Ольга Пряникова

Москва принесла мне столько боли и разочарований, но, что удивительно – только в Москве я с теплотой думаю о доме, море, о чувстве свободы, которое я здесь обретаю. А, попав туда, рвусь душой в московские уютные сумерки, и грезится мне совсем другое море – море ночных огней, машин, светофоров, перекрестков, двориков… Может, это мужская психология – всегда думать не о той женщине, с которой ты рядом. В Израиле мне не хватает нашей печальной зимы, зрительного покоя. Еще в институте я интуитивно выбрала графику, потому что начала понимать – цвет – не мое. Мое – линия, а сочетания цветов меня быстро утомляют. Поэтому в Москве светло-серое небо, грязный снег, светлые пастельные здания дают моим глазам отдых после ярких красок Тель-Авива. Удивительное дело – как можно постоянно думать о том, чего нет рядом. Иногда я даже ощущаю запах снега, влажного грязного воздуха, вижу это свинцовое небо над собой. Много лет назад я часто уезжала в один подмосковный дом отдыха – сейчас я даже не помню его название. А тогда мне нравилось проводить там новогодние праздники. Один такой день мне врезался в память – какая-то пьяная компания запускала петарды с самого утра, поэтому я вышла из своего номера и пошла наугад за территорию. Там были поля, старые редкие дачи, опушки по краям светлого, занесенного снегом леса. На мне была старая вытертая дубленка, каких никто сейчас не носит, рваные варежки – я наслаждалась покоем и одиночеством, зная, что никто меня не видит.