Михаил Александрович Каюрин

своих слов, и уже в следующий момент вдруг воскликнула: – Кажется, я знаю эту чёрную кошку! Это же та невинность, которая предстала перед твоими друзьями в синем платье с кружевами. В ней

Она мне нравилась, это было очевидным фактом, но я не хотел признаться себе, поскольку, вероятно, страшился непреодолимых обстоятельств: шесть лет разницы в возрасте и плюс ребёнок в придачу. В порядочной семье такие вещи не приветствуются. А меня воспитали с правильными понятиями о жизни.

свободно и совсем другим языком. Сергей бы произнёс стандартную короткую фразу: «ты – классная», или «ты – обалденная» и получил бы в ответ равнозначную похвалу, типа «а ты, чувак, – мачо, я тащусь от тебя» или что-то в этом роде. С Варей всё было иначе. Если бы Сергей не поспешил овладеть ею, и выяснил

здоровы, и, в случае чего, ты сможешь бежать от медведицы со мной наперегонки, – расплылся в улыбке Егор. – А вот язвить и ёрничать нехорошо, – отозвалась Виолетта и, подойдя к Егору, повисла у него на шее. – Разве тебе неизвестно о вежливой манере общения с дамой? – Кто бы говорил о вежливости? – отпарировал Егор. – Мой безобидный сленг близко не сравнится с ядовитыми выражениями некоторой особы, которая в данный момент висит у меня на шее. – Неужели

в своё оправдание. – И Петер прежде ничего не говорил мне о вас. – А в вашем отеле, конечно же, не принято заводить разговор с неизвестными людьми, – улыбаясь, продолжил я.

ральной стороне вопроса. Ублажал бы собственную плоть до самого