Маша Ловыгина

Пора было действовать. Точнее было бы сказать, что действовать было пора еще вчера. Но все пошло наперекосяк, когда он вдруг решил отвлечься на дочь Бражникова.

– Знаете, наступает момент, когда понимаешь, что дальше ничего не будет. То есть я, конечно, осознаю, что мне будет очень тяжело, но больше не могу так жить. Я для него давно не жена… Не женщина, понимаете? У него куча каких-то баб, девок… мне приходится выпрашивать деньги на врачей, на питание…

– Вы только понюхайте, какой аромат, – предложил Сайганов, накладывая в свою тарелку зажаренные куски. – Не нужно никаких специй – только угли и плоть. Мясо словно живое, еще шипит, плюется… Полина сглотнула, уставившись на мясную гору. – Вам нужно сделать лишь небольшое усилие над собой. За самые яркие удовольствия всегда немного стыдно, не так ли?

донесся до нее сиплый крик Нюрки.

Когда тебя окружают тепло и покой, то совершенно неважно, какая погода за окном, и как громко стучат капли по крыше.

«Двадцать пять красных роз – признание в пылкой и страстной любви. Для той, которая его достойна…»

получилось… Я даже не знаю, как это всё сложилось…

Что я делаю? Зачем? Никогда не получится так, как мне хотелось… – мысли роем носились в её голове, спотыкаясь и наскакивая друг на друга. Милый, милый мой, Белецкий, свет ты мой в окошке. Как же ты мне нужен! И как не подхожу тебе я, не вписываюсь в твою жизнь. Где взять силы оставить тебя? Ещё бы немножко побыть с тобой…