Владимир Баканов

Мы – непостоянные, тупые твари со слабой памятью и талантом к самоуничтожению.

Она поджала губы. – Не начинай все сначала, – сказала она.  – Ты считал, что я ненормальная, когда я начала подозревать, что с домом что-то не так. Ты говорил то же самое, когда я рассказала тебе об этих машинах. Ты утверждал это, когда я сказала, что у дворника три глаза. И каждый раз я оказывалась права. Так что, может, уже поверишь мне?

Когда старость легла на мир и умение удивляться оставило умы людей; когда серые города вознесли к дымным небесам башни мрачные и уродливые, в тени которых никто не посмел бы возмечтать о цветущих весенних лугах; когда ученость сорвала с Земли покров красоты, и поэты забыли о том, как надо воспевать призрачные явления, зримые затуманенными и обращенными внутрь глазами; когда миновало сие и детские надежды исчезли навсегда, нашелся такой человек, который, оставив жизнь, отправился взыскать пространства, в кои бежали мечты мира. Об имени и обители этого человека известно немногое, ибо принадлежали они только к миру проявленному; впрочем, говорят, что славными они не были. Достаточно будет сказать, что обитал он в городе с высокими стенами, в котором правил бесплодный сумрак, что трудился весь день посреди суматошных теней, а вечером возвращался домой в комнату, единственное окно которой открывалось не на просторные поля и рощи, но в темный двор, куда в тупом отчаянии смотрели другие окна. Из этого каземата видны были только стены и окна, и только высунувшись подальше, можно было взглянуть на течение мелких звезд. И потому что одних только стен и окон достаточно для того, чтобы довести до безумия человека, который мечтает и много читает, обитатель той комнаты ночь за ночью высовывался из окна и зрел ввысь, дабы уви

стремление сойти с ума – порой вполне адекватная реакция на реальность

«Каждая цивилизация в своем развитии неминуемо проходит три четко различные стадии: Борьбы за выживание, Любопытства и Утонченности, известные иначе как стадии Как, Почему и Где. Например, первая из них характеризуется вопросом: „Как бы нам поесть?“, вторая вопросом: „Зачем мы едим?“ и третья: „Где бы нам лучше поужинать?“»

Vor Madrid im Schutzengraben, In der Stunde der Gefahr, Mit den eisernen Brigaden, Sein Herz voll Hass geladen, Stand Hans, der Kommissar. Особенно ему нравилась строчка «Sein Herz voll Hass geladen», что означало «С сердцем, полным ненависти».