Эмили Бронте

Любовь моя к Хитклифу похожа на извечные каменные пласты в недрах земли. Она – источник, не дающий явного наслаждения, однако же необходимый. Нелли, я и есть Хитклиф! Он всегда, всегда в моих мыслях: не как радость и не как некто, за кого я радуюсь больше, чем за самое себя, – а как все мое существо.

Я полагал своим долгом, раз уж я навел тучу, как-нибудь ее рассеять. Не могли же они изо дня в день сидеть так угрюмо и молчаливо. Казалось немыслимым, чтобы люди, как ни дурен их нрав, могли изо дня в день сходиться за столом с такими сердитыми лицами.

Не знаю, мое ли это особенное свойство, но я редко испытываю иное чувство, кроме счастья, глядя на покойника на смертном одре, если рядом со мной нет обезумевших от горя и отчаяния близких. Я вижу покой, который не могут нарушить ни земля, ни ад, и чувствую уверенность в бесконечной и безоблачной загробной жизни – в той вечности, в которую вступили усопшие, – где безгранична жизнь в своем продолжении, любовь в своем сострадании и радость в своей полноте.

Нас так же не может утомить общество друг друга, как не может утомить биение сердца, которое бьется в его и в  моей груди; поэтому мы неразлучны. Быть вместе – значит для нас чувствовать себя так же непринужденно, как в одиночестве, и так же весело, как в обществе

And I don't love him because he's handsome, Nelly, but because he's more myself than I am.

Разумный человек должен довольствоваться тем обществом, которое являет он сам.