INSPIRIA

Этот мир полон темных закоулков, куда правоохранителям не дотянуться, – тихо сказал Ду Минцян. – А значит, в нынешнем обществе Эвменидам реально отыщется место.

Если время вечно, то почему люди смертны? А может, мы обретаем бессмертие, лишь когда перестаем считать прожитые мгновения?

она – нарцисс и, скорее всего, с садистскими наклонностями. По какой-то причине вцепилась в меня и развязала войну, смысл которой я не могу понять. – В головоломке отсутствовала какая-то деталь. Лорел беспокойно поерзала. Она всегда находила ответ, но на этот раз он ускользал. – Я не понимаю ее мотивации. – Может ли скука быть достаточной мотивацией? Не исключено – для садиста-нарцисса.

Самый страшный враг человека – это его собственный страх

Женщина задумалась. Кейт видела, как ей тяжело воспринимать информацию и формулировать мысли. Она почувствовала запах алкоголя и поняла по красному, отечному лицу, в чем недуг этой женщины. Пьянство уже подвело ее к могиле: она и сейчас была пьяна. И, вероятно, пребывала в этом состоянии каждую минуту дня и ночи. Иначе просто не выдержала бы такой жизни.

Когда два народа ведут войну, сразу появляется понятие «враг». Но потом ты встречаешь кого-то с той стороны и видишь, что он совершенно обычный человек и что вы можете понять друг друга. Это делает все таким абсурдным! – Война ведь тоже абсурдна.

Тело напряглось от страха, а пульс участился. В ее квартиру кто-то влез. В голове промелькнул образ окровавленного тела, скрючившегося в темном углу, наполовину кошмар, наполовину – нет.

Он сжал кулаки. От перчаток пришлось избавиться после того, как он своими руками уничтожил ее красоту. В нем вдруг проснулась сила, которой она не ожидала. Но ярость взяла верх, и ему не удалось насладиться ее последними мгновениями. Мало того, память даже не сохранила их. И только перчатки рассказывали историю. Кровавую историю.

Не позволяй кошмару тебя контролировать

Тогда мальчик просидел в ванной целые сутки. Двадцать четыре часа Тоха ощущал и как десять минут, и как десять лет одновременно. Сопровождаемый тонущими в темноте стонами, он блуждал по ночному кошмару. Пока родители отходили в мир иной, рядом с ним оставался только ничтожный, по мнению отца, комочек шерсти.