Петр Краснов

На юте собраны песенники. Высокий уралец Сидоров мягким тенором заводит: За Авашем1, за рекой Казаки гуляют И каленою стрелой За Аваш пускают! Хор дружно подхватывает, и перефразированная казачья песня звучит и переливается над голубыми волнами Эгейского моря. Все на юте, начальник миссии с женою, полковник Артамонов, офицеры, врачи, абиссинцы-переводчики. Маленький Хейле Мариам сменил уже свою кадетскую форму на серый пиджак. Южное солнце красиво освещает рослых людей в верблюжьих тужурках и белых фуражках. Сидорова сменяет лейб-казак Аюбовин. Нежный баритон его чарует собравшихся. Египетская принцесса выходит на ют и, приспустив чадру, слушает чуждые ей напевы казачьих песен. – Ну-ка, казачка. Круг песенников расступается. Сидоров и Изюмников берут гармоники, Архипов – бубен, Крынин – треугольник. Звуки веселого казачка оглашают далекие берега. Выходят танцоры: казак Изварин, высокий чернобородый мужчина, с розовыми щеками и голубыми ясными глазами, и невысокий рыжеватый уралец Панов. – Ну, Изварин, азачинай! – ободрительно говорит вахмистр.

Широко, в приволье зеленых степей, течет Дон. Зеркальной лентой блестящего серебра извивается он среди полей, между белых мазанок станиц, между зеленых садов, по широкому степному раздолью. И медленно и плавно его течение. Нигде не бурлит он, нигде не волнуется. Зеленые деревья обступили его берега, придвинулись близко к воде, отразились в зеркальной глади широкой реки и будто глядятся в нее. Там точно скалы нависли крутые утесы, виноградник сбежал к самой воде и темные гроздья висят между крупн

Служанки в коротких черных платьях и белых

Общественность - не народ.