Валерий Пылаев
1,7КAbonnenten
Герой, воитель, спаситель, защитник обездоленных, рыцарь без страха и упрека?.. Ничего подобного. Колдун, чернокнижник, оборотень – вот как меня называли. Чего уж тут скажешь – репутацию я и правда заработал весьма своеобразную. Даже среди себе подобных. Но как не помочь старым коллегам – особенно когда весь мир катится под откос?
Если бы я тогда знал, чем все это закончится!
Крохотная ошибка в ритуале – и вот я уже в чужом мире. На дворе 1909 год, миром правят наделенные Талантом аристократы, а из Прорывов прямо на улицы Петербурга лезет всякая нечисть. Ни друзей, ни знакомых, ни денег, ни титула – только непривычное тощее тело, фуражка гимназиста и жалкие остатки прежних способностей.
Впрочем – какая разница? Работа есть работа.
Zitate
Волков. Маскарад
громыхнув папкой о низкий столик, развязал тесемки и жестом фокусника извлек наружу сразу с десяток газетных вырезок. А за ними сложенную вдвое бумагу с рукописным текстом и печатью – то ли рапорт, то ли письмо. А за ними… – М-м-м… Петр Николаевич. – Я скосился на дверь, за которой остались дед Федор с сиятельным графом Милютиным.
уж. Скажи лучше, откуда мнение
Волков. Дуэль
noblesse, как известно, oblige.
Вся наша жизнь – по сути, лишь череда наших собственных поступков и случайностей, и от человека зависят только первые. Вторые подчиняются одной
германского канцлера, я бы поступил именно так – поэтому и занимался безопасностью дворца лично, гоняя местных осведомителей, полицию и вояк чуть ли не трое суток без перерыва. Защитные и сторожевые плетения охраняли каждую щель, ведущую в бывшую резиденцию герра штатгальтера, надежные люди дежурили на каждом углу, а все подступы надежно прикрывали вооруженные до зубов караульные. Бальный зал и все восточное крыло проверили трижды. Каждого из
ступеньку рядом со мной. – Куда больше, чем
крови, но я так и не попросил перчатки. Даже
добрался до родной усадьбы в Елизаветино. Несколько часов дороги тягучее и выматывающее чувство опасности преследовало меня. Бежало по дороге следом за видавшей виды усталой двадцать первой «Волгой», будто норовя
наступления темноты. Одному Богу известно
или зеленые – смотрели вполне осмысленно, а тонкие подбородки, слабые челюсти, узкиеИ все же в их плотоядность как-то не верилось. Они вообще