Елена Соковенина

Раньше он не понимал, как это так можно — быть дома одному, и боялся. Но теперь — совершенно другое дело. Во-первых, можно делать что угодно: хоть конфеты есть, хоть в компьютерные игры весь день играть. И спать идти, когда захочется, а не когда девять часов. А что «во-вторых», П. Осликов не знал. Но всё равно и так понятно, что жить одному, без родителей, — очень хорошая штука.

наконец, шедевр: «Взяли Рим готы, напялили колготы»!

«…Не осталось ничего живого. – Лев мрачно грыз зубочистку (натуральный бамбук). – Обезумевший прогресс, тотальный контроль и дикое одиночество – это и есть наше время!» «Наступивший двадцатый век…» – Дюк снова остановился, прислушался: точно,

Но тут миссис Хадсон щелкнула эбонитовым выключателем и лондонцы остались без света от Оксфорд-стрит до Гайд-парка, и от Портман-сквер до Сент-Джонс-вуд. Словом, по всей территории «Северо-западной электрической компании». Погасли люстры, настольные лампы и даже две новомодные электрические гирлянды на елках. Ночники, светильники и лампочки в уборных. Умолкли телефоны. Перестал работать телеграф.

— Видите ли, Холмс, — говорил в темноте доктор, — дело в том, что рентгеновский аппарат представляет собой устройство чудовищной мощности. Именно в этом причина его пока еще небольшого распространения. Чтобы вырабатывать нужное количество электричества, нам в Нетли потребовалась небольшая велосипедная рота. Которую, правда, мог бы заменить паровой локомобиль. Хм.

Я не могу жить в стране, где все время то жара, то осень!

У меня три сестры - Лили, Сюзанна и Бесс. Они пишут в свои дневники каждый вечер, после того, как причешут свои волосы и запрут их в бюро (не считая тех, которые они завивают).