Buch lesen: «Не отпускай мою руку, ангел мой. Апокалипсис любви»

декабрь 2000 года Москва, перинатальный центр,

палата реанимации

…Лия осознавала, что она находится в комнате. Очень белой, и будто висящей в зыбкой дымке. Все виделось как в тумане. Но в окно лился прозрачный свет. И там стоял красивый мужчина, высокий, стройный, странно знакомый. В руках он держал маленький сверток, который мило кряхтел. Ей стало любопытно, она попыталась напрячь память, но та не хотела отвечать. Какое сегодня число, сколько прошло времени, зачем она находится здесь и главное – почему? Лия перевела взгляд на дверь, которая в этот момент медленно открылась и в комнату вошли люди. Их лица тоже были зыбкими, словно просвечивались насквозь, но она кого-то начала узнавать.

«Боже, это же ее сестренка Оля! Как давно они не виделись! Что она здесь делает? А почему она без мамы?» Лия перевела взгляд на следующую фигуру и вздрогнула, увидев знакомое лицо подруги Вальки. Рядом с ней был Илья, парень из соседней школы. Они снова вместе?! Ее охватило волнение, потому что это было как-то связано с мужчиной у окна, и она снова посмотрела в ту сторону, но снова не узнала его. А ведь от него идет тепло, родное и близкое, почти осязаемое. Что-то подсказывало, что ей необходимо узнать этого мужчину, иначе она останется здесь навсегда, в этой тьме беспамятства.

В это время вновь открылась дверь и Лию словно подбросило. В комнату медленно входил молодой человек, двигающийся грациозно и твердо. У него знакомое лицо, но почему оно несет холод и тьму? Он улыбается улыбкой монстра, а в глазах огонь. Почему она его так боится? Лия потерянно сжалась, ее обуял страх и ужас. Она из последних сил, с мольбой и надеждой посмотрела в сторону окна. Там никого не было, только холод и пустота.

Глава первая. Сюрприз

1999 год, за день до Нового года.

В подмосковном доме, где теперь жили Лия и Рава с семьей все дышало волшебными мгновениями наступающего праздника. Огромная елка стояла в холле, сверкая огнями и гирляндами, и ждала своего звездного часа. Он наступал всегда в одно и то же время, когда под нее ставились многочисленные подарки, и она гордо и величаво позволяла здесь всем собраться. Ель каждый год была настоящая, с запахом хвои, зелеными колючими иголками, ее привозили из ближайшего заповедника за огромные деньги.

Сейчас подле нее сидела Лия, блаженно вдыхая неповторимый запах свежести, и пыталась разобраться с подарками. Маме она купила обитую мехом безрукавку, потому что та все чаще жаловалась на то, что мерзнет. И добавляла с грустной улыбкой: «У старых кости мерзнут, чуют, что скоро в землю лягут».

Дочь только вздыхала. Мать сильно сдала в последние годы, это было видно невооруженным взглядом. Она уже не копошилась по дому, а больше сидела на кухне в уголочке, вязала и слушала говорливую Розу, помощницу по дому.

Лия снова вернулась к подаркам. Сыну Стасу решили подарить новый компьютер, он был поклонником Стива Джобса и в последнее время увлекся компьютерными играми. В следующем году он оканчивал школу и усиленно готовился к поступлению в один из университетов Калифорнии. Раве она собиралась подарить кожаный портмоне от Гуччи, который приобрела в их последнюю поездку на Кипр. Не забыла и про свекра, который жил между двумя домами: дочери и сына. Сейчас он находился у Сафины, постаревший, но бодрящийся. Обычно Лия с Равой и сыном заезжали к родственникам за несколько часов до праздника, а затем возвращались домой, чтобы встретить Новый год под бой курантов у себя. Иногда Стас оставался с дедом. У них были взаимные симпатии: с ним можно было поиграть в компьютерные игры, поговорить о последних хоккейных матчах. Старику было приятно видеть внука еще и потому, что тот был очень похож на его единственного сына, он гордился тем, что род их продолжается. Не забыла женщина и помощницу по дому – Розу, молодую татарочку, которая все эти годы жила с ними. И кажется, вовсе не собиралась от них уезжать. Что и говорить, для Лии девушка сама была подарком небес, без нее она не могла решать ни одной бытовой проблемы.

Лия посмотрела на часы, стоявшие в углу, и подумала, что муж задерживается, но тотчас послышался шум открываемой двери и голос Равы: «Я дома».

По голосу и этим словам она уже определяла настроение мужа. Когда он был не в духе, он заходил в дом молча и громко хлопал дверью. Поэтому облегченно вздохнув, женщина с улыбкой пошла ему навстречу.

Рава все реже возвращался домой в хорошем настроении, чаще раздраженным. Что-то не складывалось с бизнесом, хотя его бухгалтерско-юридическая компания, конечно была на слуху и имела крупных клиентов. Но Рава знал, что все до поры до времени. Ведь компания занималась серыми схемами, как и весь бизнес тех лет. К тому же за Равой стояло криминальное прошлое, которое также могло когда-то выстрелить и уничтожить весь его бизнес, и его самого. Вот поэтому он последние несколько лет участвовал в тендерах на разработку небольших нефтяных шельфов, в том регионе, где они родились. В случае удачи он мог наконец полностью отдалиться от дяди и стать свободным. Нервы его были на пределе и жена это чувствовала…

Подойдя к мужу, который весь сиял, Лия привычно подставила щеку для поцелуя и глянула радостно-вопросительно:

– Неужели выиграл тендер?

Рава на секунду помрачнел, но тут же осветился улыбкой.

– Ничто мне сегодня не испортит настроения. Даже проклятый тендер. Мы летим завтра в Нью-Йорк! Как тебе такой сюрприз?

– Как? С чего вдруг? – изумленно охнула Лия, не пытаясь в то же время скрыть радость.

– А почему нет? Где еще, как ни там встретить второе тысячелетие? наконец я своими руками потрогаю его, – возбужденно проговорил он каким-то своим мыслям.

Лия не поняла последних слов мужа, но она и не обратила внимания на них. Новость о поездке заняла все мысли. Она, конечно, привыкла к спонтанным поступкам мужа и в целом всегда его поддерживала. Но сейчас даже для нее это было неожиданно. С одной стороны, они еще ни разу не были в Америке. Это был неизвестный мир, овеянный голливудскими фильмами, рождественскими историями, городами с небоскребами. Встретить Новый год на Таймс-сквер? Кто откажется? С другой: все же семейный праздник, подготовленные подарки. Апокалипсис в конце концов, о котором прожужжали все уши! Весь мир жил эти дни как на вулкане. Ведь наступало второе тысячелетие – Миллениум. Модное слово, пришедшее с запада и повторяемое со всех экранов. Создавалось впечатление, что наступит новый год и все старое разом исчезнет. Кому-то очень хотелось держать всех в нервно-волнительном возбуждении и средства массовой информации, как будто с ума сошли, будоража зрителей предсказаниями астрологов, индейскими календарями и пророчествами шаманов и эзотериков.

Что с ними будет? С этими мыслями она поспешила в гостиную, где Рава громко приглашал всех к столу.

Новость взбудоражила семью, и все шумно начали обсуждать поездку. Мать охала: “Как же так, готовились к празднику и вдруг на тебе, поехали за тридевять земель?” Лия тоже ее поддерживала: она покупала подарки, заказала Деда Мороза со Снегурочкой. Сын Стас, услышав об этом, шутливо восхитился:

– Снегурочка будет? Красивая? Я остаюсь! – но получив от матери шлепок по руке пожал плечами, и сделал гримасу, паясничая:

– Тогда я встану на стул и спою песенку, чтобы получить подарок, – он приподнялся и сделал движение, как бы взбираясь на стул. Все засмеялись, представив как Стас, ростом с отца, встанет на стул и будет петь песенку. Больше всех веселился отец, он сегодня был в отличном настроении. В конце родители поспорили брать или не брать с собой сына. К их удивлению Стас, который казался таким заинтересованным в поездке, категорически отказался.

– Дорогие родаки, давайте договоримся, что я уже не ребенок. Езжайте, веселитесь, а у меня своя программа. Я все равно через год буду там, согласно ваших же планов. Так дайте мне этот Новый год с друзьями отметить, может быть в последний раз, – он снова дурачась, пригорюнился.

Тут мать уже не выдержала, гневно встала и пошла к себе. Отец с сыном переглянулись, сын виновато пожал плечами. Через несколько минут Рава поднялся к жене, сел рядом, обняв за плечи.

– Оставь сына в покое, у него сейчас гормоны пляшут. Так говорила моя аникай мне в этом возрасте. Пусть перебесится.

– В конце концов нам тоже надо отдохнуть перед большим рывком. Я столько лет мечтал увидеть своими глазами Уолл стрит, потрогать этого проклятого быка за рога. Может приручу, поможет мне, – подмигнул ей шаловливо.

Лия едва сдерживала слезы, но слова мужа о быке развеяли ее печаль. Она облегченно рассмеялась:

– Иди уже проспись тореадор, а я буду собираться, ведь ничего не готово к поездке.

Глава вторая. Нью-Йорк

Город Большого яблока в преддверии нового тысячелетия встретил их ледяным холодом. И мрачным сумраком раннего зимнего вечера. Не выспавшаяся и от этого злая Лия передернула плечами. И вдруг в нос ударил запах крепкого черного кофе, который сопровождал их, пока они шли по длинному коридору аэропорта Кеннеди на выход. И как будто все изменилось.

– Ой, это же мой любимый, – сразу же настроилась она на доброжелательный лад. После длинного перелета женщина никак не могла прийти в себя. Бизнес класс конечно обслуживался хорошо, им то и дело предлагали напитки, закуски. Но снотворное в виде коньячка было для таких как ее муж, который всю дорогу похрапывал на своем ложе, пусть и в неудобной позе, свесив ноги в проход. Она же лишь чутко дремала, вздрагивая и сжимаясь от страха после каждого постороннего звука или провалов в воздушные ямы.

И, вдруг этот замечательный запах настоящего кофе, твердая земля под ногами.

– Нам здесь понравится, – шепнула она, крепко держась за руку мужа. Он кивнул ободряюще. Они вышли в зал прибытия.

– Из нас двоих ты больше англичанка, – тут же заявил Рава, ища глазами справочную. – Помню, как ты «спикала» на олимпиаде в девятом классе. Кстати, а почему тебя не было среди победителей?

– Может быть потому, что ты был очень рассеян и занят одной девчонкой из другой школы? – без особой радости подхватила разговор Лия. Ее пугала предстоящая проверка на знание английского. Она не была уверена в себе.

– Вот не вспоминай сейчас ее, ладно?! Я не знал, как оторваться от этой зануды. С чего она ко мне тогда приклеилась? – Рава не замечал настроения жены.

– Что ты говоришь? То-то вас искали чуть ли не с фонарями по всем закоулкам города.

– О, так ты следила за мной, значит, я уже тогда тебе нравился? – он с нарочитым удивлением повернулся к ней и привлек ее к себе. – Отвечай сразу, не задумываясь – ты была в меня влюблена уже в девятом классе? Почему я этого не знал?

– Кому же не нравился Рава! – обрадовала она его на секунду, – но хочу тебя огорчить. В девятом классе я тебя даже не знала. Просто это был приказ англичанки – найти Раву немедленно! А так как я была старшей в группе, – Кстати, где вы там с ней прятались? – в ее голосе послышалась ревнивая нотка.

– А вот и справочная, – технично поменял тему муж. И оставив жену перед стеклянной загородкой, быстро ретировался, крикнув: «Я за такси». Когда через некоторое время вернулся, Лия стояла у окошка потерянная и монотонно кивала крупной черной, улыбчивой женщине за стеклом, которая что-то быстро говорила. Спасая жену, он мило улыбнулся женщине, схватил Лию за руку и потащил к выходу. Там уже ждало такси.

– Она пять минут мне отвечала, на простой вопрос, как проехать на Тайм сквер, – жаловалась Лия, пока они ехали. – Но я же столько слов в английском не знаю. Представь эту ситуацию у нас? Давно бы послали подальше.

Рава в ответ лишь посмеивался.

До гостиницы на главной улице Манхэттена добирались долго, был час трафика и даже им, знакомым с московскими пробками, он показался нескончаемым. Также долго и обстоятельно им что-то объясняли на ресепшене, потом их устраивали и они четко усвоили, что в этой стране все делается основательно. Но увидев шикарный номер с хорошим видом на небоскребы, которые столько раз видели в фильмах, усталость как рукой сняло. Поэтому быстро перекусив в ресторанчике, побежали в город, совсем не зря прозванным каменными джунглями. Вернулись поздно ночью, валясь с ног от усталости.

Но утром, первым делом, конечно, на теплоходе к Статуе Свободы, маршрутом первых мигрантов. «Свобода» выглядела непрезентабельно: слегка позеленевшая от старости, с налетом птичьих испражнений на голове. Это произвело гнетущее впечатление, но к концу экскурсии они по новому взглянули на статую и уже не замечали ее старости и неприбранности, а видели только ее величие. Лия после слов гида о бедных и несчастных всего мира даже прослезилась. А Рава не стал комментировать что-то в своей циничной манере, уважительно добавив: «Молодцы. из всего могут сделать конфетку».

Следующий маршрут, который составила Лия еще дома, конечно же к своим, на Брайтон. И не пожалела об этом. Норковые потрепанные временем шубы на женщинах, брюзгливые, недовольные чем-то голоса, особенный перемешанный русский с английскими словами, разномастные магазинчики с чопорными и недоступными продавщицами из 70-х, неповторимый диалект одесских мигрантов, все это было частью их недавней жизни.

– Мы что вернулись в прошлое? – с восторгом обернулась Лия к мужу.

Тот, к ее удивлению, не был рад увиденному. Буркнув что-то про совок и ненужную ностальгию, подхватил и потащил ее к океану.

Благо он был рядом. Увидев могучее и безбрежное пространство, темное и словно затягивающее в себя они долго молчали. Белопенные волны накатывали на берег и снова уходили, оставляя водоросли, грязь. Безбрежная темно-зеленая гладь без горизонта завораживала, и Лия ощутила этот магнетизм с такой силой, что ей стало не по себе. Что-то сжалось внутри и какое-то беспокойство охватило ее. Внезапно подул сильный ветер, злой и беспощадный он словно пытался сбросить с нее соболиную шубу и пронести ее куда-то вглубь острова. Она почувствовала как холод заставляет дрожать тело. Рава выглядел не лучше.

– Замерзла? Пошли, я здесь заприметил русскую забегаловку. Сейчас жахнешь стаканчик водочки и будешь как новенькая.

– Я, стакан водочки? – ужаснулась Лия. – Тебе придется потом тащить меня на себе.

– А то я непривычный к этому. Тащу уже сколько лет, – засмеялся Рава и она его поддержала, хотя смех дался ей с большим трудом.

Стаканчик, а точнее парочка с селедочкой, помогли. Лия даже ни разу не чихнула и они пошли покорять дальше этот чудовищный и в тоже время ослепительный город мечты. Впереди был Рокфеллер центр с новогодней елкой, Эмпайр Стейт Билдинг, сверкающий рекламой и богатством Тайм сквер.

Казалось, посмотрели уже все, даже побывали на 101 этаже Башен Близнецов, откуда увидели незабываемую картину утопающего в огнях каменного гиганта, под названием – Нью Йорк.

– Только ради этой картины можно было сюда приехать, – восторгалась Лия. Но Рава упорно двигался к своей мечте. И вот наконец они у цели – Уолл стрит, и знаменитый бык, этот негласный талисман всех бизнесменов. Рава тут же забыл про жену, и понесся к огромному железному зверю.

Лия испытала странное ощущение от этой картины бегущего мужа. С одной стороны, было смешно видеть как его большое тело со странными амплитудами приближалось к статуе и казалось влепится прямо ему на рога. «Это воздействие Красной Мэри, которую он наподдал в баре, или он действительно так верит в чудодейственную силу этого животного?» – удивилась она. С другой стороны, никогда в своей жизни ее муж так не радовался таким простым вещам. «Он верит в чудеса» – попыталась она успокоить себя. Конечно, она слышала о бизнесменах, которые бегали по гадалкам. Но, что муж увлекался такими вещами, она и предположить не могла. «Забавно, посмотрим что будет дальше».

В это время послышалось «За я…ца его, за я…ца!» – на чистейшем русском, а затем громкий хохот пьяных голосов. Лия втянула голову в плечи и оглянулась, не услышал ли кто. Но толпа продолжала двигаться, щелкали затворы фотоаппаратов, слышались разноязычные голоса. Она посмотрела туда, где несколько русских парней стояли рядом с быком и хохотали над тем, как один из них ползал под быком. В следующее мгновение к ним подлетел Рава, а еще через минуту он тоже нырнул к быку. Лия закрыла глаза от ужаса. Когда открыла, там уже собралась веселая очередь. Судя по всему, людям здесь переводчик не требовался. Рава позвал жену.

– Давай сюда, сказали, что это помогает во всех проблемах. Может и в твоей поможет.

– В моей? – задохнулась от обиды Лия, которая еще минуту назад хотела поддержать мужа. Это был явный намек на ее долголетнее бесплодие. – Такого она от мужа не ожидала. Это было предательство. Метнув яростный взгляд на мужа, она демонстративно отвернулась. Ей хотелось заплакать от обиды и унижения.

Вот уже много лет они мечтали о девочке. Муж представлял, как он будет носить ее на шее, брать Лию за руку, гордо обращаясь к ним: «Мои девочки». Даже как-то признался, что очень хочет баюкать маленький комочек на руках и говорить с ним на смешном языке. Лия его понимала, ведь со Стасом у Равы такого не было. Он узнал о своем сыне слишком поздно. Все годы их совместного брака прошли в походах на медосмотры к светилам страны, но никто ничего не находил. «Ждите», – ободряли врачи и разводили руками. Совсем недавно им предложили сделать ЭКО, новое слово в деторождении. Но пока они не были готовы к такой экстравагантной процедуре, особенно сторона Равы, поскольку они были мусульмане.

Лия вздохнула и очнулась от воспоминаний. К ней уже подходил муж, в азарте он даже не понял, что оскорбил свою жену. Оставшийся вечер Лия была задумчива и без настроения, от тяжелых мыслей ее не отвлек даже поход в китайский ресторан с барбекю прямо на огне. Рава же ничего не замечал, он радовался всему как ребенок, словно был уверен, что теперь у него все пойдет на лад.

Уже будучи в постели, Лия долго не могла уснуть и стала вспоминать начало их совместной жизни.

Особенно незабываемой была одна из первых поездок на Средиземное море, где они в маленьком курортном городке оставили сына на попечение бабушки, а сами взяли в аренду машину и поехали по побережью. Нашли там пляж с абсолютно белым мягким песком, в котором нежно утопали ноги. Кто-то рассказал им легенду о том, что этот песок был привезен из далекой Месопотамии по приказу царицы Клеопатры, чтобы она могла здесь отдыхать со своим возлюбленным. Конечно же Лия сразу влюбилась в эту сказку и представляла себе, что это они и есть та самая счастливая парочка.

В один из дней Рава снял яхту и они уплыли далеко в море, где любовались коралловыми рифами морских пещер, ныряли смотреть разноцветных рыбок в прозрачнейшей воде. Потом блаженно лежали на палубе, наслаждаясь окружающими видами. Восхищенно любуясь ее безупречным телом он кажется до конца не верил, что она с ним и потому повторял: «Какая ты красивая, Лийка, и ты моя, представляешь?», хватал на руки, бросал в море, а сам прыгал следом. Все это заканчивалось поцелуями, бесконечными любовными играми. Она не представляла даже в самых смелых мечтах, что Рава может быть таким страстным и неудержимым в любви. Обычно он был сдержанным и строгих нравов.

Но тогда его словно подменили. Он мог схватить ее в объятия прямо на улице какого-нибудь города и целовать, не обращая внимания на толпы людей. А еще озорно подмигивал и шаловливо грозил пальцем, если видел обращенные на нее взгляды мужчин. После этого она уже знала, что ее ждет любовное наказание, каждый раз новое, придуманное им на ходу.

«Так не бывает, – думала она, глядя на себя в зеркало после очередной безумной ночи с опухшими от поцелуев губами и ввалившимися от бессонницы глазами. Вот сейчас я проснусь и все исчезнет». Но в отображении зеркала внезапно возникал он, безумно красивый, манящий, любимый, и все начиналось сначала. В конце этой незабываемой идиллии они дали друг другу клятву, что всегда будут вместе и пройдут по жизни рука об руку.

Женщина глубоко вздохнула. «И чем все закончилось? Пощупай одно место у быка, быть может родишь». Как он мог так все испортить?

А потом ей приснился странный и страшный сон. Лия как будто попала в прошлый век, где она – важная дама, едет на вокзал в повозке и вдруг кто-то опрокидывает их, и на нее надвигается что-то страшное, черное. Она пытается кричать, но голос пропал. Да и людей совсем не видно. И тогда непонятно откуда взявшимися силами она скидывает с себя это чудовище и бежит, бежит. Вдруг впереди темный туннель, она вбегает туда. И вот уже она на железнодорожных рельсах, а позади стук приближающегося поезда. Он сигналит, протяжно, гулко. Но ноги у нее ватные, она не может сдвинуться с места. Но что это? Впереди девочка, крошечная, она плачет и тянет к ней руки. Боже, это ее дочь! Лия хватает девочку, кричит…

В этот момент она проснулась от того, что муж тряс ее за плечо.

– Что с тобой? Сон плохой? Ты вся металась в постели, кричала, – тревожно-сонным голосом спросил он, и снова завалился.

Она же долго не могла отойти от увиденного, снова и снова прокручивала картины из сна, но ничего не понимала. И от этого становилось страшнее. Что означал ее сон? Она посмотрела на спящего мужа и снова обиделась на него.

«Слон бесчувственный, толстокожий. У меня в душе апокалипсис уже настал, а ему хоть бы хны. Его бык волнует, приехал за тридевять земель потрогать, что там у него. А то что жене плохо», – она легонько пнула мужа, но тот схватил ее ногу не просыпаясь, прижал к себе, погладил. Наперекор всему, ей вдруг тут же похорошело, и она, успокоившись, насмешливо подумала, что похожа на прирученную собачку, для которой доброе слово или мимолетная ласка заменяет мир. Но с другой стороны, что и кто она без этого большого мужчины, защищающего ее от всех невзгод? Она всегда представляла его как ангела, который распростер над ней свои крылья. Но ведь ангелы тоже устают, – Лия откинула свои страхи и сомнения, прижалась к мужу, обняла его крепкую спину и снова провалилась в сон.

В последний день новогоднего вояжа, они прошлись по улочкам Стейтен Айленда, где как на лубяной картинке рассыпались небольшие частные домики. И это была еще одна голливудская сказка: все дома украшены светящимися гирляндами, оленями, санями с Санта Клаусом. В некоторых двориках сооружены кукольные персонажи из мультфильмов, которые двигались, летали, гирлянды разноцветных огней освещало все это действо. Около домов стояли люди и любовались представлениями. Лию же больше поразили ухоженные дворики с зелеными газонами без заборов, и прыгающие белки, которые не боялись людей. Присев на задние лапы, они весело поглядывали на прохожих и смело прыгали им навстречу. А еще Лию удивило отсутствие занавесок и решеток на окнах, они освещали квартиры, где люди спокойно занимались своими делами. Значит можно жить вот так открыто, не боясь ничего? – задавалась она вопросом, понимая насколько разные у них миры. Неужели и нам так нельзя? – назойливо заглядывая в очередное окно вопрошала она…

– И все же не смотри туда так пристально, а то еще полицию вызовут, – вернул ее к действительности Рава и они, схватившись за руки, побежали. Браться за руки тоже стало их негласной традицией, пришедшей еще с первого свидания. «Ты теперь в моих руках», – стало любимой присказкой мужа и это страшно нравилось, даря ощущение защищенности и спокойствия.

«Боже. какое счастье, что они сюда приехали».