который мы называем великим магическим деятелем, также насыщен образами, которые сообщаются с душой нашей, или она сама вызывает их пред свои внутренние очи.

Ничто не утрачивается в природе, все умершее возрождается в новых формах, чтобы снова жить; но прежние оставленные формы тоже не уничтожаются. Разве мы не можем по желанию вызвать в нашем воображении образ ребенка, которого мы когда-то знали и который теперь уже стал стариком? Черты эти уже не существуют, но они живут еще в нашем воспоминании и при случае мгновенно рисуются в нашей душе. Но каким образом, где видим мы их? В токе планетных лучей, как мы уже говорили, который передает их нашему мозгу через посредство нервной системы»^[44].

Всякая наука, существовавшая некогда и со временем забытая, непременно опять выйдет на свет, потому что ее принципы остались начертанными в лучах планетного тока и ждут только вызывающего сочувствия какого-нибудь ученого, который займется забытой наукой и поведет ее дальше.

Запах падающего дождя, ропот ветра, движение волнующейся нивы, вид моря, звук колокола возбуждают нервы человека и мгновенно воскрешают в нем воспоминания, связанные с этими явлениями.

Чтобы понимать голос Бога, человек должен выйти из нормального состояния. Его охватит лихорадочная дрожь вдохновения, энтузиазма, пульс его забьется сильнее: он болен. Вот тогда-то и возвышается душа его выше сферы человеческой жизни и перед ним открывается одна из страниц великой книги природы.

«Общие, врожденные идеи, – говорит Фенелон^[45], – вечны, незаменимы, необходимы. Это не наши собственные идеи, это само божество».

Когда мы бодрствуем, вещественные предметы мешают нам видеть образы, окружающие нас в лучах планетных токов; душа и тело господствуют над существом интеллектуальным и сковывают его способности. Но когда мы спим, душа отдыхает и существо интеллектуальное вступает в сношение с этими образами и приносит их нам – иногда смутными и лишенными связи, но часто, когда сон овладевает нами после сильного беспокойства или желания, передает их очень верно и ясно.

Бальзак рассказывает, что он находился в 1812 году в коллегии Вандома. Он и Луи Ламберт, его друг, с восторгом мечтали о прогулке в знаменитый замок Рошамбо, прогулке, обещанной только старшим ученикам по причине отдаленности Вандома.

«В конце весны мы собрались туда в первый раз. Желание видеть знаменитый замок, владелец которого часто угощал учеников молоком, заставило нас вести себя безукоризненно, и, таким образом, ничто не помешало нашей прогулке.

Ни я, ни Ламберт не видели прекрасной долины Луары, где возвышается этот замок; поэтому мы очень желали этой прогулки и воображение наше было сильно возбуждено.

Когда мы пришли в долину и стали любоваться на прекрасный замок и извилистую долину с блистающей на зелени лугов речкой, Луи сказал мне: «Я видел все это нынче во сне». Он узнал группу деревьев, в тени которых мы сидели, расположение листвы их, цвет воды, башни замка, вид дали и все подробности местности, виденной им в первый раз. Мы оба были детьми, мы не способны были ко лжи ни в одном действии нашей жизни, наполненной взаимной дружбой!

Мы сидели около старого дуба. После некоторого молчания Луи мне сказал:

«Если весь этот пейзаж не перенесся ко мне нынче ночью, то, стало быть, я сам к нему переносился. Если я был здесь и в то же время спал в своей постели, не доказывает ли этот факт совершенную раздельность и самостоятельность моей души и моего тела?..

Если же мой дух и мое тело могли разлучиться во время сна, почему же это не может повториться и во время моего бодрствования?

Эти факты совершились силою какой-то способности, приводящей в действие мое второе «я», которому тело служит только оболочкой, или это происходит в таком нервном центре, имя которого нам неизвестно, но который есть вместилище ощущений, или в мозгу, который есть центр идей».

Луи Ламберт и сам Бальзак видели пейзаж в планетном токе, с помощью своей воли и желания, дошедшего до такой степени возбуждения, что воля, так сказать, во время сна тела проникла в интеллектуальное существо.

Он видел, силою своей воли, как сомнамбулы видят, повинуясь чужой посторонней воле, образы и картины в планетном токе.

Одним словом, можно сказать, что силою своей возбужденной воли он вызвал в воображении своем фотографию пейзажа.

Придет время, когда, не входя в область метафизики, сумеют объяснить эти непонятные загадки, разгадку которых знали каббалисты, по их уверению.

Электричество есть одна из вероятных причин возбуждения нервов, устремляющихся к головному мозгу. Сомнамбулы могут видеть изображение местности, куда воля магнетизма направляет их деятельность; они видят, не теряя сознания, как во сне, видят наяву с помощью скрытого электрического тока, направленного на них волею магнетизера; пространство не существует для электричества. Это внутреннее зрение может быть приведено в действие и во время бодрствования, когда мысль сосредоточивается на одном пункте. Для этого необходимо отвлечь чувства от всего окружающего, и в этом случае в помощь употребляют воду, огонь или кофейную гущу. Стакан воды, кофейная гуща, куда человек устремляет все свое внимание, совершенно отвлекают его от всего окружающего.

Мы видели Генриха Делажа, который первым в Париже серьезно занимался мистицизмом. Он возобновил эти забытые опыты. С помощью своей воли он ясно видел в стакане воды пейзажи, дома, внутренность жилищ, даже в странах весьма отдаленных, и приводил в такое же состояние чувственных особ, на которых он устремлял свой взгляд, и они получали способность видеть в воде отдаленные предметы.

Сосредоточивая все их внимание на одном пункте, он приводил их в состояние сомнамбулизма.

Это заставляет нас подозревать, что между человеком и планетами существуют магнетические отношения, тем более энергичные, чем сильнее нервная впечатлительность человека.

Описания, данные сомнамбулами, всегда исполнены тончайших подробностей.

Делаж мог бы стать, если бы захотел, могущественнейшим медиумом.

Сомнамбулы и люди, поддающиеся экстазу, одарены природою внутренним зрением. Но эта способность усиливается при совершенной изоляции от всего окружающего. Так, беременные женщины более способны к ясновидению, потому что они более других окружены влиянием планетных токов.

Мы знали одну женщину, у которой открылись поразительные способности к ясновидению во время беременности; как только она разрешилась от бремени, эта способность у нее исчезла.

Большинство беременных женщин имеют предчувствия, так же как и странные желания, известные как прихоти. Эти же способности присущи очень нервным особам.

Сенситивы (люди, имеющие особенно тонкую чувствительность) умели употребить эти способности с особой пользой.

Между ними особенно известен Аполлоний Тианский, который мог изолироваться без всякой посторонней помощи, одним лишь усилием воли. Его вдохновение всегда сопровождалось истерическими припадками.