<link rel="stylesheet" href="/static/pr/okompany/s/style-web.css" />
<link rel="stylesheet" href="/static/pr/okompany/s/media.css" />
<style>
.wrap_img {
border: 1px #eee solid;
max-width: 400px
}
</style>
<div class="market-page">
<div class="blog daynews">
<div class="data_">14 июня 2018</div>
<h1 class="permanent">Интервью с Гузель Яхиной о втором романе, самоощущении писателя и сериале по «Зулейхе»</h1>
<div class="wrap_img left_side_img"><img alt="" src="/static/pr/news/yahina-300.gif" border="0"></div>
<p>Самая яркая дебютантка в новейшей русской литературе, автор книги <a
href="https://www.litres.ru/guzel-yahina/zuleyha-otkryvaet-glaza-2/">«Зулейха открывает глаза»</a>, выпустила
второй роман <a href="https://www.litres.ru/guzel-yahina/deti-moi/">«Дети мои»</a>, который сама определяет как
«плотный, правдивый, эмоциональный, историчный, с немецким оттенком».</p>
<p>Москва, Петербург, Казань, снова Москва, Воронеж, Алма-Ата, и в каждом городе по несколько презентаций и встреч
с читателями. Гузель Яхина представляет свою новую книгу, а канал «Россия» готовится представить сериал
по «Зулейхе».</p>
<p><strong>Вы сейчас живете как профессиональный писатель и не занимаетесь ничем другим?</strong></p>
<p>Да, я уволилась со своей последней работы, еще когда писала «Зулейху». Со сценаристикой я закончила, когда решила
писать роман «Дети мои».</p>
<p><strong>Сколько вы над ним работали?</strong></p>
<p>20 месяцев заняло непосредственно написание, еще четыре — доработка, редактура, корректура. Вместе получилось два
года.</p>
<p><strong>Вы сейчас озвучивали график своих выступлений, встреч с читателями — он расписан на два месяца вперед.
Вы привыкли к такой публичной жизни, она вам нравится?</strong></p>
<p>Все-таки основное в жизни писателя — не презентации, а работа над текстами.</p>
<p>Я существую в двух неравномерных режимах: собственно писательство, которое требует сосредоточенности
и уединенности и не терпит лишней информации, лишних людей и встреч. А во втором, публичном режиме, как сейчас,
я живу обычной жизнью, читаю новости, с радостью встречаюсь с людьми.</p>
<p>Эти два режима дополняют друг друга, в одном я отдыхаю от другого.</p>
<p><strong>Как устроен ваш день?</strong></p>
<p>Я жаворонок. Встаю рано — раньше отводила дочь в школу, теперь она уже взрослая — и сажусь за стол на пять-шесть
часов. Это именно «концентрированная» работа. Я люблю, когда с утра сделано самое главное. А после обеда уже можно
с чистой совестью заниматься всем остальным: читать материалы по теме, просто фантазировать, продумывать текст.
</p>
<p><strong>Ваша семья вам помогает или самоустраняется на время, когда вы пишете?</strong></p>
<p>Можно сказать так, что лучшая для меня помощь — это когда мне не мешают. И я благодарна своей семье за то, что
они как бы оставляют мою работу за скобками нашей общей жизни. Мы живем так же, как жили раньше, когда я еще
не была писательницей.</p>
<p><strong>Расскажите об экранизации «Зулейхи».</strong></p>
<p>Официально канал «Россия» ее еще не анонсировал, но продюсер Илья Папернов в одном своем интервью сказал, что
съемки начнутся в августе в одном из районов Татарстана — то есть они будут натурные.</p>
<p>Планируется восьмисерийный сериал. Кама «сыграет» Ангару. Чулпан Хаматова сыграет Зулейху. А Настасью — Юлия
Пересильд.</p>
<p>По-моему, круто!</p>
<p><strong>Вы смотрите современные сериалы? Что вам нравится?</strong></p>
<p>Я как бывший сценарист предпочитаю говорить не «нравится», а показалось интересным. Но это я могу сказать
о немногих и не очень новых сериалах: первом сезоне «Мира Дикого Запада», из наших — «Оттепели» Валерия
Тодоровского.</p>
<p><strong>Вопрос к тому, что сериал сегодня становится…</strong></p>
<p> …Ключевой художественной формой, конечно. Для многих он заменил роман, как вообще сейчас визуальные продукты
заменяют текст. Смотреть сериалы мы можем точно так же, как раньше читали книги, в любом месте.</p>
<p><strong>Но книга от этого страдает?</strong></p>
<p>Если говорить об экранизациях, то давно выяснено, что они только увеличивают популярность литературного
первоисточника. Много раз замечено, как во всем мире, в первую очередь англоязычном, резко растет спрос
на переводы романов того же Льва Толстого после очередного сериала или полнометражного фильма по нему.</p>
<p>А если говорить о прямой конкуренции видео и текста, то любовь к сериалу не грозит исчезновением книге. Всегда
будет много людей, которым недостаточно воображения сценаристов и режиссера, которые хотят видеть в голове
собственную картинку, каждый свою личную.</p>
<p><strong>Раз заговорили о Толстом, то поэтому, наверное, после каждой новой экранизации столько возмущения — Элен
Курагина (Безухова) не такая, у нее полные плечи, а тут ее сделали худенькой.</strong></p>
<p>Конечно.</p>
<p><strong>Вернемся к книгам. Ваш первый роман «Зулейха открывает глаза» перевели, я посмотрел последние данные,
на 31 язык. Вспомните какие-нибудь экзотические?</strong></p>
<p>Это только заключенные договоры, вышло же примерно 20 переводов. Среди них — китайский, японский, фарси,
азербайджанский, узбекский. Самым первым переводом, всего через год после публикации романа, был татарский. Что
было естественно и очень меня порадовало.</p>
<p><strong>Вы помните татарский язык?</strong></p>
<p>Плохо. В последние 20 лет, что я живу в Москве, я его подзабыла. Понимать еще могу, а говорить уже с трудом.</p>
<p><strong>Правда, что в Татарстане вашу книгу воспринимают, мягко говоря, неоднозначно? Было много критических
отзывов с тем смыслом, что вы «очернили» татарскую женщину.</strong></p>
<p>Наверное, прокомментировать это лучше смогут авторы таких отзывов.</p>
<p>Мне же, напротив, комфортно, когда меня называют казанской писательницей. Точнее — мне нормально, когда меня
называют татарской, русской, русской татарского происхождения, писательницей из России. Меня смущает в этих
определениях только вторая часть: писательница.</p>
<p>Я пока чувствую себя начинающим автором.</p>
<p><strong>Многим здесь покажется, что вы скромничаете и кокетничаете. При таком-то успехе первой и, можно
предположить, второй книги.</strong></p>
<p>Да пусть покажется. Дело же не в успехе <a href="http://flibusta.su/" target="_blank"
style="color:#000;">книги</a>, не в том, как меня воспринимают со стороны, а в собственном ощущении — довольна
я своей работой или нет. Мне нравится формулировка: мне не стыдно за свой текст.</p>
<p><strong>Когда сейчас перечитываете «Зулейху», не морщитесь?</strong></p>
<p>Ничего я там не изменила бы, как и в «Детях моих». Тексты очень разные, в том числе в языковом, стилистическом
отношении, но за оба мне одинаково не стыдно, если можно так сказать. Но, повторяю, я сама еще ощущаю себя
начинающей.</p>
<p><strong> «Зулейха открывает глаза» — о ссылке. Что для вас значит ваша великая соотечественница Евгения Гинзбург,
создавшая великую и страшную книгу о репрессиях «Крутой маршрут»?</strong></p>
<p>Начну с того, что я училась в Казанском педагогическом институте, где Евгения Соломоновна преподавала. Она жила
в центре Казани, от моего дома до ее — пять минут пешком. «Крутой маршрут» мы все читали, и я сказала бы, что
многих — и казанцев, и не только — эта книга сформировала. Во всяком случае, в Казани Евгению Гинзбург знают
и помнят не только как мать Василия Аксенова, а прежде всего как автора этой книги.</p>
<p>Конечно, у меня совсем другой, нежели у Гинзбург, Солженицына или Шаламова, подход к истории 1920–30-х годов
прошлого века, к теме репрессий и ссылок. Это взгляд внучки, которая пытается из своего благополучного XXI века
что-то там разглядеть — в этих ранних советских годах, скрытых от нас пеленой молчания и неправды.</p>
<p>«Зулейха» во многом о том, что и в несчастье может быть зерно будущего счастья. «Дети» — роман о молчащем
поколении.</p>
<p><strong>Ваша издательская судьба похожа на судьбу Джоан Роулинг</strong>.</p>
<p>Не знаю, комплимент ли это, но спасибо.</p>
<p><strong>Вы тоже, как она, долго и безуспешно пытались издать первую книгу, пока не попали в «Редакцию Елены
Шубиной» АСТ. Как вам с ней работается?</strong></p>
<p>Вообще, с моей книгой случилось лучшее из всего возможного: роман прочитала, оценила и написала к нему прекрасное
предисловие Людмила Евгеньевна Улицкая, и рукопись попала в РЕШ. Я волновалась за второй роман, но Елена Шубина
сразу же поддержала меня, когда я рассказала ей идею — написать о поволжских немцах. Получившийся текст сильно
отличается от того первоначального замысла: там был татарский мальчик, который попадает к немцам Поволжья,
вырастает среди них, и через его двоякое — одновременно и татарское, и немецкое — восприятие мы видели бы
депортацию и потом события Великой Отечественной. Но эту историю я забраковала, и моим главным героем стал
поволжский немец, учитель и автор волшебных сказок Якоб Бах.</p>
<p>Я переживаю за этот текст, с которым жила два года. И поддержка Елены Шубиной очень важна для меня. Я так
ей признательна, что за все время работы она меня ни разу не поторопила. Знаю, что авторам часто выставляют
дедлайны, и это, конечно, отражается на качестве текстов. Мне же очень повезло.</p>
<p><strong>Вы автор текстов для «Тотального диктанта» этого года. Как вы оцениваете состояние русского языка
сегодня?</strong></p>
<p>Вопрос этот лучше задавать специалистам, лингвистам и филологам. Я мало связана с повседневным языком, не читаю
соцсети. Единственный для меня канал связи с самой современной речью — моя дочь — ей скоро 14, и она каждый день
приносит домой новые выражения, слова, мемы и прочие штучки. Но я это не использую в своих текстах.</p>
<p><strong>Ваш второй роман — снова об истории, о прошлом. Современность, в том числе то, что происходит
в интернете, вас не интересует совсем?</strong></p>
<p>Как бы вам сказать. Я использую интернет осторожно и целенаправленно. Сейчас, например, читаю появляющиеся отзывы
на роман «Дети мои». А во время работы над ним — читала форумы немцев Поволжья, проводила там многие часы, изучала
другие материалы.</p>
<p>Но в интернет нужно приходить с конкретной удочкой: четко понимать, что ты хочешь в этом океане поймать. Иначе
там можно утонуть, потерять много времени, которого мне очень жалко.</p>
<p>А про отношение к современности — мне по-прежнему больше всего интересны ранние советские годы. Но это ведь
не значит, что я пишу только о 1920–30-х.</p>
<p>Многое из того, что описано в «Зулейхе» или в «Детях моих», происходит, продолжается и сегодня. Современность
проступает сквозь историю.</p>
<p>Но мне интересно смотреть на нее через такую — свою — призму.</p>
<p><strong>Кто из классиков вам ближе всего?</strong></p>
<p>Булгаков и Гоголь.</p>
<p><strong>«Фантасты»?</strong></p>
<p>Да, а что вас удивляет.</p>
<p><strong>О творческих планах принято спрашивать. У вас есть новая история или хотите пока просто
отдохнуть?</strong></p>
<p>Есть сюжет, исторический, о родных мне местах. Больше пока боюсь говорить.</p>
<p>Для меня вообще история первична, во всех пониманиях этого слова. И история как прошлое страны, и история,
на которой, из которой строится текст. Это не только фабула или, говоря сценарным языком, сюжетная арка,
но и герой, и его контекст, и язык. Главное же — взаимодействие истории большой и «малой», национальной и личной,
мифологии и реальности.</p>
<p style="font-size:14px; text-align:right">Интервью опубликовано в онлайн-журнале «НОЖ».</p>
<p style="font-size:14px; text-align:right">Фото предоставлено пресс-службой «АСТ».</p>
</div>
</div>
