Сергей Таск

В чем состоит отчуждение труда? Во-первых, он нечто внешнее для рабочего, не является частью его природы, и, как следствие, рабочий не реализует себя в труде, но отрицает свое «я», испытывает страдания, а не радость… Таким образом, рабочий чувствует себя как дома только во время отдыха, а во время работы чувствует себя бездомным. Карл Маркс. Экономические и политические

Если выбалтывать все свои тайны, что от тебя останется?

Ваши дети – не от вас. Они сыновья и дочери Жизни, жаждущей продлиться. Они приходят в мир не от вас, но через вас, И даже когда они с вами, они вам не принадлежат. Вы можете передать им свою любовь, но не свои мысли, Ибо они живут собственными мыслями. Вы можете приютить их тела, но не их души, Ибо души их живут в доме завтрашнего дня, в котором вам не дано побывать даже во сне. Вы можете пытаться стать похожими на них, но не тщитесь сделать их похожими на вас. Ибо жизнь не обращается вспять и

Любовь коронует, но она же и распинает. Она взрастит, но она же и ограничит. Она проникнет в крону и погладит нежнейшие побеги, трепещущие в лучах солнца, Но она же спустится к корням и вздыбит под ними землю.

пять минут назад притащила из сада сухое деревце, один конец которого засунула в камин, а второй спокойненько лежал на ковре. Мать как будто сосредоточилась на вязанье, но, судя по отсутствующему выражению лица и молитвенно шевелящимся губам, обдумывала меню завтрашнего обеда. Мой средний брат Лесли уткнулся в солидное пособие по баллистике, а старший брат Лоренс в свитере с высоким воротом, в каких обычно ходят рыбаки (к тому же слишком свободном, на пару размеров), стоял у окна и регулярно смо

попрятались под тарелками и столовыми приборами. В конце концов, после страстных призывов с моей стороны и моральной поддержки матери, предложение Лесли передавить всю эту ораву не прошло. Моя семья, продолжая кипеть от гнева и страха, ретировалась в гостиную, а я еще полчаса собирал чайной ложкой эту мелюзгу и пересаживал на их мамашу. А по

Однако самой важной фигурой для Николаса, буквально нависавшей над ним в детстве, стал его отец Клод, человек непоколебимых викторианских принципов и свирепых предрассудков. Клод ненавидел музыку – она вызывала у него несварение желудка, презирал любые способы обогрева помещения как признак «декадентства» и был твердо убежден: «когда имеешь дело с иностранцами, лучшая стратегия – кричать на них поанглийски».