Кеннет Дун

приступе пуританской ярости сейчас пошлет Берди смывать краску с

Миссис Майерс вдова. И очень любит кошек. Я как-то останавливался на ночь в ее пансионе, когда осматривал особняк перед покупкой. Кошки везде, сэр. Они завтракают и ужинают с вами, и надо очень постараться, чтобы изгнать этих мяукающих тварей, когда вы собираетесь отойти ко сну.

– Но у него совсем не было в крови алкоголя. Ни капли. Это странно. Что за бездомный пьяница, который терпеливо ждет до девяти вечера, чтобы насладиться первым глотком виски. А где он до этого был – в филармонии?

Управляющий кивнул и пошел к выходу. Перед этим он обернулся и еще раз оглядел номер, а потом, могу поклясться, взглянул на меня с явным осуждением. Еще бы: первый день на работе, а уже допустил бегство одного гостя и насильственную смерть другого, причем обитателя номера «люкс». Худшего гостиничного детектива просто не сыскать.

спросил я. – Слишком больно, – прошептала миссис Торн. – Загляните в верхний ящик стола. Я открыл ящик и увидел лежащую там лицом вниз фотографию. Перевернув, я вновь увидел всю семью Торнов в сборе: генерал по прежнему в военной форме, слегка располневшая Гертруда, пухлый подросток все с тем же полуоткрытым ртом и капризным выражением лица, молодой Габриэль опять стоял позади, только теперь его рука лежала на плече девушки

Я взглянул на Эдит Химмельберг в возросшим интересом. Безусловно, она очень беспокоилась из-за пропажи сына, но всю нашу беседу ее речь напоминала жалобы дрессировщика, расстроенного побегом самого сообразительного пуделя. Когда же она заговорила о муже, я впервые услышал в ее голосе искреннею нежность.